I would

I don't care what you think As long as it's about me The best of us can find happiness In misery (Fob – I don`t care)

Конкурс выиграл Найл. Хоран исполнил кавер-версию одной из беззаботных песен "Fall out boy", и судейский состав просто не мог не притопывать или не подпевать парню. Кто-то даже знал слова, а кому-то из учителей просто понравилось слушать мелодию, исполняемую на гитаре. Ежегодное событие, к слову, вышло очень веселым и наполненным каким-то умиротворенным в предвкушении рождественских праздников. Лиам и Зейн поразили народ тем, как ловко они могут кувыркаться, взлетать под потолок. Ну или как долго Ли может отжиматься с Зейном у себя на спине. Последнее, кстати, Гарри снял - на будущее. Сам Стайлс убеждал себя в том, что получить приз зрительских симпатий тоже неплохо. Тем более, после того, как он едва не навернулся со сцены, ловя ртом орешек. - Это все из-за тебя, - кутаясь в теплый шарф, прошипел кудрявый шатен, косясь на ирландца. - Что я слышу, принцесса Кудряшка не может признать, что кто-то лучше, чем она? – издевался Найл, дыша на застывающие пальцы. Они ушли раньше футболистов, которые, скорее всего, и не пошли бы с ними. Потому что Зейну и Лиаму хоть иногда стоит тусоваться с себе подобными, иначе в команде начнут косо на них смотреть. Это такой идиотский уклад, как будто они в классическом молодежном американском фильме. И всей школе обязательно поддерживать эти кастовые порядки-привычки. Но это на самом деле так, как бы обидно ни было. Да и, в общем-то, парни постарались не придавать этому такого уж большого значения. Гарри с Найлом и не требовали расписки от Малика и Пейна, что те будут все свое свободное время проводить с ними. Тем более, это такая редкость за эти несколько месяцев (с тех пор, как к их паре присоединилось еще два человека): провести время вот так наедине, что оба чувствуют какую-то свободу. Нет, мишка Тедди и гиковатый парень отлично влились в их компанию. Но Найл знал Гарри намного дольше, и Стайлс такой человек, что не станет сразу выдавать все свои проблемы и секреты первому встречному. - Я странный? – вдруг слетело с губ замерзающего Гарри. Очевидно, что он давно хотел поговорить о чем-то с Хораном, но то ли не было подходящего времени, то ли не желал до последнего беспокоить друга. - Не страннее моего. А что, это беспокоит тебя? Желаешь об этом поговорить? – поправил на переносице воображаемые окуляры психотерапевта ирландец, улыбаясь потрескавшимися губами. Гарри усмехнулся, чувствуя, как внутри него, несмотря на холодный ветер и мороз, разливается тепло. Это то спокойствие и уверенность, какие редко, но бывают, если они не балагурят и не валяют дурака вместе, что, в общем-то, большая редкость в их искрометном тандеме. Стайлс бы назвал это социальными масками: одна на двоих. Кто-то исполняет роль шута на публике, кто-то сильный и рассудительный (как Лиам). Но по возвращению домой все они становятся собой. В какой-то мере Гарри был благодарен Хорану за то, что тот показывает себя-настоящего ему, иногда. - Мой психолог уверен, что я веду себя ненормально. Хотя мне думается, что это он не в себе, - они завернули на узкую улочку и еще какое-то время передразнивали психолога Гарри: у Найла здорово получается имитировать чей-либо голос или акцент. Они еще долго слонялись по ночному заснеженному городу, пока совершенно не замерзли. Из последних сил школьники поспешили домой к Гарри (так ближе), чтобы отогреться. И когда они допили по второй кружке горячего чая, Гарри уже и не смог вспомнить, что его тревожило еще пару часов назад. Но следующая неделя (кто-то вознамерился заработать все деньги мира?) вновь вернула подростка с небес на землю. И Стайлс впервые кого-то возненавидел. - Есть вещи, от которых просто необходимо избавиться, - в который раз завел свою любимую пластинку специалист, и Гарри возжелал откусить мужчине ухо или еще что-нибудь в этом роде. Он никогда не был уличен в агрессии, но ведь он подросток, именно в этом возрасте жестокость или импульсивность оправданы, верно? Так вот, проходит минут двадцать из ненавистных шестидесяти, когда мальчик в третий раз представляет, как бита сносит голову поправившемуся мистеру Эдвардсу. – И, Гарри, монстры из ночных кошмаров – это не то, что стоит оставлять при себе. У тебя же есть друзья, верно? Он посмотрел на парня поверх заляпанных очков, ожидая, пока юноша соизволит ответить. - Да. Трое, если быть точным. И еще парочка знакомых из школы. И несколько соседских мальчишек, - начал по ходу дела вспоминать Гарри, загибая пальцы. - И тебе их недостаточно? – вопрос привел в ступор пациента. Его монстр – больше не друг. И, скорее всего, никогда не был им. Точнее, он и друг тоже. Но основная его функция – забота и любовь. Гарри прекрасно понимает, что прикипел к человеку из снов, он возбуждается от его прикосновений и ласк. Это не то, чего бы он ждал от своих друзей и знакомых. И, кажется, он уже намекнул Эдвардсу об этом. Но тот настолько близорук, что в действительности не умеет читать между строк. Обсуждение окончательно встало и никак не пошло дальше. Как и всегда, в общем-то. И Гарри раздражен, подавлен и вымотан так, словно бежал кросс или еще что-то в этом роде. Он не видит смысла в этих походах к психологу, он абсолютно подавлен и хочет встретить свой кошмар в реальности. И это все - слишком много для шестнадцатилетнего подростка. Все новогодние каникулы он провел дома, уговаривая Энн (хорошо, по большей части он действует ей на нервы) прекратить сеансы. У него целый список минусов такого бестолкового времяпрепровождения. Но мать стоит насмерть, как монолитная стена. И когда Гарри совсем уже отчаялся, у него все же вышло получить небольшое послабление. Вместо интенсивных посещений мистер Эдвардс согласился на «свидания» раз в две недели. И кудрявый парнишка наконец-то может широко и счастливо улыбнуться, показывая всему миру свои милые ямочки на щеках.