Два часа до рассвета

      С тех пор, как граф отправил письмо с приглашением сэру Моримару, прошла неделя. Состояние молодого господина улучшалось, будто какая–то мысль в его сознании придавала ему сил бороться со своим недугом. Одетый в коричневые брюки и такого же цвета фрак, с белоснежной льняной рубашкой под темно–зеленый жилет и остроконечные черные туфли аристократ терпеливо ожидал своего гостя. – Сэр Моримар прибыл, – дворецкий поклонился, наблюдая, как тонкие пальцы графа стучали по подлокотнику кресла. – Отлично. Приступай, Ричард. Мы должны оказать достойный прием нашему гостю, – губы графа изогнулись в подобии улыбки, а в синих глазах зажегся огонек. Инспектор Ее Величества вошел в залу той же решительной походкой, которой ступал и в порту. Он был одет в черный камзол, украшенный вышивкой из золотых ниток. На ногах были такого же цвета штаны и высокие сапоги. Кремового цвета рубашка придавала образу оконченный и элегантный вид. Он пожал протянутую руку поднявшегося с кресла графа. С некоторым удовлетворением отмечая более здоровый вид молодого парня. Его рукопожатие было крепким, но в тоже время казалось, что хрупкие запястья могли сломаться от неосторожного движения. Гостиная была отделана в светлых тонах. Светло желтые стены перекликались с полом из ценных пород дерева. Мягкие кресла теплого бардового цвета, стоящие недалеко от света, и низкий кофейный столик. Интерьер был симметричным, грациозным, без лишней напыщенности и перегруженности. На кремовой тумбочке возле стены стояли изящные лампы и фарфоровая ваза с желтыми розами. Их лепестки гордо принимали сонные солнечные лучи, пропускаемыми большими окнами с бардовыми портьерами. На полу лежал мягкий ковер ручной работы, бросая вызов дорогим картинам в вычурных рамах. Граф внимательно смотрел на инспектора, устроившегося напротив. Его пальцы свисали с подлокотников, а тишина затягивалась. Дверь медленно открылась – и дворецкий, вошедший с подносом, на котором был ароматный чай и небольшие кусочки черничного пирога, немного разрядил обстановку. Молодой аристократ неслышно выдохнул и, элегантным движением убрав челку с лица, начал первым: – Как я уже писал вам, сэр Моримар, Ее Величество может более не волноваться о моем состоянии. Как Вы сами можете убедиться, я снова готов выполнять возложенные на меня обязанности. Затаенная улыбка дворецкого теплом разлилась внутри, его пальцы не дрогнули, наливая темный напиток в фарфоровые чашки с изображением античных сцен. – Я прекрасно это вижу, граф Монтегю. И уже готов передать Вам волю Ее Величества. В Лондоне неспокойно, находят убитых людей. Убийца украшает их различными предметами, – инспектор с выжиданием посмотрел на аристократа. – Боже, какой извращенный вкус, – граф покачал головой, касаясь губами чашки. Горячая жидкость согрела внутренности, а чай оставил приятный привкус. – Но не вижу пока ничего, что могло бы пошатнуть уверенность Скотланд–Ярда в своих силах. Улыбка на лице аристократа увеличилась, смотря на недовольное лицо его собеседника. Тот перевел взгляд на дворецкого, покорно замершего невдалеке от них. Его карие глаза сверкнули согласием с мнением своего господина. – Естественно, Скотланд–Ярд делает все возможное. У каждой девушки отсутствует некоторая конечность. У одной из них – пальцы на руке, а у другой вырезано ухо. – Его жертвы только девушки? – граф перебил своего собеседника, сделав акцент на слове "только"; его синие глаза сверкали любопытством, так будоражившем кровь в столь юном возрасте. – Именно, – инспектор поморщился, недовольно смотря на графа Монтегю. Он водил пальцами по подлокотнику кресла и о чем–то размышлял. – Возможно, на почве сексуальной необузданности, – шепот был еле слышен. – Что же, я могу приступить? С позволения Ее Величества, конечно. Сэр Монимар кивнул и достал белоснежный конверт с королевской печатью. Этот накрахмаленный листок с еле заметным запахом жасмина позволял служащему королевы получать помощь полиции и частных лиц. – Да и еще, граф Монтегю несомненно помнит об указанном беспокойстве Ее Высочества? – получив согласный кивок, инспектор удовлетворённо откинулся на спинку мягкого кресла. – Тогда я могу пригласить человека для Вашего знакомства? Жизнь графа так важна для молодой королевы. Молодой аристократ прикусил губу, его взгляд был изучающим, осторожным, и это заставило насторожиться королевского служаку. Этот ребенок был слишком смышлёным для своего возраста. Это заставляло уважать, но и раздражало неимоверно. – Не беспокойтесь, со своей охранной собакой я знаком. Да и вы тоже, сэр Моримар, – наслаждаясь от удивленного лица собеседника. – Он стоит как-раз недалеко от нас, да, Ричард? Дворецкий поклонился и выразил глубокое признание за доверие графа и королевы, а так же желание оберегать своего господина от невзгод и опасностей. – Для меня нет более доверенного лица, чем человек, который помог мне встать на ноги. Хотя, это его прямая обязанность, не так ли? Да и королева доверяет моему чутью, – граф с удовольствием смотрел на каменное выражение лица инспектора. – Не переживайте, сэр Моримар, ваш убийца скоро будет пойман, а слава Скотланд–Ярда возрастет на несколько пунктов. Так что... – глаза графа опасливо сузились, – отзовите своего соглядатая, я в нем не нуждаюсь. Лучше насладитесь чудесным днем за чашкой английского чая и доверьте покой Лондона мне. Через несколько часов молодой господин безучастно наблюдал за тем, как дворецкий занимался уборкой в гостиной. Сэр Моримар только недавно их покинул; разговор, которым они убивали время, был осторожным и напряженным. Светские события, сплетни и попытки узнать, что же случилось с графом в ту роковую ночь. А сейчас аристократа не отпускали странные мысли, его разум рвался решить поставленную задачу. Но к печали молодого господина сумерки уже опускались на особняк, погружая того в сладкий сон. – Ричард, утром подай кэб, нам предстоит много работы, – граф повернул голову, смотря в карие глаза своего слуги. Мимолетное воспоминание мелькнуло на задворках сознания, вытаскивая на свет недавнюю ночь. – Как скажете, мой господин, – легкая улыбка коснулась губ мужчины, а, заметив смятение на лице графа, дворецкий чуть наклонил голову. – Вас что–то беспокоит, мой лорд? – Нет, ничего... оставь меня, – молодой человек отвел глаза, отгоняя мысли о недавних событиях, они до сих пор сладостным туманом кружили голову. Как жаль, что кроме карих глаз он ничего не помнил о своем любовнике. Но так неистово билось сердце, желая снова его увидеть, коснуться бархатистой кожи и провести по выступающим ключицам. В ночном небе яркими вспышками сверкали звезды, их показушная холодность, таинственность и удаленность манили, желание приблизиться было слишком большим. Осталось только раскрыть окно и протянуть к ним руки. Граф покачал головой, выгоняя из головы дурацкие мысли. Не в его это было стиле – заниматься сантиментами. Книга в мягком переплете упала на одеяло, граф прикрыл глаза. Сон укрывал его теплом и безмятежностью. То, что нужно уставшему организму. Дворецкий тихо приоткрыл дверь, отмечая, что спящий граф выглядел как дитя: невинное выражение лица и приоткрытые губы, из которых вырывалось теплое дыхание. Мужчина осторожно укрыл графа и потушил свет. Но еще некоторое время он наслаждался дыханием и близостью своего господина. Город шумел и кипел жизнью. Несмотря на хмурые тучи утреннего Лондона и на раннее время, улицы были переполнены кэбами и спешившими людьми. Мальчишки–газетчики стояли на тротуарах, выкрикивали последние новости и продавали газеты. – «Убийца на улицах», «Затяжное молчание южно-восточного графства» и другие новости всего за один шиллинг! – мальчик только успел принимать звонкие монеты и раздавать спешившим на работу людям газеты. Граф сидел в кэбе, читая последние новости, его интересовала информация насчет убийцы. «Вчера на Гревилл стрит было совершенно зверское убийство. У жертвы, а ею оказалась Амарен Дэвис, жившая на этой же улице, отсутствовали некоторые части тела. Что за человек мог совершить такое? Жители города ждут решительных действий от Скотланд–Ярда». – Моримар еще некоторое время сможет влиять на газетчиков, но это ненадолго, – граф сложил газету. Его лицо стало задумчивым, в прострации он смотрел на сновавших по улицам людей. Женщины с поздними цветами, мужчины, вышагивавшие гордой походкой, спешившие по своим делам клерки и рабочие – все это мелькало перед глазами, но особого значения граф этому не придавал. Ему необходимы были точные сведения о жертвах, и именно сейчас они ехали на ту самую Гревилл стрит. Улица не была особо длинной, таких серых и невзрачных, как эта, было десятки по всему Лондону. Грязные ящики возле домов, серые от грязи окна и почти невероятная тишина. Ричард шел рядом со своим хозяином и недоумевал: как в таком месте могло произойти убийство. Любой шорох, а тем более вскрик перебудили бы всех жителей этой улочки. Видимо, граф думал о том же, его лицо было сосредоточено, а взгляд цеплялся за мелочи: грязную брусчатку, острые камни, остатки овощей. Острый запах гнили выводил из состояния равновесия, желудок скрутило в тугой комок. Они завернули за угол и прошли пару метров. Именно здесь, в этом темном закоулке и был найден труп молодой девушки. – Недавний дождь смыл все следы, – Ричард осматривал стены и брусчатку под ногами. Ни следа, ни зацепки, и почему никто не слышал никакого шума? Или все же боятся рассказывать? Граф прикусил губу: нужно раскрыть рты свидетелям и скорее. – Нам нужно больше данных, подробные отчеты патологоанатома и фотографии. Пора наведаться в Скотланд–Ярд, – граф все еще кусал губу. Он еще раз осмотрел стены, ничего уже не напоминало о недавних событиях. Трещины и вернувшаяся после дождя грязь. А кто-то и ведро с помоями выкинул прямо в угол. Отсюда и запах разлагавшихся овощей и грязного тряпья. Аристократ поморщился, сильнее сжав трость, и, резко развернувшись, вышел на относительно свежий воздух не менее грязной улицы. Его мутило и качало, а Ричард, оказавшийся рядом, уже звал кэб. – На Уайтхолл, – сказал дворецкий – и карета мягко двинулась в сторону одного из главных зданий Скотланд–Ярда. Мерные покачивания кэба успокаивали, навевали спокойствие. Перестук копыт, копошение людей на улице. Граф покосился на своего слугу, на его тонкие пальцы в перчатках, внимательный взгляд карих глаз, прямой нос и идеально сидевшую одежду. Молодой аристократ обратил внимание на родинку на шее, раньше он не замечал ее, хотя за всю жизнь тысячу раз всматривался в своего слугу. Ведь они вместе с детства: Ричард был верным помощником будущего наследника семьи Монтегю. – Приехали, господа, – кэб притормозил возле шумного здания серого цвета. Обитель порядка и спокойствия Ее Величества. Двое стражников стояли у ворот, следя взглядом за уходившими и приходившими людьми. Безразличие на лицах цепких псов закона. А сам закон в руках более удачливых людей. В потоке сновавших людей было трудно протолкнуться. Младшие служащие разносили папки и кофе. Один из молодых людей с виноватым видом слушал гневную тираду своего начальства. На белоснежной рубахе старшего по званию красовалось темное пятно. Граф шел вперед, как гордый фрегат, ловко лавируя между людьми. Ричард шел сразу позади него, один раз мягко отклонив паренька, несшего перед собой большое количество бумаг, застилавших ему простор. Молодой аристократ постучал в деревянную дверь с табличкой «Старший инспектор П.Пирс». В кабинете сидел мужчина лет сорока, его поседевшие волосы и глубокие морщины возле глаз говорили о тяжелой службе, а вот гнилые зубы и пожелтевшая кожа указывали на пристрастие к алкоголю и дешевым сигаретам. Прямой нос и бородавка возле губ. Граф выдохнул, его лицо не выражало ни единой эмоции, как и было положено хорошо воспитанному аристократу. Он не любил инспектора, его раздражало практически все в этом человеке: внешность, тягучая манера разговора и злоупотребление служебными обязанностями. Единственное, что не отталкивало графа Монтегю во внешности инспектора, это глаза. Пронзительные серые глаза цвета Лондонского тумана. Казалось, они прожигали до самого дна, вырывали все внутренности и раскладывали всю подноготную перед их владельцем. – Добрый день, граф Монтегю. Давно вы не заглядывали к нам. Прям с того самого памятного вечера, не так ли? Ваше хрупкое тело очень интересно смотрелось на пирсе, – ухмылка инспектора открыла гнилые зубы, но аристократ стойко выдержал, смотря прямо в глаза мужчине. – Мне нужны документы насчет «Убийцы с улицы», как прозвали его горожане, – граф скинул серое тряпье с кресла и изящно сел в него. – Я бы хотел чаю, но думаю, что мне придется вылить эту гадость на ваш великолепный ковер. Что это, кстати? Шелк? Шерсть? – вопросительный взгляд в сторону инспектора и доброжелательная улыбка на лице. Ричард тоже легко улыбнулся, стоя по левую руку своего господина. Он примечал каждое движение инспектора, изучавший взгляд его серых глаз, множество листов на столе и грязную чашку чая на одном из стульев. – Вы как всегда добры и любезны, граф Монтегю. Хотелось бы увидеть разрешение на просмотр документов, – инспектор постучал по столу, чуть царапая ногтями потертую поверхность. Увидев конверт с королевской печатью, мужчина поднялся и вытащил одну из ближайших папок. Дворецкий услужливо взял ее из рук инспектора и подал графу. Перебирая фотографии и пробегая глазами по отчету, молодой человек кусал губы. Одна женщина была раздета, ее локоны разложены по брусчатке, а лицо чуть повернуто в сторону. Руки раскинуты в стороны, будто желая обнять что-то огромное, невесомое. А ноги разведены в стороны и чуть подогнуты. Заметная худоба, выпиравшие ребра и в ужасе открытые глаза. Граф вглядывался в снимок с немым вопросом: «Почему она?» Как и говорил сэр Моримар, у жертвы отсутствовала одна деталь: ухо было обрезано, а вокруг тела в изящном беспорядке разбросаны куски мозаики. – Ричард, что у тебя? – пока граф просматривал фотографии, дворецкий внимательно читал отчет патологоанатома. И сейчас мужчина чуть отвлекся, его сдвинутые к переносице брови и хмурое лицо не понравились молодому парню. – Нет следов насилия, порез аккуратный, хирургический, на спине есть три полосы в 3 миллиметра. Все органы и конечности на месте, кроме уха. Умерла от проникновения чужеродного предмета в мозге, – на этом моменте глаза графа медленно расширились. – Ей протолкнули через вырезанное ухо трубку в голову. Из–за нарушения целостности мозга девушка и погибла, – инспектор упал в свое кресло, его пальцы нашарили какой-то комок бумаги и медленно его мяли. Аристократ не понимал в чем дело. Ведь лишить жизни человека достаточно просто, пусть мы и гордимся своим телом, однако его хрупкость нельзя отрицать. Есть много других способов уничтожить эту девушку, почему такой... странный? Непонятный и пугавший? Граф Монтегю покачал головой, еще раз вглядевшись в фотографию молодой особы. Внезапно его мысли прервал шум за дверью. Та самая дверь резко открылась, впустив запыхавшегося служащего. – Инспектор, еще одна жертва! Граф и инспектор подскочили со своих мест, одновременно задавая только один вопрос: «Где?» – Марсерс-лэйн, господа. И снова... – у парня кружилась голова от быстрого бега, и он облокотился о косяк хлипкой двери, – это снова тот убийца. Он вырезал ей сердце.