Неизвестное завтра

Солнце ярко било в глаза братьев через окно; на круглых светло-бежевых часах с электронным циферблатом было шесть часов утра. Один из мальчиков, потянувшись, осмотрел беглым взглядом комнату и понял, что что-то не так. Это была палата, а сам ребенок сидел на стуле, положив голову на колени матери. Рядом с ним сидел его брат, устроившись на свободном кусочке больничной койки. «Что я здесь делаю?» — этот вопрос первым возник в шатенистой голове. Воспоминания вчерашнего дня быстро всплыли в памяти, поэтому парень лишь облегченно вздохнул: сегодня выходной, и можно не заботиться о невыполненных уроках или о том, что можно опоздать в школу. Тсуна медленно повернул голову в сторону окна и невольно улыбнулся — в такую погоду можно запросто погулять с другом, точнее, с друзьями. Почему-то насчет последнего Савада ни капельки не сомневался, уже не пытаясь мысленно отгородиться от непонятной личности Гокудеры Хаято. Даже если интуиция у парня хорошо работает, при первой встрече с кем-то она не может сказать, как обернется ее результат, если опасность не грозит в тот же момент. Поэтому кареглазый привык просто недоверчиво относиться к незнакомым людям, и Хаято попал в ту же группу до вчерашнего дня, когда он стал почти таким же другом, как и Такеши. Икиру приоткрыл глаза и сразу же увидел Тсуну. Тот заметил это и слегка кивнул головой, будто бы сказав: «Доброе утро». Брат лишь довольно улыбнулся в ответ. Сыновья тихо покинули свою мать, стараясь не тревожить ее сон. Они вышли из больницы и быстро зашагали в сторону дома, думая каждый о своем. Старший захотел подбодрить своего младшего брата, но этой затее не суждено было сбыться. Икиру первый заговорил: — Они-сан, кто этот Гокудера? Он меня волнует, — задал он вопрос, давно тревожащий его, стараясь не смотреть в карие глаза собеседника. Тсуна хотел лишь отмахнуться, но не смог, увидев состояние брюнета — он желал услышать ответ. — Мы с ним не очень давно познакомились. А потом мы встретились еще раз, когда его перевели в наш класс, — говорил шатен, стараясь связать правду и вымысел. — Не знаю, как объяснить, но, мне кажется, Гокудера-кун не будет считать нас с тобой никчемными. Я думаю, он будет хорошим другом. — Но… Почему же ты пришел на крышу в рваной одежде и с Гокудерой? — спросил Икиру то, что вертелось в его голове еще со вчерашнего дня после вопроса Ямамото. — Меня хотели избить старшеклассники, а Гокудера-кун случайно оказался рядом и помог мне, — спокойно ответил Тсуна. Шатен был действительно рад тому, что его брат не знал об их враждебных отношениях. Да, та битва очень многое изменила, и теперь у старшего появился друг и помощник. — Ты ведь обычно мог защититься от таких нападок, — недоуменно произнес младший. — Ты же знаешь, что у меня был турнир позавчера и вчера, — соврал собеседник. — Я очень устал после турнира по боксу и пытался накопить силы на следующее соревнование. От продолжения беседы избавил Ямамото, который в раннее время занимался пробежкой до школьного стадиона со снаряжением. — Привет! — крикнул он и остановился возле друзей. — Вы куда так рано? — Домой, — угрюмо пробурчал Тсуна, только почувствовав голод. — Может, не пойдешь сегодня на тренировку, а зайдешь к нам? Брюнет был полностью согласен с братом и выжидающе смотрел на бейсболиста, который неуверенно направил взгляд куда-то в сторону. — Ну, если ты просишь… — весело улыбнувшись и почесав затылок, сказал Такеши. — То да. — Вот и славненько, — обрадовался Икиру. — Я хотел показать тебе новую картину, которую только вчера дорисовал. — Это та, которую ты хотел повесить в гостиной? — поддержал беседу старший. — Да, — кивнул младший. Разговор продлился до самого входа в дом. Тогда Ямамото воскликнул: — Ой! Я же собирался увидеться с Гокудерой! Он хотел, чтобы я показал ему дом, где ты живешь. Мы должны встретиться возле парка через час. — Если что, мы можем пойти с тобой, или ты можешь позвонить ему и перенести встречу поближе к дому. И время можешь назначить раньше, — предложил Тсуна. — Да, так и сделаю, — с улыбкой сказал Такеши. Икиру побежал за картиной, а шатен нашел в холодильнике необходимые ингредиенты для завтрака и принялся готовить. Бейсболист тем временем пошел к супермаркету недалеко от дома, куда перенесли встречу с Хаято. Когда все собрались, еда была готова, а картина заняла почетное место на стене возле других произведений искусства. Младший сразу же обратил внимание друга на нее. Гокудера тем временем удивленно озирался и смог лишь сказать: — В этом доме так… уютно? Да, наверное, это слово как раз передает атмосферу дома. — На тебя не похоже так говорить, — заметил Тсуна. — Да, ты прав, но сейчас мне захотелось сказать именно так, — ответил подрывник. — Это все твои награды? — он ошарашенно округлил глаза, увидев такое количество золотых кубков и грамот. Смотрелось это действительно необыкновенно. Почти весь стеллаж был занят наградами, а рядом, на стене, висели дипломы, которым уже не хватало места. Стоит заметить, что все стены в гостиной были завешены. На некоторых висели грамоты шатена, остальные были заняты картинами брюнета, а небольшая часть стены возле изображений была выделена на благодарности, которые тоже принадлежали Икиру. — Да, при первой встрече я никак не мог подумать, что ты настолько силен, — восторженно проговорил Гокудера. — За первое место по боксу, по боксу, за первое место по кендо, по боксу, опять по кендо, второе место в региональном турнире по кендо… — он шепотом говорил то, что бы написано на грамотах. — По кендо и боксу! Я бы никогда не подумал, что ты занимаешься этими видами спорта! — Да я сам бы не подумал, — шепотом произнес Тсуна, и его никто не слышал. Но вслух сказал: — Ну, так уж вышло. Хотя, честно говоря, бокс мне не очень нравится. Я участвую в турнирах только потому, что я выучил приемы. Тогда не было выбора, в какой кружок мне пойти. Это на самом деле так и было. Кареглазому намного больше нравится кендо, бой с помощью меча кажется намного красивее, чем одними кулаками. Он никогда об этом не говорил, потому что боялся, что такие слова неправильно воспримут. А Гокудера, даже если и поймет не так, этого вслух не выскажет и будет честно следовать за Боссом. — Десятый, ты мог бы участвовать только в турнирах по кендо, — непонимающе посмотрел Хаято. — Мог бы, конечно, но мне нужно накопить денег как можно быстрее. С помощью одного лишь кендо это не получится, — печально ответил старший. Икиру тоже повесил голову. Ямамото с пониманием взглянул на братьев, а улыбка немного померкла. — Э-эй, ребята, что случилось? Я что-то не то сказал? — заволновался подрывник. — Десятый, простите меня! — он кинулся на колени. — Нет, ты ничего плохого не сказал, Гокудера-кун, — вымученно улыбнулся шатен. — Это был вполне логичный вопрос. Просто воспоминания неприятные. Хаято немного повеселел и спросил: — Кстати, а где ваши родители? Они работают в выходной? Тсуна вздохнул: «Гокудера-кун, ты добить нас решил?» — подумал он, но ответил: — Нет, Емитсу сейчас в Италии ищет нефть, насколько я знаю. Хотя мама с ним уже развелась. Мама… она тоже сейчас не дома. Мы живем одни. Но не волнуйся: нам помогает семья Ямамото. Кстати, Тсуеши-сан теперь муж нашей мамы, поэтому мы не одни. — Что?! Семья бейсбольного придурка?! — воскликнул подрывник. — Почему именно он? И не тяжело ли вам одним в таком доме жить? — Ну, знаешь ли, — рассердился старший, — мы с Ямамото давно знакомы, они нам действительно помогают. А жить так мы уже привыкли, почти шесть месяцев уже так живем. Гокудера виновато опустил голову. Почему-то он совсем не подумал, что его вопрос может не понравиться Боссу. Насколько понял пепельноволосый, эта тема была вообще неприятной для Тсуны. — Десятый, а что случилось с вашей мамой? — обеспокоенно спросил Хаято. Ему было это интересно. — Э… эм… — старший не мог ответить. Ему не хотелось говорить почти что первому встречному о своей проблеме, впутывать в свои дела. Недоверие к этому новому знакомому все еще было. Шатен не знал, как лучше ответить. Положение спас Икиру: — Я уже несколько раз замечаю, что ты называешь они-сана Десятым. Почему? — поинтересовался он, делая вид, что задал вопрос невзначай. Брюнет решил сменить тему разговора. — Ну… Просто так получилось, что мы играли в одну компьютерную игру, и его ник как раз был «Десятый». Я это узнал случайно, — на ходу придумал маленькую историю подрывник. На самом деле Тсуна никогда не играл в такие игры. Хотя нет, было несколько раз, но его ник был его любимым числом «27». — Они-сан, ты играл в компьютерные игры? — удивился младший. — Я этого даже не знал. — Ну, было пару раз, ха-ха, — неловко рассмеялся старший, почесав затылок. Обманывать своего родного брата трудно, даже очень. Разговор повернул не в то русло. Нужно было что-то делать. — Эм… Как насчет прогуляться? — предложил шатен. — Или останемся здесь? — А что, давайте сходим на улицу, подышим свежим воздухом, — согласился Ямамото. В помещении в июньскую жару Тсуне казалось душно. Это, наверное, было еще и оттого, что задели его больную тему и оттого, что приходилось врать всем, кто сидел в этой комнате. На улице состояние должно улучшиться. Кареглазый хотел пообщаться наедине с Гокудерой, чтобы узнать некоторые вещи и попросить стать учителем итальянского. Закружилась голова. Шатен, до этого вставший, чтобы пойти из комнаты, резко повалился на стул. Это случилось лишь из-за большой нагрузки в последнее время. — Десятый! — воскликнул Хаято. — Тсуна! — поддержал Такеши. — Они-сан! — взволнованно крикнул Икиру. Старший медленно повернул голову в сторону голосов и слабо улыбнулся. Все было не так плохо, чтобы за него сильно волновались. Их матери гораздо хуже… Почему-то последнее время он слишком часто стал вспоминать о ней, что она болеет. Почти все мысли сводились к этому. Наверное, это все из-за стресса. Он последнее время почти не вспоминает ее добродушную улыбку, с которой она когда-то готовила завтраки, обеды, ужины. Он помнит ее измученной, грустной, уставшей, со слезами на глазах. А теперь она лежит на больничной койке и старается подбодрить своих сыновей печальной улыбкой и словами, что все станет хорошо. Зачем она такое говорит, если с каждым днем ее состояние только ухудшается? Денег на операцию мало, а без этого ей не выжить. Нана не знает, сколько сил вкладывают ее дети, чтобы получить деньги. Или все же знает. — Со мной все в порядке, — ответил Тсуна. — Просто немного закружилась голова. — Точно? — уточнил Гокудера. — Может, не пойдем тогда на улицу? — Мне уже лучше. Я немного полежу в своей комнате, а потом пойдем. Не беспокойте меня. Хаято удивленно посмотрел вслед удаляющемуся по лестнице Саваде и перевел взгляд на остальных: — С ним часто такое происходит? — спросил он. — Я впервые такое вижу, — неуверенно пожал плечами Икиру. — Мне тоже не доводилось такого видеть, — кивнул Ямамото. Гокудера, немного подумав, решил последовать вслед за Боссом, несмотря на приказ не ходить за ним. Подрывник беспокоился за своего нового и первого друга. Хотя дружбу он пытался скрыть за верностью Десятому, чтобы не показаться слабым, бесхарактерным, кем-то, кто дорожит такими непонятными для многих отношениями. В основном в мире мафии есть выгодные связи или враги, есть нейтральные люди, не более. Но бескорыстная помощь не ценится в этом жестоком мире. Поднявшись на второй этаж, пепельноволосый увидел несколько комнат. На одной из них было число «27». Хаято вспомнил, что на многих футболках Тсуны написано это число, и с сомнением открыл дверь. Это действительно была комната Тсуны. Она выглядела небольшой. Светло-оранжевые обои были завешаны полками, на которых аккуратно стояли книги и кубки, не вместившиеся в гостиной. Стол возле окна, в другом конце комнаты, был не заставлен, на нем лежал серый ноутбук, выделяясь на фоне светлого дерева. Темный шкаф, который, казалось, не вписывался в интерьер комнаты, стоял по правую сторону от входа. У левой стены комнаты расположена большая кровать, где и лежал Савада. Он смотрел куда-то вдаль, даже не заметив прихода постороннего человека. — Д-Десятый? — неуверенно окликнул Гокудера. Шатен резко развернулся и увидел своего первого подчиненного, как тот себя называл. — А стучать тебя не учили? — огрызнулся старший. — Я, знаешь ли, испугался! — П-простите, — тихо проговорил подрывник. — Ладно, я все равно хотел с тобой поговорить, — отмахнулся кареглазый. Хаято сразу оживился — он был готов помочь Боссу чем угодно, как бы сложно это ни было. Даже если это значит умереть… Жизнь Десятого для него важнее его собственной. — Да, я готов! — крикнул он. — Я хотел попросить тебя, — продолжил Тсуна. — Ты поможешь мне выучить итальянский? Просто… раз он используется в мафии, то, наверное, мне надо бы его выучить, хоть я и не хочу участвовать во всем этом. Поможешь? Я уже немножко умею, но нужна практика... — С радостью! — так же бодро, как и в прошлый раз, ответил он. Савада улыбнулся — энтузиазм так и сочился из его друга. Тут он вспомнил, что хотел спросить: — Я вот тут подумал — судя по твоему поведению, ты жесток с незнакомцами, так? — спросил он. Собеседник кивнул. — Тогда почему при первой встрече со мной ты повел себя вежливо? Гокудера задумался. Он и не вспоминал о той встрече. И ведь кареглазый был прав — это действительно не похоже на его обычное поведение. Он тогда, встретив незнакомца, действовал, не раздумывая, и все сложилось так. — Хм, да я сам не знаю, — пожал плечами подрывник. — Но, наверное, мне захотелось проверить, что выйдет, если я буду вежлив. И ты выглядел таким хрупким, что я побоялся на тебя накинуться с динамитом и напугать, угрозой выудив правду. И поехал я сюда скрытно от мафии. Мне не хотелось привлекать внимания к себе, а то потом будут проблемы. Даже я понимаю, что есть люди намного сильнее, чем я сейчас, хоть ты можешь посчитать, что я слишком высокого мнения о себе. — Знаешь, Гокудера-кун, я не ожидал, что причина была такой, как и то, что ты пустишься в объяснения, — задумчиво произнес собеседник. — Но спасибо за то, что ты это сказал мне. Я не знал, как мне думать о тебе. И спасибо за то, что будешь меня учить итальянскому. — Да не за что, — смущенно ответил Хаято. — Всегда рад помочь. Тебе уже лучше? Пойдем на улицу, или не стоит? Тсуна попробовал привстать — голова немного болела, но уже несильно. — Думаю, уже можно, — вынес свой вердикт он. Спустившись вниз, Савада с пепельноволосым увидели, что Икиру и Ямамото очень волновались. — Ну что, пойдемте? — бодро спросил шатен, еле удержавшись от того, чтобы схватиться рукой за голову от неожиданной боли. Но по лицу все же было видно, что он себя еще не очень хорошо чувствует. — Нет, давай лучше останемся дома, — предложил Такеши. — Думаю, здесь мы тоже найдем, чем заняться. Тебе не нужна помощь? — Нет, я нормально себя чувствую, — покачал головой Тсуна. Этот трудный день наконец-то подошёл к концу, оставив после себя хорошие и не очень воспоминания. Голова к вечеру болеть перестала, и старший решил немного повеселиться вместе с друзьями. Когда солнце зашло за горизонт, все разошлись по домам, ведь им нужно помогать родителям. Гокудеру попросил уйти шатен, вежливо сказав, что он не хочет напрягать друга для помощи по дому. «Этот день оказался долгим», — последние мысли парня перед тем, как он погрузился в сон.