***
Трапеза состояла из хрустящих поздних осенних овощей, нежного кусочка мяса под густым, острым соусом, поданным с рисом; рулетиков, фаршированных какими-то грибами, и стаканов с охлажденным цитрусовым соком. Катара и Зуко, преодолев неловкий момент предписанного правилами поедания пищи маленькими кусочками, уступили голоду и ели с аппетитом. Слуги приходили и уходили, заново наполняли стаканы и забирали пустые тарелки. На десерт повар прислал тот же теплый, перечный шоколад, который подавали несколько дней назад. Глаза Катары широко распахнулись, когда она взяла в руки вафлю. — О, я люблю эту штуку! — Угу… Это, э… всегда было одним из моих любимых лакомств, — пробормотал Зуко, пытаясь держать глаза на собственном десерте и обхватив пальцами гладкий фарфор. Битва была провальная. Шоколад был хорош… но были куда более интересные объекты для наблюдения. Всё равно Катара больше ни на что не обращала внимания. Она медленно поедала покрытый шоколадом кончик вафли, смакуя его с закрытыми глазами. Со вздохом девушка посмотрела на чашку с густым коричневым соусом, полуприкрыв глаза от удовольствия. Зуко сглотнул. Девушка поднесла вафлю ко рту, вниз сорвалась капля и скатилась по её запястью. Катара издала слабый раздраженный звук, поднесла запястье ко рту и слизнула шоколад. Зуко смотрел, как розовый язык мелькнул между её темными губами, смотрел, как губы слегка примялись, приспосабливаясь. О, они выглядели такими мягкими… Глаза покорительницы воды переметнулись на покорителя огня, и она нахмурилась. — Ты в порядке? — Что? А… кхе! Да. — Зуко резко перевел взгляд на чашку в своей руке. Шоколад лениво булькал. Он со вздохом опустил его, сжал переносицу свободной рукой. Он знал, что Катара по-прежнему рассматривала его. — У тебя лицо краснеет… ты дышишь довольно тяжело… — Я, э… — Зуко слегка поерзал, почувствовав эрекцию, прижатую к внутренней стороне бедра. Вряд ли она сможет заметить это под его одеяниями, но он всё равно занервничал. Он снова покашлял и отвел руку от лица, продемонстрировав покорительнице воды натянутую улыбку. — Слишком много перца. — О, да… Да, довольно остро, — она заглянула в свою чашку и медленно окунула следующую вафлю. Её тон был легким, и Зуко начал уже думать, что ловко вывернулся. Затем её синие глаза резко переключились на него. — Но обычно надо попробовать, прежде чем острота станет проблемой. Он открыл рот, чтобы выдвинуть контраргумент в свою защиту… да так и остался сидеть с открытым ртом, когда увидел, как она поднесла покрытую шоколадом вафлю к своим приоткрытым губам, не отрывая от него взгляда. — Вот так. Зуко смотрел широко распахнутыми глазами, как её язык вытянулся вперед, медленно собрал соус с края вафли и снова исчез за её усмехающимися губами. — Значит, дело было не в моих застольных манерах. Он моргнул и вспомнил, что надо закрыть рот. — Что? — Ничего, — Катара пожала плечами, сунула остатки вафли в рот и приподняла бровь. — Я думала, тебе нравится это угощение. Зуко потер затылок, разглядывая стоявшую перед ним чашку. Кипение прекратилось, как только он убрал руку, но липкий шоколад покрывал фарфоровые бока. — Нравится… но десерт становится зернистым, если перегреть, и уже не так хорош. — Хм, перегреть, да? — Она снова усмехалась. Зуко, больше раздраженный на себя, чем на неё, сложил руки на груди и скривился. Выражение лица покорительницы воды сменилось ласковой улыбкой, и она заглянула в свою чашку, а потом обмакнула последнюю вафлю. — Я поделюсь с тобой тем, что осталось. — Она придвинулась поближе к нему и протянула десерт. Покоритель огня колебался лишь миг, а затем наклонился к ней и слизнул грозивший скатиться шоколад. Затем он медленно откусил кончик вафли. Его глаза мельком посмотрели вверх, разглядывая Катару, которая круглыми глазами смотрела на его рот. На её лице лежало выражение напускного спокойствия, словно она убеждала пугливое животное взять еду с её руки и не хотела его напугать. Зуко позволил уголку губ изогнуться вверх в крошечной усмешке. Никогда ещё десерт не был таким вкусным. Как только покрытая шоколадом часть вафли исчезла, юноша слегка отстранился, и синие глаза девушки заглянули в его. Её щеки порозовели, и она дышала довольно тяжело. После секунды тишины и заметного сглатывания, она произнесла шепотом: — Ещё? — Ещё, — почти прорычал он. Она снова обмакнула вафлю чуть дрожащей рукой, и Зуко наклонился ближе, облокотившись одной рукой на стол. Когда она поднесла угощение ему, он впился в неё глазами и медленно поднес губы к покрытому шоколадом краю, чтобы языком слизнуть острую, сладкую жидкость. Губы Катары слегка приоткрылись, и она слегка выдохнула. Покоритель огня прокусил вафлю и медленно отстранился. На этот раз она не спрашивала. Оставшийся кусочек вафли торопливо нырнул и вновь застыл между ними. Зуко глубоко вдохнул над ним, чувствуя густой запах шоколада, специй и куда более незаметный запах Катары. Когда он выдохнул, его дыхание послало горячий порыв воздуха на её пальцы. Её рот снова открылся, а брови слегка нахмурились — и эта хмурость только усилилась, когда он подался вперед, зажал вафлю между зубами и вытянул угощение из её пальцев. Долгий момент она просто рассматривала его, моргая, пока он жевал. Затем она провела одним пальцем по донцу своей чашки и протянула ему с полной надежды улыбкой на губах. Зуко поймал её запястье свободной рукой и притянул ближе к лицу. Он лизнул подушечку её пальца кончиком языка, который в первый раз прошелся по шоколаду, но во второй коснулся кожи. Её улыбка исчезла, сменившись сосредоточенным взглядом: её глаза остановились и замерли на его губах, обхвативших её палец до первой фаланги. Зуко затянул кончик пальца, проводя языком по кутикуле и прижав кончик языка к корню ногтя. Катара с трудом дышала к тому времени, как он отвел её палец от своих губ, преодолев созданную им силу присасывания. Раздался крошечный, влажный «пух», когда они разъединились, и покорительница воды издала тихий звук, приятной волной прокатившийся по телу Зуко. Они долго смотрели друг на друга, и покоритель огня понял, что тяжело дышала не она одна. Он выпустил её руку, но девушка не отстранилась. — У тебя на губе остался шоколад. Давай уберу… — Катара медленно наклонилась ближе, её рука скользнула по его скуле. Он чувствовал её всё ещё влажный палец, когда тот скользнул ему за ухо, как её ногти слегка процарапали его скальп. Она облизнула губы, показав быстро мелькнувший розовый язык. Со стоном Зуко отвернулся. — Катара… Я увлекся и прошу за это прощения, но это просто пытка. Пока ты не примешь решение, я просто… не могу целовать тебя. Не могу. Он не смотрел на неё, когда она заговорила, но слышал её сварливый тон. — Потому что Сокка сказал, что это бесчестно? — Да, — покоритель огня медленно покачал головой, хмуро разглядывая пол. — Ты знаешь, как много значит для меня моя честь. — Да, и мой брат тоже знает. Он озадаченно уставился на неё. Она выглядела раздраженной, скрестив руки на груди. — Сокка может притворяться, что совершенно согласен с происходящим, но он остается несносным, гипер-опекающим старшим братом. Он знает, как далеко ты готов зайти ради своей чести. Вовсе не случайно он указал тебе на этот факт. Зуко моргнул. Катара дернула плечом и закатила глаза. — Возможно, он не такой вдохновляющий лидер, как папа, но всё же он харизматичен и знает, как убедить людей делать то, что он хочет. Помнишь пиратов? Он знал, что деньги — ключ к тому, чтобы повернуть их против тебя, и даже при том, что у нас денег не было, он нашел способ сделать им более выгодное предложение. Сокка знает, что для тебя честь — лучший мотиватор. Он сделал всё так, чтобы ты следил за своими манерами за закрытыми дверями. — Она указала пальцем в пол и приподняла бровь. — Он… он… Девушка пренебрежительно махнула рукой. — О, не расстраивайся. Большинство людей недооценивают его, потому что он производит впечатление эдакого увальня, — Катара усмехнулась. — Просто на этот раз он подловил тебя. Зуко секунду хмурился, прежде чем сказать: — Неважно… он был прав. Для меня бесчестно целовать тебя, когда, возможно, мне придется жениться на другой женщине. — Он скрестил руки на груди, сидя в жестко выпрямленной позе. Катара приподняла бровь, не впечатлившись. — Но облизывать мой палец нормально? — Нет. Я просто… — его глаза виновато опустились. — Я увлекся. Я продолжаю думать, что ты вот-вот скажешь «да», и… Думаю, мне не следует так поступать. Дядя прав: я не могу ожидать, что ты поступишь так, как хочется мне. Ты свободна выбирать собственный путь. Он нахмурил брови и посмотрел на её задумчивое лицо. — Но я скажу тебе прямо сейчас, Катара. Если ты скажешь «нет», а потом останешься здесь в качестве посла, я не смогу больше быть рядом с тобой. И я также не позволю тебе помогать мне по ночам. Я сойду с ума, если ты будешь рядом, но я буду знать, что никогда не смогу ни коснуться тебя, ни проснуться, чувствуя запах твоих волос, потому что мне придется вернуться к какой-то дворянке, которую я не люблю. Это слово повисло между ними, тяжелое в наступившей тишине. Зуко первым отвел глаза, глазея на шоколад, уже застывающий в его чашке и покрывшийся тусклой, матовой корочкой. Катара тихо, неуверенно спросила: — Это… означает, что ты?.. — Я… — у него перехватило горло. Он опустил голову и вздохнул. — Я… определенно верю тебе. С тех пор, как ты стала ходить со мной, я не сомневаюсь, что поступаю правильно. Потому что ты поддержала мои действия, а я знаю, что ты не сделала бы так, если бы по-настоящему не соглашалась. Ты справедливая и политически просвещенная, я верю твоим суждениям, — Зуко почесал затылок, всё ещё хмуро разглядывая столешницу. — И я верю в твою способность продолжать спасать мою жизнь. Прошлая ночь… — он покачал головой, а потом посмотрел на неё. На лице Катары до сих пор было то задумчивое выражение — нахмуренные брови, поджатые губы и широко распахнутые, рассматривающие его глаза. Зуко сглотнул и продолжил. — Прошлая ночь была кошмаром. Между болью и… тем, что по словам Ло Вэя происходило с тобой… я… Ненадолго я потерял надежду. А потом он назвал тебя «игрушкой». — Брови Катары поползли вверх, а губы скривились, но покоритель огня продолжил. — И тогда я понял, что он — дурак и недооценил тебя. Я знал, что, вероятно, ты уже шла ко мне. — Взгляд Зуко снова уткнулся в стол, а бровь приподнялась вверх. — Мне даже в голову не пришло, что ты можешь просто сбежать, спасая свою жизнь. — Вот и прекрасно, — рявкнула она. Удивленный покоритель огня посмотрел на неё, обнаружив, что рот Катары решительно сжался. — Я никогда не бросила бы тебя в подобном месте. Никогда. — Я знаю, — Зуко слабо улыбнулся. — Партнеры приглядывают друг за другом. Она медленно кивнула. — Партнеры заботятся друг о друге. Их глаза встретились и надолго зацепились. Наконец, покоритель огня протянул руку. Когда Катара вложила в неё пальцы, он подивился, какими маленькими и коричневыми они казались на его длинных, бледных пальцах. Он легонько провел большим пальцем по костяшкам её пальцев и посмотрел в её прекрасные синие глаза. — Я хочу, чтобы ты была моим партнером, Катара. И никто кроме тебя. Покорительница воды моргнула. — Да. Секунду спустя она отвела взгляд в сторону и быстро затараторила: — То есть, я ненавижу, когда меня заставляют принимать настолько важные решения так быстро, и ненавижу, что ты с моим отцом продолжаете сшибаться лбами, как пара жирных быко-лосе-моржей, и я действительно не рада этой идее со скандалом… — её глаза снова посмотрели в его, она нахмурилась и крепче сжала его пальцы. — Но ты не можешь этого избежать, и я не брошу тебя в этом дворце, как не бросила тебя в том подвале. Один тихий миг он глазел на неё, отмечая прочувствованное выражение её лица, её полные ободрения глаза. — То есть… ты выйдешь за меня замуж? На лице Катары вспыхнула неуверенная улыбка. — Угу. Я выйду за тебя замуж, Зуко. На секунду покоритель огня был невыразимо счастлив. Он стиснул её пальцы и широко улыбнулся… но потом неуверенность её улыбки начала его цеплять. Умом он понимал, что она приняла это важное решение ради него, и она не была особо счастлива попасть в это положение… но мысль о её неуверенности уязвляла сильнее, чем следовало. Зуко, улыбка которого исчезла, ослабил хватку на её руке. — Почему? Катара сжала его пальцы и широко распахнула глаза. — Что «почему»? Покоритель огня нахмурился и дернул на себя зажатую руку. — Ты спросила меня, почему я хочу жениться на тебе, и я мозг себе сломал, думая об этом. Затем ты спорила со мной из-за моих причин, при этом прижимаясь ко мне и стоя в нижнем белье. — Он с иронией посмотрел на неё, задумчиво поджав губы. Девушка не встречалась с ним взглядом и выглядела немного виноватой, но по-прежнему не выпускала его руку. — Думаю, я заслужил как минимум объяснение, что сподвигло тебя решить выйти за меня замуж. Свободной рукой она почесала в затылке. — Ну…Глава 31
22 ноября 2014 г. в 21:57
С последнего визита Катары комната разительно изменилась: передняя часть, ранее заполненная ковриками для сидения и важными молодыми женщинами, ныне служила домом для круглого стола, окруженного кольцом подушек. На том месте, где прежде стояла разделяющая комнату ширма, теперь находилась маленькая софа, обращенная к высоким окнам.
Она заняла место за низким столиком и наблюдала, как Зуко дернул за шнур, свисающий из маленькой коробочки на стене возле двери, потом сложил руки на груди и принялся ждать.
— Что ты делаешь?
Он моргнул.
— Зову слугу, — его тон говорил о том, что это очевидно.
Секунду Катара смотрела, как он стоял столбом, потом нахмурилась. Она открыла рот, чтобы сказать нечто колючее, но её прервал легкий стук в дверь. Зуко открыл и тихо заговорил с мужчиной в дворцовой ливрее. Покорительница воды внимательнее присмотрелась к шнуру, свисающему из маленькой коробочки.
Через минуту слуга ушел, а Зуко подошел и сел на коврик рядом с ней. Он проследил за её взглядом на коробочку и снова взглянул на неё.
— Шнур проходит внутри стены до комнаты слуг. Я установил такие системы во всех моих комнатах. Я… даже удивлен, что ты не заметила их раньше, учитывая, как часто ты бывала в моей спальне.
— Я была отвлечена, — Катара махнула рукой и, приподняв бровь, посмотрела на покорителя огня. — А тебе не кажется это немного… ну, не знаю, для лентяев?
Зуко нахмурился.
— Я приказал установить их в начале года, чтобы сократить штат слуг… и чтобы мне не пришлось постоянно иметь дело с одним из подчиненных Лин, который следовал бы за мной по пятам сутки напролет. — Его брови сошлись ещё сильнее, и он, кажется, замешкался. — Будучи Хозяином Огня, мне не полагается бегать по дворцу или самому заботиться о себе. Это считается неуважением по отношению к людям, которые служат мне… как будто я считаю, что они не справляются с работой.
— Ясно, — Катара уперла локти о стол и положила подбородок на руки. Тихим голосом она продолжила. — Думаю… это же относится и к Хозяйке Огня, да?
Зуко отвел глаза, его бровь дернулась вверх.
— Да.
Покорительница воды с пониманием кивнула и пробежалась глазами по стенам комнаты, размышляя. На стенах висели высокие картины горных долин и изогнутых деревьев, а на одной была изображена лилия, воссозданная всего несколькими мазками кисти. Девушка нахмурила лоб, и её взгляд вернулся к Зуко, который, кажется, наблюдал за ней.
— Что насчет раздаривания цветов?
Его глаза расширились.
— Цветов?
— Ну, знаешь, — Катара выпрямилась и махнула рукой. Её тон был несколько холодноват. — Ты ходил по коридорам с тележкой цветов… дарил их людям… Разве не слуги должны этим заниматься?
Ладони Зуко легли на стол, а большие пальцы принялись часто постукивать друг о друга.
— Вероятно. Но дядя Айро сказал, что это личный жест, и он должен быть осуществлен мной лично. Лин сильно не понравилась эта идея, но она согласилась, потому что идея была его.
— Значит, Айро можно нарушать правила, а тебе — нет?
Зуко пожал плечами.
— Он старый и уважаемый. Я выбираю сражения с Лин… потому что это и есть сражения. — Он моргнул и хмуро посмотрел на свои руки. — Временами я очень жалею, что заставил Ли и Ло уйти на покой. Они были несколько жутковаты, но определенно позволяли Хозяевам Огня вести себя, как заблагорассудится.
Не зная, о ком он говорит, Катара посмотрела на дальнюю часть комнаты. Снаружи солнце лилось на сады под углом, характерным для позднего полдня, окрашивая растения в бронзовый цвет.
— Прости, что не подарил тебе цветов. — Обернувшись, покорительница воды обнаружила, что Зуко смотрит на неё, сдвинув брови. — Дядя сказал, что это будет неприлично… поскольку мы поссорились.
Катара дернула плечом.
— Всё в порядке, — она опустила глаза на его руки и заставила губы растянуться в стороны. — …и я всё ещё хочу извиниться. За ту фразу про одолжение. Это на самом деле не одолжение, просто… — Она вздохнула, подняла брови, и её взгляд уполз в сторону. — Мне страшно, понимаешь? Это очень большое решение, и, честно говоря, я не планировала выходить замуж ещё несколько лет, как минимум… Просто всё это дело выскочило как будто из ниоткуда.
— Угу… думаю, так, — его тон был тихим и немного грустным. Когда Катара посмотрела на него, то обнаружила, что он тоже хмуро смотрел в сторону. — И меня прости… что давил на тебя в принятии решения… особенно после того, что случилось. — Зуко посмотрел на неё, на её отмеченное синяком лицо. Выражение его лица выдавало его боль. — И за слова о том, что жизнь в палатке — это плохо. Это было… незаслуженно.
Катара продемонстрировала ему слабую улыбку.
— Прости, что сказала, что смотришь свысока на свой народ… я знаю, что это неправда. — Она опустила глаза, разглядывая свои сплетенные на столешнице пальцы. — И меня прости за то, что сказала, будто быть наглым забиякой — это плохо. — Её взгляд метнулся вверх, отметив, как его глаза оскорблённо расширились, и на её лице расцвела заготовленная широкая улыбка. — Временами это даже очаровывает.
Зуко на миг нахмурился, словно пытаясь решить, принимать ли этот двусмысленный комплимент. Его прищуренные глаза сверкнули.
— Ты не выглядишь сожалеющей.
Катара подняла бровь и моргнула.
— Ну… что заставит меня выглядеть более сожалеющей?
Хмурость покорителя огня медленно сменилась усмешкой. Дыхание Катары стало чуть тяжелее под его лукавым взглядом. Она не могла оторвать глаз от губ Зуко, раскрывшихся, чтобы говорить.
Тут раздался стук в дверь — прибыл ужин.