Пыль

- Очень приятно, Джеймс. А меня Элизабет Уильямс. - сказала художница. Ее все больше интересовал этот человек. Вскоре они разговорились, и Эл заметила, что Джеймс знает очень много из истории, литературы, как научной, так и художественной, а также мог свободно говорить об искусстве. Она решила спросить своего гостя о его прошлом, но в ответ он только буркнул: - Я был врачом. Элизабет поняла, что Джеймсу неприятно об этом говорить и решила отложить этот разговор на другое, более благоприятное время. Пока они разговаривали, часы пробили половину восьмого. Эл пришлось собираться в университет. Не придумав ничего лучшего, она оставила Джеймса в своей квартире, сказав ему, что придет в обед. Элизабет отправилась к метро. Она все время думала о своем новом домочадце. С виду он казался довольно свирепым, даже более или менее приведя свою волосы и бороду в порядок. Но внутри он был совсем другой. Джеймс был хорошим собеседником, очень умным, и чем-то он зацепил художницу. Однако, она не могла оставить его у себя дома на слишком долгое время, так как понимала, что соседи его рано или поздно увидят, пойдут слухи, и потом - как она предъявит его родителям? Они возвратятся всего через месяц, хоть и на неделю. "Привет мам, привет пап. Знакомтесь, это Джеймс! Он был бомжом, но я его подобрала и теперь он живет у меня. Ах, да. Еще он пытался меня убить!" История просто супер, учитывая то, что у отца Элизабет и так сердце пошаливало. Шутка ли - шестьдесят восемь лет! И все же на пару дней она решила оставить Джеймса у себя, если он конечно сам не захочет уйти. Очнулась от этих мыслей художница только подойдя к дверям уже знакомого нам университета. Тут же ее захлестнула новая волна тревожных мыслей и переживаний. Ведь она до сих пор не начала свою работу! Медленно, поднимаясь на один этаж за другим, Элизабет шла в на урок истории искусства. Так была она погружена в свои мысли, что не заметила, как столкнулась с мистером Рэдом. - А, мисс Уильямс! Ходите осторожней. Вы, я вижу, очень задумчивы сегодня. Вы, верно, уже начали свою работу для зачета. Не поведаете ли, какая ваша главная мысль будет выражена в вашей картине? Элизабет растерялась, и опустила голову. Она лихорадочно думала, что же ей сказать. Вдруг, она заметила пыль на замшевых туфлях своего преподавателя, и, не находя ничего лучше, брякнула: - Пыль. Учитель нахмурился. - Пыль? - Да, пыль. Пыль и грязь этого города. Всмысле, бедных районов Лондона. - Ну хорошо. Помните день пересдачи? Среда, не позже. Хорошего дня. Рэд легонько хлопнул Элизабет по плечу и пошел дальше. Опомнившись, она пошла в лекторий. Там было немного прохладно. Художница сразу приметила свою подругу и подсела к ней. Наконец, она смогла вздохнуть. - Привет! Что-то случилось? - Столкнулась с Рэдом прямо на входе. Спрашивал про тему моей работы. - А ты что? - А что - я? Я даже не начала ничего. Ладно, давай слушать. Про Джеймса Элизабет решила ничего не говорить, так как Мэри была ужасная сплетница, и уже сегодня весь университет бы знал, что Элизабет Уильямс затащила в постель бомжа. А что касается лекции, то ничего нового они не узнали. Их учитель, маленький седой старичок, прыгал вокруг картины на треноге и рассказывал, где и при каких обстоятельствах она была написана, кем, какую цель он преследовал и прочую чепуху. После трех пар наконец наступил обед. Элизабет выглядела весьма усталой. Она решила заехать на время обеда домой, проверить, как там Джеймс. Но, придя домой, она его не обнаружила. Смутное чувство тревоги охватило ее. Она решила проверить все ценные вещи, но все было на месте. Тогда художница решила, что он, должно быть, просто ушел, потому что ему было стыдно. Тогда она немного перекусила и поехала обратно на учебу. Там она уже не встретила Мэри, которая, что было весьма вероятно, скорее всего прогуливала. На сегодняшний день у нее оставались только искусствоведение, эстетика и социология. На искусствоведении было тоже самое, что и на истории искусства. Потом шла эстетика. На лекции Элизабет успела написать пару конспектов. А социология прошла вообще ужасно. Эл не могла дотерпеть до звонка. Она не понимала, зачем на факультет изобразительного искусства на пятом курсе вообще нужна социология. К тому же, рядом с ней сел Майкл, тупой качок, игравший в университетской сборной по баскетболу. Всю лекцию он лез к ней с идиотскими вопросами, а под конец вообще предложил пойти к нему домой и "посмотреть его коллекцию картине в жанре ню". Но спасительный звонок все-таки прозвенел и Элизабет сразу выбежала из лектория. Сразу идти домой она не захотела, а поэтому пошла в кафе. Просидев там до самого вечера, она расплатилась и медленно пошла домой. Она все думала о Джеймсе, и каково же было ее удивление, когда она увидела его спящего около ее двери. Но он был не пьяный. В руках у него были пакеты из магазина, наполненный всякой всячиной. Элизабет присела возле него и легонько потрясла за плечо. Джеймс, видно, очень устал, и поэтому продолжал спать. Художница продолжала его трясти, все сильнее и сильнее. Наконец, он проснулся и посмотрел на нее мутным взглядом, а потом сказал: - Рене? Элизабет поняла, что он ее принял за другую со сна, и уже хотела встать, но тут он ее притянул к себе и поцеловал. На секунду они так замерли, но потом художница резко отдернулась. Джеймс, уже видимо полностью проснувшийся, тоже встал. Он посмотрел на нее. - Извините меня. Я вас перепутал с одной женщиной. Она... в общем это не важно. - Да ничего, бывает, - быстро сказала Элизабет, все еще не приходя в себя, - а что это за сумки? - спросила она, пытаясь сменить тему. Джеймс тоже опомнился, и быстро поднял сумки с пола. - Я хотел отплатить вам за вашу доброту и вот - принес еды. Я не знал, что вы любите, и поэтому взял всего понемногу. - А где вы так быстро достали деньги? - Я устроился грузчиком. Они даже документов не попросили. Немного мешки потаскал, они мне заплатили и я ушел. Вот, все... - объяснил Джеймс, смущенно поглядывая на Элизабет. Тут художница поняла, что невежливо так долго держать гостя за порогом, поэтому она быстро она открыла дверь и впустила его. Джеймс действительно купил целую кучу разной еды. Всего было немного, но Элизабет смогла приготовить довольно вкусный ужин. Как бы невзначай, она спросила за едой: - А кто такая Рене? Джеймса заметно передернуло, но потом он вернулся к прежнему виду, и ответил: - Одна девушка... Я жил с ней много лет. - Жена? - Нет. Мы просто жили вместе. - А что с ней случилось? - Она... в общем ее сбила машина. Она умерла от потери крови, во время операции. Тут его лицо заметно помрачнело. - Если вы не возражаете, я бы предпочел не говорить об этом больше. - Да, конечно. Практически весь остальной вечер они молчали. Когда пришло время спать, Элизабет сказала Джеймсу, что у нее нет второй кровати. - Я могу спать на полу, прямо здесь, на кухне. - Я тогда принесу вам подушку и плед. Художница принесла ему все и собралась уходить, но он ее остановил: - Элизабет! - Да? - Я вам очень благодарен за все, что вы для меня сделали. Есть ли что нибудь, что я могу для вас сделать? - Нет, что вы. Вы уже сделали - принесли кучу продуктов, что нечасто бывает у меня дома. Спокойной ночи. - Спокойной ночи. Свет потух. Было уже за двенадцать. И только сейчас Элизабет вспомнила, что прошел еще один день, а она до сих пор не начала работу над картиной.