(the fray - heartless)
— Санни, хватит убегать. "А что мне остается делать?" — Объясни, что случилось. "Ничего, просто ты держишь меня взаперти в своей квартире который день, но даже не считаешь нас друзьями" — Открой дверь и давай поговорим. "О чем тут можно говорить?" — Если ты хочешь, мы просто начнем все сначала. "Да, отличная идея. Начнем ненавидеть друг друга пуще прежнего. Хотя, между нами не было ничего того, что можно было бы потерять. Следовательно, и начинать тоже нечего" — Ты откроешь дверь? "Нет, Зейн. Не открою. Лучше бы ты вообще не появлялся в моей жизни" — Ладно. Я слышу тяжелый вздох и затем грохот. Поверить не могу! Он выбил дверь! Этот идиот выбил дурацкую дверь, и теперь я чувствую себя еще более беззащитной. — Ты не считаешь, что нам нужно поговорить? — его безмятежное лицо смотрит на меня с некоторым укором. Сам Зейн выглядит совершенно спокойным и расслабленным. Невероятно! — Поговорить о чем? — поворачиваюсь к окну и скрещиваю руки на груди. — О том, что Луи убийца? О том, что ты убийца? — делаю акцент на слове "ты", повышая при этом голос. Мне плевать, что сейчас я выгляжу слабой. Мне плевать, что он об этом думает. Все, что произошло в моей жизни после появления Зейна, сломило меня. И теперь держать все в себе я не намерена. — Я знаю, последние недели были для тебя тяжелыми, — нервно усмехаюсь на этих словах. Зейн все так же спокойно продолжает, — и я знаю, как ты себя чувствуешь. Все происходит слишком быстро, я понимаю. Просто объясни, что в моих словах могло тебя разозлить. Я молчу. Ведь я не знаю, что сказать. Что меня разозлило? То, что я ожидала от него большего? Что я устала от всего этого спектакля, а он все так же усердно продолжает его играть? Что мне нужна хоть какая-то поддержка, которой я не получаю? — Я дал тебе право выбора. Ты хочешь, чтобы мы были друзьями — я буду другом. Хочешь оттолкнуть меня — я буду держаться на расстоянии. Я не вижу причин злиться, если только... — он замолкает. Я резко разворачиваюсь и настороженно на него смотрю. Я вижу, как в его глазах вспыхивает огонек, и, опасаясь худшего, спрашиваю: — Если только что? — Если только ты не рассчитывала на нечто большее, — выпаливает он, смотря мне прямо в глаза. — На большее? — повторяю я вслед за ним, пытаясь осмыслить услышанное. И, как только до меня доходит смысл сказанных слов, я взрываюсь: — Что? Ты идиот, Зейн? Ты в своем уме? Да как ты мог вообще об этом подумать? — Ну, знаешь, я давно знаю, что нравлюсь тебе, но я надеялся, что твое увлечение мной не затянется надолго. — Что? — кажется, мой крик был слышен на соседней улице. — Да ладно, даже слепой заметит, как ты на меня смотришь, — эти слова не сопровождаются его фирменной усмешкой, но я знаю, что сейчас он просто издевается надо мной, пытаясь вывести меня из себя. У него получается — я действительно теряю контроль над своими эмоциями. — Ты вообще соображаешь? — подхожу и толкаю его в грудь, но он не двигается с места. — Ты придурок! Ты просто самовлюбленный эгоист! — толкаю еще раз, но результат тот же. Зейн только слабо улыбается, и у меня появляется ощущение, что в очередной раз я проигрываю в негласной борьбе. Я отхожу от него и становлюсь на прежнее место. — Санни, я говорю это не потому, что нравлюсь себе или все такое. Я вижу, как ты реагируешь на мои прикосновения. Взять хотя бы тот случай на кухне... — Так ты проверял меня? Опять? — мне хочется закричать от бессилия и бушующей внутри злости. Я просто ненавижу себя за все. Не-на-ви-жу. Почему я ведусь на все это? Что со мной не так? — Не устраивай истерики. Все не совсем плохо. — О, так по-твоему все не так уж и плохо? Моего друга убили, моя сестра меня ненавидит, а еще один знакомый оказался убийцей. Может, это будет для тебя новостью, но для любого человека мысль о том, что ты живешь бок о бок с тем, кто в один миг прикончит тебя и не моргнет глазом, можно считать поводом для истерики. — Хватит, Санни. Да и вообще, не ройся ты в моей комнате, ты бы все еще считала Луи героем. — Да не рылась я! — неосознанно повышаю тон. — Мне было скучно. Я даже твою комнату толком не осмотрела. Просто схватила первый попавшийся документ и вышла. — Ты взяла чужую вещь, — продолжал настаивать Зейн. Мне хотелось выть от безысходности. Этот придурок напридумывал себе черт знает что, и теперь еще обвиняет меня. Может, его обвинения и не беспочвенны, но сколько еще он будет ворошить эту тему? — Мне было скучно. Ты оставил меня одну в пустой квартире, где даже телевизор не посмотришь, — я продолжала кричать, пытаясь достучаться до него. — Факт в том, что ты была там, где тебе не следовало быть, — что-то во мне в этот момент перемкнуло. Я перестаю слушать, мои мысли текут в совсем другом направлении. Догадка приходит совершенно неожиданно. — Документ лежал на самом видном месте, — начинаю я складывать кусочки пазла в единое целое. — И ты знал, что я зайду туда. Ты должен был спрятать дело Луи. Но ты не спрятал. Ты хотел, чтобы я знала. Он смотрит на меня ясными глазами и молчит. Значит, я права. Значит, он действительно хотел открыть мне правду. — Только зачем? Вопрос виснет в воздухе. Попытки понять мотивы поведения Зейна завершаются крахом, и я отчаянно пытаюсь найти хоть какое-то объяснение. — Дело ведь не в том, чтобы запугать меня, — он еле заметно мотает головой, подтверждая мои слова. — И не в том, чтобы заставить меня перестать жалеть о его уходе. Ты просто хотел оправдать себя. Чтобы с ненавистью относились не только к тебе. Чтобы убийцей считали не только тебя. — Я не убийца, Санни, и ты это знаешь, — напряжение в комнате достигает своего апогея. Я чувствую, что скоро взорвусь от этих разрядов, которые жалят кожу острыми щупальцами. Я уже на краю, и знаю, что если не смогу ничего предпринять сейчас, то сорвусь в бездонную пропасть. — Я уже ничего не знаю, — закрываю глаза и нервно сглатываю. — Я не понимаю тебя, Малик. Я сдаюсь. — Посмотри правде в глаза, — открываю глаза и сталкиваюсь с его уверенным взглядом. Он медленными шагами начинает приближаться ко мне. — Что? — я делаю шаг назад, непонимающе глядя на него. — Ты любишь меня. — Нет. — Да. — Не неси чепуху. Я не люблю тебя, Зейн. Он останавливается совсем близко, так, что я слышу его дыхание. Я всячески избегаю зрительного контакта, хоть и чувствую, как его взгляд прожигает во мне дыру. — Я тоже не люблю тебя, Санни, — тихо произносит он и проводит рукой по волосам. Мои ноги начинают дрожать, а руки становятся совсем холодными. Я глубоко вдыхаю и выдыхаю, пытаясь справиться с бешеным биением собственного сердца. — Зачем? — произношу сквозь стиснутые зубы. — Ты сама во всем виновата. Я отхожу от парня на пару шагов и отворачиваюсь к окну. На небе сгущаются свинцовые тучи, будто они есть предвестники чего-то страшного и неотвратимого. Я вижу, как люди пытаются укрыться от холода, и я хочу укрыться от него тоже, но нет спасения от плохой погоды в твоей душе. — Мне достаточно твоей жизни. Теперь я хочу вернуться в свою. — Ты сама знаешь, что это невозможно. Это была совсем не просьба, Зейн. Теперь моя жизнь не зависит от твоих решений.***
— Я хочу поговорить с мамой, — безапелляционно заявляю я. Зейн, до этого времени копавшийся в ноутбуке, недоуменно смотрит на меня. — Согласись, она может начать волноваться, не дозвонившись на мой мобильный телефон и не получив никаких сообщений по почте. — С чего вдруг ты вспомнила о матери сейчас? — недоверчиво спрашивает он, на что я только закатываю глаза. — Скоро все закончится, и ты поедешь к ней. — Видишь ли, скоро — это неопределенный срок, который может наступить или завтра, или через пару месяцев, или через пару лет. Вечно играть в прятки с твоими плохими друзьями я, конечно, не собираюсь, но родители должны знать, что я в порядке. И чем скорее я свяжусь с ними, тем лучше, — спокойно, но тем не менее настойчиво объясняю я, всем своим видом показывая, что отступать не намерена. — Я не думаю, что это хорошая идея, — произносит он, сводя брови к переносице. — И тем не менее я должна позвонить. Я пыталась сохранять непоколебимое спокойствие, хотя в мыслях уже давно послала этого заботливого дядю к черту. После того разговора и его слов, что он тоже меня не любит, внутри что-то перевернулось, и было испытанием все эти несколько дней притворяться, будто ничего не было и я смирилась со своим положением. Но я должна безупречно доиграть свою роль. Совсем скоро я выберусь на свободу. — Подожди пять минут. Зейн уходит, оставляя меня наедине в гостиной. На мгновение возникает мысль сесть за ноутбук и проверить, что он скрывает, но я не рискую. Зейн вернется совсем скоро, к тому же, он не оставил бы его рядом со мной, будь там что-то действительно сверхсекретное. Хотя, кто его знает... Зейн возвращается через пару минут, держа в руке черный телефон. Я оглядываю парня — волосы взлохмачены, мешки залегли под глазами, будто он не спал несколько суток. В других случаях мне было бы его жаль. — А здесь не будет никакой системы слежки? Ну, если я позвоню, кто-нибудь может определить, где мы находимся? — уточняю я. Подставлять парней совсем не хочется, ведь я не настолько бездушна. — Нет, — только и отвечает он. Я уже собираюсь уйти в другую комнату, как он останавливает меня. — Говори при мне. — Но... — Или говори при мне, или не говори вообще, — отрезает Зейн. В его голосе слышны уже давно позабытые ледяные ноты, от которых по телу мурашки. — Ладно, — к своему неудовольствию мне приходится согласиться. Набираю номер матери, слушаю гудки. Если честно, я боюсь этого разговора. Столько всего произошло в моей жизни. Смогу ли я ей солгать? Ведь я никогда не умела врать матери. Мне так стыдно, что я забыла о ней, об отце. Мне стыдно за то, что я ужасная дочь. — Алло, — от обеспокоенного голоса матери сердце сжимается в комочек, а на глаза тут же наворачиваются слезы. Я обещала себе быть сильной и не плакать. Я ведь обещала. — Привет, мам, — сдавленным тоном произношу я. — Санни, — мама облегченно выдыхает. — Где ты, милая? Почему я не могла дозвониться до тебя? С тобой все хорошо? — Я в порядке, — из моей груди невольно вырывается всхлип. Почему это так больно? — Ты плачешь, милая? Что случилось? — обеспокоенно спрашивает она. — Ничего. Я просто рада слышать твой голос, — я улыбаюсь сквозь слезы, снова ощущая твердую землю под ногами. Я понимаю, что если рядом со мной моя семья, мне ничего не может быть страшно. — Каждый раз, когда мы разговариваем, ты плачешь, — я чувствую, что мама тоже вот-вот расплачется. — Мое солнышко, я скучаю по тебе. — Я скучаю по вам тоже. Как вы там? Лили с вами? — Да, она рядом. Я расспрашиваю маму о папе, о Лили, о том, что происходит в доме, о ее жизни. Мне приятно просто сидеть и слушать ее голос, чувствуя себя в безопасности, чувствуя покой внутри. Я с трудом сдерживаю свои слезы, жалея о том, что не могу вернуться к ним сейчас. Я даже не знаю, последний ли это разговор с ними. Вскоре мама передает телефон Лили, но мы обе не можем нормально разговаривать, захлебываясь в слезах и извиняясь друг перед другом. Лили в который раз просит простить ее за необдуманный поступок и уговаривает вернуться к ним, воссоединиться с семьей, и я обещаю, что вернусь, как только смогу. Вопрос только в том, когда я смогу их увидеть. Смогу ли я их увидеть. Зейн все это время делает вид, будто что-то ищет в ноутбуке, но я знаю, что он прислушивается к каждому моему слову и выискивает хоть что-то подозрительное. Пора действовать. Попросив Лили подождать и обещав перезвонить ей через пять минут, я выключаю телефон и смотрю на Зейна. — Я должна поговорить с моей сестрой наедине, — твердо заявляю я. — Это не обязательно, — возражает Зейн скорее по привычке, нежели по необходимости. — Порой есть такие темы, которые неудобно обсуждать рядом с парнями, — я скрещиваю руки на груди и выставляю вперед одну ногу. Все должно выглядеть естественно. — Например? — Зейн ухмыляется. — Например, сами парни, — хитро улыбаясь, произношу я. — Оу, — он дергает бровями. — И о чем конкретно ты хочешь поговорить с твоей сестрой? — продолжает допытываться брюнет. — Зейн, ты же сам понимаешь, что я не могу вечно делать вид, будто ничего не происходит, и мне нужен совет сестры. Прошу, дай мне поговорить с Лили, — я вкладываю в свой голос всю искренность, на которую только способна. — Я не собираюсь устраивать заговор против тебя. — Ладно, — соглашается Зейн, очевидно недовольный раскладом дел. Поблагодарив его, я иду в свою комнату. Прикладываю телефон к уху и начинаю говорить: — Снова привет. Да, я хотела поговорить с тобой. Насчет Зейна. У нас сложные отношения. Он постоянно выводит меня из себя и он очень раздражителен, но я уже так привыкла ко всему этому. Я привыкла к нему. Я не знаю, что думать, — я слышу шорох за своей дверью и медленно иду к ней. — Я убеждаю себя в ненависти к этому человеку. Знаешь, когда ты хочешь сильно ненавидеть человека, но ты этого не делаешь. Потому что ты не можешь. Потому что твою ненависть перекрывают совсем другие чувства, — я оказываюсь совсем близко к двери. — Да, мы наговорили друг другу много неприятных слов, но мне кажется, что между нами нечто особенное. Какая-то искра. Знаешь, Лили, мне кажется, что я его люблю, — последнее я произношу шепотом. Переждав пару мгновений, я резко распахиваю дверь и натыкаюсь на удивленный взгляд Зейна. Он начинает бегать глазами по моему лицу, силясь что-то сказать. Пытаюсь представить его реакцию, узнай он, что Лили я не перезванивала и весь разговор был просто гениальной игрой одного актера. Про себя улыбаюсь. Затем принимаю испуганный вид и спрашиваю: — Ты подслушивал? — Нет, — выпрямившись, говорит Зейн. — Я только подошел. Хотел сказать кое-что. — И что же? — Неважно. Потом скажу, — он сглатывает и улыбается, выглядя сейчас так растерянно и по-детски. — Ты что-нибудь слышал? — настороженно спрашиваю я. — Нет, не слышал. — Хорошо, — я слабо улыбаюсь. — А теперь дай мне договорить, пожалуйста. Ты ведь убедился, что я не делаю ничего дурного? Он только кивает и уходит. Я прослеживаю за ним взглядом, жду, пока он не сядет за свой ноутбук и я не услышу характерные клики мышкой, а после, закрыв дверь, начинаю искать в контактах нужный номер. Посреди всех прочих высвечивается одно, хорошо знакомое и ставшее мне ненавистным имя. Не теряя времени, нажимаю на кнопку вызова и прикладываю телефон к уху. Через пару гудков слышу голос с характерными интонациями: — Малик. Я ждал твоего звонка. Ты передумал? — Это не Зейн, — шепотом произношу я, оглядываясь на дверь. — О, это ты, малышка Санни? Не думал, что ты сдашься так скоро, — я будто прямо перед собой вижу его наглую усмешку. — Меньше болтовни, Найл, — раздраженно произношу я. — Мне нужен адрес компании, с которой связан Зейн. И номер, по которому я могу связаться с главарем вашей банды. — О, какая шустрая. Не так быстро, детка. Ты не слишком многого хочешь? — Я думала, это будет в твоих интересах. — Так и есть, но я чувствую какой-то подвох. — Нет никакого подвоха. Не медли, Найл, у меня мало времени. — Хорошо-хорошо, — парень, наверное, чувствует мое раздражение, потому что начинает диктовать. — Даунинг-стрит, 29. Номер 310-329-4683, — записываю продиктованный номер и прячу лист в кармане джинсов. — Это все, что от меня требуется? — Вообще-то, я хотела попросить тебя еще об одной услуге. Мне нужно, чтобы пару часов Зейна не было дома. Назначь ему встречу. Отвлеки его. — Ты думаешь, он согласится на встречу со мной? — Найл фыркает. — Мы же заклятые враги. — Я уверена, ты что-нибудь придумаешь. — И когда мне его звать? — Завтра, где-то в районе трех часов дня. — Я все еще не понимаю, что ты задумала, но мне определенно это нравится. Будет сделано, малышка. Я отключаю телефон и выдыхаю. Неужели получилось? Собравшись с мыслями, иду обратно в гостиную, где находится парень. Он все еще сидит за своим ноутбуком. Я подхожу и протягиваю ему телефон. Прежде, чем он успевает что-то сказать, выхожу из комнаты и иду на кухню. Я поступаю неправильно по отношению к Зейну, обманывая его. И, хоть он и заслужил плохое отношение к себе, я чувствую угрызения совести. Мне всего лишь нужно избегать общества парня до завтрашнего дня. Всего лишь.***
14:45. Логан переписывается с кем-то по телефону. Зейн читает книгу. Я жду. Конечно, я рискую, и очень сильно. Что, если я отправляю Зейна на верную смерть? Если все пойдет не по плану? Если я не смогу? Неуверенность связывает мои руки и ноги, и тревожное чувство не покидает меня. Я знаю, что поступаю неправильно. Я знаю, что не поздно передумать. Я могу все исправить. Звонкая мелодия нарушает тишину комнаты, и я вижу, как Зейн достает из кармана тот самый телефон, как он хмурится, как он исподлобья смотрит на нас с Логаном. — Кто звонит? — спрашивает Логан, отвлекаясь от своей переписки. Зейн не отвечает. Он встает и, бросив быстрый взгляд на меня, выходит. Логан провожает его недоуменным взглядом, затем улыбается и пожимает плечами. Зейн возвращается через пять минут, и он выглядит еще куда более грозным и страшным, нежели прежде. Логан вопросительно поднимает бровь, на что тот только качает головой. — Все хорошо, — говорит Малик. — Я скоро вернусь. Я знаю, что могу его остановить. Прямо сейчас. И также я знаю, что больше не могу терпеть. Надо действовать решительно. Я будто нахожусь в полусознательном состоянии вплоть до тех пор, пока не раздается хлопок входной двери, и в доме становится непривычно пусто. Осознаю, что нет пути назад. Я сделала свой выбор. Осталось только достойно принять вызов судьбы. — Логан, мне нужна твоя помощь, — привлекая к себе внимание парня, как можно увереннее произношу я, пытаясь при этом не выглядеть напуганной. — Моя помощь? — парень приподнимает бровь. — В чем? — Ты должен увезти меня отсюда. — Прости? — парень смотрит на меня непонимающе. — Увезти? — Мне нужно уехать. — Да, конечно, собирайся, — парень ухмыляется и небрежно закидывает свои ноги на стол. — Скажи, как будешь готова. — Я серьезно. Ты должен меня отвезти домой. — Ты же знаешь, что я этого не сделаю. — Сделаешь, — заявляю я. — Иначе все будет еще хуже. — О, ты сейчас будешь шантажировать меня? — Если потребуется. — Что тебя не устраивает? — спрашивает Логан, разводя руки в стороны. — Ты здесь только потому, что Зейн беспокоится о твоей безопасности. Разве ты не понимаешь, что все, что находится дальше этого порога, для тебя теперь запретная зона? — Я понимаю, поверь. И, знаешь, эта его опека у меня поперек горла строит. Я не просила о помощи, — возмущенно произношу я. Логан закатывает глаза. Все, что сдерживает его от помощи мне — страх перед Зейном. И я это отлично знаю. — Может, твои эгоистичная натура не позволяет тебе увидеть этого, но в опасности находишься не только ты. В опасности находятся и твои близкие, и ты сама, и я с Зейном, — я усмехаюсь. Кто там что говорил про эгоистичную натуру? — Разве ты не понимаешь, что, как только ты окажешься в заложниках, он бросится спасать тебя? — Значит, сделай так, чтобы он не спасал меня. Скажи что угодно, мне на это наплевать. Теперь я сама отвечаю за свою жизнь и не нуждаюсь ни в чьей заботе, тем более в его. — Что с тобой происходит? — Или ты отвозишь меня домой, или я звоню в компанию и выдаю наше местоположение. Прямо сейчас, — я произношу это жестко и уверенно, так, как хотела. Так, чтобы меня услышали. — Какая разница? Нас в любом случае поймают, — качает головой парень. — Я выдам им все, что знаю о вас, а, поверь, я знаю многое, — я лгу, потому что на самом деле не знаю ничего. Но цель оправдывает средства. Я должна сыграть на их слабостях. — Ты же не хочешь, чтобы ваши с Зейном секреты стали кому-то известны? — Ты блефуешь, — выпаливает Логан, недоверчиво оглядывая меня. — Хочешь проверить? Слушай, Логан, я здесь только потому, что Зейн так решил. Тебя никто не спрашивал, верно? И я знаю, что ты не в восторге от меня. Я знаю, что ты не доверяешь мне и хочешь, чтобы я поскорее исчезла, так как я ставлю под удар всех. Так? — Логан молчит, и это дает мне право продолжать. — Вы не несете за меня ответственность и не обязаны беспокоиться за меня. Я уеду из этого города в безопасное место и тем самым избавлю вас от многих проблем. Сам подумай. Я вижу, как он сомневается. Понять, что он не совсем рад моему присутствию, мне было нетрудно, особенно сейчас, когда Зейн перестал ненавидеть меня. Проявление хоть каких-то его чувств по отношению к моей скромной персоне чревато плохими последствиями, и Логан это прекрасно осознает. Как осознаю и я. — Давай. Я не могу вечно убегать от проблем. Мне предпочтительнее смотреть опасности в лицо, — надавливаю я. — Враги не должны чувствовать мой страх. — Единственный твой враг — это нетерпеливость, — я чувствую, что он сдается. — Ты же знаешь, что Зейн меня убьет, — он протирает лицо руками и шумно выдыхает. — Я не собираюсь стоять у тебя на пути, Брукс, но и помогать тоже не буду. — Твоя помощь не обязательна. Только убери эту собаку. — Ты про Делона? — Да. Теперь я точно знаю, что поступаю правильно. Я не глупая и понимаю, что впереди меня ждет много трудностей, и что это может сломить мой дух. Как знаю и то, что каждый день, проведенный в этой квартире — потраченное впустую время, упущенная возможность и шанс для врагов прощупать все наши слабости.