***
Добрых два часа спустя Катара уже подумывала вновь облиться вином, лишь бы получить повод уйти. Она сидела на коленях на возвышении рядом с Зуко, пока его гости — их гости, напомнила она себе — танцевали и угощались в их честь. Время от времени дворяне подходили выразить поздравления и добрые пожелания королевским новобрачным. Вечер был крайне информативным в первый час — Катара узнала больше имен и лиц дворян Народа Огня, чем за всю неделю, проведенную в столице — но начала быстро уставать от жесткого формализма мероприятия. — …и, Хозяин Огня Зуко и Хозяйка Огня Катара, выразить искреннюю надежду дома Хоширо на то, что вы оба проживете долгую и счастливую жизнь! — Четверо стариков — братья, чьи имена Катара даже не попыталась запомнить — поклонились и отошли от помоста, так и не разгибаясь. У них у всех были одинаковые усы, кончики которых были подкручены вверх. Пока старики удалялись, Зуко искоса смотрел на неё. — Ты в порядке? — Что? Да. — Поняв, что слова прозвучали почти как рычание, Катара глубоко вдохнула и приготовилась извиняться. Она всё ещё не была уверена, злится ли он за то публичное шоу в храме, но чувствовала, что Зуко чего-то не договаривает. Всё, чего хотелось Катаре — добраться до их комнаты и прояснить ситуацию. Она открыла рот, чтобы заговорить, но замешкалась из-за его внешнего вида. Было так странно видеть его в синем. Цвет был столь же знакомым, как цвет её кожи, и в то же время одежда совершенно особенным образом обхватывала светлую шею Зуко. Его лежавшие на коленях руки, выглядывавшие из широких рукавов, казались яркими и покрытыми прожилками, как луна. Синий подчеркивал его желтые глаза, заставлял их сверкать, сиять ярче его золотой короны. Он повернул голову и бросил на неё взгляд, выражавший одновременно озадаченность и легкое раздражение. — Что? Катара прикусила язык и, чувствуя, как краснеет под краской, перевела взгляд на толпу прекрасно одетых дворян и придворных. — Это… Это сильно отличается от того, как мой народ справляет свадьбу. Зуко тоже посмотрел на толпу, потом вновь перевел взгляд на неё. — Твои люди не устраивают вечер с угощением и танцами? — Ну, да. То есть… Всё не так… — Она пожала плечами и слегка нахмурилась, продолжая упрямо смотреть вперед на людей, спокойно танцевавших и поедающих деликатесы и пьющих пряное вино из сверкающих бокалов. — Мои люди садятся в большой круг в общинной палатке, едят жареную пищу и пьют медовуху из медовой рыбы. И наши танцы не такие… чинные. — Угу, Сокка демонстрировал мне некоторые тонкости танцев Южного Племени Воды прошлым вечером. Они определенно не чинные. Катара улыбнулась и посмотрела на него, обнаружив, что он смотрит со странно довольным выражением на лице. — Демонстрацию Сокки точно нельзя считать приемлемым образцом навыков Южного Племени Воды. — Без шуток. — Зуко удерживал её взгляд, и уголок его губ чуть пополз наверх. На его нижней губе осталось крошечное красное пятнышко от их поцелуя. Катара стиснула зубы. Ей хотелось отвести глаза, ей хотелось слизнуть это пятнышко. Ей хотелось оставить свидетельство прикосновения её рта по всей его лунно-белой коже. Но Зуко выглядел встревоженным. Он уже готовился что-то сказать, но его прервали. — Мой господин! Моя госпожа! Все счастливые чувства Катары исчезли, и она резко повернула голову в сторону подошедшего к помосту дворянина, хотя уже узнала, кому принадлежит этот гладкий голос. Его одежды соответствовали последнему писку моды Народа Огня, изящно вышитые более темной нитью узорами, слегка напоминавшими волны и луны. — Лорд Лаоцу, — отметил его появление Зуко. Катара приветствовала дворянина крошечным кивком головы. Лаоцу поклонился своим правителям, вложив руки в рукава так, как того требовал обычай. — На правах того, что осталось от семьи Гака, я должен поздравить Хозяина Огня Зуко и Хозяйку Огня Катару с такой прекрасной свадьбой. Я никогда не видел, чтобы двое влюбленных соединялись так ярко, так страстно! Моё усталое сердце ожило! Не зная, как на это отвечать, Катара краем глаза посмотрела на Зуко. Он сидел в жесткой позе правителя, но его рот в кривился в намеке на слабую улыбку. — Усталое, Лаоцу? Только дурак посчитает, что сентиментальность рода Гаку может исчезнуть со временем. Катара не знала, оскорбление это или нет, но довольное выражение лица дворянина лишь усилилось. — Мой господин льстит своему слуге! Интересно, пожелает ли Его Величество и дальше радовать своего покорного вассала, — произнес он и слегка склонил голову набок. — До меня только что дошел слух, породивший в моей голове вопрос, который сжигает… — Задавайте свой вопрос, лорд Лаоцу, — велела Катара. Слова выскочили из её рта прежде, чем она успела подумать, но ей даже не было стыдно. Вечер и без того затянулся. У неё не осталось сил на игры Лаоцу. — А, да! — Лаоцу явно не обиделся, вытянул вверх палец, высоко поднял брови и глубоко вдохнул. Его глаза сверкали — два окна в обширную библиотеку секретов. Катара внутренне собралась. — Говорят, что именно в эту самую ночь отставной гене… Но лорда Лаоцу перебила внезапная смена музыки. Со своего места Катара видела, как Бато занял место одного из флейтистов из Народа Огня, а остальные музыканты старались угнаться за заданным им бодрым ритмом. Звук напоминал солнечные блики на далеком айсберге. Сокка подошел к помосту и поклонился, пусть и с очень самоуверенным видом. — В Южном Племени Воды молодоженам принято танцевать, — сказал он. — Ну, знаете… просто чтобы прояснить, кто на ком женился. Катара посмотрела на Зуко и увидела, что он уже поднялся на ноги. И протягивал ей руку. Его слабая улыбка прикрывала его тревогу, но Катара вновь ощутила горячую волну в груди, поднявшуюся после часов неподвижного сидения. Они спустились по ступеням к свободному месту на бальном полу. Когда они проходили мимо лорда Лаоцу, он внимательно посмотрел на них, но ничего не сказал. Начав танцевать, Катара обнаружила, что вечер стал куда более терпимым. Дворяне держались поодаль, хотя и было несколько столкновений. К примеру, с Аангом. — Спасибо, Зуко, — произнес Аватар с широкой улыбкой, обходя танцующие пары и следуя за ними по пятам. — Думаю, я многое узнал о тебе. Я даже не подозревал, что ты умеешь… Остального Катара не услышала, потому что Зуко увел их от Аанга. Маневр покорителя огня нельзя было назвать мастерским, но он умел при необходимости передвигаться от Пункта А в Пункт Б. Ей стало интересно, зачем он хотел быть подальше от Аватара, но обнаружила, что ей не настолько любопытно, чтобы спрашивать. Тоф настигла Катару, когда та пила охлажденное пряное вино. — Ты хорошо постаралась, Сладость. Ты действительно шокировала до потери речи дворян Царства Земли. А вот Народ Огня не такие ханжи, как кажутся. — Покорительница земли вытянула руку и сделала хватательное движение. — В следующий раз попробуй схватить его за зад. Катара подавилась вином, а когда прокашлялась, то убедилась, что Зуко до сих пор беседовал с её отцом. Она обратила яростный взгляд на Тоф и покачала пальцем перед лицом слепой девочки. — Никакого следующего раза! Я выполнила твою дурацкую просьбу, мы в расчете. — Это ты в расчете, — ответила Тоф, лениво отпихнув руку Катары в сторону. — Блин, неужели здесь только я люблю веселиться? — Вероятно, — сказал Зуко. Катара едва удержалась от того, чтобы не выронить бокал с вином. Молодой человек переводил взгляд с неё на Тоф. — Что за веселье? — Скучное веселье, — излишне громко откликнулась Катара. — Просто… просто невеселое веселье. Вроде… вроде… наблюдения за айсбергами. Или вычесывания Аппы. Зуко уставился на неё. Тоф вскинула руки вверх и вздохнула. Повернувшись, чтобы уходить, покорительница земли пробормотала: — Самое веселое, это наблюдать, как Катара извивается, попавшись на крючок. Покорительница воды скривилась и уже готовилась ответить что-нибудь резкое, но её остановил низкий голос Зуко. — Итак, — произнес он, и его дыхание согрело кожу у неё за ухом. — Засунуть язык мне в рот на глазах сотен людей наводит на тебя скуку, а? Катара содрогнулась и посмотрела в его мерцающие глаза. — Ты знал? — Догадался, — ответил Зуко. И усмехнулся. Его рука обвилась вокруг её талии, и он притянул её ближе для следующего танца. — Отвечай на вопрос, покорительница воды. Катара почувствовала, как бокал с вином забрал проходивший мимо слуга, но она не отрывала взгляда от покорителя огня. Её мужа, вспомнила она, и провела ладонями по синему шелку его свадебной одежды. — Я думаю о куда менее скучных вещах, которыми я хотела бы заняться наедине. Зуко приблизил губы к её уху. — Как и я. Пойдем отсюда.***
Когда они наконец добрались до спальни Зуко — их спальни, вспомнила она — и дверь закрылась за Лин, пустой чашкой чая чит-цо и остальным дворцом, Катара напрыгнула на него. Его рот был сладким от съеденного на приеме десерта, и её руки, развязывающие завязки на его рубашке, неловко натыкались на его грудь, как оглушенные птички. Она пыталась скрыть дрожь, прижимаясь к нему, прижимая его к двери. Сперва Зуко казался почти пьяным, так медленно он двигался. Его горячие ладони скользили по изгибу её талии. Затем обхватили её ягодицы, прижав её к нему ещё сильнее, и Катара почувствовала твердый бугор его эрекции сквозь все слои разделяющего их шелка. Катара согнула ногу, уперев колено в дверь, и застонала под его поцелуем. С ответным стоном Зуко схватился за изящные завязки на её платье и тянул до тех пор, пока швы не лопнули, и продолговатые пуговицы из кости не рассыпались по полу. Катара слегка ахнула и уткнулась носом ему в шею. — Портниха Юн. — Обеспечена работой, — откликнулся Зуко. Его голос оборвался на последнем слоге, потому что она прижалась губами к его шее и начала нежно покусывать. Он тянул за внешний слой свадебного платья до тех пор, пока Катара не избавилась от него, открыв следующий слой, на этот раз белый и куда сильнее прилегающий к коже. Она стащила рубашку с его плеч, обнажив его торс для поцелуев. Зуко откинул голову назад, на дверь, и произнес что-то, что отдаленно напоминало какое-то слово. Катара целовала его шрамы, все отметины на его груди. Её язык прошелся по мускулам его живота вниз, к пупку. Внезапно руки Зуко стиснули её плечи, останавливая. Он вновь произнес слово, на этот раз зарегистрированное мозгом Катары. — Стой, — снова повторил он. Его глаза горели, просто пылали, но Катара не отрывала взгляд, пока вставала. — Что не так? Зуко всё ещё тяжело дышал. Кажется, он не мог подобрать слов. — Дело в поцелуе? — спросила Катара. — Я пыталась тебя предупредить. Тоф угрожала выкинуть что-то отчаянное. Я была уверена, что поцелуй окажется не таким смущающим. — Да нет, не это. Катара… — Зуко принялся рыться в потайном кармашке на поясе, удерживающем его штаны. Он вытащил помятый, испачканный свиток. Вещь была совсем маленькой, но он держал её, будто опасное насекомое. — Я получил это сегодня. Садовник нашел его возле южной стены. Катара взяла бумагу, чувствуя её шершавость под пальцами, пока разворачивала и читала. Это была реклама чайной, написанная большими жирными иероглифами и с хитро стилизованным вензелем из чайных чашек и листьев. «Отпразднуйте счастливый союз нашего Хозяина Огня экзотическим импортным сортом травяного чая в «Нефритовой чаше» Вон Чи!» — И? — прищурив глаза, спросила Катара. Он потер затылок. — Смотри внизу. Катара присмотрелась. То, что она посчитала нижней окантовкой, было дорисовано с одной стороны оперением стрелы, а с другой — тонким наконечником. Под её пальцами рисунок смазался, и Катара поняла, что он сделан углем, а не чернилами. Она подняла взгляд на Зуко. — Ты думаешь, это послание от Чу Тана? Покоритель огня кивнул головой и сложил руки на голой груди. — Не может не быть. Наверное, у него для нас новости. — Его система доставки писем оставляет желать лучшего, — заметила она. — Он ребенок. Катара вытянула рекламу в одной руке и уставилась на своего новоиспеченного мужа. Краем глаза она видела широкую кровать в мерцающем свете свечей. — Ты хочешь идти на встречу с ним. — Это займет мало времени, — сказал Зуко, с мрачной задумчивостью поглядывая на цветы в кадках. — Из-за всех этих празднеств будет легко пробраться на Опаленную улицу и вернуться назад. — Ага. И все эти люди, празднующие нашу свадьбу, составят прекрасное прикрытие, Зуко. Он посмотрел на неё с неким недоумением. — Ты злишься на меня? — Я? Злюсь на тебя? Откуда у тебя такие идеи? — Катара швырнула рекламу на пол и решительно зашагала к гардеробной комнате. Кожа её груди и спины замерзла там, где раньше её согревал внешний слой ныне порванного платья. — Я хочу сказать — ха! — это же всего-то наша брачная ночь! Она рывком распахнула дверцы, вошла в сумрачную комнату с выдвижными ящичками и шкафчиками и выхватила свою черную одежду из дальней части гардероба. Развернувшись, чтобы выйти из гардероба, Катара увидела, что Зуко стоял в дверях. Он сложил руки на груди, скрыв от взгляда шрам в виде звезды. — Ты знала, когда соглашалась, — сказал он. — Ты знала, что будут времена, когда мне придется поставить мой народ на первое место. Катара шагнула в сторону, чтобы обойти его, и застыла в дверях. Их взгляды встретились. Она искала слова, способные правильно облечь эту несправедливость в слова. — Мой народ ставит свою семью на первое место, — наконец произнесла она. Это было примитивно, глупо и совершенно недостаточно. Зуко отвел глаза. — Возможно, это новость, — сказал он. Катара увидела его уязвимость. Она увидела, что он скучает по дяде. Но несмотря на боль от сочувствия ему, ей было больно и от собственной грусти. Катара ткнулась плечом в его плечо, проходя мимо. Не говоря ни слова, она переоделась в ванной, плотно закрыв дверь.