Неизвестное завтра

День, что был после турнира по боксу, обещал быть солнечным: ясное небо без единого облачка радовало глаза Тсуны и Икиру, летнее солнце приятно грело землю, птицы пели свою незатейливую песню, листья легко поддавались малейшему порыву ветра. А вокруг стояла тишина, нарушаемая шагами идущих в школу или на работу людей. Именно в этот день после уроков должен состояться турнир по кендо, впервые проводимый в школе Намимори, поэтому старший Савада нес меч с собой, который находился в ничем не примечательном чехле. Возле крыльца братьев поджидал Ямамото, только что вернувшийся с утренней тренировки по бейсболу, бывший с таким же чехлом, внутри которого, правда, лежала бита. Поздоровавшись, друзья разошлись по своим классам. Тсуна вошел в класс, прижимая к себе чехол с мечом. Да, ради турнира Хибари сделал исключение и позволил участникам принести в школу деревянные мечи, на которых и будут сражаться. Гокудера уже пришел в школу и сидел за своей партой, положив на нее ноги вместо учебников, наблюдая за входящими в класс и выходящими из него учениками. Удивительно, но Хаято уже не сверлил взглядом парня, как это было буквально пару дней назад, но с вызовом смотрел на него, словно хотел сказать что-то важное. В конце первой перемены Тсуна, вернувшись в класс вместе с Ямамото, обнаружил записку на своей парте, на которой было написано: «Во время обеденной перемены жду тебя на заднем дворе школы. Гокудера Хаято». Савада лишь усмехнулся — он этого и ожидал — и бросил взгляд на меч, который пригодится сегодня не только для турнира. Такеши, посмотрев на друга, тихо вздохнул. Урок начался, и это отвлекло шатена от дурных мыслей. Он внимательно слушал учителя истории и пытался хоть что-то запомнить из его рассказа о культуре и быте Японии во время основания Эдо — современного Токио. Следующие два урока пролетели для Тсуны незаметно. Ямамото изредка поглядывал на своего друга в течение этого времени, а Гокудера не обращал никакого внимания на того, кому бросил вызов. Вот и наступила большая обеденная перемена. Хаято, покосившись в сторону одноклассников, вышел первым, а за ним последовал Савада, перед этим подав знак Такеши, чтобы тот не следовал за ним. Чехол висел на плече парня, что привлекало внимание посторонних лиц. Найдя более-менее спокойное место, подрывник начал разговор с соперником: — Что ты использовал в битве с Сасагавой Рехеем? — спросил он. — А ты не догадываешься? — немного подумав, поинтересовался кареглазый. — Откуда мне знать? — фыркнул Гокудера, кинув недовольный взгляд на соперника. «Он не знает про Пламя?» — удивился Тсуна. Ему казалось, что мафиози должен знать о том, что Боссы Вонголы обладают подобной способностью. — Это была просто битва, я ничего не использовал, кроме кулаков, — ответил шатен, решив не высказывать свои вопросы пока что. Врать у него почему-то всегда получалось легко. Подрывник даже не заметил неправды. Впрочем, брата обмануть редко удавалось, да и Ямамото обычно не поддавался на такое. — Тогда что у тебя блестело на руках? — прямо спросил пепельноволосый. — В последнее время эти искры часто появляются на руках или ногах во время турниров, — ответил Савада, делая вид, будто не знает о Пламени. — Думаю, я могу их даже контролировать. — Тот человек сказал, когда у тебя появятся первые признаки этого огня, которое он назвал Пламенем, нужно с тобой сразиться, — припомнил Хаято. — Только вот я не знал, как оно выглядит. — Это ты про того, кто отправил тебя сюда? — предположил кареглазый. — Но зачем это было нужно? Он до сих пор помнил, что Гокудера говорил, что кто-то специально отправил его сюда, чтобы проверить силу наследника. Тогда же старший подумал, что это может быть анонимный отправитель. — Я не знаю, он анонимно послал мне письмо с этим приказом, — ответил подрывник. — Ты говорил кому-нибудь, что поедешь сюда? — настороженно спросил Тсуна. — Нет, — кратко сказал пепельноволосый. Это играло на руку Саваде. Раз он никому не говорил, значит, мафия не будет интересоваться раздобытой Хаято информацией хотя бы какое-то время. — Тогда, если я одержу над тобой победу, ты никому не скажешь, что я знаю о мафии, — предложил старший. — Так ты все же знаешь о мафии? — подтвердил свои догадки Гокудера. Было бы неправильно сказать, что Хаято не подозревал этого в течение недели. Скорее, ему было плевать, правдой ли было то, что говорил соперник. Это было неважно для него, как и то, сколько времени ему пришлось бы ждать в городке Намимори пробуждения того, кто, быть может, стал бы его Боссом. — Да, анонимный отправитель отправил мне письмо, в котором была информация о мафии. Также я тоже знаю, что это, — Тсуна выпустил немного оранжевого огонька из руки, — Пламя. — Тогда я обязан сразиться с тобой! — воскликнул подрывник. — Но, раз ты поставил условие при своей победе, то мне тоже нужна выгода, если я тебя одолею. Например, я понял, что ты много знаешь о мафии. В случае моей победы ты расскажешь все, что ты хотя бы краем уха слышал о ней! Причины для подозрений были, как минимум, в его недостаточном интересе этой теме и слишком наигранными вопросами, да и неизвестный отправитель вряд ли стал бы отправлять проверять силу того, кто не знает об этой преступной организации. Но не только в этом была причина такой уверенности. Просто при упоминании этой темы у Савады лицо становилось каким-то странным, необычным. — Хорошо, я согласен с такими условиями. Но, насколько я помню, в мафии побежденный подчиняется победителю? — вспомнил шатен. — Да, — ответил Гокудера. — Это тоже будет условием, ты этого хочешь? — Я хочу узнать, сделал бы ты это, если бы я не напомнил. Это условие не настолько важно для меня. Тсуне действительно было все равно. Но он бы не стал подчиняться такому человеку, с которым практически не знаком. Если быть точнее, он знал, что не станет подчиненным Хаято, скорее уж наоборот. — Будет так, как предрешено законами мафии, — уверенно заявил пепельноволосый. Атака последовала незамедлительно — он достал несколько шашек динамита, поджег фитиля сигаретой и кинул в сторону врага. Пусть эта битва не насмерть, но по-другому бы не получилось, ведь больше у подрывника нет оружия. Кареглазый в свою очередь вынул меч из чехла, пропустив Пламя сквозь него, и смог обезвредить динамит с помощью этого огня, который не обжигал. Хаято же удвоил число бомб, но все закончилось так же, как и в прошлый раз. Старший уже собирался атаковать, но что-то подсказало ему, что это делать необязательно, и так все хорошо закончится. Соперник утроил количество динамита, запихнув при этом в рот полпачки сигарет, но одна из шашек выпала из рук, а остальные противник выронил от неожиданности. «Черт, я не успею отрезать все фитиля!» — подумал Тсуна. Тогда он схватил Гокудеру и отпрыгнул подальше от бомб, укрывшись щитом из Пламени Неба, достаточно слабым, но защищающим от огня. Недовольно покосившись на напуганных учеников, которые не двигались с места в течение битвы, и на пострадавший двор, Савада уже думал, как объясниться перед Хибари Кеей за причиненный территории школы Намимори ущерб. — Что?.. Я спасен? — удивленно пробормотал Гокудера и посмотрел на спасителя. — Десятый! Спасибо, что спасли меня! Я признаю вас следующим Боссом Вонголы! — И теперь ты выполнишь те условия, на которых мы согласились провести битву, — с серьезным видом напомнил шатен. — То есть, ты не расскажешь никому о моем знании и будешь подчиняться мне. Мне последнее не очень надо, но ты сам согласился провести бой по канонам мафии. — Да, я прекрасно о них помню, — весело отозвался Хаято. Подрывник действительно не был огорчен, что ему придется подчиняться своему однокласснику и будущему Боссу Вонголы. Это казалось ему интересным, даже если это звучало странно. — Теперь пойдем к моим друзьям, чтобы вместе пообедать, — предложил Тсуна. Пусть кареглазый не любил незнакомых личностей, но в этот раз что-то подсказывало ему, что новый друг его не предаст. Это даже не правило мафии вселяло такую уверенность, а скорее интуиция. — Кстати, Вы мне так и не ответили на мой вопрос, что я задал в прошлый раз: почему Вы не избили тех парней в школе, которые напали на Вас тогда, на улице? — А того, что я сказал, не хватило? Впрочем, нет смысла скрывать от того, кто все равно видел. Не хочу привлекать к себе внимания. У меня было бы много проблем, если бы я это сделал, и моей маме это бы не понравилось, — с горечью ответил Савада. — К тому же, это нарушение правил школы, а Хибари-сан к этому слишком строго относится. — Понятно, — задумчиво сказал Гокудера. — И, раз уж Вы предложили пойти с Вами пообедать, я не откажусь от такого предложения. — Пожалуйста, не называй меня в таком почтительном тоне! — взмолился шатен. — Давай общаться как одноклассники, на «ты»! — Я могу обращаться на «ты», но не перестану называть Вас Десятым. Это не очень устраивало кареглазого, но ничего другого, кроме как согласиться, не оставалось. Вздохнув, он сказал: — Ладно, давай так. Но на «ты». Хотя, помнится, поначалу ты обращался ко мне проще. Кстати, ты известен в мафии? — Да, меня называют Дымовой Бомбой. Я запросто могу победить противников, — с готовностью ответил Хаято. — Но меня не смог, — хмыкнул Тсуна. — А что было сказано в письме, о котором ты говорил? — Только то, что я должен с тобой сразиться, когда у тебя появится Пламя. Савада думал, что там будет больше информации. Хотя, раз он сам пока не доверяет Гокудере, тот тоже не обязан рассказывать всю правду. — Хорошо, я поверю тебе. Пошли уже к моим друзьям! Я познакомлю тебя с ними! — крикнул он, вбегая в школу. Шатен осторожно поднялся на крышу, где постоянно проводился сбор друзей на обеденной перемене, а следом за ним пришел подрывник, недовольно озираясь вокруг. — Всем привет! Простите, что заставил ждать! — виновато сказал кареглазый друзьям. — Кто это? — указал Икиру на Хаято. Брюнет нечасто видел, чтобы его брат приводил кого-то незнакомого в их компанию. Для него это выглядело слишком подозрительным. — Он несколько дней назад перевелся в наш класс, — ответил старший. — Его зовут Гокудера Хаято. — Меня зовут Савада Икиру, — как можно более дружелюбно представился младший. — А меня — Ямамото Такеши. Я вряд ли представлялся тебе, — последним назвался бейсболист. — Какой-то ты помятый, Тсуна, — заметил он. — А? Я просто споткнулся, — начал оправдываться шатен. Самый молодой из компании невольно опустил голову. Он и подумать не мог, что когда-нибудь упустит в своем брате его вид. Икиру, кажется, уже понял, что случилось между этими двумя, хотя точно не был уверен в своих догадках. — Правда? Ну хорошо, — Ямамото решил не расспрашивать парня, что с ним случилось. Захочет — сам расскажет. Друзья успели поговорить о многих мелочах, но Гокудера не принимал участия в общении, а лишь слушал беседу его новых знакомых. Тем временем прозвенел звонок. Недоеденный бенто был с сожалением отдан друзьям, хоть у тех были и свои обеды. До турнира по кендо осталось всего ничего, что одновременно радовало и огорчало старшего. Самое грустное было то, что за соревнованиями будут наблюдать ученики школы Намимори, а многие из них наслышаны о Никчемном Тсуне. Внимания с их стороны к такой обычной личности ему видеть не хотелось, поэтому он не знал, что делать. В конце концов он решил участвовать в играх, даже если последствия будут не самыми лучшими. Он уже привык к подобному. Оставшиеся уроки прошли у старшего в глубоких раздумьях насчет разговора с Гокудерой и других неприятностей. В то же время школьники уже предвкушали турнир по кендо и позорный проигрыш непонятно с чего взявшегося за такое Никчемного Тсуны. А те, кто видел его выступления, знали, что у того есть все шансы победить. Пора слухов о «неожиданных победах» самого слабого ученика, как и о его былой хорошей учебе, хотя тесты до сих пор даются без лишних проблем, в школе прошла, и почти все принимали это за легенду, миф или удачу. Почти все одноклассники знали об успехах старшего и насмехались над ним только для вида, игнорируя его победы. Они видели две его резкие перемены: когда он из Никчемного Тсуны резко стал успевающим Тсуной, а потом примерно через год снова "опустился" до уровня "Никчемного". Если быть точнее, это прозвище вернулось к нему, как напоминание о прошлом, от которого сложно избавиться. Просто кому-то он начал напоминать того Никчемного Тсуну, каким был в начальной школе. И самое странное, схожесть была только в оценках, не считая тесты, и в физкультуре. После последнего урока Савада, стараясь не выдавать свое волнение, направился в спортзал, где и будет проходить турнир. Хотя, правильнее его будет назвать соревнованием, потому что участвовали только школьники средней Намимори. Небольшая игра перед летними каникулами проводилась в этой школе впервые. Победитель получит денежный приз, что и привлекло шатена в подобном поединке. Народу собралось немного по сравнению с обычной публикой во время турниров. На первых рядах устроились друзья кареглазого: Ямамото, Икиру и Гокудера. Недалеко от них сидела Киоко, а рядом с ней ее лучшая подруга Хана. Тсуна невольно улыбнулся, увидев девушек, что никто и не заметил. Под бурные аплодисменты началось выступление школьного совета. После этого был объявлен порядок поведения боев, а потом уже стартовали первые участники. Савада еще раз пожалел об участии, когда почувствовал боль в мышцах. И это вполне понятно: в прошлый день у него был турнир по боксу, а до него он не успел отдохнуть, а в сам день проведения соревнований по кендо была драка с Гокудерой. Еще и постоянный стресс давал о себе знать. Тсуна ночи мог не спать, думая о матери и засыпая чуть ли не у нее на коленях, что сказывалось на здоровье ребенка. Но, как бы то ни было, шатен смог победить самого сильного участника соревнований — капитана клуба кендо Мочиду. — Он победил даже Мочиду-семпая! — шептались ученики. — Никчемный Тсуна не такой уж и никчемный! Кто вообще придумал его так звать? Улыбнувшись своим друзьям, кареглазый взял у судьи, поздравлявшего его всеми эпитетами, приз в виде золотого кубка и двадцати пяти тысяч йен*, и направился к его группе поддержки. — Поздравляю, Тсуна! — похлопал друга по плечу Ямамото, широко улыбнувшись. — Онии-сан, ты победил с таким отрывом! — обрадовался брат. — Д-Десятый, ты был превосходен, — выдохнул Хаято. Гокудера был сильно удивлен — он не видел даже половины силы своего Босса. По крайней мере, у него создалось такое впечатление. — Правда? — удивился старший, услышав слова Правой Руки. — Не сказал бы. Я сегодня слишком устал, чтобы играть в полную силу. Но даже этого хватило, хотя совсем недавно я чувствовал себя без сил. — Давайте сегодня все по домам? — предложил Такеши. — Я вижу, что ты, Тсуна, сегодня будешь отдыхать оставшееся время. — Нет, что ты! — воскликнул шатен. — Я еще могу принять тебя в гостях. Но к тебе я уже не пойду. — Десятый, этот придурок прав, — отрезал подрывник, пусть и не хотел противиться приказам Босса и соглашаться с его странным другом. — Уже довольно поздно. Давайте соберемся завтра. — Хорошо, — устало улыбнулся кареглазый и, помахав на прощание рукой, направился вместе с Икиру в сторону дома. Брюнет чувствовал исходящую от брата усталость, из-за чего его настроение подпортилось. Пробормотав тихое «До встречи», он бросился догонять Саваду. — Пока еще не стемнело, нужно навестить маму, — вспомнил шатен. — Мы обещали сходить к ней сегодня. Она, наверное, грустит из-за того, что мы до сих пор не пришли. — Не думаю, — покачал головой младший. — Мне кажется, что подобное просто не в ее характере. — Не знаю… Я уже ничего не знаю… — непонятно проговорил старший. — В смысле, она же плакала раньше по поводу того, что Емитсу не приезжает к нам, — поправился Тсунаеши, поймав странный взгляд идущего рядом. — Поэтому я не могу быть в этом уверен. Думаю, она переживает за свою болезнь гораздо больше нас, но даже не удивляюсь, если причина этого — мы. Не надо ее расстраивать. Зайдя по пути в магазин, братья купили килограмм яблок и направились в больницу. Все это уже привычно — такое ощущение, будто прошло несколько месяцев с тех пор, как маму положили в больницу, хотя на самом деле не прошло и одного. Нана, улыбнувшись, пообещала, что выиграет эту битву с болезнью и вернется домой здоровой. Тсуна и Икиру, оставив гостинец на прикроватной тумбочке, уснули, положив головы на кровать. Мама их лишь притворно вздохнула, погладив братьев по волосам.