***
— Быстро избавься от него, Мэй. Мне говорили, он довольно опасен. В последовавшей за этим тишине Зуко вихрем развернулся к Мэй. Она неподвижно застыла возле двери — высокая тень с пустыми, ничего не выражающими глазами. В этот миг Зуко мог думать только о том, как подготовиться к сражению, и пожалеть, что не послушал Катару, не поверил инстинкту Катары. Как ему хотелось, чтобы Катара была здесь. Мэй протянула обтянутую перчаткой руку и стянула фукумэн с подбородка. В комнате было настолько тихо, что Зуко услышал её тихий вдох, предваряющий тяжелый вздох. — Боюсь, мне пришлось изменить план, папа. Зуко широко раскрыл глаза за маской. На секунду он задался вопросом, как долго Мэй балансировала между двумя возможными предательствами. Он задавался вопросом, что заставило её сделать выбор. Юноша снова перевел взгляд на Бау Ли. Сейчас было не до размышлений. Дворянин наморщил лоб и, кажется, не заметил, что опустил кисточку для каллиграфии на лежащую перед ним бумагу. От кончика расплывалась черная клякса. — Ты о чем, Мэй? — Я заключила договор с Хозяином Огня. Лицо Бау Ли вытянулось от ужаса, морщины стали больше и глубже. Он моргнул и потряс головой. — Но… но мы же составили стратегию, надежный план. Всё просто. Всё бы сработало. Почему?.. — Кисточка выпала из его пальцев, прочертив жирную линию по работе. Он не заметил. — Ты бы вернула всё, что хотела, Мэй. Как я и обещал. Почему ты сделала такой выбор? Дворянка молчала. Пауза затягивалась. Затем, очень медленно ступая, она подошла и села в кресло перед его столом. Зуко, пристально за ней наблюдавший, увидел, как она устроилась на определенном месте, и понял, что она много раз сидела в этом кресле. — Я знаю, что ты скучаешь по прежним временам, папа. Я знаю, что ты скучаешь по тому, как было просто, и ты мог брать всё, что захочешь; и я знаю, что я выросла в окружении подарков и роскоши, потому что ты решил использовать это изобилие, чтобы радовать меня и остальную семью. — Она медленно помотала головой. — Но прежние времена закончились. Усадив Азулу на трон, ты их не вернешь. Как не получится использовать меня, чтобы подкупить Зуко… особенно если он узнает, что это ты пытался убить Катару. Хозяин Огня постарался не реагировать. Он отметил запись в показанной Мэй бухгалтерской книге — сумма соответствовала плате, которую передали стражнику, напавшему на Катару в ночь её прибытия, и дата выдачи стояла несколькими днями ранее — но не было никакой приписки, комментирующей расход. Юноша нахмурился за маской. Мэй продолжила всё тем же ровным тоном и не меняя позы. — В ту же ночь, как я прибыла во дворец, я узнала, что твоя стратегия вернуть меня на место Хозяйки Огня совершенно невозможна. Подозреваю, твой доносчик намеренно дезинформировал тебя на счет брачных проспектов Зуко, потому что каждая виденная мною служанка трепалась о том, что Хозяин Огня спутался с покорительницей воды. При этих словах брови Бау Ли полезли на лоб, а глаза вылезли из орбит. А затем на него как будто нашло озарение, и он помотал головой. — Старый дурак… У Зуко внутри всё упало. Неужели этот доносчик был тем самым неизвестным дворянином, нанявшим Чу Тана? Вложив все свои силы в исполнение задания Мэй, он позабыл о втором противнике. Он надеялся, что Катара не проявила подобную рассеянность, но, тем не менее, дрожь предчувствия уже поселилась внутри. Ему нужно было возвращаться во дворец немедленно. Не обращая внимания на озабоченность отца, Мэй продолжила. — Ради блага семьи Бау, единственным разумным выходом будет вернуть наши долги и сменить линию поведения на сотрудничество с новой властью. Я уже говорила тебе об этом и много раз, но ты не хотел слушать голос разума. Хозяин Огня послушал. Никто, кроме людей, знавших её с самого детства, не заметил бы, как она сжала губы. Зуко отвел взгляд, а Бау Ли прищурился. — После сегодняшней ночи я возглавлю семью Бау. Я оплачу наши долги перед нашей родиной и нашим правителем и верну честь, которой ты лишил этот дом. Отец Мэй немного помолчал, затем медленно опустил руки. — Значит, ты пришла избавиться от своего старого опозоренного отца. Когда моё дитя стало такой поборницей добра? — Ты забыл, что несколько месяцев я проводила всё своё свободное время с Зуко. У него это выглядело очень просто. Повисла долгая тишина. Лорд Бау Ли рассматривал дочь, а затем перевел взгляд на маску Синего Духа. — Полагаю, подобное орудие действительно заставляет убийство выглядеть весьма просто. Зуко не заметил, когда Мэй закрыла глаза, но увидел, что она сильно зажмурилась, когда девушка слегка склонила голову набок, словно ей дали пощечину. Голос Мэй смягчился. — Когда Хозяин Огня отдает приказ во благо Народа Огня, это не убийство. Согласно Протоколу Народа Огня, это — почетная казнь. После затяжного молчания Бау Ли медленно встал из-за стола и подошел к окну, кажется, даже не заметив, что Зуко сменил позу, готовясь к возможной атаке. Снаружи дождь молотил по деревьям, а поднявшийся ветер швырял целые шквалы капель на стекло. Плечи дворянина поднялись и опали — глубокий вздох, в конце сменившийся тихим смехом. — Честь. Когда я был в твоем возрасте, Мэй, я тоже очень много думал о чести. Я вырос, слушая те же старые истории, которые потом рассказал тебе, и, будучи молодым человеком, я думал так же, как думает сейчас Хозяин Огня: что жизнь без чести или без шанса вернуть честь не имеет смысла. — Он склонил голову набок и сцепил руки за спиной. — Полагаю, сейчас самое время сказать тебе, что честь — это пустышка. Просто трюк, который мы, старики, используем на молодых, чтобы оправдать даваемые вам приказы… Однако, думаю, скоро ты и сама это поймешь. Он повернулся и посмотрел на свою дочь, и уголком глаза Зуко заметил, как Мэй подняла подбородок, готовясь. Бау Ли продолжил, глядя жестко и неумолимо из-под устало приспущенных век. — Это предательство останется с тобой до самой смерти, дочь моя. Никакая честь не смоет мою кровь с твоих рук. Мэй сидела совершенно неподвижно, а её голос прозвучал тихо и без каких-либо чувств. — Я уже прекрасно осознаю, что твоя жизнь — не единственная жертва, которую я согласилась принести во имя чести моей семьи. — Тогда, полагаю, я больше тебе не нужен. Зуко не видел блеска её глаз, лишь резкий поворот головы, злой изгиб рта. — Это неправда. — Её голос сорвался. — Ты мне нужен, как был нужен всегда, и я стану скучать так, что не передать словами. Я ненавижу тебя за то, что ты довел меня до этого; за то, что поставил передо мной такую задачу… и даже не смей отрицать, что это всё — твоих рук дело. — Мэй резко перевела взгляд на отца. Бау Ли повернулся к ней и нахмурился. — Я делал для тебя всё, что в моих силах. Я предоставил тебе все возможности. Девушка опустила плечи, а её голос вновь стал безэмоциональным. — Ага, предоставил. Ты учил меня идти на всё, что угодно, дабы принести честь этой семье, не считаясь с моими желаниями… и это сделало меня сильной. Это почти сделало меня Хозяйкой Огня, но сейчас я куда благодарнее тебе за силу. Потому что это ещё одна вещь, которую мне не хочется делать, папа. Ещё одна вещь из длинного списка вещей, которые я совершила во благо семьи Бау, когда на самом деле я бы лучше перерезала себе горло. Мэй замерла и замолчала, сидя с жестко выпрямленной спиной. Её отец молча рассматривал её усталыми глазами. Затем Мэй медленно встала из кресла и приняла повелительную позу, столь хорошо знакомую её телу после долгих лет практики. Не мигая, она произнесла формальные, жесткие слова, которые Зуко сказал ей этим утром. — Лорд Бау Ли, Хозяин Огня приговаривает вас к смерти за преступления, включающие, но не ограниченные заговором против короны, хищением у Народа Огня и государственной изменой. Вы будете казнены агентом, избранным Его Величеством согласно Закону и Протоколу Народа Огня. Это ваши последние минуты жизни, проживите их с честью. Зуко ожидал сопротивления. Он думал, что Бау Ли позовет стражу или покажет себя ещё большим трусом и бросится в бега. Он ошибся. Вместо этого мужчина замер у окна и после долго молчания произнес: — Я хочу попрощаться с твоей матушкой. Мэй смотрела мимо него в окно, и когда её молчание затянулось, Зуко встал с того места, где он сидел на корточках, и стукнул концом одного клинка по поверхности стола там, где кисточка для каллиграфии истекала чернилами на свиток. Взгляд Бау Ли обратился на маску Синего Духа, и, искривив рот в гримасе, он сказал: — Похоже, пёс настолько же безжалостен, как его хозяин. Ни девушка в черном, ни юноша в черном не ответили, и через минуту Бау Ли тяжелыми шагами вернулся к письменному столу, закрыл глаза и опустился в кресло. Его руки слегка дрожали, когда он убирал испорченный пергамент и раскладывал новый, чистый свиток, тщательно разглаживая его и прижимая пресс-папье. Начав писать, он позабыл поддержать рукав левой рукой, и некоторые иероглифы смазались, когда его широкий шелковый манжет впитал чернила со страницы. Зуко остро осознавал белую кожу на костяшках пальцев мужчины, его прожитые годы. Под своей невозмутимой внешностью Хозяин Огня просто горел от чувства тревоги. Катаре могла грозить опасность; ему требовалось срочно возвращаться. Он хотел потребовать назвать личность доносчика во дворце. Он хотел вытрясти это знание из Бау Ли до того, как станет поздно. Но это была казнь, а не допрос. Задавать вопросы сейчас — значит отказать этому мужчине в праве выбора того, как провести последние минуты жизни. Если Бау Ли желал унести свои тайны в могилу, то он был в своем праве. В этом отношении Протокол Народа Огня был кристально ясен. Так что пока Мэй смотрела в окно на продырявленную дождем тьму, Зуко стиснул пальцы на рукоятках клинков и ждал.***
— Э, спасибо, что вытащили меня. Я уже начинала волноваться… Мой опыт со стражниками в последнее время был не слишком воодушевляющим. Однако, думаю, мне стоит… — Сначала чай, дела — потом, Мастер Катара! — Старик суетился по гостиной своего жилища, готовя чайник. Он добродушно улыбнулся через плечо, пока насыпал травы в фарфоровую емкость. — И я был рад помочь. Простите, что вам довелось непосредственно познакомиться с философией королевской стражи «виновен, пока не доказана невиновность». Пожалуйста, усаживайтесь поудобнее. Приготовление чая займет всего несколько минут. Катара развела руки в стороны. — Не хочу показаться неблагодарной, но у меня нет ни минуты. Я должна найти Чу Тана и… — Кого? — Айро стоял к ней спиной и говорил как-то рассеянно. Кажется, он грел кувшин с водой, обхватив его ладонями. — Это… мальчишка-охотник за головами. Зуко приказал ему проникнуть на вечер, чтобы найти человека, нанявшего его подстрелить нас, но мальчик просто исчез. Вероятно, он тот самый нарушитель, о котором вы говорили лейтенанту Хито. Если стража поймает его раньше меня, они могут сделать с ним нечто ужасное. — Стража преследует этого… Чу Тана уже почти три часа, Мастер Катара. — Старик налил горячую воду в фарфоровый чайник, послав в воздух облачко пара. — Думаю, если ему удавалось так долго скрываться от них, то его не поймают за то время, что вы позволите себе расслабиться и выпить чашечку успокаивающего чая. Покорительница воды поникла. Несмотря на её желание найти Чу Тана и схватить Лаоцу, Катаре не хотелось спешить и выглядеть неблагодарной. Айро только что вытащил её из тюрьмы, а его мудрость всегда служила ей добрую службу в прошлом. Возможно, чашечка чая и немного мудрости успокоят её нервы. Потому что она нервничала. У неё колотилось сердце с тех пор, как они покинули караульное помещение стражи, а разум метался между предположениями, где начинать поиски Чу Тана, и теми ужасами, к которым мог привести его арест. Может быть, минутка тишины поможет ей понять, что делать. Она села на пол у низкого столика, подоткнув под себя ноги настолько скромно, насколько позволяло разорванное платье. В соседней комнате Ёшу, кажется, снова практиковался на роге цунге, что было странно, учитывая время и бал внизу. — Простите, что вам пришлось рано покинуть вечер… — Вовсе нет. Я пробыл достаточно долго, да и подобные мероприятия больше подходят молодым. — Старый покоритель огня поставил лакированный поднос с красивым чайным сервизом на столик. Затем он медленно и с трудом опустился на пол. — Я пытался убедить Ёшу остаться и повеселиться, но он решил, что должен вернуться для тренировки. Какая преданность тому, что он считает важным! — Айро приподнял брови и серьезно посмотрел на Катару. — Мне бы очень хотелось предоставить ему лучшую компенсацию за всю его работу, но человек в силах отдать лишь то, что имеет. Покорительница воды с пониманием кивнула и отвела взгляд. — Я, э-э… Кстати о бале, полагаю, вы знаете, как Сокка справился с тостами? — О! Долго же вы просидели у лейтенанта Хито! — со слегка встревоженным видом старик подергал седую бороду. Затем, вроде как вспомнив тему разговора, он улыбнулся. — Ваш брат справился хорошо. Ему удалось убедить всех, что его маска застряла на голове при помощи одних только жестов и мычания. Весьма впечатляюще, я никогда не видел Хау настолько смутившимся. Старик поднял крышечку у чайника и принялся рассматривать цвет заварки и нюхать пар. Затем он налил две чашки и поставил одну перед Катарой. — Честно говоря, никто не уделял вашему брату особого внимания после того, как Аватар начал показывать фокусы с покорением. Очевидно, он никогда прежде не пил искристого вина и так вдохновился его приятным вкусом, что решил создать концепцию покорения всего питьевого вокруг. А после, что логично, он перешел к покорению всего съестного. — Старик поднес чашку к носу и слегка прикрыл глаза. — Думаю, лучше всего ему удалось с супами и земляными яблоками, хотя Тоф определенно оказала ему всестороннюю помощь и в других экспериментах. — Ох… — Покорительница воды закрыла лицо рукой и постаралась не представлять себе покорительницу земли, швыряющую едой в своего ученика с криком «Как камень!» Катара заварила всю эту кашу, просто передав бокал вина Аангу в начале вечера. Однако помимо стыда она чувствовала и наплыв облегчения. По крайней мере, личность Сокки оставалась неразгаданной. И это главное. Подняв голову, она взяла чашку в руки и понюхала ароматный пар, позволив себе отпустить одну из своих тревог, пока теплый травяной запах сглаживал острые углы вечера. Разумеется, у неё оставались тревоги — безопасность Зуко, гнусность Лаоцу, убийство Тао и возможное предательство Чу Тана — но Катара позволила этим заботам уйти на задний план, пусть и всего на миг. — О, я запамятовал про печенье! — Айро опустил чашку и с кряхтеньем встал. Осторожно потягивая чай, Катара слышала, как он рылся в своих коробочках у неё за спиной. — У меня есть наизамечательнейшее звездолимонное печенье, которое идеально подходит к жасминовой смеси чаев… Покорительница воды улыбнулась и сделала ещё глоток, позволив разуму прикоснуться к чаю, ко всё ещё льющему за окном дождю и к далекой убывающей луне там, где она висела над низким потолком из туч.***
Зуко неподвижно наблюдал, как лорд Бау Ли со вздохом отстранился от свитка. Его руки перестали дрожать, пока он писал письмо, и, когда он положил кисточку на поднос, бамбук ударил о фарфор с твердым, пусть и пустым звуком. Поднявшись на ноги, дворянин провел пальцами по нижней части свитка, и опущенные уголки его губ выражали почти что нежность. Затем он встал столь же прямо и гордо, как его дочь. — Я готов. Мэй оторвала взгляд от окна и смотрела, как отец медленно обогнул стол и опустился на колени. Зуко заметил пролегшую между бровей девушки морщинку, напряженное выражение глаз, но в остальном она сохранила спокойствие и полный контроль. Покоритель огня медленно и глубоко вдохнул, прошел мимо неё и встал над Бау Ли. Дворянин не поднял головы. Даже когда Зуко взял оба клинка одной рукой, вытащил из-за пояса кинжал и подбросил его в воздух, чтобы перехватить за лезвие, ему пришлось ткнуть рукоятью мужчине в плечо, чтобы привлечь его внимание. Бау Ли переводил взгляд с кинжала на маску Синего Духа сначала с выражением замешательства, а потом — неверия. — Хозяин Огня действительно ждет, что я… Зуко кивнул головой и снова протянул кинжал. За маской он решительно сжал зубы. Всё будет исполнено в соответствии с Протоколом. Всё будет исполнено правильно. Бау Ли секунду разглядывал его, а потом поднял руку. Его пальцы слегка тряслись, когда сомкнулись на обернутой кожей рукояти, а потом он опустил голову и ссутулился. Зуко увидел в этом последнее поражение, окончательное принятие совершенных преступлений. Победителей не было. Звук, с которым Бау Ли отрезал свой узел на голове, прошуршал в комнате. Когда узел оказался в его руке, мужчина не посмотрел на пучок седых волос, лишь сжал его в левом кулаке и поднес кинжал к горлу. Зуко увидел его колебание, увидел, как нож застыл у горла старика, и не отреагировал, когда рука опустилась. Бау Ли вздохнул. — Полагаю, Хозяин Огня считает это добротой, да? Последний шанс вернуть хоть толику чести в агонии саморазрушения. — Он посмотрел на Зуко и со слегка кривящимся ртом протянул кинжал. — Думаю, я оставлю убийство профессионалам. Покоритель огня взял протянутый нож и вернул его обратно в ножны. Предложение было сделано, пункт Протокола соблюден. Бау Ли продолжал разглядывать его из под прядей рассыпавшихся волос. — Но мне бы хотелось посмотреть в глаза моего палача. Зуко медленно покачал головой и снова взял по клинку в каждую руку. Дворянин прищурил глаза, напоминая хитрую лисицу. — А что если я предложу тебе имя моего сообщника? Того, кто отправил за тобой мальчишку-лучника? Неужели шанс отомстить не заставит эту маску упасть? Хозяин Огня слегка выпрямился, размышляя. Бау Ли почувствовал его колебания. — Ты можешь доверять тому, что я скажу правду. Мне будет приятно сознавать, что я навел тебя на след этого старого индейка-козла. Это его вероломная дезинформация убила меня. Зуко перевел взгляд на Мэй, задаваясь вопросом, не кроется ли здесь трюк. Девушка лишь вздохнула и устремила взгляд в окно. — Я не выдам тебя моей предательнице-дочери, даю слово. — Бау Ли бросил на молодую женщину хмурый взгляд, а потом снова посмотрел на Синего Духа и приподнял бровь. — Я даже сначала назову тебе его имя, если ты поклянешься оправдать моё доверие. Зуко сглотнул. Вероятно, он мог узнать личность доносчика, просмотрев корреспонденцию Бау Ли, но Мэй говорила, что её отец уничтожил все обличающие его письма. Мог ли он довериться Мэй, что в случае, если она получит такую информацию, то передаст её ему? Не лучше ли узнать напрямую? Всё равно этот человек умрет прежде, чем успеет кому-то рассказать… Зуко медленно кивнул головой. — Великолепный выбор, — уголок губ дворянина пополз вверх. — Не сомневаюсь, что ты слышал о нем. Некогда он был великим человеком…***
— Айро, дождь перестал! — Катара широко улыбнулась старику, вернувшемуся с тарелочкой масляно-желтого печенья. — Шторм заканчивается… Это значит, Зуко благополучно вернется домой. Она вздохнула, уперла локти в стол и принялась слушать тихую игру Ёшу. Кажется, у официанта стало получаться лучше, и Айро не соврал о расслабляющем эффекте чая: сидеть за столом становилось невыносимо тяжело. И всё же покорительница воды чувствовала себя довольно хорошо и с широкой улыбкой взяла с тарелочки печенье. — Зуко действительно очень мне нравится… Айро моргнул, потом улыбнулся и опустился на пол. — Да, мой племянник стал выдающимся молодым человеком. Какое несчастье, что в некоторых аспектах ему не хватает уверенности в себе. С набитым ртом печеньем Катара круглыми глазами уставилась на старого покорителя огня. — Зуко не хватает уверенности в себе? Несколько крошек выпали у неё изо рта. С заминкой она подняла руку, чтобы поймать их. Совершенно не замечая убежавших крошек, Айро кивнул и обхватил руками чашку. — И в нескольких отношениях, да. И если человеку зачастую полезно тщательно обдумывать свои действия, бывают времена, когда правитель должен действовать без колебаний. Он должен знать, что может полагаться на свои суждения куда больше, чем на суждения своего умного старого дяди. — Айро посмотрел в её пустую чашку, а потом поднял чайник и предложил добавки. — …Который, возможно, является последним человеком, у которого он должен спрашивать совет. — Спасибо. — Катара подняла чашечку, снова вдохнула убаюкивающий аромат и глотнула горячую жидкость. Было нечто странное в ощущении чая, текущего во рту — некая онемелость. Возможно, она обожгла язык. Она широко распахнула глаза. — И что всё это должно значить? Вы даете замечательные советы. Разве ей не нужен был совет в отношении чего-то? Разве не поэтому она была здесь? Старик приподнял кустистую бровь и с глухим стуком поставил чайник на стол. — Это только потому, что за свою жизнь я совершил много-премного ошибок и теперь чую плохую идею с большого расстояния. Катара нахмурилась и снова глотнула чай. Какая-то мысль лезла ей в голову, какое-то далекое чувство неотложности. Она прищурилась. — Я… должна была что-то сделать, так? Айро вложил руки в рукава и тяжело вздохнул. — Ну, в данный момент вам не стоит бегать по коридорам в поисках Чу Тана или убийцы носильщика паланкинов Тао. Стража посчитает это подозрительным. Покорительница воды моргнула и поставила чашку на стол. — Носильщика паланкинов Тао? — Да, — кивнул головой старый покоритель огня. — Человек, которого вы нашли мертвым во внутреннем дворе. Весьма трагическое окончание карьеры, хоть и не неожиданное для того, кто жаждет продавать секреты внутри Дворца Огня. — Но… я думала… — А что до Чу Тана, — Айро медленно встал на ноги, прошаркал по комнате и постучал в дверь Ёшу. Когда он обернулся к Катаре, звук рога цунге смолк, — вам незачем волноваться о том, что стража найдет его раньше вас. Катара круглыми глазами уставилась в открытую нервным на вид Ёшу дверь. Официант смотрел на неё извиняющимися глазами, а у него за спиной, у дальней стены, она увидела связанного, с заткнутым кляпом ртом Чу Тана. Заметив её, охотник за наградой показал глазами на Айро и попытался заговорить. Вылетевший из-под кляпа звук был настолько тих, что звук рога цунге с легкостью заглушил бы его. И самым худшим оказалось то, что Катара увидела сквозь окно за плечом Чу Тана — яростно бьющий в окно дождь. Она видела его, и в наступившей тишине она слышала его… но совершенно не чувствовала.