Тринадцать разных "Люблю"

      Утром Эма проснулась от того, что кто-то настойчиво, но безумно ласково старался разбудить ее. Теплые и мягкие пальцы едва касались ее щек, пробегали по скулам, забавно прикасались к кончику носа и очень уж недвусмысленно обводили контур ее губ. Сомнений нет — только один человек в этой жизни позволит себе таким образом будить девушку. Брюнетка открыла глаза и в одно мгновение на ее губах засияла приятная улыбка. Нацумэ быстро склонился к девушке и легонько чмокнул ее в губы.       — Доброе утро, соня! Ты проспала почти до девяти часов. Хотя ты вчера выглядела очень уставшей, потому я и не удивлен, что ты до сих пор в кровати. Выспалась? — Нацумэ ласково потрепал Эму по волосам, взъерошив ее темные прядки и нежно улыбнулся.       — Да, вчера я что-то сильно устала. Наверное, все еще не до конца успокоилась, да к тому же дорога была довольно долгой. Нацумэ, постой! Я… я вчера ужасно поступила. Я на самом деле не хотела этого, но и сделать ничего не могла потому, что совершенно не ожидала такого. Нацумэ, как долго нам еще нужно будет молчать? Мне страшно из-за того, что по нашей вине может произойти что-нибудь плохое. — Эма, вспомнив настоящую причину своего кошмарного настроения вчерашним вечером, чуть не сгорела от стыда перед любимым. Но утаивать ничего от него не станет. Она полностью верит ему.       — Эма, что случилось-то? Ты словно вспомнила что-то страшное. — Нацумэ видел, как глаза девушки лихорадочно заблестели от подступивших слез, губы поджались от какого-то неприятного чувства, а на щеках появилась краска стыда.       — Да. Мне ужасно стыдно за это. Даже не зная того, что он так поступит, я все равно позволила такому случиться. Виновата в том, что твердо не могу сказать «нет». Я боюсь их ранить и принести боль. В общем, вчера вечером в саду Футо сказал что любит меня и… и поцеловал. А я, как последняя трусиха, просто убежала от него. Не смогла прямо в глаза сказать ему, что люблю и его и остальных как братьев. Очень сильно, но только как родных. И не могла сказать, что люблю тебя больше, чем их. — Эма быстро перевернулась на другой бок, стараясь скрыть от любимого свое лицо. Чувствовала, что сейчас слезы просто хлынут из глаз. Нельзя плакать перед Нацумэ. Нельзя показывать ему своей слабости.       — Эма, все хорошо. Я знаю, что ты ни в чем не виновата. Да не плачь ты, глупышка. Я же люблю тебя! — Нацумэ увидел, как мелко затряслись плечики девушки и она спешно прикрыла милое личико руками. Он быстро сгреб девушку в свои объятия и принялся успокаивающе поглаживать широкими ладошками по хрупкой девичьей спине. — Давай, успокаивайся и спускайся к завтраку. Сегодня мы должны проводить тебя в особое место. Ладно, я пойду разбужу близнецов и Юскэ с Луи. Эти двое вчера до поздней ночи проторчали в саду. И если по поводу Луи все просто и очевидно — он всегда был очень романтичным, то вот что там так долго делал Юскэ мне не понятно. Просыпайся побыстрей, а то парни уже заждались. Или я тебя сейчас так поцелую… — Нацумэ широко и открыто улыбнулся и, выпустив чуть вздрогнувшую от его «угрозы» любимую, провел по щечке рукой и поспешил уйти из комнаты, в которой ночевала Эма в их загородном доме. Как только Нацумэ закрыл за собой дверь комнаты Эмы, то тут же метнулся вниз, стараясь сохранить на лице полное спокойствие. Удавалось это с большим трудом. Спустившись на первый этаж, рыженький Асахина, коротко проговорив Укио, что уже разбудил Эму, с невероятной скоростью вылетел из дома и направился в сад. Нужно было успокоиться. Он прекрасно понимал, что подобное может произойти, раз уж они договорились некоторое время скрыть от братьев свои отношения. Но совладать с собой после того, как Эма рассказала ему о том, что Футо вчера вечером признался ей и даже поцеловал было просто невозможно. Как же парень сильно жалел в этот момент, что он их брат. Эти мысли ужасны и он понимал это, но избавиться от них было тяжело. К тому же он вчера стал свидетелем того, как Луи прогуливался под окном Эмы, постоянно кидал недвусмысленный взгляд на задернутое шторами стекло. А еще позднее наткнулся на Юскэ. Парень явно был чем-то расстроен. Не зная на то причин, первой в его сердце прокралась мысль о том, что Юскэ переживает по поводу Эмы. Опять же не часто увидишь Юскэ — хулигана и просто грубоватого парня, с цветком в руках. Это вам не Луи и Иори. Уж на крайний случай Канамэ. Но только не Юскэ. К тому же Нацумэ слышал, как его младший брат признавался девушке в любви. Это безмерно злило Нацумэ. Было одно желание — схватить Эму и убежать с ней так далеко, что никто бы не смел отобрать ее у него. Он знает, что его чувства не безответны, но все же конкуренция в лице его родных братьев тяжело давит на сердце. Это больно. Эма стояла перед двумя небольшими, но ухоженными и аккуратными могилами. Только скользнув взглядом по именам, выбитым на красивом мраморе, у девушки чуть задрожали колени. Юкио и Ами Хирикава. Ее настоящие родители. Те люди, что подарили ей жизнь, но не смогли остаться с ней. Жизнь порой очень жестока. Эма осторожно опустилась на коленки и положила на надгробия белоснежные ирисы. Сложив ладошки и чуточку прижав их к губам, Эма мысленно благодарила родителей. «Папа. Мама. Спасибо вам за то, что позволили мне появиться на свет. Я очень счастлива и это благодаря тому, что вы любите меня. И я очень сильно люблю вас. И не важно, что я вас совсем не помню. Вы здесь и я это чувствую. И я благодарна вам за то, что сейчас у меня есть такая большая и любящая семья. Ринтаро… Нет папа очень сильно любит меня. А Мива-сан и парни просто замечательные. Об одном только прошу — простите меня за то, что я так сильно люблю Нацумэ. Мама, папа я без него и жить не смогу. Но я не знаю, как мне быть. Уверена только в одном — лгать больше не могу и не хочу. Папа, мама я вас очень люблю. Я теперь знаю где вы и часто буду вас навещать. Люблю». Девушка еще немного всматривалась в молчаливый и холодный камень на надгробиях, а после поднялась на ноги и обернулась. Тринадцать пар глаз ласково и с легкой печалью смотрели на девушку. Эма улыбнулась так искренне и нежно, что все без исключения парни поняли — такой как она в их жизни больше не будет. За любовь такой девушки стоит побороться, даже если твоими соперниками окажутся родные братья. В жизни нет легких путей. Есть просто слепцы, не замечающие, намеренно не желающие видеть своих проблем.       После того как Эма вместе с братьями навестила могилы своих родителей, не смотря на то, что это тяжело, на душе девушки стало как-то спокойнее и легче. Прошлого не изменить. К тому же она сейчас имеет все о чем только можно мечтать — большую теплую семью, верных друзей и любимого. Сейчас, конечно, о своей любви приходиться молчать и скрываться от всех остальных братьев. Но так нужно. Уж слишком много навалилось на большую семью в последнее время. И это еще не конец. Впереди еще испытания. Но кое-что в корне поменялось. Эма поняла, что все это время поступала неправильно. Нельзя убегать от ответа, нельзя молчать или плакать, пугая тем самым братьев еще больше и заставляя их волноваться еще сильнее. Честный ответ — вот что правильно. Они ее любят и поймут и простят за то, что она не может подарить им большее, чем сестринская любовь. И, наверное, поймут, что сердцу не прикажешь, что она не способно удержать свою любовь к Нацумэ. Все вернулись в дом около полудня. Укио на правах главы среди братьев и самого ответственного и собранного парня среди всех мгновенно отдал распоряжения. Масаоми совместно с Хикару с пищащим от радости довеском коим являлся Ватару отправились за покупками. Близнецы вместе с Нацумэ были сосланы на уборку на второй этаж. Первым же занялись Юскэ, Футо и Канамэ. Что касается Иори, Луи и Субару — этих троих «главнокомандующий» Укио отправил в сад. Сам же Укио остался на кухне и, не дожидаясь братьев, что отбыли за продуктами, начал готовить те блюда на обед, для которых продуктов было в достатке. Эме же поручили самое важное задание — ничего не делать и просто отдыхать. Укио, деловито поправив очки, уточнил, что если она поможет хоть одному из братьев, то он устроит им тотальный марафон уборки. Причем не только Укио, но все остальные в голос сказали, чтобы сегодня Эма просто побездельничала. Не желая нагружать парней еще больше, но и не имея возможности им помочь, девушка вместе с Джули тенью скользнула за пределы дома и сада. Отыскав витиеватую дорожку, что вела на вершину большого холма расположенного за домом, Эма решила непременно забраться на него. От Канамэ она слышала, что с него открывается просто чудесный вид на небольшой городок и темно-синюю полоску моря прямо за ним. У девушки разгорелось желание посмотреть на этот, наверное, прекрасный пейзаж. К тому же ей Канамэ врать не станет. Да они все никогда не врут Эме. Девушка неспешно поднималась по довольно пологому склону, наблюдала за тем, как Джули с упоением носиться по невысокой, но густой и зеленой траве, выцеливая то зазевавшихся птичек, то уснувших на каком-либо цветке насекомых. Правда, коту не доставало, наверное, ловкости или скорости потому, что все его «жертвы» благополучно спасались от горе-охотника. Эма только лишь посмеивалась над тем, как в очередной раз Джули, считая, что уже поймал свою добычу, мордочкой проезжал по мягкой траве, а после смущенно отворачивал от девушки свои зеленые глазки, которая весело хохотала над своим другом. Поднявшись на холм, Эма все же подумала о том, что Канамэ немного не договорил. На самом деле вид был не просто прекрасный. Восхитительный, сказочный и просто невероятно красивый. И полоска темно-синего моря, отливающая бликами полуденного солнца и маленький городок, утопающий в зелени деревьев уже тронутых красками осени и огромные поля полные золотистой пшеницы и ячменя и контрастные им водные поля риса, граничащие между собой широкой серой автострадой, что становясь тоньше спускалась к морю и бежала уже вдоль его берега в сторону Токио. Эма и не заметила, как простояла на том холме почти два часа. Только голос проголодавшегося Джули вернул девушку в реальность, вырывая ее из мечтаний.       — Эма! Ну, Эма! Пошли домой. Я устал, да и есть очень хочется. Укио наверняка приготовил что-нибудь вкусненькое на обед. Эма, ты меня слышишь? — белоснежный кот носился вокруг девушки, словно юла, то и дело потираясь мордочкой о ее ноги и недовольно кривя носик, когда натыкался им на грубоватый шов ее джинс.       — Ладно, пошли домой, Джули. А давай-ка я понесу тебя на ручках. — Эма подхватила кота на руки и, прижав его к груди, зашагала вниз по тропинке, последний раз окинув взглядом прекрасный вид позади нее. Джули же замурчал от удовольствия и, состроив их своих больших зеленых глаз узкие щелочки, положил усатую мордочку на плечо Эмы и расплылся в блаженной улыбке. Странно, но кошки довольно-таки непривередливые существа если дело касается ласк. Если чувствуют, что от человека не исходит угроза, то вполне спокойно позволяют погладить себя. Джули не такой. Ласк со стороны он не принимает. Позволяет лишь изредка Ринтаро потрепать его по белоснежной шерстке и не более того. Он считает, что только Эма может касаться него. Только она имеет право прикасаться к нему, проводить маленькой ладошкой по шерсти, забавно играть с его ушками, прижимая их к голове и видя, как они смешно топорщатся после этого и прикасаться пальчиком к его холодному и влажному, розовому носику.       Девушка уже почти спустилась к подножию холма, как увидела впереди фигуру парня, стремительно приближающуюся к ней. И это оказался не кто иной, как Субару. Видно было, что парень немного запыхался. При его-то физической подготовке, которая состояла из долгих и изнуряющих тренировок и просто выматывающих матчей, он сейчас явно выглядел уставшим. В голове девушки возникла мысль о том, что уборка в саду оказалась тяжелой, да, наверное, Субару еще и на пробежку вышел так, как утром он пробежал почти вдвое меньше, чем полагалось. Парень оглядывался по сторонам, словно искал кого-то. И нашел. Как только его глаза заметили Эму, он сбавил темп и, все равно направляясь навстречу девушке, смущенно отводил глаза. Он внутренне корил себя за свою трусость. Смущение перед Эмой, да и перед другими девушками, парень принимал за трусость. И если раньше он почти не переживал по этому поводу, то теперь, встретившись с Эмой, он готов был волком выть от осознания того, что ему не хватает духу. Не хватает сил, чтобы сказать то, что терзает его сердце и душу с того момента, как девушка переступила порог их дома. С той минуты, как она неосознанно проникла глубоко в мысли этого парня.       — Эма… привет. Гуляешь? — только поравнявшись с девушкой, Субару еле-еле выдавил из себя эти слова. Неловкость, смущение и все нежные чувства по отношению к этой девушке в одно мгновение ввели парня почти в ступор. Он старался не смотреть Эме в глаза, но сделал только хуже. Его глаза зацепились взглядом на нежно-розовых губах младшей сестры и он больше не мог оторвать от них взгляда.       — Субару-сан?! Да, вот только мы уже возвращаемся обратно. А ты на повторную пробежку вышел? — Эма так ласково улыбнулась парню, что у того сердце, пропустив пару ударов, рванулось вперед с новой силой хотя, казалось, что оно уже потратило все свои на изнурительный бег по лесу. На самом деле Субару искал Эму. Он совершенно неглупый парень и потому, как только во время уборки в саду между ними возник разговор и его темой стала Эма, Субару видел, как Луи и Иори одновременно напряглись и бросили в сторону друг друга очень уж красноречивые взгляды. Взгляды не братьев — соперников. И не трудно догадаться, что такое соперничество ничего общего с братской любовью не имеет по отношению к Эме. Это совершенно другое. Это то, что заставило баскетболиста перепугаться не на шутку. Неужели не только он воспринимает Эму, как девушку, а не как сестру? Если раньше он просто стеснялся девушек, просто не зная как с ними заговорить для начала, да и просто был не уверен в своих силах, считая, что им нравятся властные, уверенные и чуток грубые парни, каким он отродясь не был, стеснение и неловкость проходили со временем и он спокойно начинал общаться с девушками, которые, кстати, первыми подходили к Асахине. Но общение и не более. Что-то всегда останавливало Субару, если одна из его знакомых начинала намекать на более тесные отношения для двоих. И как оказалось это не его природное стеснение и робость. Он каким-то чувством понимал, что с этой девушкой ему будет только в тягость и обрывал все попытки на корню просто стеснительно отказываясь. Он вообще такой по жизни. Немногословный, тихий и скромный. Только в баскетболе из него словно вырывается вулкан. Он, ощущая мяч в своих руках, напрочь отсекает всю нерешительность и стеснение. Несется к кольцу, сметая на своем пути всех соперников. Он не самый лучший игрок в команде, но входит в число преуспевающих и подающих большие надежды. В число тех, у кого имеется большой потенциал и при должном обращении он может перерасти в настоящий талант в баскетболе. Все поменялось с появлением Эмы. Нет, он так же остался стеснительным и в какой-то степени зажатым парнем. Так же старательно избегал Эму, как и других девушек, старался как можно меньшего говорить с ней. И все лишь потому, что влюбился. Впервые в жизни. Первое время парню было боязно. Она его сестра и пусть не родная. Кровные узы часто ничто перед узами души. Все братья просто души в ней не чают и это видно. Футо рядом с ней не такой язвительный. Цубаки шумит больше обычного, а Азуса всеми силами старается унять его и оттащить от Эмы. Даже грубоватый Юскэ становиться мягче, хоть и старается не показывать этого. Укио так о ней беспокоиться, что того и гляди вместе с Масаоми раньше времени поседеют, вечно беспокоясь за свою маленькую сестренку и не только. И остальные рядом с сестрой ведут себя иначе, чем раньше. Не так как всегда. Это настораживает. Это не просто братская любовь. Правда, Субару заметил это только сейчас и то в большей степени в отношении Иори и Луи. Парни никогда не конфликтовали между собой. Они просто по характеру не могли вступать в распри и ссоры. А тут… кажется, будь они чуточку посмелее то, точно бы набросились друг на друга. И ежесекундно в их разговоре проскальзывало имя младшей сестрицы. Сомнений почти не оставалось.       — Эма, … я хотел… ну знаешь… — Субару долго ворочал на языке то, что хотел сказать. Сердце бешено колотилось, кровь неслась по телу с немыслимой скоростью, а дышать было так тяжело, будто легкие зажало в тиски. Голова была горячей и здраво мыслить получалось с большим трудом.       — Субару-сан, с тобой все в порядке? У тебя щеки покраснели. Ты сегодня убирался в саду в одной футболке. Наверное, простудился. Пойдем домой, тебя Масаоми-сан посмотрит. — Эма протянула руку к парню, чтобы коснуться его лба и проверить — действительно ли у парня нет температуры. К тому времени Джули ловко перебрался на плечи девушки и уже зорко наблюдал за тем, как ведет себя парень. Он был уже весь на иголках, но кидаться на парня не собирался. Однажды после того, как Канамэ, когда они были одни в гостиной, схватил девушку и принялся тискать ее в своих объятиях и горячо целовать в щечку, их в такой ситуации застал Джули и, видя, как Эма старается вырваться из крепких рук парня и шутливо и серьезно в один момент, просто озверел. Джули, как верный защитник девушки, расценил это как нападение и бросился на обидчика своей единственной подруги. В общем, Канамэ нехило так досталось — две глубоких царапины на плече, хорошенько исполосованная левая ладонь. Тогда Эма впервые в жизни почти что пришла в бешенство. Она долго и упорно немного на повышенных тонах объясняла своему чересчур пылкому защитнику, что пусть некоторые братья и ведут себя более раскованно, как к примеру Канамэ или Хикару, который постоянно пытается выудить из Эмы что-нибудь по поводу ее возможных свиданий то, это не повод расцарапывать ее братьев до крови. Если он уж так сильно переживает за нее то пусть ограничивается предупреждающим шипением и грозным видом — это отменно получалось у Джули, что некоторые парни, желавшие познакомиться с мой еще до того, как она переехала в дом Асахина, мигом оставляли эту затею, видя невероятно злобного большого и белоснежного кота, что специально демонстрировал им свои острые клыки и когти. С этим пушистым товарищем шутки плохи. Вот и сейчас Джули пока лишь наблюдал за Субару готовый в любой момент зашипеть на парня, если тот позволит себе лишнего. А он позволил, хоть и потратил на это все свои душевные силы.       — Нет я… я здоров. — у парня чуть ли не сердечный приступ случился, когда тоненькие и нежные пальчики Эмы коснулись его лба. Руки чуть дрогнули, по телу пробежали мурашки, а дышать стало вообще невозможно. Словно в теле не было легких. Словно он не знал, как это делается. Одно прикосновение решило все. Заставило произнести то, что давно гложило сердце и мучило душу. Не тем что существовало само по себе, а тем, что не могло быть показано. Когда Эма, убедившись, что у Субару нет температуры, уже отстранила от парня руку, Субару решился. Он схватил девушку за запястье и резко потянул на себя, одновременно обвивая второй рукой ее тонкую талию. Бедняга Джули от такого рывка слетел с плеч девушки и просто чудом упал в ее руки, а после и вовсе оказался зажат между двух тел. Тело Субару показалось коту безумно горячим, что он недовольно завозился, стараясь высвободить свои лапки и образумить разгоряченного парня. Секунда и поцелуй. Робкий, дрожащий, невесомый и одновременно раскаленный до предела, словно губы парня были как железо только что из плавильни. Субару же просто сходил с ума от одновременного страха и чувства любимой в своих руках. Так сильно хотелось кричать от счастья, что он еле сдерживал себя. Внутренний голос твердил парню, что пора сказать, иначе этот поцелуй момент выглядеть как нечто неприятное.       — Эма, ты мне очень нужна. Я люблю… тебя! — Субару, отстранившись от губ девушки, поборов свое стеснение, впился в карие глаза взглядом. Какая же она красивая. Вроде бы самая обычная девушка. Эма не имела сногсшибательной и идеальной фигуры, за которой стремились многие девушки нынешней современности. Проста и бывает немного неловкой. Часто попадает в неприятные ситуации и вообще, как и все люди имеет свои недостатки. Чересчур вежлива, что иногда немного раздражало как Субару, так и большинство братьев. Но все же ее достоинства с лихвой все перекрывали. Естественное личико не тронутое косметикой. Длинные шелковистые волосы. И просто чудесный характер. Добрая, сочувствующая, любящая. За правду встанет наравне со всеми. Готова и собой пожертвовать. Чего только стоял тот случай с Ватару?! Она ведь еще толком никого не узнала из братьев, но не раздумывая и не прося о помощи так, как каждая секунда была счету, сама бросилась под колеса. Смелая и немного безрассудная. Милая и чуточку глупенькая. В общем, не зная как там другие, но для Субару она стала идеальной и любимой.       Что творилось в голове девушки в тот момент сложно передать. Паника, смятение и снова глубокое режущее чувство вины. Она опять попала в эту чертову ситуацию. Когда не знала, что произойдет и не смогла ничего предотвратить. Но все же решилась на то, что не могла сделать ни в первый раз, ни в последующие. Это больно говорить, но молчать об этом еще больнее. А предательство и вовсе выжигает сердце и убивает душу.       — Субару-сан, прости меня! Прости! Это больно и страшно. Но я не могу дать тебе больше, чем сестринская любовь. Я уже давно люблю другого и он отвечает на мои чувства. Прости, что делаю тебе больно! — Эма рванула от парня с такой скоростью, на которую только была способна. Джули в ее руках вертелся как юла, стараясь посмотреть на девушку. Отчаянно звал ее. Но его голос не достигал ушей Эмы. Она чуть не умирала от того, что видела, как глаза Субару потемнели от ее слов, а губы парня сжались в бессилии и одновременном желании что-либо произнести. Это боль. Да сколько же можно? Почему она должна приносить им боль? Почему обретя любимого, сама должна страдать и заставлять его? Он ведь тоже мучается от того, что сделав Эму своей девушкой, оставил братьев позади себя. Это больно. Это все так чертовски больно. Эма бежала вниз по тропинке, не разбирая дороги. Как она только умудрилась пронестись по узкому мостику и не свалиться в довольно большой ручей ей и самой не известно. Девушка, крепко прижимая своего кота к груди, остановилась только после того, как налетела на кого-то. И как только голос человека достиг ее слуха, сердце чуть было не остановилось. Нацумэ. Любимый. Единственный. Родной.       — Господи, Эма, что случилось? Плачешь? Почему? Эма, любимая ответь мне. — Нацумэ схватил дрожащую девушку и, притянув к себе, крепко обнял. И не обращал внимания на недовольное, но беззлобное шипение Джули на то, что их дом очень близко и кто-то из братьев может их заметить и на приближающегося Субару.       — Нацумэ, прости! Я больше так не могу! Сил нет. Субару только что признался мне. Я отвергла его. Ему так больно. Я ранила его. Ранила потому, что люблю тебя! — девушка, постоянно всхлипывая, сама прижималась к парню, ища в его сильных руках тепло и защиту. То, что может дать только он. Другие тоже любят ее и оберегают. Но это совершенно разное. Не такое как с ним.       — Эма, это я должен просить прощения. Я предложил тебе молчать обо всем и этим самым мучаю тебя. Тебе приходиться приносить им боль своим молчанием, а теперь и отказом. Это я виноват. Но я ничего не могу сделать с собой. Люблю тебя! Безумно сильно и без памяти. Моя и только моя! — Нацумэ подхватил подбородок Эмы и уже хотел было коснуться губ девушки поцелуем, как кто-то дернул его за плечо, заставив от неожиданности расцепить объятия и выпустить Эму на свободу. Субару. Парень тяжело дышал, глаза яростно впивались в старшего брата, а ладони невольно сжимались в кулаки.       — Какого черта ты творишь? Нацумэ, отвечай! — Субару взревел, словно дикий зверь и, не дожидаясь ответа, бросился на брата. Удар пришелся как раз в скулу. Нацумэ, не ожидая такого, пошатнулся и упал на землю. Эма бросилась к рыженькому Асахина к тому моменту, выпустив из рук Джули. Даже не выпустила — ее руки просто в одно мгновение безвольно повисли вдоль тела и кот грузно приземлился на землю. Но не успела. Нацумэ, поднявшись на ноги, уже сцепился с налетевшим на него Субару. Парни, схватившись друг за друга, старались взять верх над своим, теперь уже противником. Никому не хотелось уступать. Каждый сейчас боролся за свое счастье. Субару постарался завались старшего брата на траву, подставив тому подножку. Нацумэ только чудом удержался. Он все еще старался просто удержать парнишку от необдуманные поступков, но и у самого начинала кипеть кровь и развиваться инстинкт собственичества. Ведь Субару претендует на Эму, не иначе. Это заставило рыжего тройняшку просто взреветь от призрачного осознания того, что он может потерять Эму.       Сколько бы продлилось противостояние двух братьев не известно если бы не то, что произошло дальше. Эма не могла выдержать того, что на ее глазах братья становятся соперниками и врагами и все только из-за нее. Она метнулась к парням и, ухватившись за их руки, что было в ней сил старалась разнять Нацумэ и Субару, слезно прося их остановиться. Но они словно и не слышали ее. Продолжали толкать друг друга, не расцепляя рук, они пытались сломить, победить. Не сойти с дистанции. И Эма не желала отходить от них пока они не успокоятся, но… внезапно под ногами девушки оказалась пустота. Эма от страха разжала пальцы и, коротко вскрикнув, полетела вниз. Пара секунд — глухой удар, тяжелый стон девушки, оборвавшийся на середине и просто душе раздирающий вопль Джули.       — Эма! — Нацумэ и Субару в голос закричали, увидев любимую, лежащую на дне довольно глубокого оврага. Эма лежала на спине, ноги согнуты в коленях и кое-где порваны джинсы, оголяя окровавленную из-за глубоких царапин кожу, руки разбросаны в стороны, голова лежит на правой стороне и по камням тонкой струйкой бежит ярко-алая кровь. Эма почти не дышит и без сознания. Парни бросились к девушке, спускаясь по более пологому склону оврага, что начинался в стороне парой метров от того места откуда упала Эма. Джули же, не боясь высоты и думая только о подруге, уже был внизу и тыкаясь мордочкой в лицо девушки, орал истошным голосом, прося ее очнуться. Нацумэ подлетел к любимой и тут же подхватил ее на руки. Дышит, слава богу.       — Эма, милая, очнись! Эма! Эма! — Нацумэ, прижав к себе девушку, только сейчас заметил на ее виске глубокую рану, что сильно кровоточила. Он быстро поднялся с ней на руках и, не обращая внимания на сошедшего, кажется, с ума кота и находящегося в прострации младшего брата, быстро зашагал в сторону дома. Подойдя к краю оврага, он окрикнул Субару, понимая, что без посторонней помощи ему вместе с Эмой, которую необходимо как можно быстрее принести домой и отправить в больницу, ему наверх не подняться. Субару очнулся от голоса брата. Вместе они подняли бессознательную Эму из оврага и что было сил заспешили к дому. Дальше все было как в тумане. Плач Ватару, обморок Масаоми, четкие и властные указания Укио дрожащим голосом, дорога до ближайшей больницы. И все это время ни Нацумэ, ни Субару и рта не раскрыли. Они только лишь сидели на заднем сидении и до боли в глазах всматривались в бледное и тихое личико Эмы, что лежала на руках рыженького тройняшки. Они осознавали свою вину. Только они виноваты в том, что произошло с их любимой. Один — потому, что не захотел принять и отпустить, второй — потому, что позволил эмоциям взять верх и до этого принял наиглупейшее решение за двоих, буквально выдавив из нее согласие. Виноват, что струсил. И за это сильно поплатился.       Эма пришла в себя ранним утром, когда солнце только-только тонкой полоской освещает горизонт, оставляя на небе еще достаточно ночной темноты. Девушка, заворочавшись в постели, тихонько ойкнула, почувствовав, как все тело прострелила ужасная боль. Особенно сильно болела правая лодыжка и висок. Ощупав голову, она поняла, что на ней повязка. Еле сдерживаясь чтобы вновь не застонать и, стиснув зубы, Эма немного присела на кровати и огляделась настолько, насколько ей позволял полумрак комнаты. Больничная палата. Небольшая, но кажется неплохая. В окно пробивался свет почти растаявшего месяца, где-то в середине комнаты граничащий со слабым светом маленького ночника. Девушка невольно охнула, когда переведя взгляд вниз, увидела, как на ее постели спал Нацумэ, сидя рядом на стуле. У самой двери на небольшом диванчике, оперевшись друг на друга, дремали Укио, Масаоми, Субару и Канамэ. Джули же был на другой стороне кровати как раз напротив Нацумэ. Кот не спал, но видимо погруженный в свое горе не заметил того, что его подруга очнулась. Эма было протянула руку, чтобы коснуться волос Нацумэ, как внезапно голова сильно закружилась, перед глазами замелькали черные точки и девушка вновь провалилась в бессознательное состояние. Но не надолго. Солнце, коснувшись своими лучами рыжего парня, старалось разбудить его. Но он того не хотел. Не хотел просыпаться и видеть, как его глупость и трусость привели к возможно непоправимому. Нет, Эма легко отделалась. Как сказал врач — у нее сотрясение средней степени, многочисленные царапины и гематомы, вывих правой лодыжки и небольшая рваная рана на виске. Камни на дне оврага оказались острыми. Ее жизни ничто не угрожает, да и молодой организм крепок так, что она скоро поправиться. Это хорошо, но только… Что будет дальше? Субару все знает, Эма пострадала из-за него и теперь в больнице, а сердце так сильно болит. Впереди все неизвестно и чувство вины, словно зажженные стрелы, простреливает грудь. Он все вытерпит и все примет — главное, чтобы с ней все было хорошо. Но все равно страшно, больно и ужасно тяжело. На сердце… в душе…