Его Величество предпочитает синее (His Majesty Prefers Blue)

      Небо над столицей было ясным, но воздух на улицах оставался тяжелым от влаги вчерашнего дождя. Луна низко висела на восточном небосклоне, светло-желтая и больше не идеально круглая, но всё же отбрасывая косые отсветы на грязный переулок возле Нефритовой Чаши, оставляя Катаре и Зуко целую стену теней, в которых можно было скрываться, поджидая и наблюдая.       Опаленная улица была многолюдной в этот ранний час ночи. Несмотря на свою тесноту и изгибы, она была усыпана разноцветными бумажными фонариками, а многие магазины держали двери широко открытыми, чтобы запахи жарящегося мяса и специй разносились случайными порывами ветерка. Самые разнообразные люди проходили мимо входа в переулок: оборванный поэт, громко декламировавший свои сочинения; три бродяги в шокирующе скудной рванине, патруль настороженной городской стражи, крупный мужик с татуировкой утконос-медведя, покрывающей всю его руку, и даже группа чумазых детишек прошагали мимо за очень короткое время.       Катара позволила себе привалиться спиной к холодной каменной стене и тяжело, бесшумно вздохнула, нахмурившись под своим самодельным фукумэном. Влажный воздух нес с собой холод, а сидение на корточках и неподвижность вытянули всё тепло из её конечностей. Когда она украдкой потерла пальцы, то почти ничего не почувствовала. Рядом с ней тело Зуко пылало своим невидимым огнем, но покорительница воды сохраняла дистанцию в несколько дюймов между их бедрами и плечами.       Он молчал с тех пор, как они тихо выскользнули из его покоев. Это было нормально. Как правило, они почти не разговаривали, когда уходили на вылазку. Тишина была важна. Катара знала это. Но сегодня ночью молчание Зуко казалось другим. Оно было тяжелым, как вода в воздухе, и висела между ними, подобно третьему спутнику, выжидающему и наблюдающему, подобно им.       —…но насколько благородной ты собираешься быть, когда этой ночью окажешься в моей кровати?       Долгий миг она была слишком ошарашена, чтобы говорить. Затем девушка сглотнула, пожала плечами, отвела глаза от его оценивающего взора, от его угасшей усмешки.       — Я… я не… планировала… Я увидела шанс запустить скандал и облегчить ночные вылазки, и… — она покраснела. Она чувствовала румянец — горячую, стремительную волну, пробежавшую по её щекам, её шее. — Я увидела шанс и не видела повода тянуть, так что воспользовалась шансом.       Зуко вскинул подбородок и задумчиво нахмурился, его глаза сузились в сверкающие щелочки.       — Ты доверяешь мне, Катара?       — Что? Разумеется, я доверяю тебе!       — Ты уверена? — Он подошел на полшага ближе, свет от свечей падал так, что его лицо очутилось в темноте. — Потому что ты слишком уж быстро отказалась от второй половины того… чая.       Ещё раз глубоко вдохнув, Катара посмотрела мимо неподвижного силуэта Зуко на Опаленную улицу. Сейчас было не время думать об этом.       Словно почувствовав её отчаянную необходимость отвлечься, в поле зрения показалось знакомое лицо, хотя Катаре понадобилась секунда, чтобы узнать его. Одежда мальчика не была темным, практичным одеянием, как прошлой ночью, а простой красной туникой и белым фартуком с завязками, которые были слишком длинными для его тощей талии. Его волосы были аккуратно завязаны в узел, а лицо — чисто вымытым. В руках он нёс корзинку с баночками, наполненными какими-то сухими травами, скорее всего, чаем.       Чу Тан резко остановился, заслышав резкий свист Зуко, и после секундного колебания мальчик огляделся в поисках прохожих, а потом зашел в переулок. Он приближался медленно и неохотно, и Катара заметила тот миг, когда он узнал маску Синего Духа — мальчик остановился, наполовину освещенный желтой луной, а его глаза широко раскрылись. Он немного засуетился с корзиной, словно пытаясь решить, как подобающе поклониться, не уронив её, но Зуко заговорил раньше, чем мальчик успел что-то придумать.       — Я надеюсь, ты помнишь наш договор, Чу Тан?       Наконец, мальчик с грохотом уронил корзину на брусчатку и упал на колени. Когда он заговорил, то его голос слегка срывался, а ещё был приглушен коротким расстоянием между его лицом и мостовой.       — Разумеется, Хозяин Огня! Я ваш покорный слуга.       — Тише! — Катара оглянулась на Опаленную улицу. Кажется, никто не обращал на них внимания, но это не означало, что это внимание нельзя привлечь. Она хмуро посмотрела на Чу Тана и продолжила. — В чем твоя проблема, парень? Ты хочешь, чтобы нас поймали? Ты знал, что прошлой ночью отправил нас в западню?       — Что? Нет! — Его худые плечи напряглись, и он приподнялся, чтобы посмотреть на неё круглыми глазами. — Я… Я действительно слышал, что вчера ночью в Среднем Городе патрулировала королевская гвардия, — Катара сделала к нему шаг, и он поспешно продолжил, — но я узнал сегодня утром! Я понятия не имел, что там будет ловушка! Я должен был доставить Синего Духа дворянину у Арки Озая… вот всё, что я знаю! Клянусь своей жизнью!       — Чу Тан, ты говорил, что не знал человека, подошедшего к тебе. Откуда ты знаешь, что он был дворянином? — При звуке тихого голоса Зуко Катара обратила свой анализирующий взгляд на него. Маска ничего не выдавала. Краем глаза девушка заметила, что лицо Чу Тана побелело и снова уткнулось вниз. Голос мальчика был слегка приглушен.       — Он приехал в королевском паланкине, мой господин… в таком, из дворца… с национальным символом.       Долгий миг царила тишина. Катара переводила взгляд с одного на другого, но ни склоненная спина Чу Тана, ни жестко напряженные плечи Зуко ничем не выдавали их мысли. Наконец, она покачала головой и пожала плечом.       — Так в чем дело? Ло Вэй мог использовать свои связи и позаимствовать паланкин, так?       — Он был с позором уволен со службы. Хау никогда не позволил бы взять паланкин кому-то, не вхожему во дворец, не говоря уже о человеке в положении Ло Вэя.       Катара продолжила шептать, чтобы Чу Тан не слышал детали, но она не придвигалась к покорителю огня так близко, как в другие ночи.       — А что насчет лорда Бау Ли? Разве у него нет своих паланкинов?       Маска повернулась, когда глаза Зуко устремились на неё. Она добавила ещё полшага между ними. Он замешкался, прежде чем ответить слегка нетерпеливым тоном.       — Большинство дворян действительно имеют собственные паланкины, но на них изображен родовой герб, а не символ Народа Огня.       Катара сглотнула и быстро моргнула.       — Итак… это значит… — Её голос затих, и через секунду Зуко закончил её мысль.       — Должно быть, у Ло Вэя был ещё сообщник, кроме Бау Ли. Кто-то из дворца.       Переулок был тихим, за исключением далеких звуков, издаваемых обитателями Опаленной улицы, занимающихся своими делами. Катара не слышала их, сконцентрировавшись на каждом вдохе и выдохе. Ей вспомнился полный паники голос Ло Вэя.       «…Он одолжил мне солдат и деньги, чтобы заплатить патрулям…»       Но казначей не говорил, что платил за услуги Чу Тана.       Кто-то из дворца. Кто-то с властью и деньгами, и — что самое худшее — анонимный. Катара думала, что Ло Вэй финансировал нападение на неё в её первый вечер в Народе Огня, пока не поняла, что у него не было для этого денег. Неужели этот анонимный сообщник стоял за тем покушением на её жизнь?       Зуко говорил, и, несколько раз быстро моргнув, Катара начала уделять внимание.       — …выследил бы этого хорька и выдавил из него правду, но он уже на полпути в Царство Земли. — Юноша на несколько шагов отошел в переулок, его руки были сжаты в кулаки и приподняты вверх. — Глупец! Я дал ему идеальный повод сбежать из страны.       — Он правда уехал?       — Да, Катара, — рявкнул Зуко, взмахнув одной рукой. — Думаешь, он действительно попытается остаться в стране после того, как ты обошлась с ним прошлой ночью? Его имя стояло вверху списка отбывающих пассажиров. Он ушел, как и наш шанс поймать его соучастника!       — Хорошо! — покорительница воды сложила руки на груди и насупилась. — Но угрожала не только я, если ты помнишь, и тебе не обязательно рычать на меня из-за этого. Злость на меня ничего не изменит.       Зуко какое-то время разглядывал её, прежде чем тяжело вздохнул и понурил плечи. Юноша поднял руку, вероятно, чтобы сжать переносицу, но его пальцы стукнулись о маску и снова опустились. Долгое время он не говорил. Катара просто смотрела на него с раздражением. Как он мог злиться на неё, когда сам изгнал Ло Вэя? Неужели он настолько нерационален?       Она подняла руки с раскрытыми ладонями, её тон был несколько возмущенным.       — Это было гарантией для Лин, что ничего не произойдет… ты знаешь это.       — А ты уверена, что это не было гарантией и для тебя тоже?       — Э… — Чу Тан прочистил горло и посмотрел на них, но не отважился заговорить.       Сейчас было не время. Катара протянула ему руку.       — Вставай, Чу Тан. Ты весь фартук перепачкаешь.       Словно бы испугавшись этой угрозы, юный официант сел, принял её руку и поднялся на ноги. Он попытался стряхнуть грязь с коленей своего белого фартука, но влага на земле превратила пыль в грязь. Узкие плечи мальчика поднялись и опустились от вздоха.       — Вон Чи меня задушит.       Катара раскрыла рот, чтобы высказать какое-нибудь утешение и совет по выведению пятен, но все мысли вылетели у неё из головы, когда мальчик заговорил снова.       — Я мог бы помочь вам узнать этого дворянина. У него довольно характерный голос.       Зуко резко вскинул голову, но заговорила Катара.       — В каком смысле характерный?       Мальчик покачал головой и потер затылок.       — Я не знаю… Я не уверен, как его можно описать. Но он был старым… и он большой мастер говорить.       Покорительница воды моргнула, и в её голове мелькнули воспоминания о завитых черных с проседью бакенбардах. Её губа поползла вверх, открыв зубы.       Зуко кивнул головой.       — Ты узнаешь его, если услышишь снова?       — Да, Хозяин Огня.       — Тогда завтра ночью ты не будешь работать в чайной твоего кузена.       Катара едва могла расслышать ухмылку, появившуюся на губах Зуко, когда тот объяснял Чу Тану, что мальчик будет делать вместо разливания чая, но свирепое предвкушение, появившееся на лице лучника, было отчетливо заметно. Она улыбнулась под фукумэном: возможно, мальчику будет лучше жить жизнью охотника за наградой. Чу Тан мог работать днями и ночами в чайной, но его сердце всегда будет принадлежать охоте.

***

      Той ночью они рано вернулись во дворец. Вообще-то, было настолько рано, что в коридорах было куда больше людей, чем они встречали прежде. По большей части залы были наполнены слугами, спешащими по делам, исполняющими свои разнообразные задания, но временами встречались группки аристократов, прогуливающихся размеренным шагом. И, кажется, все перешептывались.       Зуко и Катаре пришлось раз за разом шмыгать в узкие тени от резных колонн или втискиваться в закутки за статуями и цветочными горшками. В последний раз им пришлось выбраться в окно и стоять на выступе снаружи, прижавшись спинами к холодному от ветра мрамору, пока леди Ло Канг и ещё несколько дворянок из Ба Синг Се прошествовали мимо.       — …слышали тех служанок за ужином, не так ли? — Знакомый, воспитанный голос, танцующий между предвкушением и скукой. Катара, стоявшая ближе к окну, ощетинилась. Прижатое к ней плечо Зуко стало ещё более заметным. Леди Ло Канг продолжила, её голос становился громче по мере её приближения. — Очевидно, мелкая водная потаскуха выиграла игру. По крайней мере, первый раунд.       — Она ещё примитивнее, чем кажется, если думает, что сможет заполучить место Хозяйки Огня, просто соблазнив его, — вздохнул другой лирический голос. — Мне даже стыдно за бедную девочку. Брат-дурак, громила-отец, а теперь эта… позорная ошибка в суждении.       Вмешалась женщина постарше, тон которой выдавал пожатие плеч.       — Я бы не стала так быстро делать вывод о том, что это была ошибка, леди Ли Вэн. В конце концов, Народ Огня уважает силу страсти, а Хозяин Огня довольно… — Катара услышала усмешку, растянувшую её губы, — юный. Юноши славятся тем, что путают страсть с любовью.       Следующим раздался голос леди Ло Канг, и при звуках её речи ясно рисовались приподнятые уголки губ.       — О, вот бы то же самое можно было сказать о её брутально-красивом отце…       Последовавший раунд сдержанных смешков был достаточно громким, чтобы заглушить звуки попытки Катары прыгнуть сквозь окно. Хватка Зуко на её локте была внезапной и сильной, и он смог сдержать её достаточно, чтобы к ней вернулся здравый смысл. Тепло руки покорителя огня просочилось сквозь ткань её рубашки, и Катара вдруг услышала звук его дыхания очень близко от себя.       Дворянки ушли дальше по коридору, отпуская тихие неприличные шутки, и вскоре завернули за угол. И всё это время покорительница воды стояла за окном, и горячая рука Зуко лежала на её руке. Она повернула голову и заглянула во тьму глаз маски.       — Я… Ладно! Хорошо! Это гарантия и для меня тоже. — Она сложила руки на груди и опустила хмурый взгляд на пол справа. Стыд грыз её. — Теперь мы уже можем идти?       Он долго смотрел на неё, но она не поднимала глаз. Наконец, он прошел в свою гардеробную и, когда вышел, то был одет в темный костюм и маску.       Катара чувствовала себя уязвимой под пустым взглядом Синего Духа, как будто он молчаливо осуждал её за неосмотрительность, как будто каждая неудачная потеря самоконтроля лежала перед ним, выставленная напоказ. Слова дворянок вихрем кружились перед ней.       — …мелкая водная потаскуха…       — …позорная ошибка в суждении…       — …путают страсть с любовью…       У Катары свело живот, и она отвела глаза в сторону. Рука Зуко рывком отдернулась от её локтя, и холодный воздух немедленно занял её место. Он издал тихий звук, словно хотел что-то сказать, но покорительница воды стряхнула ощущение холода и скользнула в окно.       Он тенью следовал за ней по коридорам, и время от времени она оглядывалась, чтобы убедиться, что он ещё там. Ловить краем глаза его темную фигуру одновременно и ободряло, и приводило в замешательство. Девушка вздохнула с облегчением, когда они прошли в потайную дверь в его спальню.       Как только дверь с тихим шорохом закрылась за ними, Зуко сложил руки на груди и уставился на неё, застыв на месте.       Катара, виновато поведя плечом, бросила взгляд на ванную. Ей хотелось смыть краску с лица, но чем скорее она это сделает, тем скорее окажется с ним в кровати… и что она будет делать тогда?       — Эта дверь не запирается.       Она моргнула и посмотрела на маску Синего Духа. Он говорил почти что с досадой, но было сложно сказать наверняка.       — Зачем бы мне это?       Зуко слегка пожал плечами. Теперь в его тоне отчетливо сквозила досада.       — Я не хочу, чтобы ты удивилась или подумала, что я обманул тебя… если ты захочешь… я не знаю… спрятаться или ещё что-то.       Катара скривилась.       — Спрятаться? От чего? Все уже знают, что я здесь. — Она раскинула руки по сторонам и покачала головой. Себе под нос она буркнула:       — Молодец, Катара…       Он снова замолчал, и маска на краткое время повернулась к полу, прежде чем вновь обратиться к ней.       — Я имел в виду от меня. На случай, если ты захочешь спрятаться от меня.       Покорительница воды только и могла, что уставиться на него. Она смутно чувствовала, что её лицо выражает замешательство, но её разум был слишком поглощен мыслями, чтобы регистрировать что-то, помимо смягчения его голоса.       Зуко перенес вес с ноги на ногу, но отказался нарушить тишину. Нечестно, что он мог просто прятаться за маской и смотреть, как она барахтается. Совсем нечестно.       Наконец, Катара сдернула фукумэн с подбородка и откинула капюшон.       — Да что с тобой не так? Что, во имя Юи, заставило тебя думать, что я захочу прятаться от тебя? И в твоей ванной, из всех мест?       — Что не так со мной? Что на счет тебя? — Он опустил руки, а потом ткнул в неё пальцем, зарычав. — Ты ясно продемонстрировала, что думаешь, что я воспользуюсь твоим положением.       — Что? — она широко замахала руками. — У нас был разговор, о котором я не знаю, или что? Я теряла сознание? Потому что я не помню, чтобы говорила что-то подобное!       — Тогда объясни! — его голос проходил сквозь маску как слегка приглушенный крик, а его руки сжались в кулаки. — Объясни, зачем тебе нужны гарантии, что ничего не произойдет сегодня ночью! Объясни, почему ты не веришь, что я буду вести себя с честью!       — Я верю тебе! Это ты сомневался в моей чести, помнишь? — Катара ткнула себя в грудь большим пальцем, а потом с силой сложила руки на груди, пытаясь закрыться. Она зло сверлила взглядом пол в углу. — Не без причины, полагаю, но всё равно…       Она не видела, как он снял маску, но резко повернула голову, когда услышала, как покоритель огня положил маску на столик, где были сложены её вещи. Зуко смотрел на неё, нахмурив лоб, его выражение лица колебалось между смятением и раздражением. Когда он заговорил, то медленно покачал головой по сторонам.       — И что это должно означать?       Катара фыркнула и пожала плечами, отведя глаза.       — Если кто здесь и не достоин доверия, то это я, Зуко. Я… соблазнила тебя в переулке, и набросилась на тебя в твоей гостиной, и провела ночь в твоей кровати, даже не спросив у тебя… а теперь я собираюсь снова это сделать. Я хочу сказать… — её глаза быстро обратились на потолок, и она задумчиво взмахнула рукой. — Я вроде как отключилась в прошлый раз… но всё равно, я не могу тебе сказать, сколько раз я прикасалась к тебе без всякой необходимости, или терлась о тебя, или… нюхала тебя. Я даже не думаю об этом… это вроде как случается.       Лицо Катары пылало. Она мельком подняла глаза, отметив широко раскрытые желтые глаза Зуко за секунду до того, как снова отвести взгляд.       — Я не выпила контрацептив по нескольким причинам. То, что ты сказал про Лин… и вкус… но, главным образом, я не хотела повода потерять контроль. — Глубоко вдохнув, она вздернула подбородок и встретилась с ним глазами. — Со всем этим скандалом я не вполне уверена, что смогу смотреть людям в глаза, если буду знать, что все истории, рассказываемые обо мне… на самом деле правда. — Она стиснула локоть второй рукой и затеребила край туники. — Я… хочу сохранить хоть немного чести, понимаешь?       Зуко моргнул и, секунду спустя, кивнул головой.       — Да, я понимаю.       Он подошел к ней ближе, не сводя с неё глаз. Катара высоко держала голову и не двигалась, кроме как опустила глаза, когда он подошел достаточно близко, чтобы взять её опущенную руку в свою. Она позволила ему держать её руку перед собой и смотрела на его ласково приподнятую бровь, в то время как он рассматривал её слегка выступающие костяшки пальцев, её требующие стрижки ногти. Желтые глаза вновь посмотрели вверх, заглядывая в её.       — Я никогда не сомневался в твоей чести, Катара. Я хочу сказать… — его взгляд опустился на её руку, а здоровая щека слегка покраснела, — моя культура почитает страсть, и я тоже не был так уж целомудренен с тобой. Вот… почему я спросил, что я… то есть, поскольку ты собираешься быть… прямо здесь… у меня будет большой искус… делать разные вещи…       Она моргнула. Его руки, держащие её ладонь, были горячими и влажными. Катара улыбнулась и сплела пальцы с его, убрала свою свободную руку с локтя и накрыла его пальцы.       — У меня тоже.       Глаза Зуко резко метнулись к её глазам, а потом опустились на её улыбающиеся губы. Его бровь полезла на лоб, а рот изогнулся в почти-что-улыбке.       — Итак… когда ты сказала, что хочешь сохранить немного чести, какое именно количество ты имела в виду?       Улыбка Катары переросла в усмешку.       — Ну, мы ведь обручены, и, согласно традициям Южного Племени Воды, пара должна убедиться, что их влечет друг к другу, прежде чем произнести клятвы…       Покоритель огня продемонстрировал выражение напускной обиды и провел пальцем по основанию её ладони. Щекочущее ощущение заставило губы Катары приоткрыться от крошечного, вызванного неожиданностью аха. Зуко наклонился над их соединенными руками и прошептал ей на ухо.       — Ты сомневаешься, что между нами пробежала искорка?       — Разумеется, нет. — Покорительница воды скользнула рукой вверх по его шее и удержала на месте, когда он попытался отстраниться. Он немедленно подчинился её легкому прикосновению, и, пока её пальцы перебирали его буйные волосы, она услышала, как он сглотнул. — Но нет вреда в том, чтобы убедиться.       Он неподвижно стоял перед ней, и на таком близком расстоянии она чувствовала запах пота, образовавшегося за время ночной пробежки. Запах был теплым, слегка животным, и чем-то напоминал о палатках на её родине, месте пересечения дикости и человеческой цивилизации. Этот запах призывал Катару, тянул в том месте, что располагалось где-то в области пупка.       Когда она взяла между губами мочку его уха, он тихо заворчал, а его руки, всё ещё обхватывающие её руку, сжались и разжались. Она провела языком по мягкой плоти, внимательно прислушиваясь к его учащенному дыханию, остро чувствуя, как его кожа нагревалась под её ласками. Катара отстранилась и проговорила в область за его ухом:       — Не знаю, стала бы я называть это искоркой... По мне так больше похоже на медленное кипение.       — Вообще-то, — Зуко пришлось покашлять, прежде чем продолжить, — это напоминает рассыпанные угли. Нужен воздух, чтобы раздуть искру, — с этими словами он повернул голову и выдохнул горячий, влажный вздох на её шею, её скулу. Покорительница воды вздрогнула и повернула голову, давая ему лучший доступ, и Зуко прижался ртом к пульсирующей жилке в неторопливом поцелуе.       Катара сглотнула и сумела выдавить:       — Ясненько.       Кажется, Зуко не заметил её слов. Его рот, мягкий и теплый, передвигался по нежной коже боковой стороны шеи. Его тяжелые выдохи отдавались у неё в горле, и девушка расслышала собственное тихое постанывание, только когда Зуко ответил ей, придвинувшись ещё ближе и сменив положение рук. Одна его рука обняла её за талию, а вторая, всё ещё удерживая её кисть, провела её ладонью по его груди и остановилась на уровне плеча. Он положил её ладонь себе на ключицу, скользнул своей ладонью вдоль её руки к её телу, потом пробежался пальцами по её ребрам, направившись к бедру.       Катара поерзала и повернула голову, чтобы посмотреть на покорителя огня. Он ответил ей взглядом из-под полуопущенных ресниц. Его глаза вновь сверкали, как тёмный мёд в сотах. Она провела пальцами у него в волосах, отводя их от его бледного лица. Зуко опустил подбородок и начал придвигаться ещё ближе, его взгляд был устремлен на её губы.       — Мне нужно помыться, — выпалила она.       Он остановился, моргнул и наморщил лоб.       — Прямо сейчас?       — Перед тем, как ложиться в кровать. — Лицо Катары покраснело, и она затараторила быстрее. — Я не усну, если не вымоюсь.       — О… — Зуко прочистил горло и слегка отстранился, хотя не очень далеко, потому что её пальцы запутались у него в волосах. Он нахмурился. — В ванне есть таз… и мыло… и полотенца.       — Угу, подойдет. Э… — Покорительница воды отвела глаза в сторону и на секунду прикусила губу, сражаясь сама с собой. У её народа была одна традиция… но, может быть, Зуко она не понравится. В конце концов, он был из королевской семьи Народа Огня, и ей не стоило ожидать, что он захочет разделить каждый аспект её культуры, особенно когда она сама так рьяно выразила желание не следовать его культуре всего несколько часов назад…       … и, о, как же ей будет стыдно, если она попросит, а он откажется?       — Думаю, я, э… переоденусь для сна. — Он всё ещё хмурился на неё и убрал руки с её тела, отстраняясь ещё дальше. Катара выпустила его волосы.       — Точно… угу…       Пока Зуко ходил в гардеробную, покорительница воды покопалась в своей сумке в поисках одежды для сна, а потом торопливо удалилась в ванную. Когда девушка уже готовилась затворить за собой дверь, то помедлила, держа одну руку на ручке. Она видела свое тусклое отражение в зеркале на туалетном столике, темнеющее на пороге, очерченное слабым светом свечей.       Синие бусины из раковин в её заплетенных боковых прядках, а также её глаза, блестели в полутьме.

***

      Когда Зуко натянул на себя пижамную рубашку и завязал пояс на талии, то расправил шелк решительными движениями человека, принявшего окончательное решение.       Честь. Он будет спать рядом с Катарой с честью. Он может целовать её, возможно, прикасаться к ней, но он сохранит дистанцию, сдержит огонь внутри на минимальном уровне. Он будет сохранять контроль. Он с почтением отнесется к доверию, которое она проявила к нему.       Возможно, он сойдет с ума, но хотя бы сохранит честь.       Зуко глубоко вдохнул, прежде чем выйти из гардеробной. Он думал, что, возможно, просто ляжет на кровать и будет ждать, когда Катара закончит мыться. Он не сделал и двух шагов к кровати, прежде чем заметил, что в комнате не хватает половины свечей.        Он замер с поднятой для шага вперед ногой, когда понял, куда они делись.       Покорительница воды взяла несколько свечей… много свечей в ванну, доказательством чего являлся пляшущий лучик света, пролегший на полу от ванной… дверь в которую была слегка открыта.