Копеечная жизнь

      Я тупо пялился в окно, полулежа на диване в холле Mirroro. Уже прошел обед, и желающих потрахать чью-то тушку не было. Конечно, сейчас все ночные удальцы и мастера усиленно выясняли, кто круче, ныряя в бизнес или паша на работе, костеря своего начальника. Скорее, сейчас было время, когда девушки и мальчики возвращались в свою альма-матер и отдавали деньги. Некоторые морщились от боли и еле переставляли ноги. Но на лицах застыла понимающая и соблазнительная улыбка счастливых людей. Я ничем не лучше, мне платят за эту улыбку и за возможность трахать мою задницу в любых позах. Солнечные лучи то появлялись, то снова пропадали из моей зоны видимости. Белоснежный тюль и голубые занавески позволяли любопытным — если такие и были — ничего не подозревая, проходить мимо. А все остальное уже не важно. Вот зашла пара — они записаны на массаж, дамочка с увесистым кольцом на тонком пальце и в плаще, из-под которого выглядывало платье цвета сливок. А вот ее муж — достаточно упитанный парень с веселым выражением лица на обычно постной роже. Откуда я знаю, что они женаты? Ну, потому, что они иногда заскакивают сюда на массаж и на груповушку после. Что-то вроде свингерства, а ведь это называется «человек современных взглядов», мать его. Я перевернулся на бок, подставляя солнышку тело: уж оно точно умело ласкать мягко и приятно, проходить по коже осторожно. Но стоило лишь увлечься, и оно пекло, оставляя после себя красные пятна и неприятный зуд. Эх, ты не лучше некоторых моих любовников, яркое светило. Дверь открылась, впустив запах осени с ее желтыми листьями, предчувствием холодов и засыпающей природой. Я не обратил никакого внимания, продолжая задумчиво пялиться в картину, которая была на стене напротив. Что-то вроде красной розы в изысканной вазе: некоторые из лепестков уже лежали на столе и молча умирали. Художник хорошо изобразил красоту цветка, умеющего оставлять царапины на коже. Насыщенный красный привлекал взгляд, заставляя бродить по мазкам и правильным линиям, по выпуклым краям вазы и еле заметной полоске воды. Теплые пальцы коснулись моей макушки, умело и нежно погладили пряди. Я сразу же собрался и, напялив на лицо дежурную улыбку, посмотрел на человека, нарушившего мой покой. Это был мой мимолетный знакомый, с которым я столкнулся в тот памятный вечер до вечеринки в особняке Саши. Все те же гипнотические глаза и довольная улыбка. На его лице застыло любопытное выражение лица с легким порохом победы. — Вот я тебя и нашел. Позволишь? Я, конечно же, сразу сел и подвинулся, освобождая место своему возможному клиенту. На нем была та самая осенняя куртка, которую он перед тем как сесть, снял. Меня привлек его рельефный торс, подчеркиваемый белой водолазкой с черными линиями, будто порезы на теле. Я заметил бисеринки сосков. Он ухмыльнулся, заметив мой взгляд. — Сегодня ты надеюсь, не занят? Мне хотелось бы провести с тобой некоторое время, — он по-свойски притянул меня к себе, коснувшись шеи и мягко поглаживая ее. От касаний к эрогенной зоне у меня пробежали мурашки по коже. — Да, наверное, — я заглянул в его глаза, размышляя, какие же стороны своих желаний он может мне показать. — Отлично, — он перевел взгляд на ту же картину, приподнимая бровь, скользя взглядом по тем же самым линиям и улыбаясь чему-то своему. Моя тушка прижималась к нему, у меня перехватило дыхание от его жара — да он горел весь. Чтобы как-то восстановить самообладание, спросил: — Нравится? — кивнул на картину. — Абсолютно нет. Мало кто может запечатлеть мертвое так, чтобы оно все еще казалось живым и привлекало взгляд, — он задумчиво посмотрел на мои ноги в обтягивающих джинсах, скользнул на майку, будто в уме раздевая. От взгляда прошлись мурашки по коже, захотелось, дразня, выгнуться, но я этого не сделал. Меня останавливала его нетипичная для этого места чистота. Такое ощущение, что он сюда зашел просто так, поболтать на лавочке со знакомым, а не с шлюхой, которую трахает элита города. Я почему-то подумал, что такие способны простить и полюбить любое живое существо с абсолютно гнилой душой. Я, похоже, подходил по этой статье. — Я скоро приду за тобой, Ром, — отодвигая меня от себя, он с каким-то отсутствующим выражением взглядом поднялся. Из его куртки торчал уголок пачки сигарет. Не застегиваясь, он повернулся ко мне, наклонился и провел шершавыми пальцами по щеке, вынуждая смотреть в его коньячные глаза со смирением. Моя милая улыбка сама по себе не проходила, а в голове мелькали мысли о том, что ему бы в монастырь идти — спасать невинные души. — А как…мне вас называть? — я сделал вид, что смущаюсь и отвел глаза. — Константин. И давай на «ты», малыш, — последние слова на прощание — возможно, он хотел сделать что-то еще, но, кивнув своим мыслям, отстранился. Секретарша за вторым респешном мило улыбнулась на кивок моего уходящего знакомого; ручка, которую она крутила, сделала небольшое сальто и приземлилась на стол. К ней как раз подошел парень моего возраста. По медленным шагам, я понял, что ночка у него была та еще. Многих манили его светлые длинные волосы и голубые глаза. Человек с лицом куклы, кукла с душой человека. Я все так же сидел на диване, сжимая обивку своими побелевшими пальцами. В глазах длинноволосого я разглядел жалость, мое самое ненавистное чувство. Никогда не нужно жалеть: для этого предназначены животные, которых бросили на улице в суровые морозы, а я, все еще выживая, плаваю в говне социальной лестницы. Мне не нужна ничья жалость, она режет внутренности, пробуждает в голове мысли о дерьмовости своей жизни. Я не сразу заметил, как Диана, та самая девушка-брюнетка, подошла ближе. Только сознание отмечало приближение чьего-то тепла. — Ром, ты в порядке? — ее каблуки процокали рядом со мной, и мое лицо оказалось напротив ее белой юбки. — Отлично, — дежурная улыбка, не забываем. Я провел руками по лицу, будто сдирая с себя пелену задумчивости. — Что же, тогда к шести на выход. За тобой заедут, а сейчас поднимайся и приведи себя в порядок. Сомневаюсь, что клиенту ты понравишься, изображая бревно, — да уж, эта девушка умела парой фраз выдать необходимую информацию, не то, что ее коллега. Я кивнул и поднялся на третий этаж на лифте. Направился в душ, а затем и в гардеробную. На некоторых дверях висели знаки «не беспокоить». Если бы не хорошая звукоизоляция, не сомневаюсь, что стены бы сотрясались от стонов и криков. Вечер был довольно прохладный. Я сидел на том же диване в холле и бездумно смотрел на проходивших мимо людей. Молодой человек с трехдневной щетиной, как обычно, пришел на расслабляющий массаж. Его не интересовало продолжение, а вот от нежных касаний по коже и чувства расслабленности после работы он не отказался бы. Его черное шерстяное пальто было глухо застегнуто, и он с некоторым холодом разговаривал с Дианой. Их быстрые и точные фразы определяли, чего хочет клиент. Ловкие пальцы вбивали в бланк необходимую информацию и выводили стоимость. Кожаный кошелек зашуршал купюрами, и лифт тихо отправился на нужный этаж. — Роман, — Диана, свободная на некоторое время, подала мне знак. Я кивнул и напоследок поинтересовался, проходя мимо нее: — Что-то необычное? — Черный список, лекарства будут ждать. Я прикусил губу. «Черный список» составлял садо-мазо и всякие методы укрощения строптивых. Похоже, сегодня у меня тяжелый заказ, и поясница как-то печально заныла в неприятных предчувствиях. Морально я был уже готов ко всевозможным последствиям — не убьют же меня там. А если и уговорить себя, то можно и какое-то удовольствие получить и увесистую пачку денег. Только вот лично мне с тех денег уже не слишком доставалось. Так — на обучение, одежду, питание и квартиру и побаловать чем-то. Расходы на дорогие лекарства, коммунальные услуги, одежду и «крышу» нынче стоят дорого, а новая марка BMW, которую так любила хозяйка, и того дороже. Я бы с удовольствием сейчас закурил, вот честно, втянулся по самую глубину легких, выплевывая всю горечь осознания своей жизни. Черная Lamborghini пару раз мигнула фарами, привлекая мое внимание и, не сомневавясь больше ни секунды, я направился к ней. Мягко захлопнул дверь и устроился на заднем сиденье, расслабляясь и греясь. Холодный ветер осени игнорировал одежду, проникая в кожу иголками льда. Мягко машина покатилась по асфальту, а мне ничего не осталось, как уставиться перед собой: через тонированные окна не много увидишь, тем более и нет там ничего интересного для меня. Что же, я достаточно подготовил себя, чтобы справится со страхом. Попробую избежать участи разорванной задницы, как было пару раз, и остаться хотя бы довольным. С такими мыслями я открывал дверь машины, встречаясь с глазами своего недавнего знакомого. — Добрый вечер, молодой человек. Хозяин уже ждет Вас, — карие глаза, и та самая отеческая улыбка. Ворота открылись, и я вышел из машины, оказываясь у особняка Александра.