Can we do without names?

POV GERARD

      Это утро не предвещало абсолютно ничего необычного, ровным счётом, как и день. Я должен был прийти к себе в комнату после занятий, лечь на кровать, дать мозгу отдохнуть минут пятнадцать и после отправиться к своей девушке, так как уже пятница, предпоследний экзамен был крайне быстро и легко сдан и мы с ней не виделись около недели. Естественно я соскучился. Я мог бы сейчас уже сидеть у неё дома, ожидая свой кофе и в очередной раз радуясь, что мне досталась такая прекрасная девушка, что я не побоялся таки подойти в тот вечер четырнадцатого. Я бы мог ещё зависать в аудитории, обдумывая всё до мелочей, перепроверяя правильность и ложность расчётов и формул, или сидеть в кафе, обсуждая ответы на задачи с парой знакомых, или просто где-нибудь задержаться, например, помогая прохожему найти нужную улицу. Но я никак не должен сейчас стоять на пороге своей комнаты, не зная, куда себя деть от прокрутки в памяти моментов созерцания моей девушки, целующей моего уже бывшего лучшего друга, минутной давности.       Всё началось с её неожиданного визита. Я встретил её на входе в общежитие, пока она ждала меня для — как мне после стало известно — важного разговора. На самом деле мне бояться было абсолютно нечего, так как ничего ужасного, что могло бы надломить её доверие ко мне, или что-то вроде того не было, но я видел, что какие-то сомнения присутствуют во всём её поведении. Может, с учёбой что-то и нужна помощь.       — Джерард, — я уже пытался открыть дверь, когда она заставила посмотреть на неё, — я срочно уезжаю к родителям, поэтому не могу продолжать учёбу здесь, и зашла попрощаться с тобой, — внутри всё замерло, а она даже не посмотрела в мои глаза. — Я забираю документы из университета, и мы больше никогда не увидимся, — это было до жути неожиданно и выглядело спонтанно. С чего она это взяла? Она же сможет приезжать, наверное. И я тоже. Я даже толком не смог отреагировать на всё сказанное, просто оставшись стоять на месте напротив этой чудесной девушки, теперь уже глядя в её влажные от слёз глаза. Следующим моим действием был порыв обнять её, но она сразу грубо пресекла эту попытку, оттолкнув и попросив у меня воды. Я, растерянный, отправился выполнить просьбу на кухню, располагавшуюся в другом конце коридора, а когда вернулся, не обнаружив Линдси возле двери в комнату, прошёл вовнутрь, где и увидел то, что увидел. Я и подумать не мог, что такое может быть. Прокашлявшись, я прошёл мимо них, ставя стакан на тумбочку возле своей кровати. Мало того, что я узнал, что моя девушка, на которую у меня, возможно, были большие планы на будущее, уезжает, так она ещё, получается, только что изменила мне? Я просто-напросто впал в прострацию, оставаясь в крайней степени шока и чувствуя, как всё тело немеет.       — Прости, я не хотела, — моментально оторвавшись от своего… занятия, Линдси виновато опускает голову, застёгивая верхние пуговки кофты. Стэн, тот самый сосед, быстро удаляется за дверь, не проронив ни слова и максимально вжимаясь в стену. Нет, я бы его не тронул. Мне уже… всё равно? Да, скорее всего так.       — Чёрт, ты никогда не была похожа на шлюху, Линдси, что с тобой? — отрываю взгляд от пола и смотря на неё. Уверен, отчаянием пропитан весь мой вид. Выходит, она всё-таки девушка лёгкого поведения?       — Прости, — она собирает свои немногочисленные вещи в сумку, некоторые складывая в стопку. Правильно, не думаю, что она имеет право тут оставаться.       — Ты думаешь, что, попросив прощение, мы всё так же и останемся парой? Или что в целом? — как она вообще может такое думать? И даже если так, то о чём речь, если она уезжает? К чему вообще извинения? Бессмысленно.       — Нет, я сама понимаю, что это невозможно, — она закидывает собранную сумку на плечо. — Джерард, я просто не хочу, чтобы ты держал на меня обиду сейчас, — она подходит совсем близко и кладёт свою ещё пять минут назад по-родному тёплую ладонь мне на щёку, заглядывает в глаза. Моему возмущению и непониманию сейчас не предела, но что я там вижу? Она действительно сожалеет? Нет. Теперь здесь царит хладнокровие и безразличие. — Я правда не хотела, чтобы ты это увидел. Не должен был.       — Да, конечно, с этим уже нет проблем, — нет смысла обижаться, ибо, кажется, она меня даже не уважала, поэтому лучше я просто постараюсь забыть. Просто забыть. Как, блядь, мне забыть все чувства, уже чуть ли не вкраплённые мне в мозг? Она скользит запястьем по моей щеке, направляя руку на плечо, поджимая губы, а я просто безразлично смотрю вперёд перед собой. Я не хочу здесь находиться, где угодно, но только не перед ней и не сейчас, не в предвкушении разговора и неловких, на ходу придумываемых оправданий Стэна. Я ощущаю, как рядом со мной уже никого нет, и слышу шаги, направленные к выходу из помещения, а после звук открытия двери. — Как давно? — наверное, это единственный вопрос, ответ на который мне действительно хотелось бы знать. Я даже не оборачиваюсь.       — Это не первый раз, если честно, — почему-то от знания этого факта легче не стало. Это фиаско, провал, крушение. — Извини, — я киваю, после чего до меня доносится скрип двери и хлопок, оповещающий о её уходе. Интересно, когда бы она мне рассказала? И рассказала ли бы вообще, не застань я их сейчас? И сколько уже парней с ней побывало? Да я же верил ей! Снова перед глазами пронёсся момент с моей Линдси в главной роли. Чёрт, уже не моей.       Странно вообще, что мы так просто с ней об этом поговорили. Будто список покупок обсудили. А с другой стороны выяснять отношения не хотелось, не было на это сил. В комнату тихо вошёл Стэн, а я так и продолжал стоять на месте, раздумывая над своим теперешнем одиноким положением.       — Джерард, я не хотел, — я киваю, удивляясь его наглости вообще сейчас мне что-то говорить. — Мы должны были тебе раньше сказать, — значит, он у неё типа постоянного был? Спасибо, ахуеть как легче стало.       — Ничего страшного, — что ж, хотя бы постараюсь не показать, как меня это задело. — Прошу, не приближайся ко мне больше, — с безразличным, может, даже зомбированным видом медленно разворачиваюсь к двери и удаляюсь из комнаты. Черт, нужно куда-нибудь деться.       Естественно первая мысль напиться, но… нет. Думаю, как бы обидно не было, как бы меня это не зацепило, оно того не стоит. К чёрту, лучше просто прогуляюсь, вдруг таки станет легче. Иду в ближайший парк, размышляя над этим событием. Не сказать, что мне теперь совершенно всё равно, но теперь, когда я вижу её настоящую сущность, мне кажется, что и переживать не стоит из-за такой дряни. Резко в моих глазах она пала от идеала девушки, с которой хотелось бы провести жизнь, до обычной клубной потаскухи. Угасла, как секундная вспышка огня. Была, и нет теперь. И как я сразу не заметил всего этого? Оказывается, они уже долго встречались за моей спиной. Вот интересно, ему не стыдно врать? А ей? Тот взгляд, пропитанный сталью и равнодушием, думаю, скажет больше всех слов и поступков. Ей было всё равно, так почему же я должен сейчас так убиваться? Наверное, потому что она мне нравилась. Стоп. Есть же вероятность, что абсолютно всё с её стороны было игрой. Ну, в таком случае вообще отлично. А что, если остальные знали? Какой же я идиот, в этом случае они выставили меня вообще слепым глупцом.       Я захожу в парк и оглядываю все дорожки и их ответвления в поисках подходящей. Мне нужно подумать и осмыслить всё, значит, пойду лучше к воде, всё равно наушники остались там, а заняться тут, собственно, больше нечем. Чёрт, как мне теперь с ним жить в одной комнате? Спасает то, что через несколько дней экзамены закончатся и он свалит, а там, может, и комнату новую выдадут к осени. В парке, благо, есть искусственный водоём, поэтому сейчас осталось подыскать лавочку в тени рядом с ним. Так как я стоял на проходе, меня кто-то толкнул в плечо, из-за чего я всем телом вздрогнул от неожиданности, и это послужило призывом к дальнейшим действиям. Приметив себе место совсем рядом к подобию берега, я направился туда, но, подойдя уже совсем близко, заметил, что там занято кем-то. Ну ладно, в любом случае не будет ничего страшного, если я сяду на другой конец, надеюсь, я ему не помешаю.       Уже оказавшись в двух шагах от цели, я распознаю — даже как-то не удивляюсь уже этому — Галерею. Он лежит с правого края в какой-то непонятной позе, находясь спиной на скамье и упираясь головой в спинку лавки, принимая чуть ли не горизонтальное положение, если бы не согнутые на девяносто градусов ноги. Это было бы жутко неудобно и больно, не будь у него под шеей подушки, видимо, принесённой им самим сюда. Да, я даже наволочку узнаю. Он сосредоточенно смотрит на воду, а я замираю на пару секунд. Сейчас он выглядит вполне нормально, если не считать какой-то безумный взгляд, хотя я отлично помню то состояние, в котором его оставил. Как он сейчас себя чувствует? Надеюсь, всё нормально после того происшествия? С недавних пор меня стал захлёстывать необычайный приступ нежности и заботы по отношению к нему. Я постоянно хотел знать, как у него дела, всё ли в порядке и как он проводит дни, что ему снилось, тепло ли одет и какую кухню он предпочитает, любимую песню, книгу, фильм, вовремя и правильно ли он питается и не нужна ли ему помощь, которую я, несомненно, предложил бы при первом удобном случае. Поначалу я думал, что это просто дружеская или товарищеская любовь, после, когда я ощущал прилив сил, чтобы пройти его проведать, я стал думать, что это похоже на моё отношение, как к младшему брату. Но со временем я стал чуть ли не нуждаться в заботе о нём. И я с ужасом понимал, что у меня есть девушка — даже противно вспоминать теперь — и что мне становится всё более и более симпатичен именно этот парень. Я надеялся, что это забудется и пройдёт — я же был в отношениях, как-никак, — ведь это было нечестно по отношению к Линдси, но мне было необычайно приятно касаться его и общаться с ним, так что теперь я даже не буду пытаться это в себе подавить.       Без слов ложусь на скамейку, полностью укладывая тело на деревянную поверхность, а голову на его живот, свесив ноги через подлокотник, чувствуя, как он напрягся, и смотря на небо, устланное тучами.       — Привет, — чуть слышно говорит он, а я с громким и измученным выдохом прикрываю глаза от блаженства, так как он начинает массировать кожу головы. Такое ощущение, что мне это и нужно было, чтобы расслабиться, а он мастерски угадал и исполняет.       — Что ты тут делаешь?       — Эм… нельзя? — он убирает руку. — Мне уйти?       — Что? — о чём он вообще? — Ты что такое подумал, эй? Я просто интересуюсь: почему ты здесь, а не в, например, комнате своей, библиотеке, университете или ещё где-нибудь? И почему… с подушкой?       — Ко мне подселили человека, — он вздыхает, возвращая руки в мои волосы и заставляя на секунду забыть, где нахожусь и что делаю, а я стараюсь вспомнить планировку его комнаты. Что-то я второй кровати не припомню. — Пару дней назад я вернулся после предпоследнего экзамена, — почему предпоследнего, если он был только сегодня? У нас же ещё осталась… физика. Ясно, — а у меня дверь нараспашку и все вещи свалены с одной половины комнаты на кровать, стол передвинут под шкаф — даже не знаю, куда мне теперь его, — и освобождённое пространство занимает кровать, а на ней развалился какой-то наглый идиот, неумело, коряво, варварски, до боли ужасно насилующий мою гитару, — он сильнее сжал кулаки, потянув меня за волосы, от чего я, кажется, пискнул. — Прости, — следом он погладил меня по голове, как маленького ребёнка, а я представил нас со стороны. Интересно, что сказала бы Линдси, увидь она нас? Чёрт, Джерард, только не говори, что хотел бы использовать его для мести. — Ну так вот, — он перемещает пальцы на мой лоб, и я просто таю, чувствуя приятную дрожь, — мы с ним как бы выяснили отношения, и оказалось, что в его части общежития какие-то там косметические работы, и у меня единственная комната, куда можно было бы кого-то подселить. Ну, ладно, это же ненадолго, но когда он стал беспардонно приводить ночью разных шлюх, мы начали ругаться, а сегодня он вообще привёл девушку посреди дня и попросил меня уйти из комнаты. Я отказал, после чего он что-то ей шепнул, она кивнула, и они чуть ли не трахнулись у меня на глазах. Не представляю, что было бы, не уйди я, — он взмахнул рукой, выпутывая её из моих волос, а я и понятия не имел, что ответить.       — Ну… хочешь, мы его выгоним? — не поворачивая головы, внёс своё предложение я.       — Да ладно, на днях он уже должен съехать, — кратко и мило рассмеявшись, он снова уставился на воду, ну а я на него. Чёрт, он так близко, как я сразу не сообразил. Твою мать, я же на нём лежу практически. О чём я только думал? Под его непонимающий взгляд и учащённый ритм своего сердца резко поднимаюсь, полностью закидывая на лавку ноги, скрещивая их и располагаясь рядом с Галереей.       — Как ты? — тихо начинаю я.       — Всё нормально, — сухо и грубо.       — Я понимаю, что тема не из приятных, но скажи правду, я, эм… — чёрт, чёрт, чёрт, — волнуюсь за тебя, — его скулы едва заметно порозовели, думаю, как и мои.       — Я, конечно, переживал, отсидел несколько дней в комнате заперевшись, но сейчас всё правда нормально. Не думаю, что он успел войти достаточно в мою жизнь, чтобы чувствовать потерю. Скорее оскорблённость поступком, — он привстал, поднимая подушку, укладывая её на колени и теперь находясь примерно на одном уровне со мной. — А ты почему здесь?       — Да так, ничего особенного, что-то прогуляться решил, — ах, я и забыл совсем, находясь с ним рядом только пару минут. Незачем ему знать. Я решил осмотреть окружающий меня сейчас парк, поворачивая голову влево, но я не успел ничего толком увидеть, как в мою челюсть впиваются два пальца, разворачивая меня обратно.       — Посмотри на меня, — Галерея бегает глазами, то взволнованно заглядывая прямо в мои, то куда-то за мою спину. Я ничего не понимаю, но чувствую, как он сильнее и сильнее сдавливает кость, немного притягивая к себе. Это то, о чём я думаю? Он наклоняется ещё ближе ко мне. — Прошу тебя, постарайся сохранить спокойствие, — он растерянно и с испугом поднимает глаза на кого-то, кто сейчас прошёл мимо позади нас, и в следующую секунду я вижу за его спиной Линдси, которую обнимает вообще левый, незнакомый мне тип. Так-так-так, и сколько их? А что, если она мне не просто изменяла, а я был одним из толпы её обожателей? — Тише, всё нормально, — деликатно начинает парень напротив, — такое бывает, не переживай сильно, другую найдёшь, — я расползаюсь в улыбке, что, уверен, выглядит в таком положении до безобразия глупо и смешно. Он не хотел, чтобы я это видел. Он меня защищает от этого. Он заботится обо мне. — Эй, ты сошёл с ума? — он хмурит брови, и я скидываю его руку.       — Всё в порядке, мы расстались, — всё ещё улыбаюсь, как полоумный, из-за этого неожиданного открытия, а он шире распахивает глаза.       — И ты сошёл с ума? — он кивает, будто сам себе, а я вдруг осознаю, что не смогу оправдаться, чуть что. Да и вдруг он просто не хотел бы успокаивать очередную истеричку? — Что произошло? Давно вы разошлись?       — Сегодня, — я вижу, как поставил его в полнейший тупик. — Я застукал её с моим соседом, ничего серьёзного, — мелко и быстро покачиваю головой, как бы убеждая сознание, — да и мы почти не общались последнее время, так что можно сказать, что я уже отвык, — непроизвольно смотрю на руку этого типа, только что лежавшую на талии и перемещающуюся на бедро, проскальзывая под юбку. Что?! И вот эту я считал чуть ли не самой лучшей в мире? Наверное, я смотрел на всё это через бетонную стену, раз не замечал ничего подобного за ней. Я успеваю увидеть, как она грубо отталкивает этого парня, прежде чем мне на глаза ложатся тёплые ладони и я чувствую едва уловимый запах приятного одеколона. — Да ладно, ничего же страшного не происходит.       — Точно? — он слегка надавливает мне на виски, иногда проводя расползающиеся в стороны линии ногтями, снова заставляя уходить в иной мир. Как он это делает? Почему я раньше не открыл эту способность? Грёбаный волшебник, в Хогвартс его.       — Да, всё действительно хорошо, — лучше даже, чем могло бы быть. Он, поджав губы, с недоверчивый видом дал мне видеть окружающий мир, а я вместо этого смотрел только на него. Вот кажется, что нет же в человеке ничего особенного, а потом невзначай начинаешь замечать присущие только ему движения, манеру говорить, мимику, улыбку, настроение, ловишь каждое его слово и взгляд, — и ты уже влюблён. Молчание затянулось, а я и не знаю, о чём можно заговорить. Зачем я вообще подсел, кто мне дал право? Может, он хотел бы побыть один? Ну а потом он постеснялся что-то сказать такому наглому мне. — Я пойду, не буду мешать, — встаю с места, сразу же направляясь дальше по дорожке. Получается, опять я убегаю.       Отойдя на достаточное расстояние, чтобы он мог подумать, будто я действительно ушёл, сажусь прямо на землю рядом с прудом. Вокруг с приближением вечера постепенно темнеет, и я рассматриваю медленно изменяющую тона на более глубокие и мрачные воду. Нужно заняться тем, ради чего я сюда и пришёл. Сейчас главный вопрос: моё отношение к Линдси. Так, что я чувствую? Мне грустно из-за того, что она уезжает, мне обидно из-за того, что она мене лгала всё это время, но во мне не возникло ревности, когда я её увидел с другим только что. Да, вроде бы, должна быть, как у "примерного" парня, любящего свою девушку, но даже намёка на таковую у меня внутри не зародилось, значит, не так и дорога мне она была? Но в то же время рядом с ней я чувствовал, как будто дышать становилось легче. Мне уже кажется, что я путал просто симпатию с влюблённостью. Она всегда была добра и дружелюбна со мной, но я ни разу не помню, чтобы она делилась своими проблемами. Да и мне как-то не хотелось ей это ни рассказывать, ни слышать от неё самой. Не было чувства доверия, что ли. Какая-то взаимовыгода, получается. Что-то вроде привыкания. В таком случае мне даже беспокоиться не стоит, что я и постараюсь не делать.       Так-с, теперь Галерея. Чёрт, я сам понятия не имею, что начинаю вытворять рядом с ним. В один момент я в голове продумываю определённое действие или фразу в его отношении и следом делаю или говорю совершенно по-другому, и это даже происходит непроизвольно. Не то, чтобы я не хотел ему ныть про свои неудачи — мне больше, наверное, не хочется его нагружать этим, — мне хотелось бы знать о его проблемах, помогать ему и поддерживать. И — что тут скрывать — внешне он мне очень даже симпатичен. Я даже слишком превысил норму допустимого волнения в тот злосчастный день, но мне ужасно не хотелось, чтобы его кто-то обижал или ему делали больно. Он мне кажется каким-то недосягаемым и хрупким. В то же время я боюсь того, что чувствую рядом с ним, так как это может оказаться не взаимно, я могу взболтнуть лишнего или повести себя как-то не так, чем обижу его. Дьявол, да я только и делаю, что веду себя «не так». Я даже не заметил того момента, когда эти все объятия и прочее перешло из разряда дружеских к более романтичному, намекающему на отношения. Не скажу, что собирался с ним заигрывать или что-то больше — я таки был занят, это нельзя упускать из виду — но и никакой дружбы я в его сторону не ощущал. Меня просто к нему влекло, к этому невинному парню, который, кажется, всем стремится помочь, от чего сам и страдает. Ничего больше не могу сказать. Он мне просто нравится.       Пока я всматриваюсь в воду, вырывая и швыряя травинки в долгий полёт, я не замечаю, как слева, рядом со мной, опускается подушка, и только после касания к плечу присевшего рядом человека я выхожу из забвения и с позором понимаю, что Галерея теперь знает о моём "уходе".       — Почему ты ушёл? — это выглядит обиженно и даже сердито, но мне стыдно, что я так поступил, поэтому опускаю голову, рассматривая переплетающиеся нити джинсов. — Я тебя чем-то обидел? — он пришёл, значит, хотел посидеть со мной, так ведь? А если он присел из-за того, что его задел мой уход и он просто хочет узнать мотив моего поступка?       — Нет, с чего ты взял?       — Почему ты тогда ушёл? — я поднимаю на него какой-то вымученный взгляд. Чёрт, мне конкретно стыдно. Как я теперь буду ему объяснять? Ну а с другой стороны я думал, что мешаю ему. Его глаза какое-то время бегают по земле, а после замирают, расширяясь. — Ты хотел побыть один? — я хмурюсь, не сразу вникая в суть его слов. — Ах, чёрт, а я тут лезу… — он, густо краснея, опять начинает забег взглядом по траве.       — Нет, я просто думал, — я вовремя успел раскрыть рот, так как он уже, кажется, собирался уходить, — что это ты, возможно, хотел посидеть один, а я тебе наглым образом помешал.       Мы снова молчим, но я теперь чувствую облегчение. Я оправдался, а он даже не посмеялся над глупостью моих предположений. Это так смешно: мы оба подумали об одном и том же. Наверное, мы уже недооцениваем значимость в жизнях друг друга. Он ложится на землю, подкладывая под голову подушку, и следом тянет меня. Я, сразу не сообразив воспротивиться, поддаюсь, укладываясь на — о боже! — вторую половину перины, которую он, видимо, оставил специально для меня. Кажется, что нет ничего особенного в этом жесте, а мне резко становится тепло. Но едва появившаяся улыбка сразу же растворяется в воздухе, когда я вспоминаю, как делил кровать с Линдси, путаясь утром в её волосах. Чёрт, даже в такой прекрасный и чуть ли не интимный момент я думаю о плохом.       — Я сходил к декану, рассказал про машину, — он поворачивает голову ко мне, а я смотрю прямо вверх. Близится закат, поэтому по всему небу — облака, как разбросанная сладкая вата на нежно-жёлтом фоне. — Он сказал, что не отменит тебе наказание из-за покрывательства, но и меня заставит работать в общежитии всё лето. Прости меня, я должен был сразу тогда признаться во всём, — оп, я вижу тучку в форме мультяшной короны. Помню, в школе одноклассницы такие рисовали.       — Ничего страшного, я уже смирился, — он рассмеялся, а я замираю на месте, сглатывая ком в горле и на несколько секунд задерживая дыхание. Он близко. Настолько, что мне достаточно повернуться к нему и податься вперёд, чтобы поцеловать. У него даже времени не хватит, чтобы сообразить и оттолкнуть. От этих мыслей я чувствую подобие предвкушения, от чего перестаю чувствовать губы. Но этому не бывать, поэтому отодвигаюсь немного вправо под видом «хочу лечь удобней». Странно, что я вообще об этом подумал. — Ты мог не ходить, кажется, я тебе об этом успел сказать.       — Но это было бы нечестно, — резко принимаю сидячее положение из-за накатившего возмущения, от чего в глазах на несколько секунд темнеет. Я оборачиваюсь к Галерее: он выглядит растерянно.       — Забудь об этом и просто ляг, пожалуйста, назад, — это больше походит на приказ. И я его слушаюсь, укладываясь снова, но немного дальше и теперь с одним смущающим его и меня отличием: моя рука ложится ровно на его, и это выглядит, будто я сделал это специально. Теперь мы оба не решаемся взглянуть друг другу в глаза, смотря на пролетающую стайку птиц, и мне кажется, что в голове разбился набор из фарфоровых ваз и тарелок, оглушая звоном и неожиданностью. Сердце подскакивает ещё выше, когда он переворачивает свою руку под моей, пропуская свои пальцы, как струи песка, через мои. Чёрт, ну мы же и раньше так делали, почему именно сейчас мне нужно было осознать своё необычное отношение к нему, из-за чего и краснею, как пятиклассник.       Я чувствую свой пульс в животе, плечах, ногах, шее, грудной клетке, будто чувствительность увеличилась в несколько раз, и единственный мучающий меня вопрос вертится в голове разными интерпретациями. «Зачем?» Зачем он, блядь, это сделал, заставив меня бояться лишний раз пошевелиться, чтобы не спугнуть? Зачем я позволил это сделать, угадывая наперёд, что ничем хорошим это не обернётся, уже в начале зная, что от этого заработаю аритмию? Зачем я стал обращать так много на него внимания когда-то? Зачем он так просто к этому относится?       Я ощущаю его ладонь и слышу спокойное дыхание. Чёрт, у него всё нормально, а я весь извожусь. Правильно, для него же это ничего не значит, ведь я сам это начал когда-то. Я чувствую себя последним ублюдком, так как несколько часов назад застал девушку за изменой, а сейчас только и думаю, как прекрасно держать Галерею за руку.       — Я чувствую твой пульс, — я попался. С опаской смотрю на парня рядом, но мне везёт хотя бы в том, что он лежит с закрытыми глазами, и следом отворачиваюсь вообще, глядя на изумрудную траву, залитую солнцем, будто покрашенную золотой краской с одной стороны. И что я должен ответить? Мне нечего сказать, чтобы не раскрыть все карты, поэтому продолжаю молчать и чувствовать ещё большую частоту ударов. Дьявол, ну почему именно сейчас? — Что с тобой? — ну вот, а я так наделялся отмолчаться.       — Я просто, — так, что у тебя в последнее время произошло ужасного? — вспомнил Линдси, — да уж, мне теперь нужно прилагать усилия, чтобы это вспомнить в его присутствии. Молодец. А ещё говорил, что она много значила. Браво, — вот и расстроился. Знаешь, мне казалось, что я полюбил её…       — Послушай меня, — он снова смотрит на меня, я это чувствую и даже слышу, так как голос стал отчётливее. — Всё будет хорошо. Правда. Знаю, даже уверен, что тебе это говорили сотню раз, но в любом случае всё образуется. Просто порадуйся, что жизнь тебя уже уберегла от такой ошибки, как она. Ты представляешь, если бы ты женился на ней и только после этого узнал правду её — эм, как сказать — поведения? А так у тебя есть шанс встретить какую-нибудь особу, что сделает тебя действительно счастливым, — он чертовски прав, да только мне уже не хочется опять проходить эти «жизненные испытания», все эти неудавшиеся попытки встречаться с кем-то, приносившие столько отчасти ложной боли и разочарования, что иногда кажется, что и пробовать в очередной раз не стоит. С Линдси было по-другому, я уже долгое на тот момент время наблюдал за ней и такого — даже не знаю, к частью или горю — не замечал.       — Да, ты, наверное, верно говоришь…       — Конечно я прав, какие сомнения! — он заставляет меня улыбаться в такой-то трудный и морально тяжёлый разговор. Маленькая оправданно самоуверенная сволочь. — Поверь, это же всё приходящее-уходящее. Пройдёт пара месяцев, и ты уже почти ничего не почувствуешь и не вспомнишь, случайно встретив и пройдя мимо. Я понимаю, что ты будешь видеть её чуть ли не каждый день ещё неделю, но после же будут каникулы, так что взгляни с другой стороны: некоторые вынуждены наблюдать, как их любимые крутят шашни уже с другими, а тебе даётся перерыв на целых три месяца, — я молча киваю; он действительно вселяет в меня надежду на лучшее, тем более что поддержки сейчас искать практически негде.       Он вынимает свою руку из моей, буквально стряхивая стремительными движениями моё запястье, отчего я почувствовал себя прилипшим надоедой, и умилительно потирает глаза. И даже некая обида и горечь уходит на задний план из-за этого движения. Чёрт, он выглядит достаточно брутально и по-мужски с этой кучей татуировок, но как же ему удаётся выглядеть так мило, невинно и наивно в то же время? Вообще ни за что бы не сказал, что он учится уже в университете. Школьник, милейший ученик выпускного класса. Я, честно говоря, и не надеялся, что он обратно возьмёт меня за руку, но у меня в голове точно что-то взорвалось, когда это произошло. Он это сделал так естественно, будто так и надо, мне даже показалось, что он хотел этого не меньше меня. Это уже вошло в наше с ним общение, как нечто обязательное и неотъемлемое.       — Ты правда думаешь, что она тебе так сильно нравится? Просто, может, ты мог бы вернуть её, как бы перевоспитать?       — Нет, я так думал до всего этого, а теперь, знаешь, пересмотрел всё и понял, что у меня, возможно, уже есть планы на другого человека, — кхм-кхм, официально заявляю, что сейчас говорю о нём самом. Главное теперь — не выдать себя. — Мне иногда мерещится, что я всё прекрасно понимаю, а в другой момент оказывается, что то вообще является чем-то другим, понимаешь? — он неуверенно качает головой в отрицании. Вот я так и знал, что объяснять я не умею. Это как раз подтверждают устные ответы на занятиях. — Ну вот смотри: я думал, что мне нравится Линдси, что даже полюбил её, и я так предполагал всё это время, пока не произошло то, что произошло. Теперь же я вижу, какая она на самом деле, вижу её правильную грань, что ли. К слову, оказалась она совершенно другой.       Мы снова молчим, а я перевариваю свои и его слова. Да, несомненно, он прав. Да и ещё как. Мне действительно повезло увидеть правдивую сторону моей избранницы раньше, чем натворил бы чего серьёзного. А он? Вот я просто смотрю на него, а внутри всё сладко сжимается от чувства, что вот он напротив меня, совсем рядом, но я боюсь сделать хоть малейший шаг навстречу, проявить на грамм чувства, и я просто не могу объяснить, почему так. Возможно, это страх перед какой-то неизвестностью и новизной. Мне иногда кажется, что я просто к этому не готов. И самое ужасное то, что я даже предположить не могу, что творится у него в голове в тот момент, когда я готов взорваться от переизбытка эмоций, сразу лавиной обрушившихся на мою душу. Да и какие у меня могут на него планы, если я даже ему не нравлюсь? У меня нет ни малейшего для подтверждения доказательства. Ну и что, что взял за руку? Я, опять же, сам всё это начал первый.       — А я как-то разочаровался во всём этом. Даже сам, честно говоря, не знаю, как так вышло с Роялем, — а вот это действительно интересующая меня тема. — Сначала я его пожалел, а после мне понравилось всё это внимание с его стороны. До того случая, кхм, он на меня даже голос не повышал, если только в шутку. А в целом я избирательный, можно сказать. Не завожу отношений-однодневок. Я не знаю, чем это обусловлено, но у меня ощущение, будто я жду принца, на белом коне, — мы одновременно усмехаемся этому девчачьему сравнению. — Да уж, как мило, мальчик-гей ждёт своего сужденного, — я в протестующем жесте толкаю его в плечо. — Просто не хочется свою жизнь, нервы, чувства и эмоции на кого-то постороннего. Повторюсь: я не знаю, как так вышло с Роялем, — он оправдывается? У меня ощущение, будто он действительно хочет мне показать, что то ничего не значило. Эх, как жаль, что это только плоды моего воображения. Принимаю желаемое за действительность.       И мы опять погружаемся в молчание с головой. Я наблюдаю за медленно дотлевающим солнцем вдали. Как так вышло, что мы с ним общались сейчас, как близкие друзья, даже не зная имён друг друга? Он лишь слегка обнажил передо мной душу сегодня, а во мне появляется страх, что я могу не оправдать этот откровенный жест. Я быстро отметаю эти сомнения, так как не собираюсь этим пользоваться, выставлять на всеобщее обозрение или никак не реагировать, впиваясь в его сознание в роли безразличного чёрствого мудака. Я скорее сохраню это от посторонних глаз, дам ему опору и уверенность, максимально постараюсь защитить, чем воспользуюсь его доверием и открытостью передо мной. И дело даже не в том, что я хочу показаться в его глазах таким честным и распрекрасным, просто я не хочу, чтобы кто-то обидел его внутреннего ребёнка, зацепил его чувства слишком сильно, нанёс непоправимый урон.       Я настолько увлёкся, что не сразу почувствовал шевеление рядом, а после и тепло у плеча. Он, зябко вздрогнув, придвинулся ближе, а значит, нам пора бы уже уходить. Не сказать, что сейчас тёплые ночи, но и особой прохладой и свежестью их отличить нельзя. Ещё пару минут назад нас одаривало последними лучами слегка пригревающее солнце, но теперь его можно заметить лишь по отголоскам на небе и тучах, окрашенных в ярко-алый и розовый.       — Пойдём? Холодно уже, ты замерз, — он хватает подушку, после чего мы вместе встаём и не спеша направляемся к общежитию. Он выглядит сонным и домашним, и мне необъяснимо сильно захотелось сейчас прийти в нашу с ним общую квартиру/дом/комнату и не выпускать из объятий весь оставшийся вечер и ночь, чувствовать каждый его вздох и эмоцию, делить их с ним, чтобы он был моим и только моим. Но я всего лишь парень, живущий на несколько этажей выше, уже прямо сейчас вынужденный отпустить его руку и возвращаться назад.       На прощание он поцеловал меня в лоб, и у меня появились ощущение и страх, что он обо всём догадывается. Да уж, как тут не догадаться, когда я постоянно на него смотрю, пожирая глазами и стреляя ими же в прохожих, чтобы даже не думали на него посягать. «Всё будет хорошо», — и я киваю его словам, последний раз перед уходом далее по лестнице заглядывая в его глаза.       Он чудесный. Он всё ещё верит в эти сказки и предназначение свыше, и это ни капли его не портит. Это лишь показывает его нежную натуру. Он ищет своего принца. Знаешь, я сегодня понял кое-что… Я бы хотел быть им, Галерея.