Can we do without names?

      — Привет, ты что-то рано, — я отвечаю на звонок Марка, подходя к воротам университета.       — Ну ты же всё равно не спишь, — его замечание вызывает у меня улыбку и следом непонимание прохожих с этот достаточно пасмурный день. — Я звоню тебе сообщить, что приезжаю сегодня, так что будь готов меня встречать.       — Чёрт, круто, я рад, что ты выбрался, — улыбаюсь ещё шире. — Ты действительно со всем справился?       — Да, можешь не переживать, расскажу при встрече, — и я знаю, что он сейчас отмахивается как бы от меня и что прохожие смотрят на него точно так же, как и на меня несколькими секундами ранее. — До скорого, я тебе позвоню, как смогу подойти.       — Удачи, — я скинул звонок и прошёл в здание.       Я направился в свой кабинет, на двери которого прочёл записку, гласившую, что первой пары не будет. Чёрт, это отлично, но не могли бы они рассказать об этом вчера? Я присел на ближайший подоконник и наблюдал за проходящими мимо суетливыми студентами. От созерцания зажимающихся парочек меня отвлёк собственный живот. Я резко почувствовал просто невыносимый голод, с которым я бы не смог отсидеть и три пары, не говоря уже о пяти. Как обычно я утром не поел, что и сказалось теперь. Странным оказалось то, что раньше такого не было, хотя, может, в этом виновато сегодняшнее утро. Оно началось достаточно рано, чтобы не дать мне выспаться после бессонной ночи с фильмами. Не знаю, что меня подвигло на такой поступок, но мне почему-то казалось, что пятница была уже вчера, а не только сегодня. Каково же было моё разочарование, когда я услышал звон будильника, означающий, что сегодня таки рабочий день и мне пора вставать. Поэтому, чтобы придать себе хоть немного бодрости, я решил сходить в кафе, располагавшееся недалеко отсюда, чтобы, может, позавтракать, или хотя бы обойтись живительным кофе. Я уже проходил через внутренний двор университета, как на меня сзади налетел какой-то человек, увлечённый разговором. Из-за него у меня из рук выпали учебники, а он, кажется, этого не заметил, так что прошёл мимо, даже не извинившись. Фи, сильно надо. Я присел, собирая свои вещи, и мельком взглянул на компанию ещё раз. Каково было моё удивление, когда там, в самом центре, я увидел Артиста. Он нервно оборачивался, но его постоянно заставляли обратить на себя внимание его, эм, кажется, друзья. Вся компания дружно смеялась, и все вокруг что-то ему постоянно говорили, а он лишь задумчиво шёл, иногда споря и качая головою в знак протеста. Что тут происходит? В этот раз он собрал возле себя кучу народа. После, воскликнув «Ладно, давайте сюда!», он выхватил у кого-то что-то из рук и направился в мою сторону.       — Привет, — тихо и немного раздражённо кинул мне он, когда проходил мимо. Я же за всем этим наблюдал всё ещё сидя возле учебников, держа руку на последнем из падших. Мне вот интересно, когда мы прошли тот рубеж отношений, что стали здороваться? Я ничего не ответил, наконец, выпрямился, взглянул на часы и понял, что ещё успею сходить в кафе, если срежу по нашей парковке.       Направившись чуть ли не за Артистом, я пошёл в сторону скопления преподавательских машин, ибо почти никто из учеников не может себе такого позволить. Выйдя из-за угла здания университета, я увидел его же, сидящим возле машины нашего преподавателя физики с баллончиком краски в руках. Блядь, я точно вижу то, что вижу? Он аккуратно выводил «зануда», сосредоточено и напряжённо глядя на машину.       — Ты правда это делаешь? — это же означало, что его могут легко исключить, заметь его хоть кто-то. Он вздрогнул, видимо, от неожиданности встретить в этой глуши кого-то. — Мне это не снится?       — Не обращай внимания, это на спор, сам бы я никогда, наверное, — он не отрывался от созерцания своей работы, а я непроизвольно вспомнил, что он уже делал на спор и из-за чего он уже несколько раз влипал в неприятности.       — Ты хоть понимаешь, что это может повлечь за собой? — ну а с другой стороны, какое мне дело?       — Я не виноват, что я легко на «слабо» поддаюсь, — он горько вздохнул, осмотревшись по сторонам и поднимаясь на ноги, а я подошёл ближе, чтобы рассмотреть.       — Ты сумасшедший, ты же знаешь? — я рассмеялся, глядя на милые завитушки на концах букв, а он театрально опустил голову и вздохнул, как бы смирившись с диагнозом. — Пойдём, а то ещё заметят, — я хватаю его за руку уже привычным движением и стараюсь скорее увести оттуда. Он успевает только схватить свои вещи и не упасть, пока веду его, как маленького, в здание. А кофе я так и не выпил.       Когда же мы достаточно приблизились к главному входу, он опустил мою руку, прошептав «Не стоит». Я не понял, о чём он, но смиренно убрал руку, даже замедлившись, чтобы он прошёл немного вперёд. Я его чем-то обидел? Или ему стыдно со мной идти? С одной стороны, он и я заняты, так что тут не дело, если мы будет ходить за ручку по людному месту. Тем более парень с парнем… что о нём скажут? Честно говоря, не думал, что его это сильно заботит. Хотя, если подумать, именно такое у меня и сложилось впечатление о нём при первой встрече, так что есть вероятность, что я просто ошибался всё это время на его счёт. С другой стороны, я тут вообще возмущаться не должен и никак к нему прикасаться по закону морали даже. У меня есть Марк, и точка. Наверное, хватит с меня всего этого с Артистом. Из-за одного его действия я распереживался, что он обо мне думает. Да какая нахер разница, что он там думает? Нет, я больше к нему не прикоснусь, ни за что. Чёрт, да я же уже два раза себя подозревал в чувствах к нему. Тогда, после вечеринки, я полдня сидел, размышляя над всем. Да, он мне часто помогает, да, он добрый по отношению ко мне и даже отчасти нежный, если так можно вообще охарактеризовать его действия, но я сам себе придумываю остальное. На подсознательном уровне, возможно, я и хочу общения с ним, но разумом я понимаю, что ни ему, ни мне это не нужно. То была игра, так что я решил всё и воспринимать как шутку. Единственное, что мне не давало покоя, это то, что и он сделал это осознанно. Но я принял решение вообще обо всём забыть, бросить на самотёк, а там уже сам мир решит, чему быть, а чему нет, не обращать на происходящее внимания, закрыв глаза на все там щекочущие меня изнутри чувства. Да и какие там чувства? Нет никаких чувств. Мы просто помогли пару раз друг другу, и всё. Закрыли тему.       Войдя чуть позже Артиста в аудиторию, я сел за своё место, всё ещё размышляя над своим отношением ко всей сложившейся за несколько месяцев ситуации. А если это не более чем просто благодарность, подкреплённая фальшивым блеском, на что я и повёлся? Я поддался наплыву впечатлений и понапридумывал себе всяческих ложных эмоций. Помню, в детстве я готов был жениться на девчонке, которая элементарно подала мне упавший карандаш. Кажется, я путаю симпатию и благодарность.       — Галерея, встаньте же Вы! — в уши ударил грубый и раздражённый голос нашего декана. Подняв голову, я заметил, что все, включая его самого, смотрят на меня. Эм… что я пропустил? Я, недоумевая и рыская взглядом по собравшимся, поднимаюсь со своего места. — Как Вы это можете объяснить? — что мне объяснять? Блядь, я всё прослушал, сейчас только хуже будет.       — Простите, Вы не могли бы повторить? — держись уверенно, и всё обойдётся. Вдруг это просто уловка? Бывают же такие перед похвалой. Но за что меня уже хвалить-то будут?       — Хм, хорошо, — он нервно усмехнулся. Теперь определённо ясно: меня точно не хвалить собрались. — Зачем Вы разрисовали автомобиль преподавателя? — Что?! — Я, конечно, понимаю, негодование и недовольство, но можно было бы просто подойти ко мне и попросить Вас определить в другую группу с другим преподавателем по физике!       — Но это был не я! — блядь, вот какого хуя, мать вашу?!       — Да? А я почему-то видел только Вас сегодня утром на парковке? — мои глаза на лоб полезли. Вот тебе и сходил в кафе. Вот зачем я пошёл к Артисту? Прошёл бы мимо, то даже не моё дело, а теперь у меня проблемы, как я понимаю. Спокойно и безнаказанно меня точно не отпустят.       — Я проходил мимо, чтобы срезать расстояние и дойти быстрее, — начнём с правды, а там посмотрим.       — А стояли Вы там зачем? — он скрестил руки на груди, отчитывая меня перед всеми одногруппниками, которые внимательно глазели на нас.       — Это писал не я, — опустив глаза, я проговорил это уже спокойнее и тише. Если бы я рассказал, то сдал бы Артиста, который внимательнее всех следил за всем, неотрывно глядя на меня с мольбой. Да пошёл ты.       — Может, тогда расскажите, кто? — он всё не унимался. Чёрт, скажи уже свой приговор и уходи.       — Я не могу, Вам рассказать, — бросив секундный взгляд на парня, который мне теперь должен, я наклонил голову ещё ниже.       — Что ж, Галерея, — он опустил руки, тяжело вздохнув, — это Ваш выбор. Я искренне не понимаю, зачем Вы покрываете настоящего виновника, — да я и сам не особо-то понимаю, — но наказать, как Вы понимаете, я Вас должен, так что Вы всё лето будете ходить на отработку чужого поступка на физику. Час занятий два раза в неделю, и от экзамена по этому предмету этой весной Вы освобождаетесь. Сдадите его в августе лично и индивидуально, — он, попрощавшись со всеми, вышел из кабинета, а одногруппники стали перешёптываться, обсуждая, какой я кретин и идиот. Ничего, что я ещё здесь?!       Я опустился на своё место с абсолютно пустой головой. Я видел, как Артист дёрнулся, чтобы подойти ко мне, но вовремя зашёл преподаватель химии, и ему пришлось остаться на своём месте. Правильно, лучше не приближайся. Я совершенно ничего не слушал, забыв, где я и что вообще происходит вокруг. У меня в голове не укладывается, как я мог так облажаться? Они точно его не увидели? Почему он ничего не сказал попрёк? Хотя я бы и сам, наверное, ничего не сказал. Его прикрыли, ему удобно и прекрасно, расходимся. С физикой у меня особых проблем нет, меня больше заботит то, что это продлится всё лето. Ладно, особо планов у меня на него не было, но как же родители? Мы почти весь год не виделись, а тут я должен буду ещё задержаться даже без недельки на отдых. Я уже представляю, как мать расстроится. И всё из-за Артиста. Чёрт, да как он мог?! Это же действительно нечестно, он мог признаться. Можно, конечно, попробовать поговорить с учителем, но, думаю, ничего не прокатит.       Я отсидел всё занятие, понурив голову. Благо, меня не спрашивали. Под конец мне на телефон пришло сообщение от Марка, где он извещал меня, что скоро зайдёт, так как уже приехал и успел сходить выложить вещи. Я позвонил Марку на следующий же день, стоило мне только проснуться после всего произошедшего. Я честно предупредил его, что хочу лично всё рассказать и что, скорее всего, ему доложат друзья, бывшие там и всё видевшие. Я заверил, что ничего страшного не произошло (ага, думал потом над этим сутки) и я не хочу ему врать, намереваясь всё объяснить либо по телефону, либо лично, глядя в глаза. Он выбрал второй вариант, и сегодня у меня запланирована с ним встреча в университете, куда он должен подойти, как только окажется свободен после дороги.       Прозвенел звонок, миссис Картман нас отпустила, и все, всё так же косясь на меня, стали выходить в коридор. Я уже спускался с последних ступеней, как ко мне подошёл — какой сюрприз — Артист, испуганно и нерешительно становясь рядом. Я стал напротив него, но даже не смог поднять глаза. Увы, у меня сейчас голова битком забита вариантами побега отсюда в летнее время. Может, в больницу попасть?       — Зачем ты это сделал? — тихий, еле различимый вопрос коснулся моего слуха. Он мялся на месте, застёгивая и расстёгивая собачку молнии на кофте. Мне кажется, или у него дрожат руки?       — Какая теперь разница? — телефон в кармане завибрировал, что означало, что мне кто-то звонит. Родители, узнавшие о "моём" поступке, или Марк, уже поджидающий меня на входе?       — Ты не должен был, — я уже разворачиваюсь на выход, так как мне его извинения ни к чему и таки это оказался Марк. Странно, что маме ещё не позвонили. — Постой, — он неуверенно удерживает меня за плечо, и я, не сопротивляясь, останавливаюсь. Я себя чувствую до ужаса опустошённым. Точнее меня наполняет обида, но не на парня напротив, а на этот глупый случай, из-за которого я сейчас в такой ситуации, и даже отчасти на себя. Слёзы стали подступать к глазам, и я даже не мог это контролировать. Ну что за день-то такой? Мало того, что устал, так ещё и влип по горло. — Прости меня, я схожу и расскажу им всё, — он чуть сильнее сжал руку, но я её сбросил, снова разворачиваясь к дверям. Марк, наверное, уже здесь. — Скажи хотя бы, как тебя зовут?       — Какое это теперь имеет значение? — я резко разворачиваюсь к нему, стараясь не разрыдаться здесь. Он уже достаточно моих слёз видел. — Я не обижаюсь на тебя, но мне обидно, что попал именно я, а не, допустим, кто-то, кто подбивал тебя на это. Нет, я не говорю, что они этого заслуживают, но их вины больше в произошедшем, чем моей. И можешь не ходить туда оправдываться, хотя бы ты сможешь отдохнуть дома, — я вышел за дверь, поджав губы. К чёрту всё.       Сейчас мне нужно встретиться с Марком и всё ему объяснить, попытавшись убедить в своей невиновности. Я встречаю его всего лишь в паре шагов от кабинета, в котором бросил в растерянности Артиста, и, вздохнув пару раз, выбросив всё из головы и приведя себя на ближайшие минут пятнадцать в норму, тут же обнимаю.       — Привет, — он сразу обнимает меня в ответ, устало ложа голову на плечо. Чёрт, ну и как я ему должен сказать об этом? — Я соскучился, — он перекладывает руки с плеч мне на талию, медленно и еле ощутимо покачиваясь из стороны в сторону, будто танцуя.       — Здравствуй, — улыбаюсь ему в волосы. — Я тоже, — усмехаюсь от таких нежностей. И я действительно соскучился.       — О чём ты хотел поговорить? — он отстраняется. — Ты плакал? Что-то случилось?       — Понимаешь, тут такое дело… — я должен ему рассказать, это же почти измена была. И почему это «почти»? А про физику потом. — Помнишь же, что я отпрашивался у тебя на вечеринку, когда ты уезжал? — он кивает, всматриваясь в мои глаза. — В тот день мне пришлось поцеловаться с другим парнем, — сразу же прикладываю палец к его открывшимся в немом возмущении губам. — Это ничего не значит, уверяю, мне пришлось из-за конкурса.       — И почему ты тогда просто не отказался? — он с непониманием смотрит на меня, и мы проводим в молчании минуту. А действительно, почему? Почему я не подумал о том, чтобы просто уйти оттуда? — Тебе же этого хотелось, да?! — в его глазах появился нездоровый блеск. — Значит, только я уезжаю, так ты сразу уже с другими шашни крутишь?! — он сильнее сжимает мою талию и делает стремительные, но небольшие шаги вперёд, пока я не упираюсь в стену спиной. Чёрт, только не это, я прямо чувствую ярость, исходящую от него волнами.       — Нет, я бы не посмел, Марк, — впиваюсь пальцами в его плечи, стараясь хоть на немного отстранить от себя, но он с ещё большей силой вжимает меня в поверхность. — Марк, мне больно, — сипло проговариваю на выдохе. Вокруг собралось уже несколько человек, но они почему-то просто смотрят.       — А мне сейчас не больно? — он поднимает на меня глаза, рыча мне это в губы и прижимая к себе рукой. — Я же люблю тебя, как ты мог?       — Не говори таких слов раньше времени, — единственное, на что меня хватает, и это оказывается моей ошибкой. Я его конкретно разозлил этим, и теперь он держит меня за горло, прижимая к стене одной рукой, а второй обе мои руки за спиной. Сердце стучит, как бешеное, я тону в море паники и отчаяния, а вокруг всё больше и больше людей. Неужели мне никто не поможет? Он кусает меня за шею, и ноги немеют от такого необузданного страха.       — Показать тебе, как я тебя люблю? — его рука отпускает горло, скользя по футболке, и он спускается рукой всё ниже в такт ударов моего сердца, задевая и расстёгивая пуговицу джинсов. Широко распахнув глаза, я ищу по толпе человека, способного мне помочь, но они просто смотрят, для них это шоу, не больше. Уверен, они даже не понимают, что происходит сейчас. Они не понимают, что меня собрались здесь… изнасиловать? — Что же ты притих? Можешь сказать хоть что-нибудь в своё оправдание? — он оттягивает край грубой ткани, запуская руку мне в штаны и поглаживая бёдра.       — Это всё ничего не значило, я клянусь тебе, остановись, — мой голос дрожит, и говорить трудно, так как сейчас я ощущаю сердце под кадыком. Я неотрывно смотрю в потолок, пока он целует мои плечи. Как же это омерзительно теперь ощущать. Где теперь тот Марк, который чутко заботился обо мне те две недели?       — Ты лжёшь, — он шепчет мне это в шею и вынимает руку, в то время как первая жгучая слеза скатилась по щеке. Он резко дёргает собачку на молнии, расстёгивая одежду до конца, и начинает поглаживать мой член через бельё. Почему они все стоят? Я перевожу взгляд на толпу, но никто ничего не предпринимает. Им плевать, что сейчас происходит? Где хоть один взрослый, чтобы его образумить?       — Убери от него руки, — резко Марк исчезает в поле видимости, и я слышу звук удара и вскрик нескольких девчонок, стоящих рядом. — Как ты посмел его тронуть? — снова слышу удар и стон Марка. — Не приближайся к нему больше никогда, — я начинаю падать на пол, но Артист меня подхватывает, помогая удержаться на ногах. Неужели это ты помог?       — Это с тобой он мне изменил? — перевожу взгляд на Марка: у него рассечена бровь и губа. В глазах всё ещё читается ярость и обида.       — Проваливай отсюда, — Артист кладёт руки мне на шею, рассматривая лицо. Я вижу на его руках кровь. Я сейчас, как в аквариуме. Вижу всё происходящее, будто через призму и, слышу, будто через толщу воды.       — Шлюха, какая же ты шлюха, — Марк смотрит мне ровно в глаза, но я отрицательно мотаю головой, зажмуриваясь, пуская новый поток слёз. Когда же я открыл глаза, его уже не было в коридоре. Только поражённая толпа, и Артист ровно напротив. Он осматривается по сторонам, как бы намекая всем свалить, и как раз в этот момент звонить звонок, оповещающий о следующем занятии. Все расходятся, и мы остаёмся вдвоём.       — Тише, тише, всё прошло, — он в спешке вытирает мои слёзы, опуская руки на молнию джинсов, от чего я вздрагиваю, непроизвольно вспоминая всё произошедшее. — Успокойся, мы сейчас уйдём отсюда, — он застёгивает мои брюки, иногда поднимая секундный обеспокоенный взгляд с них на меня, а я стеклянными глазами просто наблюдаю за ним, медленно моргая и уже не контролируя никакие эмоции. — Идти сам можешь?       — Он же мне ничего не сломал, кроме психики, конечно могу! — привет, истерика. — Отведи меня в комнату, прошу тебя, — я всхлипнул, опуская голову.       — Конечно, — он вешает себе на плечо мою сумку, следом подавая мне руку. Я хватаюсь за неё, как за последнее спасение, и мы молча идём до самого общежития. Мы продолжаем молчать, пока он открывает дверь, поданным мною ключом, пока обнимаемся в коридоре моей комнаты, пока я обрабатываю его сбившиеся костяшки. Да плевать мне уже, что я пообещал себе больше к нему не прикасаться.       И всё время у меня из головы не выходил Марк, что было само собой естественно. Как он мог так поступить? Неужели он настолько сильно меня приревновал, что готов был пойти на такое, лишь бы показать "любовь"? Почему так? Почему просто не обидеться или... я не знаю, что ещё можно? Но не так же! Что бы он этим доказал? Мне абсолютно без разницы, что могут подумать люди, находившееся там. Они просто стояли и смотрели, и именно поэтому их мнение ничего не значит. И почему всё это должно было произойти со мной? Я морально не готов к такой взбучке. У меня впечатление, что я несколько месяцев уже сижу на пороховой бочке, и сегодня до меня, наконец, долетела искра.       Мы с Артистом всё так же молча сидим у меня на кровати, совсем рядом, но не касаясь друг друга, когда дверь резко распахивается и на пороге возникает Марк. Я вздрагиваю от его взгляда и вообще присутствия поблизости.       — Думаю, нам нужно поговорить, — он со сталью проговаривает он, презрительно глядя на Артиста, и бросает ключ от моей комнаты на стол.       — Мне нечего тебе сказать, — пожимаю плечами, глядя в пол. Надеюсь, сейчас там откроется портал, через который я смогу попасть в Нарнию. Он несколько секунд смотрит на Артиста, который сидит на месте, даже не собираясь двигаться хоть куда-нибудь. — Уйди, пожалуйста, — вроде бы он хочет что-то возразить, но понимает, что теперь уже всё упущено.       — Меня отчисляют, — меня не волнует, — и поэтому я хотел бы извиниться, — меня абсолютно не волнует. Качаю головой, мысленно поджигая ковёр и в последствие комнату. — Я знаю, что виноват, и хотел бы всё вернуть, — посмотри, я же даже не реагирую, зачем ты тут распинаешься? — Но знаю, что ничего не выйдет. Так что прощай, и… прости, если сможешь, мне правда очень жаль.       Когда дверь за Марком закрывается, слёзы снова непроизвольно текут по щекам, я ничего не могу сделать.       — Прости, ты снова меня видишь заплаканным, — я вытираю щёки, а Артист встрепенулся на месте. — Так не должно быть. Ты не подумай, я не нытик какой-нибудь, просто почему-то ты встречаешь меня в самые дерьмовые периоды моей жизни, — лёгкая, но горькая усмешка касается моих губ, а холодные пальцы щеки. Я поворачиваюсь к парню, а он обеспокоенно смотрит на меня.       — Ничего, я же всё понимаю, сам даже не в курсе, чтобы делал, попади в такое, — он мягко и невесомо водит пальцами по правой щеке.       — Знаешь, наверное, тебе пора уже, — я взглянул на часы, стоящие на тумбочке.       — Я тебе точно больше не нужен?       — Нет, боюсь, дальше я сам. Спасибо тебе, — он улыбается, слезая с кровати. Я наблюдаю за ним, стоя в пороге, ожидая его ухода, чтобы запереть дверь и спокойно провести хотя бы остаток дня. Обо всём остальном я подумаю позже, сейчас я хочу просто отдохнуть и выплакаться. — Зачем ты это всегда делаешь? Зачем ты постоянно меня спасаешь от парней? — он стоит напротив меня, кажется, даже не зная, что сказать на прощание.       — Отдыхай, Галерея, — он проводит костяшками пальцев по щеке, сдержанно улыбнувшись и выходя за пределы комнаты.       Я закрываю за ним дверь, медленно подхожу к кровати, сажусь на неё, спиной упираясь в стену и подбирая под себя ноги, откидываю голову и неосознанно начинаю слабо смеяться. И снова слёзы текут по моим щекам, а я смеюсь всё сильнее и громче. Твою мать, я не знаю, как мне по-другому перенести всё это, как только не по средствам истерики.