Предвечное блаженство. Российская империя, середина XIX века

Антиох вернулся через четыре дня после своего послания: он прибыл одновременно с последним своим письмом. Отправить его он мог только казенным способом, на ленивых почтовых лошадях; таким же способом приехал и сам. Полина, увидевшись с женихом, даже не стала спрашивать его, насколько тот издержался, - это было видно по его лицу. "Как жаль, что мне сейчас неприлично спрашивать его о величине жалованья! – мучительно подумала девушка. – Считается, что женщине нет до этого дела, что долг мужчины полностью заботиться о ее содержании… а как тяжела бывает неизвестность! Почему я не помещица!" Ничего этого Полина не сказала; только обняла Антиоха и прилегла ему на плечо. Жених поцеловал ее в голову и стал поглаживать по локтю, уткнувшись лицом в ее ровный пробор. - Я так тосковал, - сказал он. Провел рукой по шитому золотом атласу дивана, на котором они сидели, и поморщился от этого ощущения богатства. Полина не решалась поднять голову, чтобы случайно не увидеть его лица: Антиоху так стеснительно было находиться в доме Муромовых! С какой стороны ни взгляни, он теперь не может называться достойным членом общества: какая насмешка! Он, который настолько благороднее и рачительнее о своих делах, чем многие другие молодые дворяне! - Антиох, а ты ничего не слышал об Адашеве? – спросила Полина, только чтобы отвлечь его; тотчас же она поняла, что только усугубила дело. Антиох весь окаменел. - Нет, Поленька. Прости… Я не успел послать к ним… Он не мог даже близко появиться от ее родных; и ему некем было рисковать, чтобы узнать положение дел в ее усадьбе. У него осталось всего два крепостных человека, которыми Антиох слишком дорожил, чтобы подсылать к такому неприятелю. Полина ласково погладила пальцы жениха и сама поднесла их к губам. - Ничего… Я знаю, что ты был слишком занят… Она наконец выпрямилась и посмотрела Антиоху в лицо. Весь в черном, кроме белой рубашки, он грустно и понимающе улыбался ей. Как хорошо они теперь чувствовали друг друга! - Как твоя кузина? – спросил Антиох. – Мне следует поблагодарить ее за такую заботу о тебе. - Ах, вот и она сама! – привстав, воскликнула Полина, увидев мелькнувшее в коридоре голубое платье. – Ольга! – приглушенно позвала она. – Поди сюда скорее, приехал Антиох! Раздались торопливые шаги, и Ольга вошла в комнату кузины; она немного смущенно улыбнулась Антиоху и кивнула. Тот торопливо встал с дивана и, подойдя к Ольге, поцеловал ей руку. - Чрезвычайно признателен вам за заботу о моей невесте, Ольга Петровна, - с волнением проговорил он. – Я знаю, какого самоотвержения от вас потребовало… Он кашлянул. Ольга покраснела, но обходить этот предмет стороной теперь не имело смысла: ее положение было очевидно. - Не стоит благодарности, - сказала она. – Я люблю Полину и рада стараться, чтобы создать ее счастье. Антиох низко поклонился. Но все трое понимали, что Ольга уже тяготится своей жизнью здесь. Как понимали, что и уехать ей невозможно, пока Антиох и Полина не поженятся. - Я теперь оставлю вас, - сказал молодой человек. – Поленька… я напишу к тебе вечером… Он охотнее всего пригласил бы ее гулять, побродить наедине; но это было невозможно! Сеть приличий, в которую теперь оба были пойманы, давала совсем немного свободы. И задержаться в доме Муромовых Антиоху было тоже неприлично. Молодой человек тревожно взглянул на Ольгу, и вдруг та догадалась, что он ищет и не знает способа спросить, как о нем думают теперь в Москве. "Бедный!" - подумала она. Ольга, как и хозяйка, была убеждена, что Антиоха оболгали: она не верила ни в какие чудеса, тем более в их будничной жизни! - Антиох Гавриилович, Марья Никифоровна приглашала вас на вечер, - ласково сказала Ольга. – На первый же после вашего приезда. Приходите сегодня… мы сможем немного развлечь вас в вашем горе. Антиох улыбнулся. - Вы так добры! Но удобно ли это будет? Он с каким-то отчаянием взглянул на Полину; и той сделалось страшно. А что, если?.. - Конечно, мой друг, - сказала девушка. – Марья Никифоровна очень к тебе расположена. Приходи непременно, часов в семь, как раз к ужину… Она запнулась, а Антиох порозовел. У него всегда был такой вид, точно он недоедал, - хотя именно такая наружность приличествовала аристократу и "романтическому герою". Полина знала теперь, в чем причина его болезненности. Его ли… гениальность способствовала нездоровью – или именно эта хрупкость была причиною гениальности? - Я приду, - поклонившись, сказал Антиох. – Прощайте, Ольга Петровна… Поленька. Он повернулся и быстро ушел. Обе молодые женщины с тревогою смотрели ему вслед, взявшись под руки. - Он все-таки очень странен, - сказала Ольга. – И это не напускное, он не интересничает… какая-то странная сила гнездится в нем. - Ты тоже это заметила? – спросила Полина. Ольга кивнула, поджав губы. - Как тут не заметишь, - сказала она. – Но теперь это твоя судьба… Он очень любит тебя… нет, даже не так: он от тебя зависит. Я теперь вижу, что он никогда тебя не бросит, но не могу успокоиться. - Именно поэтому? – сказала Полина. – Если так, то успокойся: я не вижу для себя иной дороги, кроме как быть с ним… всегда и во всем. - Да благословит вас Бог, - сказала Ольга; но она не верила в свои слова. Вечер у Марьи Никифоровны прошел очень гладко… и тепло: Антиох со всех сторон видел сочувственные взгляды, его расспрашивали об исполненной им грустной обязанности, желали гордому и нетерпимому покойнику царствия небесного. Раз осторожно спросили, какова была последняя воля старшего Волоцкого. Антиох в немногих словах, но прямо ответил, как разделено между ним и братом отцовское состояние, - и это почти не вызвало удивления: такое завещание не было редкостью, младшие сыновья часто обделялись в пользу старших. Впрочем, Антиох не встретил у Муромовых никого, кто был с ним на том злополучном ужине, кроме Полины и Ольги. Танцев, конечно, не было; немного помузицировали, Антиох сыграл печальную сонату Моцарта, а Полина и Ольга спели дуэтом. Главных своих интересов, философских споров с молодыми людьми, Антиох здесь встретить не мог: Марья Никифоровна, законодательница настроений в своем доме, была весьма консервативна… и религиозна в консервативном же смысле. Антиох, однако, понял, что если уж его пока принимают в таком доме, значит, для него ничего еще не потеряно. К концу вечера молодой человек весьма приободрился. Однако следовало, не откладывая, заняться вопросом, назревшим за время его отсутствия, - устройством судьбы его невесты. Чем дальше, тем яснее становилось, что она не сможет долго жить здесь приживальщицей, - тем более, что такие долги не возвращались… Когда общество разошлось, Антиох нашел Ольгу, которая как будто нарочно ждала его. Она знала, о чем тот заговорит. - Ольга Петровна, - сказал Антиох. – Я не смею более злоупотреблять вашею добротою и добротою госпожи Муромовой. Я сейчас же завершу приготовления к свадьбе, и через несколько дней возьму Полину к себе как мою жену. Ольга помолчала. - Полина согласна? – спросила она. - Она согласится со мною… - начал Антиох. - Что бы вы ни решили, - перебила его госпожа Баянова. – Мне это известно. И я надеюсь, что вы не воспользуетесь ее неопытностью. Вы знаете, что устраивать свадьбу через такое короткое время после похорон крайне неприлично? Антиох кивнул. - Разумеется. Но другого выхода нет. Люди будут говорить, что бы мы ни сделали. Ольга улыбнулась. - Я начинаю понимать, почему моя кузина так безвозвратно влюбилась в вас, - проговорила она, понизив голос и на несколько мгновений положив руку на локоть своему собеседнику. – В вас есть что-то… чего не хватает всем нам. Вы как будто посланец другой планеты. Антиох рассмеялся. - Вот уж это никак! Мне вполне хватает земли! Они замолчали; слова Ольги заронили в их души какое-то новое чувство. Как любой пустяк, любое дуновение может изменить направление мыслей, даже самую жизнь! - Вы придете на нашу свадьбу? – спросил Антиох. Ольга шевельнула бровями. - Ваш вопрос оскорбителен, сударь. Она едва заметно улыбалась, но Антиох видел, что и вправду задел ее. Он поклонился. - Прошу извинить меня… я просто дикарь! - Нет, вы просто искренни, - возразила Ольга. – И следуете своей натуре, своему призванию, быть может… в чем бы оно ни состояло. Это такая редкость в наши дни. Антиох склонил голову. - Благодарю вас, мадам. Ваше одобрение для меня неоценимо. Ольга увидела, что это не лесть; и сердце защемила жалость. Но она воздержалась от слов, чтобы не оскорбить этого гордого человека. - Я приду на праздник, и помогу вам со свадебными хлопотами, чем могу, - сказала она. – Пожалуй, останусь еще и на несколько дней после венчания. Полине так нужны советы. - Мы не задержим вас надолго, - ответил Антиох, глядя на Ольгу с глубокою признательностью. – Свадьба будет не позднее, чем через неделю. Этого уже никто не переменит: я так решил. Когда Антиох сказал невесте, что намерен устроить свадьбу никак не позднее, чем через неделю, она ощутила не радость, а страх - и какое-то глубокое, постыдно-блаженное чувство, переворачивающее внутренности. А потом Полина подумала, когда ей снова ожидать… "поры", как говорили в деревнях. Получалось, что недели через две, – а могло прийти и раньше! Антиох с умилением смотрел на ее румянец, даже не подозревая о его причине. Полина же думала, какая выйдет история, если у нее что-нибудь начнется прямо на свадьбе; или же в брачную ночь… Она вдруг вспомнила, что в первый раз наблюдала "телесную душу" Антиоха в ночь накануне своих истечений. Вдруг эти явления возбуждаются запахом крови или женской зрелости? - Ты согласна? – спросил Антиох. - Да, - ответила Полина, опустив глаза; на них даже слезы выступили. Образец девической невинности! Антиох привлек ее к себе и благоговейно поцеловал в лоб. - Это главная минута моей жизни, - тихо сказал он. Они помолчали. - Отчего ты так покойна? – спросил ее жених. Полина улыбнулась. Он ничего не знал ни о том, что происходило в ее душе, ни о том, что происходило в теле! Что же есть чувство, называемое любовью? - Я счастлива, - сказала Полина. – Я давно ждала этого и давно мысленно назвала тебя своим мужем, как и ты меня женою. У меня уже и наряд готов, и все… ведь мне готовить было почти нечего: я очень бедна. Она сурово посмотрела на Антиоха, а тот расправил плечи и глубоко вздохнул под ее взглядом. - Я сказал тебе, Полина, что мы не будем нуждаться! - Да, конечно, - слабо улыбнувшись, ответила она. – Я тебе верю. Один бог знает, что будет завтра! Жених и невеста простились наружно почти равнодушно; но один бог ведал, что кипело внутри у каждого. Назавтра же случилось такое, чего не предвидел никто: вернее говоря, инстинкт подсказывал это Полине, но не Антиоху. Женщины всегда более чутки в том, что касается до женщин. Марья Никифоровна, узнав о намерении молодых людей как можно скорее пожениться и не обременять долее свою благодетельницу, изъявила желание, чтобы свадьбу сыграли в ее доме! - Mais, Madame… comprenez-vous… je ne peux pas…* - в ужасе залепетала Полина какую-то чушь, услышав об этом. Да Антиох умрет, сгорит со стыда! Он беден, но ведь он столбовой дворянин в двенадцатом колене; Марья же Никифоровна – чиновница, муж которой получил корону* только три года назад! Марья Никифоровна, решившая, что Полина убита ее великодушием, рассмеялась, похлопав Полину по руке; рыжие крашеные букли ее игриво качнулись, коснувшись нарумяненных щек. - Полноте, моя милая, - отвечала она, совершенно как облагодетельствованной крепостной. – В нашем доме все так скучно. А свадеб здесь не играли с тех пор, как я женила моего Тимофея! Тимофей был не сын Марьи Никифоровны – у нее подрастало только две дочери-девочки, воспитывавшиеся в пансионе; это был осыпанный ее щедротами бедный родственник. - Я знаю, что нанимать помещение – дорого, - понизив голос и наклонившись к Полине, как союзница, продолжила госпожа Муромова. – А ваш милый жених совсем, совсем не богат… Нет, не желаю ничего слушать! Она взмахнула руками, как волшебница русских сказок, выметающая из рукавов богатства. - Конечно, это будет не очень-то по-христиански, - прослезившись, Марья Никифоровна перекрестилась. Она промокнула глаза и растроганно посмотрела на Полину. – Но я убеждена, что Гавриил Ильич благословит ваш поступок, любуясь своим сыном из вечной обители, где ныне живет среди ангелов… Законная любовь угодна Господу, вы согласны, Поленька? Полина кивнула. "Для этой госпожи "вечная обитель" и "ангелы" - как молочная река с кисельными берегами для ребенка, слушающего няньку, - подумала она. – Утешение, к которому прибегают, не задумываясь о нем… Мармеладное отдохновение богатой, благополучной особы – пока она здорова… Но, может, так и следует?" Устыдившись себя, она присела барыне, склонив голову. - Вы так добры, что я не могу найти слов… - И не нужно! – воскликнула, блаженствуя от своего великодушия, Марья Никифоровна. – Только доставьте мне это удовольствие, посмотреть на ваше счастье. В комнатах Антиоха Гавриилыча, я убеждена, даже повернуться негде, не то что прилично отпраздновать свадьбу. Ведь это просто постыдно для Волоцкого! "А и в самом деле, - удивленно подумала Полина. – Ведь ей лестно принимать у себя одного из Волоцких! Чтобы все узнали, что она водит знакомство с таким знатным семейством… благородства не купишь; а если и купишь, то совсем не задешево, и не за деньги". - Благодарю вас, мадам, - сказала она, найдя в себе силы посмотреть барыне в глаза и улыбнуться. – Я скажу Антиоху о вашей доброте… я уверена: мой жених… Полина совсем не знала, даже не догадывалась, как ответит Антиох на эту милость. Марья Никифоровна сложила на животе короткие пухлые белые руки и вздохнула, улыбаясь от полноты счастья. - Ну вот и прекрасно. Полина вдруг осознала внутри себя слова Ольги – о том, что доброта состоит и в умении взять; и от души улыбнулась госпоже Муромовой. - Нам вас бог послал, Марья Никифоровна. - Так Господом и заповедано: все должны помогать друг другу, - сказала хозяйка. Антиох, появившись вечером у своей патронессы, выслушал ее щедрое предложение из собственных ее уст; Полина, присутствовавшая при этом, едва не потеряла чувства – увидев, как едва не потерял чувства ее жених. Она молилась, как бы не случилось… того, чего поправить нельзя. Антиох совладает с собою – но как совладает с тем в себе, что не зависит от его воли?.. - Вы, конечно, согласны, господин Волоцкий? – спросила Марья Никифоровна. Она, улыбаясь, смотрела на склоненную темноволосую голову этого благородного дворянина, упиваясь минутою. - Мадам… Антиох поднял свои прекрасные черные глаза. Он был бледен, как всегда; "бледен, как замерзающий", почему-то подумалось Полине. "Да он же и вправду мерзнет!" – поняла девушка. От ужаса ей почудилось, что волосы начали отделяться на голове ее. "Почему во всех рассказах о привиденьях заколдованные места дышат холодом? Нет ли здесь правды?.."* Марья Никифоровна повела плечами и плотнее закуталась в шаль. - Что-то холодом дохнуло, - произнесла она. – Я забыла велеть затворить окна! Так что вы сказали, Антиох Гавриилович? - Я ничего не говорил, - ответил молодой человек. Он перевел взгляд на столик с чайной посудой, и Полине тотчас же показалось, что эта посуда задребезжала. Или у ней уже начался "обман чувств", как недавно Антиох писал ей? Марья Никифоровна в нетерпении подбросила кисти своей шали и тряхнула рыжими буклями. - Вы как будто заснули, милостивый государь! Смотрите, я обижусь; никогда я не замечала за вами такой неучтивости! Антиох вздрогнул и отвел назад плечи и голову. Как будто возвращал "это" в себя. Полина едва дышала. - Вы бесконечно добры, Марья Никифоровна, - сказал он. – Конечно, я принимаю ваше предложение и благодарю… Полина сжала руки. - Благодарю вас, - закончил Антиох, поднося к губам руку барыни. – Вы наш ангел-хранитель и истинная Юнона*. Марья Никифоровна не вполне точно знала, кто такая Юнона, но с удовольствием приняла комплимент. На один ужасный миг Полине показалось, что рука, к которой приложился ее жених, сейчас потреплет его по щеке; но обошлось. Госпожа Муромова только кивнула; потом склонила голову набок, улыбаясь облагодетельствованным. - Нет больше счастья, чем соединение любящих душ, - сказала она. В пустой диванной, прежде чем проститься с невестою, Антиох долго успокаивался. Полина утешала его, пока не поняла, что ему от этого становится только хуже. Под конец девица сердито сказала: - Теперь уже ничего не поделаешь! И мы не могли поступить иначе: ведь ты светский человек, ты знаешь, что всем, когда нужно, приходится кланяться! - Нам, Волоцким, никогда еще до сих пор не приходило такой нужды, - сквозь зубы ответил Антиох. "А ты видел все, что делали отцы?" - прозвучало у ней в голове, но на язык не сошло. Дворянская гордость – слишком деликатный предмет, и обхождение – искусство, которому можно учиться всю жизнь и не выучиться. Люди и сословия слишком различны. - Ты дал согласие, - повторила Полина. Антиох склонил голову. - Да. * Но, мадам… вы понимаете… я не могу…(фр.) * Т.е. выслужил дворянское звание. * Медиумические явления (психические феномены), по словам очевидцев, действительно часто сопровождаются понижением температуры: например, об этом говорит жена Уильяма Крукса, леди Крукс, свидетельница опытов великого медиума Д.Д.Хьюма (Home). Позднее, почти сто лет спустя, такое понижение температуры было объективно зарегистрировано термометром (опыты Каррингтона (Carrington), 1973 г.). Известно также, что Хьюм (в некотором отношении прототип Антиоха) отличался болезненностью и страдал туберкулезом. * В римской мифологии: богиня брака, материнства, женщин, сестра и супруга Юпитера.