Его Величество предпочитает синее (His Majesty Prefers Blue)

      Катара глубоко вдохнула и, решительно уперев глаза в свою пустую чашку из-под десерта, начала говорить.       — Меня вроде как… озарило… когда я увидела, как ты даришь цветы какой-то дворянке и читаешь ей наизусть стихи. Я не совсем ревновала… ну… я хочу сказать… это не то, что я хочу сказать, — она шмыгнула носом и напряженно сдвинула брови.       После нескольких глубоких вдохов покорительница воды заговорила вновь, медленно и тихо.       — Когда тебя ударила молния Азулы… тогда я впервые испугалась, что ты умрешь. Тогда ты был моим другом и спас мне жизнь, закрыв от разряда. Я вложила все силы в твое исцеление… и я так боялась, что этого будет недостаточно.       Зуко упер хмурый взгляд в её руку, всё ещё сжимавшую его ладонь. Наверное, её ладонь начала потеть, потому что его пальцы медленно выскальзывали.       Кажется, не замечая этого, Катара продолжила.       — То же самое было с Чу Таном и Ло Вэем. Оба раза ты был ранен, и оба раза… я была в ужасе, что потеряю тебя. Ло Вэй был хуже всего. Когда я вошла в ту комнату и увидела тебя висящим там… ты был весь в крови и в маске, так что я не видела твоего лица… На секунду я решила, что ты уже мертв. Я… — она сглотнула и повесила голову, — Зуко, я не блефовала… я действительно заставила бы того человека порезать себя. И даже хуже. Я не испытывала желания убивать со времен Ян Ро… но в ту ночь у меня в голове была такая мысль.       Покоритель огня разглядывал её, нахмурив лоб. Её ярость на Ло Вэя сильно напоминала то выражение, что было у неё на лице во время встречи с Ян Ро, но он считал, что этот гнев произрастал из случившегося с ней.       Катара прикусила губу, глубоко вдохнула и продолжила.       — Сегодня… когда я увидела тебя с той дворянкой… у меня возникло то же паническое чувство, когда я думала, что ты вот-вот умрешь. Хотя она не угрожала твоей жизни. Она распиналась про какого-то дурацкого поэта, и, кажется, ты знал, о чем она говорит…       — Не знал, — тихо перебил её Зуко. — Я ненавижу поэзию. Она скучная.       Наградой ему стала сияющая улыбка, прежде чем Катара снова опустила глаза в свою чашку из-под десерта и продолжила.       — Когда позавчера я поссорилась с леди Ло Канг, то просто не хотела, чтобы ты связал свою судьбу с какой-нибудь манипуляторшей. Я не думала, что сама могу быть с тобой. Но сегодня… как раз перед тем, как уничтожить ту тележку… я поняла, что не хочу терять тебя, никогда. Ни из-за смерти, ни из-за какой-то родовитой любительницы поэзии из Царства Земли. — Она бросила на него взгляд, на её губах играла слабая улыбка. — Я хочу быть с тобой. Я… хочу быть рядом, чтобы защищать тебя, когда смогу, и собирать тебя по кусочкам, когда не смогу.       Зуко вернул её улыбку, едва-едва, но и дернул плечом. Его пальцы по-прежнему медленно выскальзывали из её хватки.       — И это всё? Ты просто… хочешь убедиться, что я не умру?       Катара фыркнула, склонила голову и опустила плечи. Она выглядела раздраженной… но судя по её неослабевающей хватке — сейчас она держала в руке лишь кончики двух его пальцев — она не злилась на него… конкретно.       — Нет… я не об этом. Если бы я просто не хотела твоей смерти, то вызвалась бы стать твоим телохранителем или ещё кем-то. Зуко, я… Половину времени ты напористый, и у тебя жуткий темперамент, и ты не особо задумываешься о том, что не имеет непосредственного отношения к твоей стране, и…       Зуко скривился и выдернул руку. Девушка вскинула на него глаза и удивленно покачала головой.       — …и мне нравится это в тебе.       Он уставился на неё, его гримаса сменилась хмуростью, и он сложил руки на груди. Катара продолжила, не останавливаясь.       — Мне нравится, что ты будешь стоять за то, во что веришь, против кого угодно, особенно против меня, и мне нравится, каким страстным ты становишься в вопросах, имеющих для тебя значение. И мне нравится, что ты настолько предан служению своему народу, что готов пожертвовать своей жизнью ради них, ночь за ночью, — Катара пожала плечом. — И ведь это даже не твои хорошие качества.       Зуко секунду удерживал хмурое выражение лица, пока разглядывал её. Потом он скосил чуть прикрытые глаза в сторону и высоко поднял бровь.       — А какие именно?       — Ну, во-первых… — Юноша посмотрел на неё и увидел, что она усмехнулась и сложила руки на коленях. — Твоя честь. Ты говоришь, что это черта Народа Огня, но я никогда не встречала человека, который настолько полагался бы на честь, как ты. Временами это приводит в ярость… как когда ты преследовал нас по всему миру, или когда отказался поцеловать меня, — Катара приподняла бровь и со вздохом продолжила, — но в целом, это делает тебя достойным уважения человеком. Ты упоминал, насколько «бесстрашной» я была, когда ты поймал меня вместе с пиратами. Но мне не понадобилось много времени, чтобы понять, что мне не надо бояться тебя, Зуко. Ты слишком дорожил честью, чтобы позволить мне пострадать, пока я у тебя в плену.       Он позволил себе слабую усмешку.       — Но я привязал тебя к дереву и всё такое.       Катара закатила глаза и широко улыбнулась.       — Ага. Ты привязал меня к дереву, а потом попытался заключить со мной сделку. Никаких угроз, только доводы и обещания. Я… вообще-то довольно зауважала тебя после того случая. Ты доказал, что не был громилой, каким я тебя посчитала, когда ты впервые приехал в мою деревню. — Её широкая ухмылка смягчилась в улыбку. — И если ты хотел поговорить о бесстрашии, то давай вспомним о том, как ты в одиночку пробрался в крепость на Северном полюсе.       — Вообще-то я бы назвал это отчаянием и глупостью. У меня не было плана побега… и не будь Аанг в трансе, я, вероятно, всё равно не смог бы его поймать.       — Я так и не поняла, почему ты не вернулся путем, которым пришел. Довольно плохой идеей было забрести в арктическую пустошь, как сделал ты.       — Честно говоря, — пожал плечами Зуко, послав ей быструю улыбку, — я был потрясен. Я решил, что если ещё раз пересеку город при свете дня, то, скорее всего, снова буду пойман покорителем воды. — Его улыбка стала шире. — Ты была первой покорительницей воды, с кем я сражался, знаешь ли. Я не торопился повторить этот опыт.       Катара улыбнулась с легкой грустинкой.       — Да, это было хорошее сражение. Долгое время после него, когда мне требовалось подкрепить своё эго, я вспоминала первый раз, когда надрала тебе задницу.       Покоритель огня фыркнул.       — Точно. Пока не взошло солнце.       Её губы сомкнулись в линию, сражаясь с улыбкой, и она вздернула бровь.       — Жаждешь реванша, Горячий Человек?       Зуко долго мерил её взглядом, прежде чем по его лицу расплылась самодовольная улыбка.       — Мне не помешал бы спарринг. Тренировочный двор возле казармы стражников. В полдень.       — В полдень? — воскликнула она. — У тебя будет гигантское преимущество! Нечестно!       — О, ты боишься, покорительница воды?       Девушка прищурилась и указала на него пальцем.       — Ты попал, уткочерепашка. Когда я надеру тебе зад под большим жарким солнышком, ты расскажешь мне, каково оно на вкус. Я про унижение. Не про солнце.       — Взаимно, — Зуко послал ей усмешку и схватил её вытянутую руку, сплетя свои пальцы с её.       Катара погладила большим пальцем его большой палец, и на её лице расцвела улыбка.       — Итак… Теперь, когда ты знаешь, почему я решила выйти за тебя замуж, и мы назначили время нашей следующей дуэли, — он тихо засмеялся вместе с ней, разглядывая темные и светлые полосы их сплетенных пальцев, — у нас… всё нормально?       — Угу… думаю, да, — несмотря на его слова, улыбка Зуко увяла, когда он встретился с ней взглядом. Юноша моргнул и искоса посмотрел на неё. — Но… если ты выходишь за меня, потому что… я нравлюсь тебе… почему ты выглядела такой… неуверенной?       Катара пожала плечом. Её глаза метнулись в сторону, а брови слегка приподнялись.       — Я не так уж и неуверенна.       Под его ровным взглядом она продолжила:       — Но, как я сказала, это большое решение. То есть, у меня был всего один парень, и мы не были взрослыми… Мне страшно наскрести уверенности и сказать: «Да, Зуко, я выйду за тебя и буду носить твоих детей». Я хочу сказать, у меня большой опыт заботы о детях, но я всё же не чувствую, что я… Зуко?       Покоритель огня сидел очень неподвижно и глазел на неё. Вероятно, у него было забавное выражение лица, но он этого не осознавал, как и того, что Катара махала у него перед глазами ладошкой… да и, честно сказать, ничего не замечал.       Каким-то образом у него вылетело из головы, что необходимость наследника стала источником всего этого переполоха. Что предложение Катаре провести жизнь рядом с ним неизбежно означает, что она будет рожать ему детей. У него в голове пронеслись образы: Катара, располневшая в ожидании ребенка, Катара с малышом на руках — его малышом, их малышом… Катара, ведущая их детей по саду, как мама-уткочерепаха…       И он сам, сидящий за огненной стеной в тронном зале и взирающий сверху вниз на свою преклонившую колени семью. Как его отец, как его дед.       Её руки лежали у него на лице, обхватив его скулы, а она заглядывала ему в глаза. У неё был встревоженный вид.       — Зуко? Ты в порядке?       Покоритель огня долго смотрел на неё, пытаясь представить её коленопреклоненной перед троном, и обнаружил, что не может. Она была гордой и непокорной и откажется склониться перед ним, Хозяин он Огня или нет. Он вспомнил, как она всегда защищала Аанга, какой яростной она была, когда кто-то угрожал юному Аватару.       «Потому что, Зуко, все матери такие: обидишь их детей, и они укусят».       Он поднял руки, накрыл ими её ладони на его лице и закрыл глаза, убеждая себя, что Катара защитит их детей, даже от него.       — Зуко?       Покоритель огня снова открыл глаза, встретившись с её встревоженным взглядом.       — Ты будешь замечательной матерью, Катара. Когда будешь готова. Я просто… не уверен, каким отцом буду я.       Она кивнула головой, легко поглаживая его щеки большими пальцами. Ощущение было странное, несимметричное — он отчетливо чувствовал одну сторону, но другая сторона была лишь эхом ощущений. По её лицу медленно расползлась улыбка.       — Я уверена, ты разберешься. Ты довольно умный. В конце концов, ты же говоришь на языке математики.       — Что?       Покорительница воды покачала головой.       — О, ничего…       На секунду Зуко нахмурился.       — Как ты можешь быть так уверена, Катара? Мой отец был… жестоким. Откуда ты знаешь, что во мне этого нет?       Она слегка склонила голову набок, продолжая поглаживать его лицо.       — Ты сильно отличаешься от своего отца, Зуко. Ты справедливый и готовый к самопожертвованию правитель, и некоторое время ты вел трудную жизнь, так что понимаешь беды своего народа. В твоем распоряжении много власти, но много и сдержанности. — Её губы изогнулись вверх. — Ты — хороший человек. Я не согласилась бы выйти за тебя замуж, если бы так не думала.       Зуко сглотнул, всматриваясь в её глаза, синие и сверкающие, как освещенная солнцем гавань, и позволил себе поверить ей, довериться, что она знает.       Улыбка Катары стала чуть шире, девушка полуприкрыла глаза.       — Теперь я могу убрать шоколад с твоей губы?       У него глаза полезли на лоб.       — У меня на губе правда шоколад? Всё это время?       — А это важно? — спросила она шепотом, склонившись ближе.       — Я… Нет. Совсем не важно.       Зуко смотрел, как приближаются её глаза. Как нырять в море… а потом море его поглотило, когда её мягкие губы мягко скользнули по его губам. Он зажмурился и позволил ей целовать себя какое-то время, позволил себе расслабиться под её нежными, легкими ласками и забыть свои тревоги. Он ласково скользнул кончиками пальцев по её оголенному запястью, по согнутому локтю к плечам, легко потянув рукава её простой синей туники.       Одна её ладонь, та, что лежала на здоровой половине его лица, скользнула ему за ухо, в его волосы, высвободив узел на голове. Краем уха он услышал тяжелый стук упавшей на пол короны Хозяина Огня. Куда отчетливей он ощущал, как её пальцы скользили у него в волосах и по бугристой коже его шрама, и её язык, скользящий по его сомкнутым губам. Он выдохнул через нос и наклонил голову набок, открыв рот и прижавшись к её губам.       Скоро Зуко обнаружил, что поза, в которой он сидел, стала крайне неудобной. Учитывая, что он сидел, скрестив ноги и изогнувшись в сторону Катары, штаны под его одеяниями очень некомфортно натянулись в паху. Но когда он сдвинул ногу, чтобы сменить позу, покорительница воды — похоже чисто интуитивно — воспользовалась его потерей равновесия и толкнула на пол. Её рука подхватила его голову, когда он упал назад, и она нависла над ним, опираясь на руку возле его плеча.       Катара разорвала поцелуй и принялась легко касаться губами его щёк и скул, его лба. Вторая её рука так и лежала на шраме, её большой палец гладил у него под глазом, а пальцы лежали на искалеченном ухе. Её рот исследовал каждый открытый участок поврежденной плоти. Он почти не мог чувствовать прикосновение её губ в той области, напоминающее слабое течение в неподвижной воде.       Но отсутствие физических ощущений не помешало её поцелуям и прикосновениям заставить Зуко почувствовать себя неоправданно хорошо. Он застонал, и его руки скользнули вниз от её плеч, решительно погладив её закрытую тканью спину. Продольные мускулы вдоль её спины напряглись и сократились, когда она двинулась над ним, чтобы поцеловать впадинку между его глазом и носом. Внезапно вопрос перестал казаться таким уж глупым.       — Тебе… нравится мой шрам?       Катара замерла, слегка отстранилась и посмотрела в его поврежденный глаз. Её пальцы продолжили гладить его, пока она думала.       — Я никогда больше не встречала людей с похожим шрамом. Я всегда ассоциировала его с тобой, хорошо это или плохо, — она широко улыбнулась, глазея из-под ресниц, — и в последнее время мои чувства к тебе очень повлияли на то, что я думаю об этом шраме… Да, он мне нравится.       Покорительница воды прижала губы к его искалеченной брови, а потом медленно провела ими вправо-влево, дыша на него — он чувствовал порывы теплого воздуха, касающиеся здоровой кожи на лбу. На лицо Зуко набежала улыбка, и он закрыл глаза, сфокусировавшись на этих легких ощущениях.       Всё ещё касаясь губами покрытой шрамом кожи, она продолжила, пусть и немного поколебавшись.       — И… он помогает мне помнить, что… это твои руки.       Зуко понадобилось некоторое время, чтобы по-настоящему понять, о чем она говорит. Когда до него дошло, его глаза широко распахнулись, и он рывком убрал руки с её поясницы, сгорая от вины.       — Агни, Катара! Прости! Я совершенно забыл про то дело с горячими руками… я…       — Нет, Зуко, — она отстранилась и улыбнулась ему сверху, ласково дернув за поврежденное ухо. — Не останавливайся. Мне нравятся твои руки. Просто… прошлая ночь выдалась немного нервной, понимаешь? Я очень быстро привыкаю… — Её улыбка увяла, а тихий голос приобрел манящие нотки. — Очень быстро.       Он долго разглядывал её серьезное выражение лица, а потом снова положил руки ей на спину. Её улыбка вернулась, и она легко поцеловала его в губы. Как только поцелуй закончился, Зуко ткнулся лицом ей в руку, потершись носом об основание ладони. Снова взглянув на неё, он обнаружил, что она полуприкрыла глаза и устремила их на его рот. Ухмыльнувшись, покоритель огня поцеловал центр её ладони и провел кончиком языка по линии, разделяющей основание ладони к тонкой коже её запястья.       Катара ахнула и, приоткрыв губы и решительно сведя брови, склонилась за новым поцелуем, когда открылась дверь. Замерев в нескольких дюймах, она подняла глаза.       Зуко выгнул голову назад и разглядел Лин, чьё неуловимо неодобрительное выражение лица было весьма узнаваемым даже при перевернутой вверх ногами точке обзора.       — Хозяин Огня Зуко, — произнесла служанка безукоризненно уважительным тоном. — Кухонная прислуга хочет узнать, можно ли забрать последнюю посуду.       Покоритель огня прочистил горло. Катара, которая, кажется, замерзла над ним в круглоглазом, покрасневшем моменте паники, неловко сползла с него и восстановила жесткую, прямую позу на своем коврике для сидения. Зуко сел куда более медленно, стараясь сохранить как можно больше достоинства… что было очень сложно при том, что его косматая грива упала ему на глаза.       — Э, да. Вполне приемлемо.       — Очень хорошо, сэр. — Лин повернулась в дверях и жестом велела войти молодой женщине с подносом, которая торопливо обошла их и собрала последние тарелки, старательно не глядя на растрепанную внешность Хозяина Огня. Однако она бросила несколько взглядов украдкой на пылающую румянцем покорительницу воды, которая осторожно установила свою чашечку из-под десерта на блюдце и собственноручно поставила на поднос.       Зуко усмехнулся. У Катары явно будут проблемы с приспособлением к дворцовой жизни.       Наконец, кухонная прислуга забрала поднос с посудой и покинула комнату. Лин, всё это время ждавшая в дверях, стояла с вежливо склоненной головой и сцепленными перед собой руками.       Зуко бросил на пожилую женщину прищуренный взгляд. Кого она хотела обмануть?       — Есть ли у почтеннейшего лорда ещё какие-либо нужды, за которыми слуги его дома могут проследить?       От этой тщательно составленной формулировки глаза Хозяина Огня на секунду вылезли на лоб, но тут же снова прищурились.       — Нет.       — Почтеннейший лорд скоро перейдет в свои покои?       — И снова нет. Я вызову кого-нибудь, когда мне это будет угодно. — Зуко чувствовал, что отлично потрудился над ровным тоном, учитывая кипящее внутри раздражение.       Служанка специально пыталась смутить его или Катару, чтобы они закончили свой вечер прежде, чем что-то недостойное произойдет на полу его гостиной. Зуко знал, потому что они уже играли в эту игру раньше, когда его гостьей была Мэй.       Лин совершенно точно знала, насколько сильно может на него надавить. На самом деле, она знала, что правила протокола Народа Огня требовали, чтобы лорд не наказывал своих вассалов без хорошей на то причины, и, более того, она знала, что Зуко, в отличие от его отца, подчинялся этим правилам. До тех пор, пока она задавала вежливые вопросы, на которые слуге надо знать ответ, она могла спрашивать о чем угодно.       Но Хозяин Огня подал жест, которым обычно отсылал её. Как правило, служанка принимала этот код — она уйдет на четверть часа, а Зуко воздержится от того, чтобы его застигли в состоянии некоей неодетости.       Но на этот раз глаза пожилой женщины стрельнули, бросив на него ироничный взгляд, прежде чем снова опуститься в пол. Зуко распознал признаки опасности. На этот раз победить её будет не так-то просто.       — Будет ли почтеннейший лорд развлекаться в своей спальне сегодня ночью?       Лицо покорителя огня покраснело, и он бросил взгляд круглых глаз на Катару. Девушка продолжала сидеть в жесткой позе с ничего не выражающим выражением на розовеющем лице. Скривившись, Зуко повернулся к служанке и вдохнул воздух, чтобы отправить Лин восвояси…       … но его прервал стальной тон Катары.       — Да. Я буду гостьей Хозяина Огня Зуко сегодня ночью.