Куда приводят желания

Вначале Король шаманов подумал, что ему просто послышалось, но, взглянув на серьезное лицо Анны, понял: она не шутит. Губы растянулись в едкой, дьявольской улыбке, а глаза сузились, превращаясь в щелочки. Взгляд хитро забегал по фигуре медиума, отчего та поежилась, чувствуя столь пристальное внимание на себе. - С какой стати? - Я так хочу, Хао, - обратилась она, не смущаясь и не боясь его немного насмешливого тона. - Меня все устраивает, Анна, - произнес шаман и коснулся рукой волос Киоямы, перебирая пальцами струящиеся локоны. – И я не понимаю, что не нравится тебе. И почему ты делаешь такое заявление. На самом деле Хао в душе торжествовал: она сказала ему такое не просто так. Наверняка Анна испытывает сильные чувства и не хочет, чтобы Асакура шлялся по чужим койкам. Душа уже плясала румбу, осознавая, что за чувства вспыхнули в Анне, и что в ней нашептало предъявить такое. Но парень желал услышать от нее причину такого поведения. - Потому что я не вижу в них смысла, - тихо проговорила медиум, даже не пытаясь избавиться от его прикосновений. – У тебя есть я, - закончила она и прямо взглянула на Асакуру, заметив, как в его очах заплясало замешательство и удивление: такие редкие гости его глаз. - Вот как? – приподняв бровь, спросил Хао. Его сердце бешено заколотилось от ее слов. Киояма произнесла эти слова, которые, словно бы вознесли Короля Шаманов до неба. Он был счастлив, но всячески пытался скрыть свою радость. Анна, наконец, признала, что между ней и им есть что-то важное. Как будто тонкая золотая нить, что сплела их жизни воедино. Усилия Асакуры не остались бесполезными и возымели эффект. - Именно так, - вздернула медиум носик, гордо глядя на него. - А если я не захочу распускать свой гарем, что тогда сделаешь ты, м? – спросил Хао, блеснув карими глазами. Он приблизил свое лицо к ней, замечая мелкие морщинки в уголках ее глаз: она стала улыбаться чаще, чем раньше. Его так забавляла эта ситуация: Асакура видел, как Киояма упрямо смотрит на него, как блестят ее глаза, и как она пытается скрыть свое раздражение от того, что шаман не говорит ни да, ни нет. - Я… - девушка нахмурилась, а после подняла на него свой взгляд. – Ты больше не ляжешь со мной в одну кровать! - Да? – усмехнулся Хао и поднялся во весь рост, возвышаясь над сидящей на траве Анной. – Я сильнее тебя и ты ничего не сможешь сделать, дорогая. И ты это знаешь. - Чушь, - отмахнулась медиум и тоже поднялась, отряхивая платье от травинок. Ей не нравилось, когда Король Шаманов смотрел на нее сверху вниз, словно считал ее безмозглой, неспособной ничего сделать букашкой. Это раздражало. Ее бесило то, что Хао не хочет отказываться от всех своих девушек, которых успел навезти в замок и которые так и ждут прибытия своего господина. Анна и сама не поняла, в какой момент этот факт стал ее раздражать больше всего. Но медиум поняла точно одно: она не хотела, чтобы шаман был с другими девушками. - И вовсе не чушь, - рассмеялся мастер Ин-Ян и приобнял девушку за талию, зарываясь носом в шелковистые волосы. Она даже не пыталась сопротивляться, но и прижиматься не торопилась. Просто стояла, не шевелясь и смотря на зеленую долину, что растянулась на десятки километров. Она так и не смогла привыкнуть к постоянным переменам как в поведении, так и в настроении шамана. - Так ты избавишься от своих женщин? – подала голос медиум после долгого молчания. Но так и не услышала ответа. – Хао? Он отстранился и долгое время смотрел в лицо Киоямы, убивая молчанием, что, словно невидимая рука, давило на больной мозоль. Девушка лишь в непонимании и неком ожидании стояла и смотрела на Короля Шаманов, не зная чего ждать. Но услышала лишь смех. И увидела, как лицо парня подобрело. - Тебе так противно то, что я провожу время с ними? - вопросительно изогнув бровь, отозвался шаман. Он отошел на пару шагов от нее, чувствуя, как кожу начинают согревать лучи солнца. Довольно улыбнулся, прикрыв глаза. Она молчала, так и не сумев точно сформулировать свою мысль касательно его вопроса. - Тогда может, тебе противен я, когда прихожу к тебе? - Я этого не говорила, - уклончиво проговорила Анна. Киояма устало взглянула на высокую фигуру Хао, который, точно греческая статуя, стоял неподвижно. - Ты и не отрицала. - Ну и что с этого? Тебе это так важно? - спросила медиум, подходя совсем близко к Королю Шаманов. - А кто важен тебе? - ответил вопросом на вопрос Асакура, приоткрыв глаза и метнув на шаманку проницательный взгляд. - Ты надеешься услышать свое имя? - с сарказмом спросила медиум. На самом деле она знала ответ. Он был очевиден: она ценила Асакуру, но знать ему об этом не следовало. Где ее слабость, там его сила. - Может быть, - честно признался Хао, давая понять, что и такого ответа он не исключает. - Извини, но я тебя огорчу, - без тени сожаления ответила медиум, наклонив голову вниз так, что светлые прядки скрыли ее лицо. - Врешь, - уверенно проговорил мастер Инь-Ян. - Я не обязана отчитываться перед тобой. - Значит ли это, что ты до сих пор помнишь моего брата и любишь его? – с напором произнес Хао, скрестив на груди руки и смотря прямо перед собой. Он ожидал ответа. - А что, если так? – нагло произнесла Киояма, мысленно заставляя себя продолжить. – Не думаю, что тебя это должно интересовать, - наступая на чувства и заталкивая их подальше, медиум говорила достаточно уверенно для лгуньи. - Ты никудышная врунья, Анна, - ехидно ухмыльнулся Асакура, в чьих жилах кровь вскипела от ее слов. Он встал напротив медиума, поднимая ее лицо за подбородок и заставляя смотреть на него. - Ты не любишь его, - четко сказал Хао, пытаясь проникнуть к ней в голову и хотя бы сейчас узнать, о чем думает эта противная и наглая девчонка. На лице Киоямы отразилось удивление, испуг. - Неправда. - Правда, Анна. А знаешь почему? – спросил Король Шаманов и немного помолчал. – Потому что ты любишь меня. Брови взметнулись вверх, а рот приоткрылся. От такой откровенности Анна немного замешкалась, но после ее лицо приняло обыденное выражение спокойствия, словно не ее только что застали врасплох. - Ты моя, - заговорил Хао, - моя и только моя. Ты любишь меня, Анна. Я же вижу, любишь. - Ни черта неправда! – воскликнула медиум, одергивая голову от его руки, словно только что его ладонь обожгла хуже раскаленного железа. Ей не нравились его насмешки, его хитрые тупиковые заявления. Но это! Как мог он так нагло над ней потешаться? Что за нелепость говорить Анне это так, словно он спрашивал, что она будет на обед. Медиуму признание казалось чем-то необычным, волшебным… - То, что ты не убила меня прошлой ночью лишний раз доказывает, что ты испытываешь ко мне сильные, нерушимые чувства, - серьезно произнес Асакура, в упор смотря на Киояму и словно не заметив ее реакции. - Мне все равно, что ты думаешь по этому поводу. Но тебя я не люблю, - выделила каждое слово медиум и гневно взглянула в глаза Хао, словно пытаясь его испепелить чернотой своих очей. – Я тебя ненавижу, Асакура! - Какие громкие слова, - произнес Хао, не повышая голоса. – Если бы ты меня ненавидела, никогда и ни за что не отдалась бы мне. Насколько бы я силен не был. Ты сама хотела этого. Повисла немая пауза. Пару минут помолчав, мастер инь ян вновь продолжил: - А не спала с другими только потому, что не любила их. Ты мне отдалась, потому что любишь. Я нравлюсь тебе, - твердил Хао, нанося удары в самое сердце. Ухватив Анну за руку, он резко притянул Киояму к себе, не обращая внимания на то, как она скривилась от резких движений – спина дала о себе знать. – Ты моя и будешь только моей. Хочешь-не хочешь – будешь. - Пошел ты к черту, - выплюнула эти слова медиум, тщетно пытаясь освободиться из стальной хватки. В который раз за день он так сильно хватает ее, словно утопающий, что пытается зацепиться за соломинку. Так необычно. - Грубо, Анна, - упрекнул ее Асакура, но не обиделся, понимая, что сейчас она говорит это в сердцах. И из-за обиды на него, и из-за правды, что переливалась вместе с его словами. Иногда слышать правду очень горько и неприятно, особенно, когда ты не можешь ее признать и принять в своем сердце. – И, к тому же, ты ревнуешь, - мягко произнес Хао, наконец, выпуская Киояму из хватки своей руки. Та лишь недобро взглянула на него и принялась разминать покрасневшую кожу. Внутри клокотала злость и негодование от слов шамана, но где-то внутри его речь вызвала сомнения в себе, в своих чувствах. Быть может он прав? Помотав головой, Анна отмела эти мысли подальше, ведь она не могла его полюбить. Он - враг. Нельзя допускать мыслей о том, что его слова правдивы, что они несут в себе истину. К тому же, медиум не собиралась сдаваться так просто. То, что она потребовала выгнать всех дамочек Асакуры, еще ничего не значило: они просто раздражали ее, вот и все. Да, именно поэтому. - Я вовсе тебя не ревную, - наконец сказала медиум. – И уж тем более не люблю. Мне все равно. Хао лишь усмехнулся, поражаясь упрямству этой девушки. Даже когда он высказал ей все, когда ей деваться было некуда, она все равно противится. Упрямица. - Будь по-твоему, - вздохнул Король Шаманов, немного подустав спорить с невыносимой девчонкой. – Но, Анна, ты можешь сколь угодно долго не воспринимать мои слова, но твое сердце уже давно все осознало. Себя-то ты не обманешь. - Думай, как хочешь – насупилась медиум, словно ребенок, обидчиво взглянув на Хао. Ей меньше всего хотелось сейчас мириться с ним. Ей бы гордость не позволила сказать ему важных три слова. Признать, что она испытывает чувства к этому негодяю, что эгоистично возомнил себя пупом земли. И вообще, она не любит его и точка! И не признает этого, даже если это правда. Анна пыталась внушить себе это и собиралась повторять эти слова, словно мантру. Самовнушение, насколько она знает, штука серьезная. - И тебе не все равно, - тихо, себе под нос, произнес шаман, осмотрев на прощание желанную фигуру девушки. Хао решил больше не спорить с медиумом, ведь он уже дал ей пищу для размышлений. Дальше за него сделает работу ее сердце, а мозг решит, как действовать – послушать разум или поддаться велению сердца, забыв о предрассудках. Асакура молча развернулся и побрел к замку. Он усмехнулся, когда понял, что их разговор был нагло подслушан. Но ничего не сделал, чтобы разоблачить девчонку. Отчитывать он ее будет позже. - Надеюсь, мысли сбежать, у тебя не возникнет, - донесся до медиума его бархатный голос. – И я говорю тебе «да», Анна. Киояма не успела ничего сказать, как мастер Инь-Ян скрылся в замке, оставив за собой приятный запах мяты и шалфея, что раздул по саду ветер. Надув губки, девушка еще немного посидела в саду, раздумывая над последними словами шамана. Вступил в свои права вечер: солнце скрылось за горизонтом, а луна, как законная хозяйка освещала темнеющее небо. На улице заметно похолодало, а пение птиц утихло, говоря о том, что они отправились отдыхать. В огромной спальне горел свет, а доктор сосредоточенно склонился над лежащей на животе девушкой. Терпеливо и осторожно он снимал швы с уже зажившей спины, довольно улыбнувшись быстрой регенерации молодого организма. Ведь господин бы его в порошок стер, если бы врач сделал что-то не так. Хао и так его постоянно поторапливал и говорил, почему Анна так долго мучается. Вот теперь мужчина мог спокойно доложить хорошие вести Королю Шаманов. Парень был слишком импульсивен и заводился с полуоборота, когда дело касалось этой девушки, Анны. Зоркий глаз уже немолодого доктора давно заметил ту трепетность и страсть, с которой Хао смотрел на медиума. А постоянные ночевки у ее кровати во время постельного режима лишний раз подтверждали, что Асакуре было не все равно. Раньше такого не происходило, и мастер Инь-Ян равнодушно относился ко всем своим девицам. Его страсть и пылкость продолжались максимум неделю-две, а потом он остывал. И каждый раз, как появлялись новые девушки, все повторялось вновь и вновь. - Уже все? – отвлекла от мыслей Анна. - Да, конечно, - кивнул мужчин, вставая и складывая инструменты в сумку. Он встал и пошел к двери, считая свою работу законченной. - Спасибо, - проговорила медиум и, сев, натянула на себя платье. – Можно спросить? - Безусловно, - остановился врач у дверей и повернул голову в сторону девушки. - Что произошло с Хао? Почему он пришел посреди ночи раненный? - Не в моей компетенции раскрывать тайны господина, - непреклонно, словно заученную фразу, сказал доктор и скрылся в дверях. - Чертов идиот, - нахмурилась Киояма, бубня под нос проклятия. Неужели так сложно было сказать, в чем дело? Или, может, Асакура что-то скрывает?.. Шаги Короля Шаманов гулко раздавались в коридоре, отражаясь от стен и словно бы улетая к потолку. В хорошем расположении духа Хао зашел в одну из старых, покрытых пылью комнат, не полностью притворив за собой дверь. Довольно усмехнувшись, шаман, словно в подтверждение своих мыслей, услышал негромкий чих. И неудивительно: комната казалась древней, показателем вековой давности. Обшарпанные стены с отклеенными старыми обоями, перекошенными картинами и слоями пыли говорили о том, что в этой комнате давно не убирались. Запрет Асакура дал давным-давно, предупредив, что посещать эту комнату запрещено, и любой, кто сюда зайдет, попрощается с жизнью. От страха и слуги, и девушки никогда сюда не приходили, не осмеливаясь нарушить указ господина. Неторопливым движением мастер Инь-Ян коснулся пальцами свечей, что стояли в шандале, и комнату осветили два огонька. Глаза тут же заметили фигуру, сидящую в удобном кресле. Для этого человека комфорт стал слишком большой роскошью, и все благодаря Хао. Не заботясь о том, что кто-то может услышать разговор и увидеть собеседника, Асакура сел напротив. Он знал, что никакая живая и неживая душа не осмелиться приблизиться к этой комнате. Именно в этой комнате парень мог поговорить со своей второй половинкой, которую он заточил в подземелье. Все это произошло именно тогда, когда Хао стал Королем: от тех, кто ему докучал, он избавился, убив их; а других запрятал в темницы и изредка навещал, показывая свое превосходство над ними и изредка общаясь. В комнате царила тишина, и парень, что сидел напротив, молчал, рассматривая Асакуру. - Братец, братец, - заговорил Хао, - а ты все не меняешься. Шаман лишь слегка улыбнулся, не теряя той детской доброты, что всегда наполняла его раскрытое для всех сердце. Йо стал еще более похожим на брата: длинные каштановые волосы спускались до талии, черты лица стали более мужественными и губы все чаще трогала ехидная усмешка. Лишь глаза все так же открыто и искренне смотрели на окружающий мир. - Хао, ты бледен, - заметил Йо. – Ты заболел? - Вовсе нет, - отмахнулся Асакура-старший. – Всего-навсего шаманы взбунтовались и изрядно меня измотали. - Не боишься, что дойдет до войны? – спросил близнец. - Войны? – переспросил Великий шаман. – Тогда я их всех убью, - беззаботно ответил Хао, прикрыв глаза. - Но ты ведь не станешь убивать всех? Так нельзя, - принялся заступаться за всех Йо. - Йо, у некоторых идиотов нет чувства самосохранения, а вот у других - есть. И именно их я и оставлю в живых, если подобное повторится еще раз. - Как знаешь. - А у меня для тебя новости, - загадочно проговорил мастер Инь-Ян, наблюдая за тем, как брови брата метнулись вверх, а в глазах загорелся интерес. Они не виделись месяца три, и теперь Йо было интересно узнать, что же произошло у брата. Он не стал задавать вопрос, и так прекрасно понимая, что Король Шаманов расскажет все сам. - Я нашел Анну, - сказал ехидно Хао, замечая, как руки брата сжали подлокотники пропыленного кресла. – Жаль, ты не смог сказать, где она. Тогда ты бы не сидел в темнице столько лет. - Как она? – проглотив слова брата, спросил Йо. Он был рад услышать, что с его бывшей невестой все хорошо. Но то, что она попала в руки к его старшему брату, не приносило счастья. Парень сердцем чуял, что хорошим ничего не кончится. - С ней все хорошо, - улыбнулся Великий Шаман, скрестив руки на груди и смотря в покрытое слоем грязи окно. – И ей хорошо со мной, Йо. Со мной, а не с тобой. - Прекрати, - прошипел близнец, скривившись. Ему не хотелось слышать издевательства своего брата, что когда-то пытался выбить из него правду о том, где находится Киояма. И теперь слышать о том, как Хао проводит время с Анной, было очень больно и горько. И Йо пожалел о том, что его сюда притащили. Обычно, беседы с братом были хоть какой-то отдушиной от темного, затхлого подземелья. Но теперь Асакура-младший хотел побыстрее оказаться за решеткой, но виду не подавал, что ему неприятно все это слушать. - А что прекратить? – забавлялся Хао. – Ты даже не представляешь, какая страстная любовница твоя бывшая невеста. Она такая необыкновенная девушка, что даже, представь себе, я отказался от своего гарема. - Хао, остановись, - попросил Йо, не желая выслушивать своего брата. - А еще Анна меня спасла, что еще больше подтверждает, что она ко мне неравнодушна. Ты даже представить себе не можешь, как я был рад, когда выяснилось, что твоя бывшая невеста жива-здорова. И самое главное, что она почти не думает о тебе. - Заткнись! – вскрикнул Йо, вскочив с кресла, отчего последнее, опрокинувшись, глухо стукнулось о пол. - Что, неприятно слушать, да? – тоже встав, спросил Великий шаман. – А ты знаешь, как мне было неприятно, когда в мыслях эта девчонка была не со мной. Зато теперь она вся моя, и делать с ней я буду все, что захочу. И теперь ты не встанешь на моем пути, как много лет назад, - злобно выпалил шаман, словно бы выплескивая всю накопившуюся горечь наружу. …Медиум бродила по замку, не зная чем себя занять. Благо, выйдя из спальни, она обнаружила, что замок, в котором она живет уже несколько месяцев, достаточно большой. Она рассматривала картины и статуэтки, что украшали коридоры, резные рамки зеркал, расписные потолки. С этим занятием время стало идти быстрее, унося скуку и грусть подальше. Откуда-то послышались громкие мужские голоса и медиум, не сумев поборот интерес, тихонько подобралась к незапертой двери. Разглядеть там что-либо было невозможно и поэтому девушка вся превратилась в слух… - Я уже давно тебе не соперник, - грустно улыбнулся Йо и отвернулся к окну. – И, если Анна с тобой, я надеюсь, что ты не причинишь ей вреда. Она заслуживает лучшего. -Йо, ты всегда такой благородный и мягкий, - скривился Король Шаманов. – Что ее в тебе привлекло? - Спроси у нее сам, - глухо сказал младший из братьев. - Я прикажу, чтобы тебя отвели в подземелье. Ты мне надоел. Хао запер дверь и скрылся за поворотом, не заметив тени, что лишь чуть-чуть выдавалась вперед от угла. Прикрыв рот ладонью, медиум стояла, ни жива, ни мертва, и вслушивалась в голоса, что раздавались за дверью. Для нее было шоком узнать, что Йо жив. Сердце гулко стучало, а глаза лихорадочно блестели. Она обрадовалась, что ее бывший жених элементарно жив и с ним вроде бы все в порядке. Анна еле сдержалась, чтобы не распахнуть двери и не вломиться в комнату. Сознание подсказывало, что выдавать свое присутствие не стоит, ведь она не должна была быть здесь. Ее не приглашали. Разговор между братьями прочно засел в голове, а каждое слово вбивалось в сознание, прочно поселяясь там. На одеревенелых ногах девушка вернулась в спальню и села на подоконник, смотря на красавицу-Луну, что ярким диском повисла в небе. Множество звезд переливались на небе, словно кто-то нарочно рассыпал крошку блестящих и ярких точек по синей глади. Было тихо и спокойно. Лишь ветер врывался в темную спальню, развевая волосы Киоямы и пробираясь под платье. Холодно не было. Медиум была далеко от этого места, погружаясь в свои мысли с головой. Когда Хао победил, его сила разбросала все по миру и, как не пыталась Анна найти своего жениха, все было тщетно. Теперь было понятно, почему. Ведь сам Король спрятал шамана от любого ненужного взгляда. Было так обидно и так горько, что все это время Йо был жив, а она, Анна Киояма, не знала об этом. Да и стоило ли ей лезть туда, куда не следует?.. Мати была крайне рада, когда увидела в своей небольшой, но уютной спальне Хао, который бегло осмотрел обстановку и остановил свой взгляд на ней. Карие глаза жадно оглядели стройную фигурку шаманки, на которой красовался лишь короткий халатик. - Мне не нравится, что ты подслушиваешь наши с Анной разговоры, - произнес негромко Король Шаманов и расстегнул верхние пуговицы на рубашке. Матильда внимательно следила за движениями парня, который, будто нарочно, остановился и просто стоял и смотрел на нее. Шаманка никак не ожидала, что господин придет к ней, ведь его так давно не было. Волна возбуждения и радости захлестнули ее, и она неторопливо, виляя бедрами, подошла к Асакуре. - Это произошло совершенно случайно, - томным голосом проговорила Матисс, протянув руки к его рубашке. - За такой проступок, я тебя накажу, - шепнул на ухо девушки шаман, прижав за талию рыжую бестию к себе. Их губы слились в поцелуе, а языки, словно в танце, сплелись воедино, лаская друг друга. Мастер Инь-Ян перенес девушку на кровать и расположил ее сверху. Руки гладили ее бедра, а потом развели в стороны полы халата. Оторвавшись от ее губ, Асакура перевел взгляд на округлые груди, и, в нетерпении, сжал их рукой, услышав слащавый протяжный стон. Ухмыльнувшись, он еще более грубо и неистово сжал одной рукой ее грудь, а другой ухватил за талию, прижимая ближе к себе. В этот момент он сам не понимал, почему все это делает, почему пришел не к Анне, а к Мати. Почему он хочет наказать не эту шаманку, что лежит на нем и смотрит на него покорно, готовая выполнить любое его поручение; а ту, что всегда гордо смотрела в его глаза, не смея отвести взгляд, ту, что всегда сопротивлялась ему и показывала свою независимость. Он хотел наказать Анну за то, что хотел ее; за то, что любил ее; за то, что она никак не хотела подчиниться. Хао желал ее. Во всех смыслах. Матильда, видя, что Асакура, словно бы в замешательстве смотрел на нее, поцеловала его шею. Стала спускаться поцелуями ниже и целовать грудь, что была не скрыта за бинтами. Она немного подалась назад, любуясь загорелой кожей и рельефными мышцами, что слегка подрагивали от напряжения. Хитро, немного дерзко улыбнувшись, она медленно расстегнула пуговицы на рубашке и стянула ненужную тряпку, бросив ее на пол. Она наклонилась и принялась целовать живот, попутно разбираясь с ремнем джинс. Пальцы умело расстегнули ширинку, и рука выпустила возбужденную плоть Асакуры наружу. Хао застонал, когда почувствовал, как Мати взяла его в рот, лаская языком. Пыльцы ухватили ее за рыжие локоны и задвигали голову в нужном ритме вверх-вниз, вверх-вниз. Невероятное чувство блаженства и легкости обуяло Короля Шаманов. Удовольствие волнами разливалось по телу от приятных прикосновений то языка, то губ шаманки. Мати, приподнявшись, похотливо взглянула на мастера Инь-Ян, что тут же метнул на нее свой пронзительный взгляд. Его рука соскользнула с головы Матильды и, ухватив за талию, притянула к лицу шамана. Потребовалось несколько секунд, чтобы Хао оказался сверху, удобно устроившись между расставленных ног Матисс, что с готовностью приняла в себя Асакуру. Сладкие стоны то и дело раздавались в комнате, лишь через окна вырываясь наружу. Мати запрокинула голову назад и сжала плечи парня сильнее, чувствуя его решительные и быстрые толчки внизу живота. Великий шаман, словно голодный зверь, не щадя свою жертву, быстро двигался, не заботясь о том, приятно ли Мати. Он совершал мощные толчки, словно вбивая свою плоть в нее. Движения были грубыми, совсем не ласковыми и нежными. Когда развязка была близка, Хао постоянно твердил лишь одно: - Анна, Анна, - стонал шаман, уткнувшись лицом в шею своей рыжей любовницы. Это имя, словно непроизвольно, срывалось с губ Короля Шаманов, который, не контролируя себя, звал любимую. Она была его наркотиком: чем больше Хао находился рядом с Киоямой, тем труднее было с ней расставаться даже на пару часов. Она не владела тайным искусством пленения: все их виды Асакура знал наизусть. В этом и была изюминка – Анна очаровала его собой. Своей простотой и одновременной загадочностью. - Аннааа…! – протяжно застонал мастер Инь-Ян, разрядившись в Мати. Тело дрожало, пот маленькими капельками скатывался с лопаток и плеч вниз. Матисс сделала вид, что ничего этого не слышала: не хотелось портить момент, и она доверчиво уткнулась в грудь парня носом, когда тот лег рядом. - М? – сквозь сон промычала медиум, словно услышав чей-то зов. Повернув голову на противоположную сторону кровати, взгляд никого не нашел. Грустно улыбнувшись, медиум вновь провалилась в сон, забывая обо всем на свете…