Предвечное блаженство. Российская империя, середина XIX века

Все общество вернулось в гостиную - что оставалось еще? Вернулись, оставив братьев Волоцких за дверями, как заклейменных; никто еще не нашелся, что говорить. Мнение о Волоцких составится сейчас, общим усилием, в этом зале... Полина осталась со своим другом, не в силах бросить его, хотя помнила о своей кузине, которой, должно быть, сделалось дурно - и которая неизвестно, оправится ли! Ее сердце прилепилось к тому, что было ей дороже. Полина стояла, держа Антиоха под руку; а Эразм, причина катастрофы, тоже не уходил, как будто его что-то держало: он смотрел на брата с сожалением... и удовлетворением. Полина вдруг догадалась о его побуждении. Эразм именно и хотел - опозорить брата в свете, обнаружить перед всеми его природу: так в средние века слепо, из корысти и из природной ненависти, действовали гонители ведьм. Эразм добился своего... но ведь люди далеки уже от невежества средневековья, не так ли? Антиох, некоторое время приходивший в себя, наконец ожил. Он прижал к себе Полину - бессознательно, не видя в ней девицу, честь которой может пострадать от этого; но обнял ее как настоящую свою опору, свою жену перед Богом. Подняв голову, молодой человек хрипло спросил у брата: - Что с отцом? - Тяжко болен, - ответил Эразм спокойно. - Не встает. Занемог на третий день после твоего бегства, а до тех пор все неистовствовал и клял тебя... Антиох усмехнулся. - Ты это наблюдал? Разве ты не в Москве? Или опять ничего не делаешь? Он одною рукой сжал плечо Полины, так что она чуть не охнула; другою провел по лицу, как будто утирая слезы или пот. - Доктор был? - Да, - ответил Эразм. - Он сказал, что о выздоровлении нечего и думать, что все кончится дня в два...прописал крепительные средства, но это смешно. "А ты - наследник, - подумал Антиох, с горечью глядя на брата. - Тебе смешно! Ты это торопишь - и не отцовская болезнь пригнала тебя сюда, а все та же твоя корысть!" Он обернулся к Полине. - Поленька, - тихо сказал Антиох, заглядывая невесте в глаза. - Милая моя... я теперь должен... Полина с горячностью кивнула. - Я поеду с тобой, - сказала она. Антиох качнул головою. - Нет, об этом и говорить нельзя! Ты вернешься к своей покровительнице и пробудешь у нее, пока все... я все... Он замолчал. Прижался к руке Полины губами и замер, не целуя ее, а только вздыхая. Сердце Полины сжималось от горя и жалости к нему. "Ему сейчас и нужно уехать, пока все не замолчит, - подумала Полина. - Да только когда о нем перестанут говорить? Как он войдет в гостиную сейчас, не закроются ли для него все двери?" - Антиох, - сказала она. - Нужно вернуться... Сейчас никак нельзя сбежать... Он взглянул на нее большим, недоуменным взглядом. "Как я вернусь? Ты в своем уме?" - прочитала Полина в глазах жениха. Потом он через силу улыбнулся. Поддернул свой крахмальный воротничок, уже утративший всю свежесть после испытаний этого вечера, потом взял Полину под руку. - Идем, Полина. Поняв друг друга без дальнейших слов, жених и невеста направились обратно в гостиную, высоко подняв голову. Антиох отворил дверь свободной рукой, и их сразу, вместе с духами и другими запахами разгоряченного собрания, окатила волна ропота. Несколько взглядов облило Антиоха льдом; от него стали отодвигаться. Он выискивал глазами своих друзей, пока шел; и нашел их. Все его товарищи были в зале, и теперь сбились в кучку, глядя на него с сочувствием и опаскою. Антиох спросил себя, кто из них видел его чудо; и не мог ответить. Он тогда сам не сознавал ничего вокруг, как будто наполовину покинул этот мир. - Владимир, - сказал Антиох, приближаясь к спорщику-пантеисту. - Что вы все молчите? Точно он сам знал, что говорить! Приятели переглянулись, а потом с тем же опасением враз посмотрели на него: как на заразительного больного. - Что у вас случилось, Антиох? - спросил наконец Владимир: как будто это сейчас занимало их умы, житейская беда Волоцких! - Отец болен. Я должен ехать к нему, - сказал Антиох. Приятели покивали. Владимир даже потянулся к плечу Антиоха, но остановился на полпути, не дотронувшись до него. - С богом, Антиох... Возвращайся поскорее! Антиох вдруг тихо улыбнулся. - Ты не думаешь, что это я извел отца, Владимир? Не полагаешь меня чернокнижником, как сказал мой брат? Молодые люди опешили от прямоты вопроса; но не отвечать было нельзя. Ответили так, как и следовало: - Нет, разумеется, что ты говоришь! Какая дикость! Антиох кивнул. Чего он теперь мог бы добиться? - Поленька, - сказал он, повернувшись к невесте. - Подожди меня, я сейчас вернусь! Антиох оставил руку девушки, которая тотчас устремилась к дивану, где сидела Ольга; со страху ей показалось, что там, над Ольгою, сострадательно склонились все дамы, что кузина умирает... но Ольга была в памяти, спокойна и здорова. Она взглянула на Полину так, что девица поняла: Ольга ничего не узнала о способностях Антиоха, ей нашептали... что-то другое. Люди рады перетолковать на свой лад даже только что виденное; что говорить о том, чего они не видели! - Полина, что случилось? - спросила Ольга. - "Полина..." "Поленька Адашева", - услышала Полина женский шепот в стороне. - "Я, кажется, встречала ее в Петербурге..." На Полину взирали с любопытством, но без осуждения, даже - сочувственно. - Антиох поссорился с братом, - ответила Полина кузине, твердо решив не упоминать о главном. - Гавриил Волоцкий лежит при смерти, и теперь Антиоху и Эразму нужно ехать в Опальское. - Ах, вот что, - сказала Ольга. Она совсем было успокоилась, но тут же нахмурилась. - Ведь Эразм Волоцкий оскорбил тебя! Он извинился? "Он получил за это пощечину - но ведь ответное оскорбление не равнозначно извинению, - тревожно подумала Полина. - Слава богу, что они братья и между ними до дуэли дойти не могло; иначе это уж полное сумасшествие и самозабвение..." - Нет, не извинился, - сказала Полина. И тут раздались шаги двух пар ног, и в зале появились те, чей вид снова всколыхнул все общество; откачнулись в негодовании страусиные перья на головах нескольких пожилых дам, молодые женщины, сострадавшие Полине и Ольге, отодвинулись. Одна из них сложила веер и быстро покинула зал. Все глядели, как Эразм Волоцкий приближается к Полине: как будто это был последний акт драмы. Такой драмы не ставили еще ни в одном театре!.. Эразм прищелкнул каблуками по-военному и поклонился девушке. Вид у него был покаянный и смиренный. Как будто его... смирили. Полина не знала и не хотела знать, как это было сделано. - Прошу покорнейше простить мою дерзость и оскорбление, нанесенное вам в пьяном виде, Полина Андреевна, - проговорил он. Поднял голову, потом снова потупился, как будто Полина вызывала у него отвращение... или презрение. Девушка покраснела. "Кем он считает меня?" - Я прощаю вас, - сказала она. Эразм еще раз поклонился. Взял ее руку и поднес к губам; оба испытали облегчение, когда стало можно разойтись. Облегченно вздохнул и зал. Спектакль был кончен: но как его теперь будут обсуждать! А Полина подумала: "Это только первый акт". Антиох вскоре, извинившись перед всеми, предложил Полине и Ольге отвезти их домой. Что ж, они с ним прибыли - с ним и уедут; теперь уже много от этого не потеряют. Ольга, как видно, все же ощутила, что с Антиохом действительно что-то нечисто; но ни о чем не спрашивала. Они покинули дом без шума, прилично. Эразм уехал еще раньше. Всю дорогу до дома Марьи Никифоровны молодые люди молчали; теперь что-то новое было в этом молчании, новое... о чем все согласились не упоминать. Когда Антиох высадил Ольгу первою из кареты, она сказала ему: - Мне вас очень жаль, Антиох Гавриилович. Надеюсь, с божьей помощью ваш папенька поправится. - Благодарю, Ольга Петровна, - сказал Антиох. Ни тени подлинных чувствований не было в этих словах - Антиох и Ольга были почти чужие друг другу; но ведь так постоянно случается даже между теми, кто считается друзьями. Все сердце и все истинные мысли Антиох берег для Полины. Ольга ушла в дом первой, позволив жениху и невесте побыть наедине: она знала, что разлука любовникам предстоит долгая. Полина, обняв своего друга за шею, подставила ему губы, щеки, все, что было можно сейчас... она уже и телом тосковала по нем, но этого между ними еще так долго не совершится! Ведь во время траура нельзя заключать брак...* - Поленька, я скоро вернусь к тебе, - сказал Антиох. - Я напишу к тебе при первой возможности! - Надеюсь, что твоему отцу полегчит, - сказала Полина. Антиох улыбнулся в ответ на эту ложь, еще раз прикоснулся губами к ее щеке - а потом повернулся и ушел. Антиох сел в свою черную карету, казавшуюся еще чернее в сумерках, и легкие копыта процокали по мостовой мимо Полины. Полина долго стояла одна, глядя вслед экипажу; ей все мерещилась удаляющаяся фигура жениха, хотя он уехал, а не ушел пешком. * Подлинный обычай этого времени.