***
Зуко вел Мэй по улицам нижнего города, перебегая от тени к тени. Каждый раз, как они останавливались, чтобы подождать, пока пройдут стражники или горожане, он очень остро чувствовал её близость, её дыхание. Её частые вздохи были нацелены ему в затылок. Не так давно он любил то, как она вздыхала. То, как её поза всегда сохраняла внешнюю жесткость, пока её грудь поднималась и опускалась под весом её уныния. Что-то в её медленно тлеющей скуке взывало к нему во время встреч и официальных мероприятий, напоминало, что жизнь — это не только формальности и политика. Однако теперь она вздыхала, пока они сидели на корточках в темноте между двумя закрытыми, затихшими магазинчиками, поджидая, пока последний матрос покинет док. Звуки её легкого дыхания, едва слышные за отдаленными шагами, действовали Зуко на нервы. Катара не вздыхала бы. Катара сидела бы ближе к нему, а её дыхание заставляло бы её тело слегка притягиваться и отталкиваться от его. Катара ощутила бы пьянящее чувство прогулки по лезвию ножа, в точности, как он. Он знал о её чувствах: её глаза не сверкали бы так ярко, не испытывай она трепета от этой опасной игры. И уж точно она бы не вздыхала. Наконец, матрос скрылся на боковой улочке, и Зуко выскочил из укрытия, ведя дворянку к одному из маленьких паровых катеров, пришвартованных в доке. Он ловко отвязал канаты, зашел на суденышко, затем спустился в люк и начал загружать уголь в топку, в которой мгновенно расцвело жаркое, яркое пламя. Довольный, Зуко закрыл железную дверь и начал подниматься по лестнице в рулевую кабинку, но остановился, когда перед его глазами возникла пара черных ботинок. Мэй стояла наверху лестницы и невозмутимо глазела на него сверху вниз. — Разве это не воровство? Зуко остановился лишь на секунду, прежде чем подняться на палубу, обогнул дворянку и встал к штурвалу. Разумеется, она последовала за ним и остановилась в дверях, наблюдая, как он выводит кораблик из дока. Покоритель огня очень четко чувствовал её взгляд на своей спине, но стиснул зубы и сосредоточился на управлении, решительно настроенный не проиграть в этой битве воли. Ночная темень уже работала против него. Когда катер покинул освещенный причал, Зуко понял, как трудно рассмотреть скалы до того, как налетишь на них. Он сверялся с компасом и всё больше разгонял двигатель — устье гавани располагалось строго на восток, а крупные скалы подсвечивались масляными светильниками. Мэй вновь заговорила, только когда они вышли в открытое море. — Значит, ты намерен не разговаривать со мной вовсе? — Она подождала, а когда он ничего не ответил, снова тяжело вздохнула. — Эта лодочная прогулка выйдет очень долгой. Дворянка замолчала, и Зуко позволил монотонному звуку двигателя убаюкать себя. Угольный остров находился довольно далеко от столицы — достаточно далеко, чтобы большинство дворян, имеющих там дома, совершали переезд лишь несколько раз за лето — но выбранный им маленький катер мог покрыть это расстояние за пару часов. И тогда… Зуко глубоко вдохнул и на секунду закрыл глаза за маской. Тогда он казнит лорда Бау Ли.***
По мере приближения к лестнице толпа становилась плотнее, и Катаре пришлось несколько раз свернуть, прежде чем она смогла ухватить ткань на спине одеяния Тоф. Покорительница земли остановилась, сложила руки на груди и повернулась. — Ну, ладно, Сладость, пора признаваться. Я знаю, что что-то происходит, и я хочу в дело. Аанг держался рядом с ней, переводя взгляд с одной подруги на другую. — Что происходит? Катара прикусила губу и оглядела окружавших их людей, хотя большинство были слишком сконцентрированы на фальшивом Хозяине Огня, чтобы замечать их. Дворянин из Ба Синг Се, стоявший в первом ряду толпы, поднял полупустой бокал с вином. — Тост! За Хозяина Огня Зуко, который в первый же год своего правления создал мирный Народ Огня, согласно своему обещанию. Поднимая бокал вместе с прочими зрителями, Катара не удержалась от мысли, что о чем-то забыла. Она потрясла головой и сделала маленький глоток — вокруг происходило слишком много событий. Если дело важное, она вспомнит позже. Покорительница воды увидела, как её брат прекратил медленно, степенно спускаться по лестнице и склонил голову, учтиво принимая это выражение лести. Его движения почти ничем не напоминали Сокку… но она почти что видела самодовольное выражение на его лице, пока все дворяне Царства Земли и Народа Огня с трепетом взирали на его великолепие. Без сомнений, Сокка упивался моментом. — Моё терпение скоро лопнет, Сахарная Царевна. С силой выдохнув, Катара придвинулась и зашептала Тоф на ухо. Аанг тоже приблизился, и хотя он невинным взглядом рассматривал потолок, было очевидно, что он также внимательно слушает. — Послушайте, это долгая история. Просто… окажите мне большую услугу и притворитесь, что на этот вечер Сокка — это Зуко. Аанг тут же нахмурился. — Стоп, если это Сокка, тогда где?.. Саркастическое замечание покорительницы земли подавило его тихий вопрос: — Что это? День шуток над слепой девочкой? Вы с Живчиком поспорили, сколько времени мне потребуется на то, чтобы поумнеть? Слегка отстранившись, Катара нахмурилась и стиснула плечо слепой девочки. — Я серьезно, Тоф. Это вопрос жизни и смерти. На этот вечер вон тот парень на лестнице — Хозяин Огня, поняла? — Точно. А можно я побуду Аватаром? — Я согласен, — Аанг почесал голову в том месте, где его щекотало перо от маски, а потом широко улыбнулся. — Я буду Момо. Катара несколько раз глубоко вдохнула и приготовилась тихо рычать, но Тоф похлопала её по спине… с совершенно ненужной силой. — Не волнуйся, Сладость. Мы будем паиньками. Подавив недовольство, покорительница воды выпустила заготовленный воздух. — Хорошо. Спасибо, То… — Но, знаешь ли, хорошее поведение недешево обходится. Аанг поднял палец. — Ну, строго говоря, оно бесплатно… — Ты хочешь сказать, — нахмурилась Тоф, — что цена, которую ты платишь, психологическая. — Э-э, точно, — покоритель воздуха повел плечом. — Мы же не хотим в итоге задавить все свои чувства. Слепая девочка с улыбкой сложила руки на груди. — Кроме того, чрезмерно хорошее поведение создает дисбаланс, а это не то, за что выступает Команда Аватар. Аанг улыбнулся и покачал головой. Покорительница воды переводила взгляд с одного на вторую, а потом вскинула руки — насколько позволило платье. — Отлично. Отлично! Чего ты хочешь? Тоф усмехнулась и потерла руки. — Всему своё время, Сладость. А теперь прими красивую позу — идет твой милый. Катара подняла глаза, увидела, что Сокка приближается к ней, и бросила на Тоф острый взгляд. — Не смешно. — Может, тебе и не смешно, но для людей с чувством юмора — потрясающе. Поскольку она знала, на что смотреть, Катара заметила небольшую пружинистость в походке брата, когда люди расступались перед ним. Он направился прямо к трем друзьям и коротко поклонился каждому в качестве приветствия. Уголком глаза Катара следила, как Аанг и Тоф ответили на приветствие, и последовала их примеру. Кажется, покорительница земли не могла избавиться от ухмылки на лице, а Аангу никак не удавалось захлопнуть свою улыбающуюся варежку. — Добрый вечер, Хозяин Огня Зуко. Позвольте заметить, что сегодня вечером вы выглядите особенно в стиле Племени Воды, — Аанг пошевелил бровями. Сокка на миг напрягся, и у Катары создалось впечатление, что он удержался от какого-то крайне лишенного достоинства поступка. Она прикусила губу, чтобы не вмешаться — люди смотрели, и даже при том, что разразится катастрофа, если Сокка заговорит, будет крайне подозрительно, если она попытается заткнуть ему рот. Наконец воин поднес затянутую в белую перчатку руку к груди и повторил свой короткий благодарный поклон. Затем он повернулся и протянул руку Катаре. Чувствуя на себе множество взглядов, покорительница воды передала свой бокал с вином Аангу и попыталась выдавить нужную улыбку. Она постаралась думать и теплом желтом взгляде Зуко, об изогнутых в улыбке губах Зуко — о чем угодно, кроме того, насколько странно держаться за руки с братом — положила свою руку поверх его и позволила отвести себя на танец. Разумеется, держаться за руки с Соккой даже отдаленно не было настолько странным, как танцевать с Соккой. И всё же та тренировка с Зуко на что-то, да сгодилась, потому что он ни разу не наступил ей на ноги. Напротив, они довольно скоро нашли удобный ритм, и покорительница воды почувствовала, что её волнение по поводу множества зрителей улеглось. Она даже не поняла, насколько напряжены были её плечи, пока не расслабилась. — Ты уверена, что хочешь замуж за этого парня, Катара? Голос Сокки звучал тихо и нежно, и она подняла взгляд на маску Духа Океана, слегка опустив уголки губ. Маска приглушала слова, и крайне маловероятно, чтобы танцующие рядом пары его услышали, но Катара пребывала в твердой уверенности, что сейчас не время обсуждать эту конкретную тему. — То есть, не хочется об этом говорить, но он — полный козел. Использовал мой долг, чтобы упаковать меня в этот жаркий, как лава, костюм; позволил своей домоправительнице помыкать мною, запятнал твою репутацию, втянул тебя в своё преступноборческое хобби… разрушил нашу деревню своим кораблем в тот раз… Катара улыбнулась и засмеялась, несмотря на общую хмурость, её тревоги рассеялись. Трудно было определить, о чем её брат думал за маской, но она очень хорошо знала его поддразнивающий голос. — Последнее сделал не мой Зуко. Это был Зуко с Хвостиком. Сокка продолжил веселым тоном: — Ого! Значит, теперь есть новая категория. Катарин Зуко. Мне это не нравится. Знаешь, звучит не так хорошо, как Зуко с Хвостиком или Зуко с Узлом на Голове. — Как насчет Зять Нравится Тебе Это Или Нет Зуко? — Э-э… Это вроде как слишком длинно. Может просто Брат Зуко? — Звучит так, будто он монах. — А что не так? Мне нравилась мысль о том, что моя младшая сестра выйдет за монаха. Катара закатила глаза. — И это говорит мой брат, который делил палатку с Суюки более чем за год до свадьбы. — Эй, мы были на войне. Надо жить, пока живой, знаешь ли!***
Они станцевали несколько танцев, и каждый раз заглядывая Сокке через плечо, Катара замечала всё больше и больше разгневанных дворянок. И всё же, ей не приходилось изображать веселье. С момента прибытия в Народ Огня она мало времени проводила с Соккой, и пока он рассказывал ей (тихо и в мельчайших подробностях) обо всех одеяниях, которые он с удовольствием надел бы вместо «потогонного костюмчика кандидата в Племя Воды», Катара осознала, как сильно станет скучать по брату, когда через несколько дней он уплывет домой без неё. — Я хочу сказать, я бы даже предпочел защитный наплечник Джета. Ты находилась к тому парню ближе меня, ты знаешь, как дурно он вонял. Катара была почти уверена в том, что станет скучать по брату после его отъезда. Она с улыбкой фыркнула и закатила глаза. — Джет не вонял. — Ты смеешься? Да вся его команда пахла, как стая волкосвиней. Только подумай: банда ребятишек, живущих сами по себе в доме на дереве? Да они точно не мылись. — Послушай, про Джета много чего можно сказать, но он не вонял. Сокка покачал головой в маске и тяжело вздохнул. — Думаю, твой нос просто был одурачен его шармом плохого мальчика. По крайней мере, у Зуко есть та демоница, чтобы загонять его в королевскую ванну раньше, чем он начнет благоухать по-настоящему. Катара нахмурилась за секунду до того, как поняла, что он говорил не про неё. Брат продолжил до того, как она успела придумать ответ. — Хорошо, мы уже достаточно потанцевали, чтобы убедить всех в том, что Зуко слишком влюблен в тебя, чтобы нормально функционировать? Покорительница воды моргнула и слегка пожала плечом. — Я… э… — Катара? Услышав голос Суюки, Катара повернулась к своей невестке. Воительница Киоши была из числа немногих счастливчиков, кому удалось обойтись без маски. Вместо этого она нанесла вокруг глаз красный угловатый дизайн Ю Янь. Её длинная туника и широкие штаны были выполнены из мерцающего красного шелка, а волосы она завязала в узел на затылке. Если Катара и почувствовала укол зависти к её практичному костюму, то чувство испарилось без следа, стоило взглянуть на взволнованное лицо Суюки. — Ты знаешь, где Сокка? Я не видела его с тех пор, как он утром ушел вместе с тобой. Покорительница воды заколебалась. С одной стороны, чем больше людей знало о происходящем, тем больше шанс на то, что план Зуко провалится. С другой стороны, если Суюки привлечет слишком много внимания к отсутствию Сокки, это может вызвать подозрения о том, чем он занят на самом деле. Прежде чем Катара успела принять решение, её братец отступил в сторону и принял напыщенную позу. — Что? А где поцелуй для Хозяина Огня? На секунду Суюки скривилась, и Катара подумала, что сейчас она его стукнет. Но мечта оказалась тщетной, поскольку выражения лица воительница сменилось скептицизмом. — Сокка? — Да, Сокка, мой брат, согласился… э, сделать для меня одно личное дело в городе. — Катара выдавила улыбку, когда Суюки уставилась на неё, несколько ошеломленная громкостью её голоса. Оглядевшись, чтобы убедиться, что никто не смотрит, покорительница воды продолжила куда более тихим голосом. — Обещаю позже всё объяснить. А пока… — Точно, — Суюки посмотрела на неё с иронией и, вероятно, сказала бы что-то ещё, но в этот момент объявился Хау, поклонился Сокке и упер нервный взгляд в пол. — Хозяин Огня, Царь Земли желает продолжить поздравления. Он заявляет, что его… медведь теряет терпение. Катара увидела, как её брат коротко поклонился, и задалась вопросом, как он справится с тостами, не снимая маски. Она надеялась, что Зуко предусмотрел этот вариант… И тут она вспомнила. Тосты. Стражник Тао попросил встретиться с ним после произнесения тостов. Хау, не замечая внезапной напряженности покорительницы воды, склонил голову чуть ниже. — Не желаете пройти на подиум, Ваше Величество? Сокка кивнул во второй раз и быстро повернулся к Катаре. Несмотря на то, что его поза выражала явную неохоту, Катара подозревала, что на самом деле его долгий взгляд был сосредоточен на Суюки. Покорительница воды выдавила грустную улыбку, после чего он повернулся и ушел, сопровождаемый Тао. Стоявшая рядом воительница Киоши прошептала: — Знаешь, никогда бы не подумала использовать Сокку в качестве двойника для Зуко, но он выглядит довольно убедительно. — Суюки сложила руки на груди и перевела на Катару прищуренный взгляд. — Что бы ты ни задумала с Зуко, я что-то сомневаюсь, что правда окажется более шокирующей, чем распространяемые здесь сплетни. У этих людей нет ни стыда, ни совести; они выдумывают совершенно смехотворные кучи дряни за глаза, а потом разгуливают и улыбаются друг другу, как лучшие друзья… — Мастер Катара! — Лёгок на помине, — Катара осторожно оглянулась через плечо, хотя не сомневалась в личности приближающегося к ней дворянина. Она не скоро забудет этот гладкий голос. Как не забудет слова Чу Тана о нанявшем его таинственном дворянине: «…он большой мастер говорить». Незаметно Катара оглядела зал в поисках охотника за наградой. Если бы удалось его найти и подать сигнал, он мог бы опознать в лорде Лаоцу того дворянина, но мальчика нигде не было. Ей придется задержать Лаоцу до прихода Чу Тана. Ещё Катара поняла, что ей представился шанс восстановить своё лицо после предыдущей встречи с этим человеком. Теперь она была в курсе его трюков. Приблизившись, он с улыбкой поклонился. Покорительница воды прищурилась, поклонилась в ответ и спрятала стиснутые зубы за вежливой улыбкой. — Лорд Лаоцу, какое удовольствие снова вас встретить. Суюки, ты знакома с лордом Лаоцу? Возможно, она не очень хорошо скрыла свою антипатию, поскольку Суюки приподняла бровь и, как только Катара представила её — к великому восхищению Лаоцу — воительница Киоши совершила стратегическое отступление. Дворянин, напротив, казался ничего не подозревающим. — Мастер Катара, мне не дает покоя один вопрос, и мне интересно, не будете ли вы так любезны удостоить его ответом? Хотя покорительница воды чувствовала опасность, она отказалась отступать. Напротив, она расправила плечи и вздернула подбородок. — Полагаю, это зависит от вопроса. — Это… — желтые глаза Лаоцу сверкнули, огляделись вокруг в поисках лишних ушей, не обнаружили ничего подозрительного и вновь устремились на добычу. Его голос напоминал шелк, гладкий и текучий. — Это вопрос личного любопытства, Мастер Катара. Понимаете, записи Народа Огня об обычаях Племени Воды оставляют желать лучшего, и я питал надежду, что вы окажете честь и просветите меня по поводу определенных моментов вашей культуры. Он слегка склонил голову набок, демонстрируя заинтересованность и расположение. Катара не попадется на удочку, только не снова. Она вложила руки в рукава, с вежливым интересом подалась вперед и приготовилась к тому шокирующему личному вопросу, который сейчас услышит. — О, я с удовольствием просвещу вас, лорд Лаоцу. Какой момент вы имеете в виду? Присыпанные сединой черные бакенбарды слегка встопорщились от силы его улыбки. — Я надеялся, вы объясните тонкости нынешней политической обстановки внутри Южного Племени воды. — Катара постаралась не показать охватившего её удивления. Лаоцу приподнял холеную руку и пояснил. — Понимаете, ходит несколько слухов, что ваш отец, вождь Хакода, дестабилизировал своё положение вождя, вступив в конфликт интересов с другими лидерами. Кроется ли здесь правда? Покорительница воды не смогла остановить поползшую на лоб бровь. Она ожидала вовсе не этого. И всё же будет проще задержать Лаоцу до появления Чу Тана долгими разговорами о политике Южного Племени Воды, чем пытаться увиливать от слишком личных расспросов. Катара глубоко вдохнула и начала говорить. — Ну, не внутри племени. Будь мы Северным Племенем Воды, разговор был бы другой, но на юге дела обстоят иначе…***
Для Зуко эти часы молчания пролетели, как миг. Ему хотелось помедитировать, тщательно обдумать то, что предстояло совершить. Но кто-то должен был вести катер, а Мэй была очень далека от морских премудростей. Девушка сидела на лавке в задней части рулевой рубки, и когда он в последний раз оглядывался на неё, то она смотрела пустым взглядом в иллюминатор. Когда двигатель начал замедляться, Зуко закрепил штурвал веревкой и спустился вниз, чтобы подбросить топлива в печь. Мэй даже не удостоила его взглядом. Сваленный прямо в моторном отсеке уголь, кажется, поглощал весь свет, но Зуко решил, что монотонный, размеренный физический труд по забрасыванию топлива очень напоминал медитацию. Почти. Бау Ли не просто украл у Народа Огня. Возможно, он не знал, что способствовал прямому нападению на своего суверена, но Хозяин Огня не сомневался в том, что отец Мэй был полностью в курсе политики Ло Вэя и сознательно решил поддерживать казначея в его непродолжительном восстании, в его попытке выяснить местонахождение Азулы. Слабые язычки пламени вновь взвились вверх. Зуко поставил лопату на место у топки и поднялся на палубу. Начался дождь, мелкий и холодный, и юноша быстро вернулся в рубку. Мэй не двигалась со своего места. Покоритель огня подошел к штурвалу, отвязал веревку, удерживавшую северо-восточный курс, и устремил взгляд во тьму впереди. Оглядываясь назад, он решил, что следовало казнить Ло Вэя на месте, а не отпускать в Царство Земли, но в тот момент это не было правильным поступком. В ту ночь Катара… Катара хотела крови, и Зуко не слишком отставал от неё в этом желании. Это не то состояние разума, в котором следует проводить казнь. Это была бы месть, а не правосудие. Он не сразу понял, что вздохнул, пока стекло перед ним не запотело от его дыхания. Зуко моргнул и выпрямился, слегка подправил курс. Сегодняшняя ночь отличалась от той, когда их поймал Ло Вэй. В ту ночь речь шла о выживании. Сегодня — о правосудии. После утреннего разговора с Мэй Хозяин Огня мысленно перебирал выдвинутые против означенного человека обвинения, снова и снова убеждаясь в том, что они заслуживали смертного приговора. По законам Народа Огня они заслуживали. И только когда Зуко удостоверился в этом, то позволил себе вспомнить лорда Бау Ли не как преступника, а как отца Мэй, как первого дворянина, кто присягнул ему на верность после коронации. Возможно, те клятвы были лживыми, но сам жест много значил для молодого правителя, и воспоминания об этом до сих пор порождали теплые чувства. Зуко позволил себе вспомнить все случаи, когда этот человек проявлял к нему доброту во времена детства, его любовь к собственным детям. Он позволил себе вспомнить, что Бау Ли, несмотря на все свои преступления, был человеком. И за свои преступления он должен был умереть. Впереди вспыхнули мерцающие огоньки Угольного острова.***
Лаоцу слушал Катару очень внимательно, время от времени кивая и задавая вопросы о некоторых обычаях Южного Племени Воды. Впоследствии, всю вину за то, что не увидела поджидающую ловушку, она свалила на свою несобранность. Ко всё возрастающему раздражению покорительницы воды, Чу Тан так и не появился. За время разговора она нашла глазами более дюжины слуг, сновавших в толпе дворян и делегатов, разносивших бокалы с вином и предлагавших вновь наполнить кубки из сверкающих кувшинов. Лорд Лаоцу, изысканно сжимая пальцами ножку своего бокала с вином, высоко вздернул брови и задал очередной вопрос. — Если дитя ослушается приказа родителя, какое его ждет наказание? Катара нахмурилась. Она не представляла, что породило этот вопрос, но подозревала, что её испытывали как потенциальную мать будущих наследников. Лаоцу явно не знал, что разговаривает с девушкой с самыми сильными материнскими инстинктами, какую только порождало Южное Племя Воды. — Зависит от проступка. Когда моему брату было шесть, он не закрыл дверь коптильни после того, как папа два или три раза напомнил ему об этом. Тундровые крысо-хорьки пробрались внутрь, и мы потеряли почти трехмесячный запас вяленого тюленьего мяса. Его наказанием стала помощь женщинам в приготовлении мяса после следующей охоты на тюленей. — Боюсь, я не понимаю, Мастер Катара, — лорд Лаоцу опустил хмурый взгляд в бокал. — Действия вашего брата поставили под угрозу всё племя. Если бы все продукты были испорчены в результате его безалаберности, многие из ваших людей могли умереть от голода во время суровой зимы. Почему его наказание не было более строгим? — Вообще-то, назначенное ему наказание было довольно строгим, — пожала плечами Катара и подняла руку. — Сокка хотел научиться сражаться или охотиться — традиционные мужские занятия — а вместо этого провел целый месяц с руками по локоть в жире и соли. Будь ему шестнадцать вместо шести, папа назначил бы ему более сложное задание. Лорд Лаоцу кивнул и поболтал темную жидкость в своем бокале, а затем поднял острожный взгляд на Катару. — В школах Народа Огня учителям дают хлысты для наказания непослушных детей. Разве Южное Племя Воды поступает не иначе? Покорительница воды перенесла вес с ноги на ногу и попыталась сложить руки на груди, но потом, почувствовав сопротивление платья, опустила их вниз. — Нет. Мы считаем, что ничего не получим, посеяв в сердце ребенка страх, особенно страх перед собственным народом. Когда ребенок проявляет непослушание, ему дается шанс всё исправить и показать, что он понял, что причинил вред племени. При жизни на льду, племя — это всё, что ты имеешь; самое ценное, что у нас есть — это наши соплеменники. Катара вспомнила, как давным-давно Пра-Пра и Сокка убеждали её не уезжать с Аангом. «Ты предпочтешь его своему племени?» — Полагаю, мы больше мотивируем чувством вины, чем страхом, — закончила она, иронично изогнув бровь. — Весьма ценное замечание, Мастер Катара, — лорд Лаоцу улыбался, его завитые бакенбарды торчком обрамляли его рот. Дворянин прищурил глаза и снова склонил голову для вопроса. Ловушка захлопнулась. — Тогда мне не стоит верить возмутительному слуху о том, что ваша… э-э, отметина, так сказать, появившаяся на вашем лице вчера утром, была оставлена рукой вашего отца после того, как вы открыто воспротивились его желаниям в отношении вашего романа с Хозяином Огня? Секунду Катара могла только смотреть с открытым ртом. Когда дар речи вернулся к ней, она заговорила куда громче, чем собиралась. — Мой отец никогда бы!.. Её перебил гонг в дальней части бальной залы. Припорошенные сединой брови лорда Лаоцу подскочили к линии бровей. — О, кажется, начинают произносить тосты! Прошу меня простить! Катара подавилась от возмущения, глядя, как он уходит. Несколько человек одарили её озадаченными или неодобрительными взглядами, но большинство просто направилось к приподнятому помосту, где Сокка сидел рядом с Царем Земли, царем Буми, обоими вождями Племен Воды и Аватаром. Воин Племени Воды указывал на синюю маску и тряс головой перед расстроенным Хау, а Хакода украдкой бросал на него косые взгляды, притворяясь, будто наблюдает, как Царь Земли загоняет Боско за отведенный ему индивидуальный стол. Улыбка Аанга была небывало большой, и он сидел под странным углом. Катара заметила, что тот бокал с вином, что она сунула ему раньше, сейчас заново наполняют. Это было уже слишком. Зуко уехал без неё, Сокка или заговорит, или снимет маску, и тем всё испортит; Чу Тан пропал, Лаоцу уходил, Аанг напился, и, очевидно, курсировал слух, будто её ударил собственный отец. Катара развернулась на пятках и решительно вышла из залы со всей возможной для её коротких шажков скоростью. Лакеи на вершине лестницы обменялись неуверенными взглядами, столь же похожими, как их униформы, а потом распахнули перед ней двери. Покорительница воды яростно семенила сквозь непривычно пустые коридоры, пока не вышла во дворик, где она с друзьями приземлилась на Аппе неделю назад. Там она начала шагать взад и вперед. Ей просто нужно было успокоиться. Успокоиться, и всё будет хорошо. Она встретится со стражником Тао — возможно, он придет пораньше — а потом вернется на бал как раз вовремя, чтобы спасти Сокку от разъяренной толпы или поздравить с чудесным спасением. Её внимание привлек звук работающего фонтана, и она остановилась посмотреть на темную воду. Начался дождь, кусачий и ледяной. Катара попыталась поднять руки и отклонить воду — её ведь тоже предупреждали по поводу перьев на маске — но платье не дало поднять руки настолько высоко. Со вздохом она шмыгнула в тень под низким декоративным деревцем, чьи широкие листья закроют от дождя с той же легкостью, с какой они закрывали от света факелов. Она заметила запах немедленно, нечто более металлическое, чем свежий дождь. Куда больше времени ей потребовалось, чтобы понять, что брусчатка из аспидного камня под деревом выглядит странно мокрой. Когда глаза привыкли к темноте, Катара сглотнула, с трудом проглотив густую, клейкую слюну. Стражник Тао всё же пришел раньше времени. Он безжизненно лежал, обратив тусклые глаза на ветви над головой и раскрыв рот, словно собирался что-то сказать. Он выглядел так, будто не оказал сопротивления, хотя шлема не было. Так же отсутствовала повязка на шее — должно быть, слетела, когда ему перерезали горло. Катаре хотелось отвести взгляд, но она продолжала глазеть. Убивший его разрез пролегал низко по шее, черный от свернувшейся крови. Но в том месте, где полагалось быть старой колотой ране, не было никаких отметин.