Его Величество предпочитает синее (His Majesty Prefers Blue)

      Как он мог подумать, что может поехать без неё?       — Мастер Катара, пожалуйста, хватит так дышать! Я не могу зашить, когда вы дышите как… как… таким образом. — Взгляд портнихи Юн метнулся в оккупированный Лин угол комнаты, а потом вернулся к покорительницы воды, источая мольбу. — Пожалуйста, я могу уколоть вас, дорогая.       Катара, очнувшись от своих мыслей, удержалась от очередного раздраженного вздоха.       — Простите, я просто… Вы уже почти закончили?       — Да-да, всего несколько финальных поправок, и вы готовы. А теперь постарайтесь не двигаться.       Это было практически невозможно. Чем дольше Катара стояла, тем нестерпимее становилось. Звук иглы, протыкающей шелк и тянущей сквозь шелк нити, выводил из себя. Девушка сдержала очередной вздох, скрипнув челюстью. Чем дольше она стояла, тем больше думала.       И чем больше она думала, тем меньше ей нравился план Зуко.       Конечно, он способен позаботиться о себе, а замысел обладал неоспоримыми преимуществами. Личности мстителей в масках скроет обман, и стоило признать важность этого факта. Но как бы хорош Зуко ни был, он не обладал глазами на затылке, а если Синий Дух падет, всё окажется впустую.       И чем больше Катара размышляла об этом, тем меньше доверяла Мэй охранять спину мстителя в маске. Даже если дворянка окажется верна Зуко настолько, насколько он считал — во что Катаре до сих с трудом верилось — это не означало, что на метательницу ножей можно положиться в деле охраны Синего Духа. Возможно, дворянка планировала поймать и убить мстителя в маске и вернуться с какой-нибудь историей о несчастном случае.       В конце концов, насколько Мэй достойна доверия, если готова привести в дом палача своего отца?       Нет, Зуко определенно не следовало идти на эту миссию без Катары, и как только покорительница воды выберется из логова портнихи — снова — она найдет Зуко и скажет, что не намерена стоять в стороне, бездельничая на какой-то глупой вечеринке, пока он рискует жизнью.       — Хорошо, Мастер Катара! — Юн отступила назад, её круглое лицо осветилось улыбкой. — Это последнее, что я могла сделать, не начиная работу сначала. Как вам нравится?       Покорительница воды подняла руки, слегка подвигала ими, взмахнув широкими рукавами, и выдавила натужную улыбку.       — Замечательно! Мне нравится! Теперь я могу идти?       Юн, заметив недостаток искреннего энтузиазма, нахмурилась и вздохнула.       — Разумеется, Мастер Катара. Позвольте помочь вам раздеться, некоторые швы очень тонкие.       — Вообще-то, — Лин прошелестела аккуратными одеждами, встав со стула, — толку будет больше, если Мастер Катара останется в платье и пройдет вместе со мной в королевскую парикмахерскую, чтобы закончить приготовления.       — Но мне нужно сбегать по нескольким делам… и мне будет куда удобнее в моей одежде…       Юн с круглыми глазами воздела руки.       — Да, будет лучше, если Мастер Катара наденет свою одежду, чтобы болтаться по дворцу!       Катара бросила на портниху прищуренный взгляд.       Лин чуть приподняла подбородок. В её тихом, нежном тоне крылся непререкаемая властность.       — Покорная слуга не посмеет поправлять леди и достопочтенную рукодельницу, но бал начнется всего через два часа, и внешность Мастера Катары должна быть безупречной. На мелкие дела нет времени. Нет времени на переодевания в неряшливую дневную одежду. Мастер Катара, если соблаговолите…       Покорительница воды поняла, что дверь закрывается. Если не сбежать сейчас, она останется с Лин до начала бала, и Зуко продолжит исполнять свой смехотворный план без неё. Девушка сжала кулаки.       — Я так не думаю.       С этими словами Катара спрыгнула с постамента, на котором стояла, и бросилась к двери… точнее, попыталась. С обернутыми вокруг ног слоями шелка и в тонких, гладких туфельках на ногах, ей явно не хватало стремительности. Скорее это напоминало позорную попытку к бегству.       Неэффективную, позорную попытку к бегству.       Две женщины следовали за ней по коридору, легко поддерживая шаг.       — Мастер Катара, пожалуйста! Швы не выдержат такой нагрузки!       — Мастер Катара, покорная слуга никогда не посмеет перечить решению леди, но будет весьма нежелательно…       — Мне всё равно! — Покорительница воды отмахнулась кистью и продолжила убегать. — Лин, я встречусь с вами в салоне, как только закончу дела. Юн, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы не повредить платье.       — Но, Мастер Катара…       Девушка остановилась и бросила яростный взгляд на старшую служанку.       — Если покорная слуга желает действовать в интересах своего господина, то позволит сделать то, что мне нужно сделать сейчас.       Лин моргнула, на секунду слишком ошеломленная, чтобы натянуть маску покорности, затем коротко поклонилась и произнесла так тихо, что не услышала даже Юн:       — Как прикажет моя госпожа.       Катара ещё с секунду рассматривала её, ожидая дальнейших слов, но их не последовало. Тогда девушка повернулась на пятках и поспешила вперед.       Шурх-шурх-шурх-шурх-шурх…       Добравшись до покоев Южного Племени Воды, Катара из коридора услышала смех мужчин племени и на секунду отвлеклась от своей миссии. Её воображение наполнили приятные образы членов её семьи, сидящих кругом вместе с Зуко, деля тепло хорошей компании. Она представила себе покорителя огня, как он сидит, забавно изогнув бровь и слегка опустив голову, наслаждаясь тем, что его приняли. Она представила себе своего отца, улыбающегося ему с той же гордостью, с какой он смотрел на собственных детей. От такой мысли её сердце забилось чаше, а на губы набежала улыбка. Войдя внутрь, она с разочарованием обнаружила, что Зуко и Сокки даже не было в комнате.       Однако её появление положило резкий конец смеху, и приятное чувство внутри тут же исчезло.       — Катара! — Хакода улыбнулся дочери, сидя за низким столиком, и непонимающе нахмурил лоб. — Я вижу, ты уже нарядилась для бала Айро… ты настолько предвкушаешь это событие?       Катара резко остановилась, разглядывая веселые лица.       — Э, нет… Ну, то есть, не то чтобы я пылала рвением по поводу всего этого… мероприятия… и я определенно не предвкушаю это… смехотворное одевание в костюмы… но мне не дали переодеться. — Она слегка улыбнулась и подергала за обтягивающую юбку на бедре — ухватиться было практически не за что — и тут же покачала головой, выкидывая эту проблему из головы. — Вы видели Зуко?       Раздалось несколько смешков, которые быстро затихли. Глаза покорительницы воды скользили с одного усмехающегося лица на другое.       — Что смешного? — Несмотря на вопрос, девушка думала, что знала «кто», пусть и не «по какому поводу». У неё скрутило живот, когда фантазия о счастливой семье превратилось в нечто куда менее оптимистичное.       — Стариковские шутки, — ответил Бато, растирая лицо рукой, чтобы скрыть не сходящую усмешку. Катара заметила, что он до сих пор держал в одной руке точильный камень, но нож лежал на полу рядом. Должно быть, он очень сильно смеялся, чтобы так небрежно отложить оружие.       — Угу, — Катара изогнула бровь. Ещё в детстве она поняла, что «стариковские шутки» делятся на две категории: те, что она не поймет, и те, что старики не хотели объяснять маленьким любопытным девочкам. Её раздражало, что даже когда она стала взрослой, отговорка не исчезла, но сейчас она не собиралась настаивать — её ждала миссия. Катара обратила хмурый взгляд на отца. — Когда я видела его в последний раз, Зуко шел сюда, чтобы найти Сокку. Он заходил?       Хакода прочистил горло и нацепил серьезное выражение.       — Да. Он съел немного вяленого тюленьего мяса, и мы обсудили поведение животных, а потом он ушел в свою гостиную. — Кто-то фыркнул, и взгляд отца на миг ушел в сторону. Когда Хакода продолжил, в его тоне мелькнула нотка, появлявшаяся у Сокки на грани очередной плохой шутки. — Я подозреваю, Хозяин Огня ощутил дискомфорт, — вождь замешкался и плотнее стиснул губы, борясь с улыбкой, — учитывая, что показал себя настолько слабовольным мужчиной!       Комната взорвалась смехом. Катара огляделась, удивляясь, что за безумие овладело её народом. Её отец прижал одну руку к животу, а второй вытирал слезы. Два старых охотника в углу зубоскалили. Бато бил себя по ляжке, задыхаясь.       — Я слабовольный… моя жена многое может об этом порассказать!       — Вы видели?.. Покраснел, как его мантия!       У Катары не было на это времени — ей надо было со всей поспешностью идти в гостиную Зуко — но ей не нравилось то впечатление, которое складывалось от произошедшего здесь. Зуко явно пережил нечто смущающее, став объектом какой-то колоссальной шутки. Колоссальной «стариковской» шутки. В голове всплыло воспоминание о том, как Пра-Пра пристыдила трех мальчишек, дразнивших четвертого, и девушка последовала этому инстинкту.       Покорительница воды сложила руки на груди и, когда смех начал стихать, раздраженно произнесла:       — Знаете, среди покорителей огня самоконтроль считается огромным достоинством.       Охотники в углу нашли это замечание исключительно смешным.       Теперь уже сильно хмурая Катара продолжила:       — Для покорителя огня самоконтроль определяет разницу между поджиганием дров в очаге и сжиганием своего дома дотла. Не могу придумать ни единой хорошей причины, по которой вы могли бы смеяться над Зуко за сдержанность. Это часть того, что делает его таким хорошим человеком.       Комната погрузилась в тишину. Лицо Хакоды больше не выражало веселья, а его брови немного приподнялись, и Катара поняла, что никогда не выступала таким образом против мужчин своей деревни. Она выражала мнение, когда её спрашивали, и указывала на факты, которые пропускали без внимания остальные, но никогда публично не отчитывала взрослых мужчин за их поведение.       С другой стороны, теперь Катара являлась взрослой женщиной и имела полное право говорить, как взрослый член племени.       Слегка вздернув подбородок и глубоко вдохнув — насколько позволяло платье — девушка продолжила.       — В качестве посла в Народе Огня я должна оказывать помощь во взаимопонимании между нашими народами. Я могу рассказать вам всё, что знаю об их культуре и ценностях, но каждый из вас должен решить для себя, сможет ли он уважать Народ Огня в качестве нашего союзника. Я приму, если некоторые из вас никогда этого не смогут. — Катара медленно покачала головой и заговорила резче. — Но как любая невеста я не позволю насмехаться над мужчиной, за которого я собираюсь замуж. Вы позорите меня так же, как и его. И все вы должны прекрасно помнить об этом, поскольку это в традициях нашего народа.       Покорительница воды развернулась на пятках и засеменила к двери — дурацкая узкая юбка из Царства Земли! — но остановилась, заслышав голос отца.       — Катара. — Она обернулась к нему. Хакода внимательно рассматривал её, сдвинув брови. — Мы не хотели проявить неуважение к тебе… или к Хозяину Огня. Положение дел неприятно и гнетет нас всех. Шутка задумывалась… по большей части как добродушное подтрунивание. Что-то, чтобы развеять напряжение после ухода Хозяина Огня.       Покорительница воды позволила себе вздохнуть и слегка расслабилась, но некоторые сомнения оставались.       — Мне радостно слышать это, папа. Но постарайся помнить, что Зуко — не из нашего народа. То, что покажется добродушным подтруниванием для мужчины из Племени Воды, может стать оскорблением чести и достоинства мужчины из Народа Огня.       Хакода понимающе кивнул и выдавил полуулыбку.       Катара улыбнулась в ответ.       — А теперь мне правда стоит идти. Увидимся сегодня вечером на балу, хорошо? — Кто-то побурчал в ответ, кто-то помахал рукой. Никто не смотрел ей в глаза. Покорительница воды широко улыбнулась. — Эй, не всё так плохо. Всё будет как в тот раз, когда вы замаскировались под экипаж корабля Народа Огня.       — Вот только, — буркнул Бато, отправив нож в ножны, — в конце не будет бонуса в виде атаки исподтишка, которая поддержала бы наш дух.

***

      Как только ей удалось просеменить через весь дворец до королевского крыла, Катара испытала сильное разочарование, обнаружив гостиную Зуко пустой. Она немного постояла в коридоре, мысленно вспоминая всё места, куда он мог пойти, и пытаясь определить, какое из них окажется наиболее вероятным, потому что Катара не хотела проделать весь путь до гостевого крыла своими крошечными шажками, проверить комнату Айро, а потом проделать весь обратный путь, чтобы заглянуть в покои Зуко, или зал для собраний, или…       Покорительница воды развернулась и направилась к расположенному неподалеку кабинету.       Она знала, что, вероятно, не стоило туда ходить. У Катары не было времени отвлекаться, и, что куда более важно, она не была уверена, как много знала Мэй, или как много она сама, как невеста Зуко, должна была знать. Она даже не была уверена, что будет мудро подтверждать то, что является невестой Зуко. А проявление осведомленности о Синем Духе вообще могло привести к катастрофичным результатам.       Но ей надо было вновь встретиться с дворянкой, надо было посмотреть ей в глаза, зная то, что она знала сейчас. Ей нужно будет прислушиваться к малейшим намекам на ложь, к легчайшим признакам готовящегося заговора.       …потому что насколько можно доверять женщине, готовой привести в дом палача своего отца?       Катара четыре раза прошла мимо двери, прежде чем зайти, что было немного забавно, учитывая то, как она выбила эту самую дверь лишь несколько часов назад. У покорительницы воды не было ни малейшего желания смеяться.       Открыв, наконец, дверь, девушка обозначила своё присутствие легким стуком и просунула в кабинет голову.       — Мэй? Есть минутка?       Дворянка сидела на том же месте, где Катара видела её в последний раз, только теперь перед ней стоял новый поднос со свежей порцией чая. Пар вился из носика чайника, и Мэй сжимала полупустую чашку длинными белыми пальцами. Метательница ножей не повернулась к женщине из Племени Воды.       — Конечно, — плоским голосом ответила она. — У меня есть ещё как минимум полчаса, прежде чем Лин приготовит мне покои. Полагаю, сегодня она занята.       Катара проскользнула в комнату и тихо закрыла за собой дверь.       — Угу, сегодня вечером бал.       — Я слышала. Если кто-то спросит, я буду в моей комнате, рыдать… что Зуко не принял меня назад.       Глубоко вдохнув, Катара медленно прошла к стулу перед письменным столом, обращенному в сторону кресла Мэй. Девушка старалась ступать тихо, сохраняя царившую в комнате тишину. Только добравшись до стула, она вспомнила, что не сможет сесть, поэтому встала за стулом, положив руки на спинку.       — Он сказал мне… что ты решилась сделать.       Дворянка продолжала глазеть в окно в надвигающиеся сумерки, ставшие только гуще от пробегающих по небу облаков.       — Итак, теперь, когда ты знаешь, что я здесь лишь затем, чтобы совершить отцеубийство, мы снова станем друзьями?       Катара моргнула. Голос Мэй звучал настолько гладко и контролируемо, что было трудно определить, говорит она с сарказмом или нет, но покорительница воды всё же услышала сквозящее в тоне напряжение. И вспомнила, что сказал Зуко…       «Ей пришлось принять по-настоящему сложное решение о том, что есть правильно».       Согласиться с этим было куда проще, смотря в искалеченное шрамом лицо Зуко, думая о трудном решении Зуко. Не то чтобы Катару не трогали переживания Мэй. Просто беды дворянки сместились на самый край её внимания, заслоненные отчаянной необходимостью гарантировать выживание Зуко.       Но теперь все мысли Катары сконцентрировались на чувствах Мэй. Внезапно девушке стало очень-очень стыдно. После секунды внутренних метаний, покорительница воды выдавила:       — Я… Мэй, мне так жаль, что дошло до такого.       Дворянка безжизненно моргнула и повернула голову, остановив взгляд на Катаре.       — Но ты не так уж и сожалеешь, верно? Ты рада, что я здесь лишь затем, чтобы позаимствовать цепного пса Зуко, а не для того, чтобы увеличить позор моего отца попыткой цареубийства. — Глаза дворянки слегка прищурились. — Или спровоцировать драматичное воссоединение.       Женщина из Племени Воды встретилась взглядом с золотыми глазами и попыталась помнить о необходимости дышать. Мэй сказала правду. И это пугало Катару. Неужели то, что Мэй планировала убийство собственного отца, было лучше, чем если бы она попыталась забрать Зуко? В груди Катары вспыхнуло жгучее чувство стыда. Покорительница воды сглотнула, пытаясь притушить жжение, и отвела взгляд, принявшись хмуро рассматривать свои руки, сжимающие выгнутую спинку стула.       — Я бы солгала, если бы сказала, что это хотя бы отчасти не так… но мне всё равно очень жаль, что ты попала в такое положение. Я даже представить не могу, через что ты проходишь… через что ты уже прошла, чтобы решить, что это — лучший выбор.       — Это единственный выбор.       Катара подняла голову при резких словах Мэй и на секунду уловила мелькнувшее в глазах дворянки выражение. Затем метательница ножей снова принялась глазеть в окно, оставив покорительницу воды разглядывать её аристократический профиль, её безупречную позу.       — Когда я была девочкой, мой отец отвез меня загород на один день. — Мэй говорила тихо, её ровный тон противоречил глубочайшей привязанности, которая, казалось, острыми осколками разлеталась от её темной, жесткой фигуры. — У нас был готовый пикник, и мы проехали в паланкине на западную часть острова. Он назвал это «походом за приключениями», и хотя мы всё время оставались в окружении стражи, я притворилась, что мы отправились в дебри какого-нибудь континента. Только я и мой отец. — В уголке её рта мелькнула легчайшая из улыбок и тут же пропала. — Мне было, наверное, года четыре, потому что в пять он начал водить меня играть с детьми Хозяина Огня. После этого мы больше не отправлялись на прогулки в паланкине.       Выйдя из оцепенения, Катара не удержалась от недоверчивой гримасы.       — Ты же делаешь это не потому, что он… он не уделял тебе достаточно внимания, когда ты была ребенком, правда?       — Нет, — Мэй резко стрельнула глазами во вторую женщину и крепче сжала губы. — Я делаю это, потому что он крал, лгал и нанимал убийц, чтобы скрыть свою измену. Потому что он предал доверие людей, которыми управляет, и опозорил себя своей алчностью. Я делаю это, потому что он втянул всю нашу семью, наше родовое имя, всё, ради чего я работала всю мою жизнь, в бесчестье, которое мне придется искупать до конца моей жизни. — Дворянка слегка прищурилась и заговорила тише. — Мой отец с детства воспитывал меня как будущую Хозяйку Огня, а потом уничтожил всё, чтобы прикрыть свои преступления. В этом году моему брату исполняется четыре года. Я не стану стоять в стороне и смотреть, как он воспитывает из Том-Тома следующую пешку. Его смерть, санкционированная Хозяином Огня, — единственный благородный выход.       Онемев, Катара смотрела, как яростное выражение на лице Мэй сменилось характерной для неё легкой скукой. Ещё раз лениво моргнув, дворянка снова уставилась в окно. Пошел дождь — пелена, окутавшая границы восприятия Катары — но девушка едва ли это заметила.       В Южном Племени Воды скорбь принимала несколько форм. Была скорбь, что выла в темноте и притворялась ветром, но была и скорбь, что таилась в пустых углах палатки, которые не всегда оказывались пустыми. Была ещё скорбь, скрывающаяся в твоей тени, и могли пройти месяцы и годы, прежде чем эта скорбь докажет, что является такой же частью скорбящего, как кожа, голос или биение сердца.       А ещё была скорбь, которая крылась в новом оружии и под кроватью каждого стареющего близкого человека — мрачная и решительная скорбь от понимания того, что неизбежно случится.       Наблюдая за Мэй, Катара чувствовала эту скорбь. И хотя она лично не знала лорда Бау Ли и не была готова судить, действительно ли он достоин смерти, она понимала то, как пальцы Мэй притулились вокруг чашки, цепляясь за тепло, и знала, что смотрит не на женщину, задумавшую убийство, а на женщину, обратившуюся к последнему доступному средству.       Мэй слегка опустила бледный, острый подбородок и медленно закрыла желтые глаза.       — Но теперь я думаю о том приключении в паланкине… потому что это был день, когда он был для меня лучшим на свете отцом, и это день, по которому я буду его вспоминать.       Катара долго смотрела на неё, не сказав, что Мэй просто мучает себя, насмешливо дергая перед глазами то счастливое воспоминание за несколько часов до того, как всё будет потеряно, навсегда. Катара признала, что, возможно, никогда до конца не поймет то, свидетельницей чему она сейчас стала.       Покорительница воды проследила за взглядом дворянки в окно, и одно совсем недолгое время они вместе смотрели, как тьма опускается на мир.

***

      — И? Как я выгляжу?       Зуко отступил на несколько шагов, сложил руки на груди и окинул воина Племени Воды хмурым взглядом.       — Ну… если ты не станешь говорить или выкидывать глупости, то может сработать. — Покоритель огня прищурил глаза. — И помни, что тебе нельзя есть. Поднимешь маску, чтобы сунуть что-то в рот, и всей игре конец.       — Угу, никакой еды. Отлично. — Сокка пренебрежительно взмахнул рукой, и, учитывая одетую на его руку белую перчатку, жест вышел почти что королевским. Почти. — Знаешь, вся эта задумка весьма непрактична. Всем нужна новая одежда, то есть, это же просто выбрасывание ресурсов на ветер. Ты говорил об этом дяде? Потому что это правда.       Зуко тяжело вздохнул и поправил синюю мантию на плечах второго юноши. Широкие наплечники удобно скрывали чуть более худую фигуру Сокки, но что-то в нём выглядело… не так. Может, дело было в закругленных наплечниках или в белом лунном символе. Покоритель огня отошел, посмотрел снова, склонил голову набок и отстраненно произнес:       — Я ничего не могу сказать дяде, когда ему в голову стукнет подобная идея. Он просто становится одержимым и не слушает доводов разума.       Сокка поднял руку и потер подбородок маски, исполненной в традиционной манере Племени Воды, демонстрирующей почтение духу океана с помощью оттенков синего и черного, вкупе со стилизованным под волны капюшоном.       — Хм… одержим. Не слушает доводов разума. Звучит знакомо. Эй, это у вас семейное?       — Хватит сутулиться. Держи голову выше.       — Может моя поза была бы лучше, если бы меня не запекали заживо! — Неуклюжими, затянутыми в перчатку пальцами, Сокка попытался оттянуть в сторону высокий ворот одежды под мантией.       Зуко шлепком отбросил его руки в сторону и наклонился к маске так близко, чтобы воин племени хорошенько разглядел его гневно изогнутую губу, а затем медленно и четко произнес:       — Помни, тебе нельзя показывать кожу. Так что думай об айсбергах и преодолей это чувство.       — В последний раз я влезаю у тебя в долг, Зуко! — Сокка сложил руки на синей шелковой одежде, явно изготовленной портными Народа Огня, и столь же явно навеянной модой Племени Воды. — Мне плевать, что случится. Даже если я буду умирать в пустыне от жажды, а ты появишься с мехом воды, просто позволь мне мирно поджариться, потому что никогда больше я не попрошу тебя об одолжении.       — Отлично. А как у тебя с танцами?       Маска заглушила писк Сокки, но всё равно прозвучало громко.       — Что? Раньше ты ничего не говорил про танцы!       Зуко посмотрел на него, не веря своим ушам.       — Это же бал. Будут танцы. Не говори мне, что не умеешь танцевать! — Покоритель огня глубоко вдохнул и закрыл ладонью глаза, заставляя себя успокоиться. — Ладно, всё нормально. Всё равно я не люблю танцевать. Никто ничего не заподозрит, если ты будешь мало танцевать.       — Как на счет «вообще не танцевать»?       Покоритель огня оскалился.       — Ты должен хотя бы раз потанцевать с Катарой. Очень важно, чтобы… Встань прямо!       — Я и стою прямо! — Воин ткнул себя в грудь большим пальцем. — Но даже лучшая осанка в мире не заставит никого думать, что я из королевского рода, когда я выйду на бальный паркет.       Зуко прищурился и некоторое время молча сверлил взглядом второго юношу, а потом схватил его.       И вот почему так случилось, что когда Катара вошла в покои Зуко, то застала Хозяина Огня и своего переодетого брата танцующими вокруг огромной кровати. Как только дверь закрылась у неё за спиной, Зуко замер. Одна его рука лежала в ладони Сокки, а вторая покоилась на плече юноши из Племени Воды. Внезапно Зуко стал куда менее волноваться об обтянутой белой перчаткой руке Сокке, лежавшей у него на талии.       — …постой, так надо налево-налево-направо или назад-налево-направо, Зуко?       Катара широко улыбнулась и постаралась сложить руки на груди, но из-за стесняющего движения платья сдалась и уперла кулаки в бока.       — Я рада, что хотя бы вы двое ладите друг с другом.       — Катара! — Сокка отскочил от Зуко так, словно того охватило пламя… что вполне могло произойти. Платье Катары очерчивало все её формы, начиная от высокого воротника до узкого подола, подчеркивающего её тонкую талию по моде Племен Воды, и в то же время акцентирующего её изящные плечи, что прямо кричало об утонченности Народа Огня. И всё оно было таким… красным. Казалось, её кожа светилась на фоне шелка, а её сверкающие синие глаза мерцали весельем.       Внезапно Зуко понял, что его руки всё ещё вытянуты туда, где секунду назад стоял Сокка. Он также понял, что юноша из Племени Воды стоял в надменной позе и отчитывал сестру.       — Нельзя вот так вот врываться к людям! Это личное мужское время! Когда мужчины занимаются личными мужскими делами!       — Личными мужскими делами, да?       Зуко, наконец-то оторвав взгляд от Катары, указал пальцем на Сокку.       — А вот это — отличная поза.       — Не отвлекайся от главного, Зуко! Если она решит, что может вот так запросто врываться когда угодно, у тебя никогда не будет уединения. Поверь мне!       Катара закатила глаза и перевела внимание на покорителя огня. Её усмешка исчезла, и девушка прикусила губу, когда скользнула взглядом по его черной одежде.       — Ты абсолютно уверен, что мне нельзя с тобой? Я могу сказаться больной и прятаться от Лин, пока она не сдастся. То есть, я знаю, что она упертая, но, полагаю, проявив немного терпения, я могла бы…       Зуко подошел к ней, влекомый непривычной нуждой, сквозившей в выражении её лица. Он не смог удержаться и обхватил ладонями её прохладное лицо, заглянув в озера её глаз.       — Катара… — Он отчаянно подыскивал слова, идеальные слова. — Я никогда не оставил бы тебя, будь моя воля… Но никто не поверит, что Сокка — это я, если тебя не будет с ним рядом.       — Эй! Я тут стараюсь изо всех сил. Никто меня не ценит! — Краем глаза Зуко видел, как другой юноша размахивал руками, но не повернулся, чтобы посмотреть.       Кажется, Катара не замечала своего брата. Она накрыла ладонями руки Зуко и, вздохнув, нахмурилась.       — Я была серьезна, когда говорила о твоем пленении. Если мне придется отправиться на Угольный остров в темноте, под дождем, врываться в дом Бау Ли и сражаться со всеми его стражниками, а потом вытаскивать тебя оттуда и собирать по кусочкам, я никогда не дам тебе об этом забыть. Никогда.       Зуко слабо улыбнулся и провел большим пальцем по её щеке.       — Меня не поймают, Катара. Всё спланировано. Тебе правда не надо так волноваться…       — Нет, надо, — твердо ответила она. И пока она скользила ладонями по его лицу, Зуко краем сознания отметил вмешательство Сокки.       — Угу, вообще-то, ей надо. Если бы Катара перестала постоянно переживать о друзьях и семье, то ткань того мира, который мы знаем, начала бы рвать… О, тьфу!       Её прохладные губы невесомо и легко коснулись его, напоминая глоток из ручья, и Зуко обнаружил, что его руки погрузились в её волосы, сдвинув косу набок. В его ушах звучал шорох этого поспешного прикосновения, тихий звук её вздохов, так что ничего удивительного, что он не совсем разобрал громогласные протесты Сокки.       И ничего удивительного, что Зуко не услышал, как Лин постучала и вошла в его комнату. Только отстранившись от Катары, он заметил стоявшую возле двери служанку, взгляд которой метался с Хозяина Огня на его двойника и обратно.