Отражение

Ночь прошла беспокойно для обоих. Хибари не смог сомкнуть глаз, каждую минуту ожидая, что откроется дверь, ведущая в единственную спальню номера и оттуда выйдет главный герой множества его ночных кошмаров. Коробочка с тонфа лежала под рукой, и он даже не переодевался перед сном, заранее приготовившись к бою, который, в конце концов, так и не состоялся. Мукуро не спал совсем по другой причине. Он оказался не готов к тому, что ему придется находиться в такой близи с объектом своего страстного желания, и при этом не иметь возможности даже прикоснуться к нему, не говоря уже и большем. Полузатертые воспоминания более чем десятилетней давности горели и переливались свежими красками, словно все произошло только вчера, но тогда это приносило больше мучений, чем удовольствия. И теперь они, страдая от нервотрепки прошедшей ночи и недосыпа, сидели друг против друга в поезде, везущим их домой, и пытались сохранить хоть какое-то подобие достоинства. Хибари никогда бы не признался, что несколько часов просто катал по ладони с десяток разноцветных капсул, борясь с жутким желанием проглотить их все разом, а Мукуро скорее откусил бы себе язык, чем рассказал о том, сколько раз за эту неимоверно длинную ночь останавливал сам себя уже у самой двери. — Хорошо провел ночь? — с явной насмешкой поинтересовался Хибари, когда Мукуро буквально выполз из спальни, отчаянно подавляя зевоту. Кея стоял у зеркала и повязывал галстук, глядя на вышедшего в отражении, и выглядел ничуть не лучше его самого: под глазами темные круги — пуще обычного, лоб перечертила глубокая морщина... и да, пальцы, проворно затягивающие узел, слегка нервозно подрагивали. Мукуро уставился на свои ладони, побелевшие от напряжения (он стискивал кулаки, успокаивая себя), и усмехнулся. — Не хуже, чем ты, — сказал он, закидывая на плечо полотенце. — Ты ведь отлично выспался, а? — Лучше не бывает. Соврав друг другу, они разошлись. Молча доехали на такси до станции, молча сели в поезд, и уже как с полчаса молча сверлили взглядами окружающую обстановку и пейзаж за окном. На разговоры не тянуло даже Мукуро, не говоря уже о Кее, который общаться с ним не хотел никогда в принципе. — Ты поспи, выглядишь неважно, — участливо посоветовал Рокудо, скучающе подпирая рукой щеку. Хибари одарил его ледяным взглядом. — Из нас двоих ночь выдалась худшей только для тебя. Или я ослышался, и в комнате вздыхал и метался туда-сюда другой человек? — О как! Кажется, ты тоже не посапывал в объятиях Морфея, раз умудрился насладиться моими стенаниями. Скажем так: мне приснился не самый приятный сон, вот и все. Не тешь свое самолюбие, представляя, что целыми ночами я только и делаю, что предаюсь мечтаниями о тебе — это просто смешно. Тем более... ладно, забудь. — «Тем более» — что? Мукуро покачал головой, усмехаясь. Ну не говорить же горе-папаше, что по возвращению он с лихвой отыграется на его сынишке. Хибари смерил его подозрительным взглядом, развеселив его еще больше, и отвернулся, скрещивая на груди руки. Возраст ему шел только на пользу. Мукуро помнил его мелким, угловатым подростком с упрямо лезущей в глаза челкой и непомерным эго. Он редко думал, полагаясь лишь на грубую силу, был неразговорчив и угрюм, а после того памятного случая закрылся в себе еще больше. Чем он становился взрослее, тем привлекал все больше. Мукуро не особо интересовался им, пока тому не перевалило за двадцать пять. В их первую встречу им руководило не вожделение или любопытство, приправленное хоть чем-то похожим на симпатию, а желание унизить и показать свое превосходство. Лишь много позже он начал вспоминать ту неделю, что Хибари провел в Кокуе, пока Савада со своей компанией его не нашел, с настоящим удовольствием и ностальгией. Тогда, когда Кея стал пользоваться своими мозгами, которыми его природа весьма щедро наградила, и научился общаться с окружающими его людьми — пусть и не настолько, чтобы заводить друзей направо и налево. Тогда, когда он научился думать о чем-то, кроме своей мести. Тогда, когда Мукуро перестал его интересовать. И непонятно, сказалась ли привычка постоянно видеть его в поле зрения или же Кея действительно стал интересным, но свою явную зацикленность на нем Мукуро признал уже довольно давно. На его свадьбе, где он соизволил даже улыбаться. На его свадьбе с девчонкой, которая по его меркам должна была зваться обычной травоядной. — Черт побери, — не сдержавшись, пробормотал Мукуро, дернувшись от злости. Хоть та женщина уже давно мертва, каждое воспоминание о ней вызывало вспышку гнева. Но Хибари, видимо, воспринял эту вспышку на свой счет. — Мог бы сохранить остатки достоинства и не так явственно показывать свои мучения, извращенец. Мукуро закатил глаза. — Кея, если когда-нибудь ты услышишь, как я стону от удовольствия, прежде чем самовлюбленно принимать это на свой счет, будь добр, проверь, может быть, я просто ем шоколад. Даже твоему эго должен быть предел. Хибари нахмурился и снова отвернулся, угрюмо уставившись в окно. — Тебе никто не говорил, что у тебя красивый профиль? — после некоторого молчания спросил Мукуро, понаблюдав за ним. — Ты специально выводишь меня из себя? — Просто подчеркиваю очевидное. Даже таким сухарям как ты, иногда приятно услышать комплименты. — Точно не от тебя. — А малышка Наги? Она говорит тебе приятные вещи? Или по-прежнему тебя побаивается? — Моя личная жизнь тебя не касается. И я хотел бы провести всю оставшуюся дорогу в тишине. Спасибо. Мукуро посмеялся и, вытянув ноги, откинулся на спинку сиденья, чтобы немного прикорнуть. *** — Тебе обязательно возвращаться в дом этого придурка? — недовольно бросил Кен, подхватывая с широкого блюда одну из множества ароматных и все еще дымящихся булочек. — В дом Кеи, Кен, — у него есть имя, — терпеливо поправила его Хром и протянула ему бумажную салфетку, чтобы он вытер промасленные ладони. — Тебе тоже пора бы найти пару. — А ты думаешь, что этот... «Кея» рассматривает тебя как пару? Скорее как прислугу. — Не обращай внимания, он просто ревнует, — подал голос Чикуса, который лежал на диване, ожидая завтрака, и оживленно щелкал пальцами по планшету. — Тебе повезло, что ты с ним не живешь, потому что я в его упреках утопаю. — Эй, это несправедливо! — крикнул Кен, оскорбившись. — Я просто чувствую себя покинутым. Даже Мукуро-сама не захотел здесь жить. — Никто тебя не бросал, Кен, — обняла его за руку Хром, улыбаясь. — Если будет одиноко — звони, я сразу же приду. И уверена, что Чикуса или Мукуро с удовольствием составят тебе компанию. — Это вряд ли, — меланхолично ответил Чикуса, откладывая планшет в сторону и поднимаясь. Кен одарил его сердитым взглядом. — Ячи обижается, что я провожу с ней мало времени, так что я стану появляться дома еще реже. — Вот видишь? Я все время один! — Тогда чаще выходи прогуляться, чтобы завести новые знакомства. — Хром подобрала с комода ключи от машины и быстро впрыгнула в свои туфли. — Сегодня вернется Кея, и я хочу позвать Катсу, чтобы их помирить, так что пожелайте мне удачи. — Удачи, — не синхронно произнесли они, и Хром выбежала за дверь, торопливо щелкая брелоком сигнализации. Она немного нервничала, и с самого утра ее подташнивало от волнения, но она была твердо уверенна, что семейный обед им всем просто необходим. За время, проведенное в доме Хибари, она слишком привязалась к обоим представителям этой фамилии, чтобы спокойно воспринимать их конфликты. К сожалению, Катсу не брал трубку, сколько бы она ему не звонила, а где он живет — неизвестно. Припарковавшись у гаража, Хром взяла пакеты с покупками и едва не выронила их, когда увидела возле дома Катсу, которого как раз собралась искать. Он стоял у барьера и медленно водил перед собой рукой, словно пытаясь потрогать пламя. — Катсу? — окликнула она его, и тот вздрогнул, опуская руку. — Ты вернулся. Я звонила тебе, но... — Где отец? — перебил ее Катсу. — Барьер едва теплый, значит он его не поддерживал какое-то время... Он уехал? — Да, босс дал ему задание. Ему и... Мукуро. — Мукуро с ним? Но... он мне не сказал, что едет с отцом. — Он полез за телефоном и понял, что забыл его в квартире. — Заходи, я налью тебе чай, — дружелюбно кивнула в сторону дома Хром, но он особой радости в ответ на приглашение не выказал. — Мне там делать нечего. Я просто хотел поговорить с отцом, и раз его нет... — Он скоро вернется. Я бы тоже хотела, чтобы вы поговорили, да и он наверняка этого хочет. Катсу нерешительно замялся, но все же двинулся к дому, нервно сминая слишком длинные рукава рубашки. Он боялся. О, как боялся. Во рту и в горле было сухо как в пустыне, и сердце в груди билось как сумасшедшее, и подкашивались ноги от почти животного ужаса, сковавшего его тело. Сначала он с облегчением принял факт того, что отца нет дома — появилось больше времени на подготовку к разговору, но теперь понял, что лучше было побыстрее отмучиться, чем кусать локти в ожидании тяжелого разговора. — Тебе нехорошо? — беспокойно спросила Хром, заглядывая ему в лицо. — Н-нет, все в порядке, — отдернулся Катсу и обратил внимание на пакеты, что она несла. — Давай помогу, — предложил он, чем сильно ее развеселил. — Кота, я член мафиозной семьи и бывший хранитель — пакеты до кухни я донести смогу и без твоей помощи. Но спасибо. В доме все, как ни странно, было по-прежнему. Катсу немного стало смешно: почему-то ему казалось, что все изменится до неузнаваемости, что Хром наведет свой порядок, но ей это не было нужно — она и так практически жила в доме уже довольно долгое время. И все же чувствовалась какая-то... иная атмосфера. Он ощущал себя гостем, а не жильцом, и это угнетало. Хром быстро переоделась, повязала фартук и, налив Катсу чай и отрезав ему кусок мясного пирога, принялась за готовку. — Так где ты сейчас живешь? — буднично спросила она, нарезая овощи. Катсу ни разу не видел ее в бою, но каждый божий день видел ее за плитой или с метлой в руках, поэтому... не мог представить ее хранителем или вообще как кого-то, связанного с мафиозной семьей. — У Мукуро, — буркнул он с неприязнью и запихнул в рот огромный кусок пирога. Резкий звук стукнувшего по столу ножа заставил его вздрогнуть, и он удивленно взглянул на Хром. Она стояла к нему боком и зажимала порезанный палец рукой, испуганно уставившись на доску. — Я... я принесу аптечку, — вызвался Катсу, подрываясь с места, но Хром его остановила. — Я сама. Продолжай есть... пожалуйста, — с трудом выдавив улыбку, попросила она и быстрым шагом вышла из кухни. Катсу сел, прожевывая пищу, и схватился за стакан с чаем. Аппетит резко пропал. Хром вернулась через некоторое время и вновь принялась за готовку — молча. Но долго она не выдержала и повернулась к нему, сев за стол и взволнованно теребя подол фартука. — Катсу, я думаю, что... тебе лучше не говорить отцу про то, что ты живешь с Мукуро. Ты же знаешь, у них натянутые отношения, так что он этого не одобрит. — Ну... мне ведь нужно было где-то жить. Он сам меня выгнал! Если бы не Мукуро... — Для твоего же блага, Кота-кун. Не говори. Тогда вы точно не помиритесь. — Хром порывисто поднялась, схватилась за нож и принялась бешено им орудовать. Катсу хотел возразить ей, но в дверь вдруг затарабанили, а через секунду в кухню влетела Юи. — Так вот ты где?! — свирепо воскликнула она, хватая Катсу за шиворот. — Я с ног сбилась, пока искала тебя, а ты даже звонки игнорируешь?! — Да я оставил телефон... — Иди в свою комнату, у нас будет серьезный разговор, — ткнула она пальцем в сторону лестницы и подтолкнула его к ней. Ошарашенный Катсу даже не стал возражать и поплелся наверх, опасливо оглядываясь на нее. Юи проводила его взглядом и, удостоверившись, что он действительно скрылся в спальне, посмотрела на Хром, которая удивленно наблюдала за их коротким диалогом. — Вы готовите для Кеи-сана? — спросила она, подходя ближе и заглядывая в миски с заготовленной нарезкой. — Могу помочь вам? Всегда хотела научиться готовить. — А... как же Катсу? — Надо же было от него избавиться, — весело произнесла Юи. — Сначала я хотела бы поговорить с будущим свекром. Хром улыбнулась, подвигаясь в сторону. Показное дружелюбие девочки ее насторожило; она нервно поправляла непослушную прядь волос, выбивающуюся из-за уха, и ее глаза бегали туда-сюда, выдавая ее беспокойство. Тем не менее, Хром решила вести себя как ни в чем не бывало, чтобы лишний раз не нервировать ребенка. — Нет, постой. Никуда такие куски не пойдут, нужно нарезать немного тоньше, чтобы успело прожариться, — подсказала она, когда Юи, взявшись за нож, принялась «помогать». Юи смотрела, как ловко и быстро она орудует ножом, пробует специи и смешивает их, и немного ей завидовала. Она плохо помнила жену Кеи-сана, но запах ее выпечки застрял в ее голове надолго. И Мей, и Хром были замечательными хозяйками, женственными, красивыми и скромными — Юи была совсем другой. Ей следовало родиться мальчишкой, но судьба распорядилась иначе. До тринадцати лет она искренне считала себя особенной: пока подружки обсуждали мальчиков и вдохновлено наряжались, она тренировалась с отцом и Кеей-саном, лелея мечту возглавить Вонголу в свое время — как Восьмая. Потом как гром среди ясного неба ее помолвка с Катсу, которого она тогда лишь мельком видела, и Кея-сан, похвала которого вдруг стала восприниматься совсем по-другому. Отец всегда говорил о нем с глубоким уважением и даже восхищением, и это ее невероятно увлекало, ведь ее отец был самым сильным и самым влиятельным. Когда Кея-сан приходил к ним, она садилась к отцу на колени и внимательно вслушивалась в их разговоры, пытаясь вникнуть в смысл, и смотрела, смотрела и не могла насмотреться. На легкую полуулыбку-полуусмешку, вздернутые брови и непроницаемые серые глаза; слушала ровный голос и с содроганием сердца ловила каждый смешок... Она его любила, и это нельзя было спутать с детской влюбленностью, на которую она поначалу все списывала. Она просто слишком рано повзрослела. — Извините за вопрос... — сказала она, когда они закончили с нарезкой и Хром включила плиту. — Вы любите Кею-сана? — О... это неожиданный вопрос, — смутилась Хром. — Я не привыкла обсуждать такие личные вещи с... другими, извини. — Ничего. Это вы извините, что задала такой вопрос. Хлопнула входная дверь. — Я дома, — раздался хмурый голос, и Хром удивленно взглянула на часы, вытирая руки полотенцем. — Ты рано, — радостно произнесла она, выходя из кухни. Первым порывом Юи было тоже выбежать навстречу, но она все же осталась, понимая, что увиденное ее явно не порадует. А потом она вспомнила о своем признании, что вылетело у нее тогда совершенно случайно, и ей захотелось провалиться сквозь землю. — Если немного подождешь, то сможешь утолить голод — я не ждала тебя так рано. — Я все равно собирался в душ и проверить почту, — подал плечами Хибари и увидел Юи, замершую у плиты в растерянности. — У нас гости. — Да, и Катсу пришел домой. Я накрою на четверых. — С возвращением, Кея-сан, — весело подлетела к нему Юи, решив вести себя привычно, но Хибари не улыбнулся как всегда, а мрачно посмотрел на нее. — Я... просто зашла... — Говорила с Катсу? — Нет, пока нет. — Отлично. — Кея развернул ее за плечи и подтолкнул к двери. — На выход тогда, есть разговор. Он вывел ее в гостиную и, посадив в кресло, встал напротив нее, скрещивая на груди руки. — Я не хотела говорить вам о том, что я... Это просто вырвалось и... — Меня это волнует меньше всего, Юи. Я хочу знать о том, что наплел тебе твой отец, — процедил Хибари. «Волнует меньше». Что ж, от него именно такой ответ и ожидался. Даже не обидно. Почти. — Он мне рассказал все. О том, как... Рокудо с вами поступил. — И ты поверила? Я был куда более высокого мнения о твоих мыслительных способностях. Юи удивленно вскинула брови. Хибари смотрел на нее без тени улыбки на лице, жестко и предельно серьезно. — В каком смысле? Ну, вы же ненавидите его и... — И? Твой отец просто хотел, чтобы ты перестала на него наседать, вот и ляпнул первое, что пришло в голову. — Отец бы мне никогда не соврал. — Подумай сама: если бы такое произошло, разве я позволил Рокудо Мукуро до сих пор ходить по этой земле? Юи замолкла, поникнув. У Хибари с врагами всегда был разговор короткий, поэтому да — странно, что этот Рокудо до сих пор жил, после такого-то... — Простите, я... и не подумала... — Юи, больше не пытайся копаться в моем прошлом — оно тебя точно не касается. Что о твоих словах после... — Юи напряглась. — Я сделаю вид, что ты мне ничего не говорила, а ты поскорее выбей эту дурь из своей головы, займись тренировками и учебой. Это детское и скоро пройдет. Иди домой. — Хибари поправил галстук и вышел из гостиной, оставив ее одну. В первый раз в жизни ей действительно хотелось расплакаться. *** За столом стояло напряженное молчание. Юи ушла, несмотря на просьбу Хром остаться на обед, и спустился вниз Катсу, которому надоело сидеть в своей комнате. Едва оказавшись в кухне, он нос к носу столкнулся с отцом, и чуть не грохнулся в обморок от уничтожающего взгляда, которым тот его одарил. Разговор не завязывался. Хибари ел, изредка отвлекаясь на телефонные звонки, разрывавшие его мобильный, Хром беспокойно переводила взгляд с него на Катсу, возившего палочками по тарелке, и в целом было очень неуютно. — Ты хочешь вернуться? — вдруг спросил Кея, и Катсу резко выпрямился. — А можно? Ответ Кее явно не понравился: он нахмурился и молча отпил чай, сверля сына тяжелым взглядом. — Я столько раз говорил, что терпеть не могу, когда отвечают вопросом на вопрос, а ты все продолжаешь наступать на те же грабли. — Простите. — Снова извиняешься. Что-нибудь, кроме этих жалких слов, присутствует в твоем словарном запасе? — Кея, перестань, — не выдержала Хром. — Катсу пришел, чтобы вы смогли помириться, отнесись к этому с пониманием и пойди навстречу. — Мы не ругались, чтобы мириться, просто кто-то повел себя глупо и отвратительно, — отрезал Хибари. Катсу чувствовал себя ничтожным и крошечным, и изо всех сил пытался не отводить взгляд — отец бы тогда просто взорвался. — Ты не прогуливал школу? — Н-нет. — Нет? Странно, учитывая то, что я получил письмо от руководства. У тебя опоздание и прогул — всего за два дня. Почувствовал свободу? И посмел соврать мне? — Я просто... — Катсу убрал со стола руки, когда понял, что не может унять дрожь в них, и попытался перевести дух. Было безумно страшно и горько — в его тщательно лелеемых мечтах эта встреча происходила куда более тепло. — Я был сбит с толку и... забыл поставить будильник... Если бы Мукуро... — Он прикусил язык, заметив, как побледнела Хром, но было уже поздно. Хибари прищурил глаза и слегка подался вперед, откладывая в сторону палочки для еды. Катсу вцепился в край стола, задерживая дыхание. Сердце буквально провалилось в пятки. — Что «Мукуро»? — произнес он таким голосом, что это выбило из головы все внятные и невнятные мысли. — Ты забыл поставить будильник, и если бы не Мукуро... — Он позвонил мне и разбудил, — быстро нашелся Катсу. — А где ты ночевал? — У... Савады-сана. У Юи. Хибари вдруг улыбнулся. Но от этого стало еще более жутко. — Ты в моем доме, врешь мне в лицо. Чего ты ожидаешь от меня? — Кея... — взяла его за руку Хром. — Это тебя не касается, — отдернулся он и поднялся. — Ты живешь у Рокудо? — почти по слогам процедил Хибари, и Катсу испуганно вскинулся, отступая. — Живешь? — Да... — еле выдавил Катсу, и Хибари, мгновенно изменившись в лице, ударил его наотмашь, опрокидывая на пол. При падении Катсу схватился за скатерть, и вся посуда посыпалась с нее, оглушительно разбиваясь. — Кея, перестань, это же ребенок! — Не лезь, — терпеливо повторил он и, схватив сына за пиджак, поднял. — Я не понимаю, что я такого... — Катсу вцепился в его запястье, пачкая светлую ткань рубашки кровью — порезался об осколки, когда пытался подняться. Хибари дернул его за воротник, обрывая пуговицы, и уставился на его шею, замерев. Катсу с ужасом смотрел в его разом побелевшее лицо, стеклянные глаза, а потом его лицо скривилось в отвращении, и он отпустил его, отворачиваясь. — Папа... отец... — Не смей так меня называть, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Ты с ним... — Он закрыл глаза. — Ты с ним спал. — Кея, ты что такое говоришь! — Ты посмотри на него! — несвойственно для себя повысил голос Хибари, вновь хватая Катсу за шиворот и швыряя его к Хром. — Этот ублюдок еще и смеет... оставлять доказательства... Он смеется надо мной... Этот... Хром осторожно обняла Катсу, словно закрывая собой, и мельком увидела на коже в разорванном вороте рубашки потемневшее пятнышко — словно синяк. — Ты не похож на меня, — сказал Хибари с омерзением. — Ты ничем на меня не похож. Ты — не я. Убирайся из дома. Я больше не хочу тебя даже видеть. Как мой сын ты для меня просто не существуешь. — Отец, пожалуйста, выслушай меня, — дотронулся было до него Катсу, но Кея отпрянул от него, словно он был зараженным. — Вон, — уже более спокойно повторил Хибари, пронизывая его ледяным взглядом. — Иди к Рокудо и предавайся утехам дальше. Ничтожество, которое и травоядным даже не назовешь. — Он усмехнулся. — «Тем более»... Так вот что он имел в виду. Сублимировать свои омерзительные желания... какого это, Катсу? Быть в чьих-то глазах лишь отражением. Это то, чего ты достоин. Чего вы оба достойны. Проваливай, в моем доме тебе больше делать нечего. Катсу на негнущихся ногах двинулся к двери, сгорая от стыда и обиды. Хром ринулась за ним, но Хибари поймал ее за локоть. — Не иди за ним. — Я тебе не рабыня, — отрезала Хром и, вывернувшись, вышла из кухни. Хибари сел за пустой стол и запустил в волосы пальцы. На какое-то мгновение он словно окунулся в свой ночной кошмар. Заученным движением он вынул из кармана пакетик с таблетками и жадно проглотил сразу три. Иногда ему хотелось стереть себе память.