Take a Breath

Логан шипел, пока я обрабатывала очередную рану на его руке. И все это время я думала о том, какой опасности подвергла этих людей, сколько им пришлось пройти только из-за моего упрямства и привычки делать все по-своему. — Думаешь о том, насколько эгоистично себя вела? — доносится до меня голос Логана. Я отрываю взгляд от его руки и смотрю на него, нагло ухмыляющегося. — Он шутит, — прерывает его Зейн. — У парня просто с чувством юмора не все в порядке. — Эй, ты должен быть на моей стороне, — наигранно возмущается Логан. — Только когда Санни не напугана, как малое дитя, — Зейн выглядит серьезным и пресекает все попытки Логана разрядить напряженную обстановку. — Я не напугана, — отзываюсь я, после чего слышу усмешку Логана. — Как же, — саркастическим тоном говорит он и снова начинает шипеть от боли. Перевязав бинтом руку, я перехожу к лицу Логана. Он дергается и что-то бормочет себе под нос, в то время, как я думаю о том, что на самом деле произошло между Луи и Зейном. Да, я напугана и да, я боюсь всего этого, но показывать свой страх нельзя, ведь тогда все может быть еще хуже. Я запуталась, но все еще что-то подсказывает мне, что надо держаться и не прятаться. Что иначе все мои шансы на нормальную жизнь равны нулю. Хотя, они в любом случае равны нулю. — Когда я увидел тебя в первый раз, я сразу понял, что ты принесешь нам много проблем, — снова вырывает меня из моих мыслей Логан. Я смотрю на него и отмечаю, что у него просто великолепный цвет глаз. Интересно, как много девушек покупается на такую внешность? У кого больше поклонниц, у Логана или у Зейна? Я неисправима. Передо мной стоит вопрос жизни и смерти, а я думаю о том, сколько у кого девушек. — Я польщена,— слабо улыбнувшись, говорю я. Снова наступает молчание, и мои мысли возвращаются к началу. Что такого было там, за стенами этой квартиры, в той самой компании? Почему они охотились за мной? Что Зейн не поладил с ними? Были ли хоть какие-то чувства у Луи или он на самом деле бесчувственный убийца? Что он сейчас делает в Швеции? Убивает или опять же использует девушек для достижения своей цели? — Не надо думать о том, что мы пострадали из-за тебя, — Логан будто читает мои мысли. Что, если на самом деле читает? — Я лучше умру, чем позволю этим мерзавцам тронуть наших друзей. — Друзей? — усмехаюсь я. Легче от его слов не становится, потому что я знаю, что виновата во всем, и всегда буду помнить об этом. Я знаю, что Логан и Зейн могут быть такими же жестокими убийцами, как и Луи. И это тоже не делает мою жизнь светлее. — Друг Зейна — мой друг тоже. Можем ли мы быть друзьями? Могу ли я верить тем, кто не считается с жизнью других, но готов умереть за мою? Если я не стану обращать внимания на то, что Логан и Зейн могут быть не такими уж невинными существами, то буду ничуть не лучше их. Стану еще одной убийцей, что ставит себя выше всех остальных. Я не могу верить им, но у меня нет другого выхода. Что мне делать? Я могу положиться на Зейна и Логана? — Я действительно являюсь твоим другом, Зейн? — спрашиваю я, поворачиваясь к Малику. Некоторое время он сидит молча, уставившись в одну точку, упираясь локтями о колени, сцепив пальцы в замок и положив на них подбородок. Я думаю, что он единственный, кто сейчас может ответить на все мои вопросы. Я знаю, что это и есть тот переломный момент, когда все встанет на свои места. Зейн молчит. Мое сердце бешено колотится, руки начинают потеть, дыхание сбивается. Неужели для меня настолько важно, что обо мне думает Зейн? Я ведь должна его презирать всей своей сущностью. Так почему я не делаю этого? Если подумать, я не сидела бы здесь, не считай он меня другом. Я бы не знала ничего про компанию, если бы была ему чужой. Так что я думаю, что он может считать меня своим другом. Но его ответ вводит меня в ступор. — Нет, — громко и четко проговаривает Зейн. — Нет? — переспрашивает Логан. — Нет, — так же ясно и внятно повторяет Малик. — Обработай мои раны тоже, — уже обращается ко мне. Наложив последний лейкопластырь на царапину на щеке Логана, я встаю и подхожу к Зейну, сажусь рядом и начинаю мокрым полотенцем убирать кровь с его лица. Движения я выполняю скорее автоматически. Он не считает меня другом, но зачем держит здесь? Зачем беспокоится? Зачем просит не выходить на улицу? Зачем спасает? Зачем бы просто не забыть обо мне? Чего он хочет? Поток моих мыслей прерывает телефонный звонок, и Логан, с кем-то весело переговариваясь по мобильному устройству, выходит из комнаты, оставляя меня наедине с Зейном. И я скажу, что нет ничего ужаснее того, чтобы находиться рядом с ним и чувствовать себя униженной и оскорбленной. Я знаю, что тут удивляться нечему, потому что рядом с ним я всегда чувствую себя именно так. Пора перестать давать ему власть управлять мной и моими чувствами. Я чувствую пристальный взгляд брюнета на себе, прожигающий во мне дыру, но стараюсь не встречаться с ним глазами. Хочу просто закончить быстрее здесь и закрыться у себя в комнате, обдумывая все происходящее. Поглощаемая бессилием перед судьбой, перед тем, что я хочу вернуть прошлое, но не могу. — Не пытайся убежать из этого дома, — говорит Зейн. — Это не имеет смысла. В этот раз они медлить не станут и прикончат тебя сразу. — Как будто здесь будет лучше, — огрызаюсь я. Зейн тяжело выдыхает и стискивает зубы, наверняка борясь с желанием заехать мне по лицу. — Давай, бей, — спокойно говорю я. — Тебе не впервой. Он сжимает кулаки и снова тяжело выдыхает, но все же молчит. В то время, как мне окончательно сносит крышу, и я перестаю следить за тем, что говорю. — Зачем спасать меня, жертвуя собой, раз я не друг тебе? Зачем оберегать меня от Луи? — Причем тут Луи? — напрягается Зейн. — Я все знаю про него, — на выдохе произношу я, а внутри все сжимается в комок. Я раздуваю огонь, который не в силах затушить. — Что ты знаешь? — Не надо, Зейн. Не заставляй меня говорить это. Зейн убирает мою руку от своего лица и вскакивает. Начинает прохаживаться по комнате, приложив руки к вискам. Я чувствую всю злость, исходящую от него, я чувствую, как нервы его натянуты подобно струнам гитары. Я чувствую, что он вот-вот взорвется от всех этих негативных эмоций. — Зачем ты рылась в моих вещах? — его голос низкий, немного хриплый. Он пытается сдерживать себя, но уже на грани. — Я не рылась. — Что, ноги сами понесли тебя в мою комнату, а руки сами нашли папку с его именем? Ты вообще соображаешь? — Я не рылась, — повторяю я. — Его документы просто попались под руку. Да и это не самое главное. Почему ты не сказал мне, что Луи — убийца? — Да, ты бы мне поверила, — с сарказмом произносит Зейн. — «Эй, Санни, твой новый парень просто чокнутый, убивает всех без разбору. Тебе лучше не дружить с ним». И к чему бы это привело, раз ты и так думала, что я ревную тебя? Он знает, как завести меня в тупик. Он знает, как одержать победу, оставив меня беспомощной. — Почему тебе так дорога эта Мэдди? Она на самом деле была твоей сестрой? — не желая оставлять право последнего слова за ним, снова наступаю я. — Тебе какое дело? — Отвечай, если не хочешь, чтобы кто-то еще узнал о твоих секретах, — перехожу к шантажу, заранее зная, что это сработает. Зейн понимает, что я действительно могу рассказать все полиции или кому-то еще, а я уверена, что так и сделаю, если не получу ответы. — Да, — немного помедлив, отвечает он. — Она была моей сестрой. — И только из-за этого ты ненавидишь Луи? — Только из-за этого, — говорит он, окончательно сдаваясь. — Как связаны Луи, компания и Мэдди? — Я не знаю. Просто хочу, чтобы этот подонок Томлинсон получил по заслугам. — А как ты и Логан связаны с компанией? — Я ж говорил, что мои знакомые имели дело с ней, — Зейн повышает тон, сильнее закипая. — Ты убивал кого-либо? — Нет. — Ты говоришь мне правду? — Хватит с тебя вопросов, — прерывает меня он. — Верить или нет — дело твое. С этими словами парень выходит, оставляя меня наедине с собой. С хаосом в моей голове и смешанными чувствами внутри. — Что делать? Что делать? — все повторяю я себе, совершенно не зная, как двигаться дальше. Находиться здесь становится уже невыносимым, но я не могу пойти куда-нибудь еще. К себе домой я не вернусь — там наверняка ловушка, к Хейли или другим ходить опасно, потому что я ставлю их под удар. Мне говорили, что все серьезно, но я до сих пор не могла понять насколько. Ведь если ты не можешь даже сделать вдох без опасения, что он может быть последним, то что может быть страшнее и ужаснее этого? Сворачиваюсь на диване клубочком, подтягивая колени к груди и закрывая глаза. Повторяю про себя, что это просто жуткий сон. Это обман. Это розыгрыш. Это все что угодно, кроме правды.

***

Я думаю, только идиоты кладут пачку чипсов на самую верхнюю полку. Идиоты, которые не думают о том, что девушки невысокого роста, как я, просто не смогут до них дотянуться. Давай еще раз, Санни. Тянусь изо всех сил, но все равно не могу достать их. Окончательно взбесившись, топаю ногой и шиплю от негодования. — Я не сдамся так просто, противные чипсы, — говорю я себе и снова встаю на носочки, протягивая руки к полке. Слышу усмешку за спиной. Не удивляюсь. — Ты такая маленькая, Санни, — протягивает Зейн, и, повернувшись, я вижу чеширскую улыбку на его лице. — Ну раз я маленькая, а ты у нас такой большой, то дай мне эти чипсы! — облокачиваюсь о столешницу, закатывая глаза. — Без проблем. Идет ко мне брутальной походкой. Все еще улыбается. Подходит. Тянет руку. Татуировки. Много татуировок. И выпирающие вены. Разбитые костяшки пальцев. Длинные, словно у пианиста, пальцы. — Держи, — Малик протягивает упаковку мне, и я, словно в замедленной съемке, беру эту пачку, все еще смотря на его руки. Затем перевожу взгляд на лицо. Глаза цвета янтаря блестят. Идеальные скулы. Потрясающие ресницы. Легкая щетина. Немая улыбка на губах. Такой идеальный, что аж противно. Меня раздражает то, что ты заставляешь меня чувствовать совсем новые эмоции, Зейн. Меня раздражает то, что я не могу сказать тебе об этом. Зейн начинает приближаться, и это пугает меня. Задерживаю дыхание. Мгновение — он выхватывает злосчастную пачку чипсов из моих рук и кладет на стол. Мгновение — он снова оказывается на непозволительно близком расстоянии от меня. Мгновение — я окунаюсь с головой в неведомый мне ранее омут эмоций. — Я… — Зейн на минуту опускает взгляд, пытаясь что-то сказать, затем снова смотрит на меня. — Я… Продолжения не следует. Он стоит и смотрит. Стоит. И смотрит. И я стою и смотрю. И мы молчим, будто нам и не нужны никакие слова, чтобы понять, что мы чувствуем друг к другу: злость, ненависть, разочарование и сожаление. Я совсем не понимаю следующие действия Зейна. Он подушечками пальцев легко дотрагивается до моей щеки, и я клянусь, что внутри меня взрываются звезды. Я прикладываю все силы к тому, чтобы потушить этот пожар незнакомых мне ранее чувств, я пытаюсь не обращать внимания на порхающих в животе бабочек, я стараюсь игнорировать легкий озноб и мурашки по телу, потому что знаю, что это его очередной способ поиздеваться надо мной. Глупая Санни, ты вправду думаешь, что он будет к тебе чувствовать что-то еще, помимо презрения? Я ненавижу все это. Но поддаюсь. Закрываю глаза. Медленно выдыхаю. Будь что будет, я привыкла казаться глупой. Вдруг кто-то кашляет, и Зейн резко убирает руку и отскакивает на два шага от меня. Я смотрю на Логана, который стоит в дверях, виновато улыбаясь. — Я вам помешал, кажется, — говорит он, видно, сдерживая смех. — Нет, что ты… Мы тут… эм… — мямлит Зейн, и я тоже что-то бормочу себе под нос, силясь придумать хорошее оправдание тому, что тут произошло. — Она не могла достать чипсы, — продолжает Малик, — я помог. — Что ты отчитываешься передо мной? — начинает смеяться Логан. — Как маленький влюбленный мальчишка, — шепотом добавляет он так, чтобы мы не расслышали, но я все же различаю эту брошенную вскользь фразу. Логан уходит, и следом за ним Зейн, даже не взглянув на меня, стрелой вылетает из кухни. И что все это значит? Опять глупые игры? И почему тогда я не в силах ненавидеть его? Почему я позволяю играть с собой? Все, что я должна испытывать по отношению к Зейну — глубочайшее презрение. И я в который раз задаю себе вопрос: почему этого не происходит? Сидя в своей комнате, я всё перекручиваю этот момент в голове снова и снова. Почему я не оттолкнула его? Почему я чувствовала все это? Почему я, убеждая себя в том, что он убийца, сама тянусь к нему? Мне интересно, кем я выгляжу в его глазах. Интересно, считает ли он меня глупой, легкомысленной и недалекой. Нет, меня не беспокоит его мнение, это простое любопытство. Это действительно просто любопытство. Да, я буду убеждать себя в этом всю оставшуюся жизнь. У него действительно красивые руки. И татуировки необычные. Татуировки… Те самые татуиров6ки, обладатель которых перерезал горло Лиаму. Безжалостно, будто жизнь другого человека ничего не стоит. Раз — и ты уже мертв. Так просто. В груди что-то колет. Знакомое опустошение вновь охватывает меня с головой, и я оказываюсь в плену убивающих меня воспоминаний, и я совсем не замечаю, как начинаю плакать в голос, рыдать, бить кулаками в подушку и проклинать все на свете. Вспоминаю наши выходки, вспоминаю его дивный голос и его чудесные песни, которые мне довелось услышать. Вспоминаю эти яркие добрые глаза и заразительный смех. Вспоминаю то, как появляются морщинки вокруг его глаз, когда губы растягиваются в улыбке. Что они сделали с тобой? Почему именно ты? В голове творится хаос, я просто в тупике жизни. На грани смерти. Один неправильный шаг — и меня никогда не будет. Я тоже стану всего лишь воспоминанием в чьем-то больном сердце. Я скучаю по своей нормальной жизни, по смеху и позитиву, по лучшей подруге Хейли и живому Лиаму, по смешной Лили и не-убийце Луи. Мысли со скоростью света сменяют одна другую, не давая мне успокоиться, не давая слезам остановиться. И только сейчас до меня доносится стук в дверь. Вытерев слезы и набрав больше воздуха в легкие, я, как мне кажется, уверенно говорю: — Оставьте меня в покое! Но голос слишком хриплый, и я искренне надеюсь, что тот, кто стоит по ту сторону двери, не заподозрит ничего. — Санни, ты плачешь? Можно зайти? Я так и думала, что это Логан. Все становится только хуже. Я прошу, чтобы он не заходил, но с каждым разом голос срывается. Не обращая внимания на мои жалкие просьбы, Логан заходит в комнату и садится рядом, а я, прижав колени к груди, опускаю голову. — Эй, что случилось? — шепотом спрашивает он, пытаясь всмотреться в мои красные от слез глаза. — Ничего, — тем же шепотом отвечаю я, отводя взгляд. — Счастливые люди не плачут, Санни, — говорит Логан, а затем, чуть помолчав, добавляет: — Ты можешь рассказать мне. Я выслушаю. Я не хочу говорить ничего ему, но чувствую, что если буду молчать, то мысли просто убьют меня. Это такое состояние, когда ты можешь вылить душу кому угодно, несмотря на то, можно ли доверять этому человеку или нет. И Логан не исключение. — Это невыносимо, — начинаю я, пытаясь справиться с подступающим вновь потоком слез. — Мысли не дают мне покоя. То видео, где убивают Лиама, и татуировка, такая же, как у Зейна, — я уже не контролирую себя — слезы градом льют по щекам, но я не пытаюсь их остановить. — Это невыносимо больно. Больно вспоминать Лиама. Больно знать, что Луи убийца, на счету которого более сорока жертв. Я все спрашиваю себя: как ему удавалось оставаться таким милым и улыбчивым, когда на самом деле он оказался человеком без души и сердца? Логан слушает меня внимательно, не перебивая, и я благодарна ему за это. Я хочу говорить дальше, но мне не хватает воздуха, я задыхаюсь в своих слезах. Я знаю, что буду жалеть о том, что сейчас происходит. — Я уже запуталась. Когда ты не знаешь, можешь ли доверять собственной тени… Это разрушает изнутри. Все, кого я когда-либо знала, отворачиваются от меня. Эти убийства, погони, тайны — не этой жизни я для себя хотела, понимаешь? И я чувствую себя пешкой в чужих руках, — на секунду я запинаюсь, и, жадно глотая ртом воздух, продолжаю. — Будто никто меня и за человека не считает. Будто у меня души нет. Будто я совсем не умею чувствовать. Скрип двери отвлекает нас. Сразу прячу взгляд, наивно полагая, что Зейн не заметит мое состояние. Чувствую, как он садится рядом. Понимаю, что прятаться от него не имеет смысла, поэтому поднимаю голову и беру кружку, которую он протягивает мне. Пью холодную воду. Мысли путаются сильнее. Нетрудно догадаться, что Зейн все слышал. Что понял, кому были адресованы последние фразы. И что? Ему теперь жаль меня? Опять скажет что-то, что заставит умирать изнутри? — Вам лучше поговорить наедине, — с этими словами Логан встает и уходит. Я не смотрю на Зейна, просто потому, что не могу смотреть на него. Слишком трудно. — Посмотри на меня, Санни, — прежде, чем я успеваю среагировать, он пальцами касается моего подбородка и поворачивает мою голову, заставляя смотреть в свои глаза. — Думаешь, мне легко? Я пытаюсь все наладить, хочу вернуть твою прежнюю жизнь, — он убирает свои руки и опускает взгляд. — Я знаю, что довожу тебя, знаю, что веду себя неправильно. Санни… Лиам невиновен, и он непричастен ко всему этому. Так же, как непричастен и я. Я не убивал его. Я слышу в его голосе сожаление. Смотрю на него, в то время как он сидит, все еще опустив голову и пытаясь подобрать нужные слова, чтобы оправдаться в моих глазах. — Я хочу, чтобы ты мне верила, Санни, — тихо говорит он. — Хочу, чтобы ты знала, что Найл подставил меня. Он добивается того, чтобы ты думала, будто это я убил твоего друга, потому что у убийцы те же татуировки, что и у меня, — Зейн замолкает, и через несколько мгновений добавляет. — У Найла получается. Ты идешь у него на поводу. Зачем? Зачем он хочет, чтобы я ему верила? Зачем говорит все это? Почему оправдывается? — Скажи уже что-нибудь, — на выдохе произносит Зейн, и я пытаюсь собрать все мысли воедино, чтобы действительно сказать что-нибудь. — Зачем ты хочешь, чтобы я тебе верила? — спрашиваю я. — И почему я должна верить тебе? — Ты можешь и не верить, просто… Ты должна знать, что я невиновен, и перестать меня обвинять в том, чего я не делал. Я единственный, на кого ты можешь положиться сейчас. — Хорошо, — спокойно отвечаю я. — Раз ты единственный, то ответь на один вопрос. — Какой? — Если я тебе не друг, то кто? Зейн молчит, и я жду ответа. Через несколько минут молчания он встает, и, посмотрев на меня сверху вниз, говорит: — Это ты должна решить сама.