Не люби.

Я просыпаюсь от каких-то посторонних звуков. Волна страха проносится по каждой клеточке тела, я медленно отрываю голову от подушки и осматриваю комнату - здесь темно, но понять, что никого нет, нетрудно. Звуки, а точнее - приглушенные тяжелые шаги, доносятся не из этой комнаты. Я встаю с кровати, ноги подкашиваются от подступившего адреналина. Вспоминаю, что есть у меня в спальне, чтобы, если что, можно было бы защититься. Ничего тяжелого или острого, кроме духов "Eva", тех самых, что подарил мне Дэвид. Слава богу, я храню их в спальне! Глаза уже начинают привыкать к здешней темноте, я хватаю флакон с полки. Шаги стихают. Я уже думаю, что все это - мой чокнутый мозг, но нет - вскоре неизвестный снова начинает двигаться. И двигается он в сторону спальни. С каждым шагом звуки все громче, все четче. Все страшнее. Я подхожу к двери и замахиваюсь духами, чтобы треснуть его как следует, когда он зайдет. Я вижу, как дверная ручка податливо двигается, и от этого чуть ли не плачу. Дверь медленно открывается. - Дэвид! - вскрикиваю я. От неожиданности он кричит в ответ. - Черт бы тебя! - он включает свет. - Какого... как ты здесь оказался? - Под ковриком? Серьезно? У тебя три связки, так ведь? Киваю. - Четыре часа ночи. - Ты не отвечала на звонки. Я думал, что случалось что-то ужасное. Объездил половину Лос-Анджелеса! - он снова говорит "ЭлЭй" вместо того, чтобы полностью произнести название города. - Я не хотела говорить с тобой. Прости, что доставила столько неудобств. Как-будто он мне их не доставил! Мне кажется, я нервных клеток на год сейчас потеряла! - Почему ты ведешь себя так? - Пожалуйста, иди домой, нам обоим надо выспаться. - Нет. - Тогда уйду я. - Не уйдешь, - он полностью загораживает проход. - Хочешь говорить? Давай поговорим. Давай поговорим о нашем с тобой сексе и о твой жене, давай! Это же так увлекательно, ну же! - Эмили... - Что "Эмили"? Ты разве не об этом хотел поговорить? Из этого ничего не выйдет, Дэвид, и тебе надо было понять это с самого начала. - Эмили, я прошу тебя... - Что-что? Ты меня просишь? А почему, когда я прошу тебя уйти, ты этого не делаешь? - Хватит, - вены на его лице играют в собственные игры. - Нет, не хватит. Не хватит, пока ты этого не поймешь! - Ты права, Эм. Я не смогу бросить детей, но я... Следующие секунды кажутся мне длиною в вечность. Ярость, вспыхнувшая во мне, заглушает все остальные чувства. Я одариваю Дэвида сильнейшей пощечиной. Моя "пятерня" остается на его щеке. Я кричу на него матом, за что мне невозможно стыдно. Я в жизни не материлась, тем более, при других людях. - Поиграл и бросил, да?! - продолжаю орать я, не замечая собственных слез. - Эй, тише, - он кладет руку мне на плечо, но я резко ее отталкиваю. - Не трогай меня, - сквозь зубы шиплю я. - Не смей до меня дотрагиваться. - Да послу... - Вон из моей квартиры! Сейчас же, иначе я вызову копов! - Что на тебя нашло?! - он тоже срывается. - Считаю до трех. Не веря своим ушам и глазам, Дэвид разворачивается и уходит. Тому подтверждением служит громкий хлопок дверью. - Что со мной такое? - лепечу я, забираясь с головой под одеяло. Слезы затапливают постельное белье за секунду. - Что со мной такое? - повторяю я дрожащими губами около тысячи раз. Как бы того не хотела, я не смогла заснуть этой ночью. Оставшиеся четыре часа до звонка будильника я лежала под одеялом, вцепившись руками в волосы, и громко-громко рыдала. Я встаю с кровати и иду в ванную. Умываюсь, но смыть следы боли и четырех часов бесконечных рыданий мне не удается. Наношу огромный слой косметики - но и это тщетно. - Мозгов бы тебе побольше, Дешанель, - говорю я себе, заваривая кофе. Сегодня денек предвещает быть легким. К десяти мне нужно заехать в офис к Хенсону за сценарием 5х13, съемки начнутся только через неделю. Ей богу, не понимаю этой жесткой необходимости снимать вчерашнюю сцену. Но ладно, мне, в принципе, все равно. Допив кофе, я одеваюсь, обуваюсь, беру сумочку и выхожу из квартиры. - Сукин сын, - непроизвольно выругиваюсь я, заметив, что ключей под ковриком нет. Со злостью захлопываю дверь и закрываю ее. Мне повезло, что с Дэвидом мы приехали не одновременно. Я без происшествий забрала свою копию сценария и направилась обратно, в сторону дома. По дороге зашла в бутик "ZARA" и оставила там около двухсот долларов. Люблю распродажи. До офиса я ехала на такси, обратно же иду пешком, о чем очень жалею - моя квартира и офис Харта Хенсона располагаются практически в разных концах Лос-Анджелеса. Домой я прихожу к трем часам дня. Устало бухаюсь на кровать и засыпаю, сама того не желая. К усталости прибавляется еще жуткая изжога. Я просыпаюсь, ощущая запах мужского одеколона от "Dior". Резко вскакиваю и замечаю сидящего на кровати Дэвида. - Я неясно выразилась? - я говорю совершенно спокойно, чему безумно рада. Ответа не получаю. Смотрю на часы - половина восьмого вечера. Ну и соня же я! Эта ночь точно будет бессонной. - Дэвид? - Ты меня не дослушала, - он говорит так же спокойно, как и я. Чертов мерзавец! Я бешусь от своих же напускных ругательств, прекрасно осознавая, что вру самой себе. - Я услышала все, что хотела. Пожалуйста, уйди из моей квартиры, - а другая моя половина так и кричит изнутри: "Прошу тебя, останься!" Изжога неожиданно возвращается - и я скулю от боли. - Ты в порядке? - Да. - Если что-то... - Я в порядке, Дэвид. - Чем сейчас займешься? - Хм, - я строю наигранно-задумчивое выражение лица. - Приведу себя в порядок, а затем пойду и надерусь в баре с каким-нибудь красавчиком. - Не смей говорить так. - Ой, а мне что-то мешает? - Не смей идти в бар, Эмили. - Назови хоть одну причину. - Ты знаешь ее. - Поведай. - Смеешься? То, что с тобой случается после употребления алкоголя - не причина? А я ведь и правда об этом забыла. - А мне все равно, - неуверенно говорю я. И он чувствует эту неуверенность. - А мне нет. Если потребуется, я просижу здесь всю ночь, но не выпущу тебя из квартиры. - Я позвоню в... - В полицию? Дерзай. Я им все объясню. Перестань вести себя так. Мы оба знаем, что ты не такая. - Ты ни черта обо мне не знаешь. В этом я не права. Он знает меня гораздо лучше, чем я сама. К сожалению, Бореаназ свое слово держит. Он звонит Джейми и говорит, что эту ночь проведет у некого Дарека за просмотром какого-то там хоккейного матча. Я включаю телевизор, натыкаюсь на любимый сериал - а именно "Отчаянные домохозяйки", и смотрю его, полностью игнорируя Дэвида. Мой телевизор находится напротив двухспальной кровати. У меня не хватило мозгов лечь посередине, поэтому Дэвид занимает вторую половину кровати, и как раз в этот момент с экрана доносится диалог Габби и Карлоса: - Почему все богатые мужики - козлы?! - Потому что все красавицы - суки! Я столь увлечена просмотром, что даже не замечаю, как Дэвид заснул. В голове мелькает одна мысль, в роли штуки, но я тут же думаю - а почему бы и нет? Осторожно поднимаюсь с кровати, телевизор не выключаю. Достаю из шкафа самое короткое платье, что у меня есть, надеваю сегодня купленный кардиган, поправляю макияж, добавляя туда здоровенные стрелки и обуваю двенадцатисантиметровые черные шпильки. Окинув взглядом свое отражение, выхожу из квартиры, взяв только кошелек. Я знаю только один бар в этом районе, он находится напротив "Монтерей-Парк". Туда я и направляюсь. Одиннадцать часов вечера. Самое время для посещения подобного заведения. Иду я туда минут тридцать, не больше. Увидев вывеску, сначала останавливаюсь, но потом срываюсь с места и вхожу в бар. Татуированные перекаченные мужчины в сопровождении явно неумных девушек играют в покер. В другом конце бара молодой человек заказывает два коктейля и несет их своей подружке. Они выглядят довольно милыми и интеллигентными, что странно. Я вспоминаю Дэвида, и мне становится дурно. Подхожу к барной стойке и заказываю алкогольный мохито. От одного бокала не умру же, - думаю я. На смену первому приходит второй, затем третий. Потом я заказываю водку со льдом. Мысли отключаются, и я, впервые за эти дни, чувствую себя удовлетворенной и спокойной. - Эй, красотка, хочешь потанцевать? - слышится сзади. Я оборачиваюсь и вижу перед собой Халка, только он, мне на счастье, не зеленый. Разом выпиваю только что поданную рюмку и, кивая, поднимаюсь со стула. Меня сразу же начинает шатать, а "Халк" успевает меня поймать. Здесь играет что-то наподобие Майкла Джексона, двигаться нужно быстро, но мой партнер делает все за меня. - Поедем потом ко мне? - Что? - кричу я, не расслышав вопроса. - Поедем потом ко мне? Все равно не слышу. Киваю, ради приличия. Я и "Халк" танцуем еще полных три песни, но затем алкоголь полностью мной овладевает, и я начинаю сходить с ума. Бурчу что-то под нос, в каждом посетителе вижу Дэвида и ору на него последними словами. То, что происходило далее, сейчас я помню только отрывками. Но точно помню, как мне было плохо и больно в тот момент. Я помню, как "Халк" вытащил меня из того бара, и как я колотила его, думая, что это Дэвид. Как он достал свой мобильный и позвонил какому-то "Вортышу". Явно его приятеля так не звали, "крутые парни" любят прозвища. Потом помню привкус крови во рту, кулак перед глазами. Как кто-то тащил меня за волосы, сломал указательный палец левой руки. Потом меня кинули в, видимо, лужу блевотины, так как я почувствовала характерный запах. Еще пару ударов по лицу. Хорошо, что я была пьяна - мне, конечно, было больно, но не так, как трезвому человеку. Пока это происходило, я продолжала материться на Дэвида. А потом стала звать его на помощь. Я открываю глаза, и солнечный свет ударяет в них с невероятной силой. Много раз моргаю, и только потом до меня доходит, что правый глаз практически ничего не видит. Пытаюсь встать, но лишь взвываю от боли. Кое-как придя в себя, замечаю отсутствие ногтей на правой ноге и заливаюсь слезами. Я лежу в вонючей луже в одном лишь нижнем белье и кардигане. Платья на мне нет, как будто и не было. Левая рука очень болит, и я вспоминаю про то, как был сломан указательный палец. Что мне делать? Куда идти? - то и дело крутится в голове. Домой точно нельзя. Надо пойти к Ревлере Робинсон, моему личному врачу. Она - единственный в этой ситуации человек, которому я могу довериться. Ковыляя, я нахожу неподалеку телефонную будку, с трудом набираю ее домашний номер, кинув в аппарат монетку (кошелек, что странно, не забрали). Ревлера тот час же выезжает из квартиры и уже через десять минут забирает меня из телефонной будки. - Господи, что с тобой случилось? - говорит она, посадив меня на заднее сиденье автомобиля. - Черт его знает. - Милая, ты выглядишь ужасно... Взгляд моего левого глаза устремляется к зеркалу. И впрямь. - Изнасилование? - спрашивает она профессиональным тоном. - Нет, - уверенно отвечаю я. Ревлера облегченно вздыхает. - Нет ногтей на ноге, сломан палец. Один глаз ни черта не видит. Много синяков. Украдено только платье и туфли, - информирую ее я, будто говоря не о себе. Ревлера везет меня в клинику (у нее она личная) и обследует. Все мои "факты" подтверждаются. Я прошу ее пожить у нее неделю, чтобы оправиться и никому на глаза в таком виде не попадаться. Ревлера соглашается и даже, со всей своей врачебной любезностью, звонит Харту Хенсону, объясняя ему, что я заболела гриппом и мне нужно взять небольшой отгул. Хенсон же отвечает, что съемки и так начнутся через неделю. Спрашивает, могу ли я подучить сценарий. Могу. Неделя проходит неумолимо быстро. Внешне я наконец-то начинаю быть похожей на человека. Ревлера берет последний анализ, мол, не заразилась ли я чем-то. - Эмили, ты абсолютно здорова. - Не считая еще не сросшегося перелома пальца и отсутствия ногтей? - Да. Эмили, послушай меня, пожалуйста, внимательно... Я принимаю позу "внимательного слушателя". - Ты беременна.