Hero

      Мутная красная жижа капает на асфальт. Тут нет понятия «своя» или «чужая», лишь большое кровавое месиво, по которому шагает Уэйд, не брезгая заляпать свои ботинки. Он ударяет себя в деформированный бок и слышит хруст: рёбра встают на свои места, перестав выпирать безобразными торчащими обломками. Немного поругав про себя трусость Паука, он тянется к трубке телефона, чтобы прослушать голосовое сообщение, но в этот момент хрипит беспроводной наушник. Вторая линия. Оттуда доносится голос, столь ему знакомый.       — Как миссия, Дэдпул?       — Он сбежал, — говорит мужчина, растягивая слова, и пожимает плечами. — Что прикажете делать, шеф?       И на той стороне тишина. Тот явно думает о следующих действиях. Уэйду надоедает ждать и он привлекает к себе внимание:       — Дефстроук! Пст! Приём, приём! Ты теряешь связь с подразделениями, состоящим из такие прекрасных и бравых солдат, как я или я!       — Тихо там! Возвращайся на базу, — лишь прорычал голос на другом конце трубки. — Тебя подобрать?       — Кхм. Думаю, что неплохая идея. Жду тебя на… Э-э-э… Где я?.. Ну ты и так отследил номер, как я полагаю… Конец связи! — и он усмехнулся.       И после отключения и потери связи, Дэдпул достает свой побитый телефон, смотря на пришедшее голосовое сообщение от «Питти».       [Слушай, я даже не буду ничего говорить,] — смеётся Жёлтый.       (Можно я?! Ты больной ублюдок, он тебя младше, он нормальный, так ещё и… Ах, ты отвратителен.)       И голоса упоительно смеются над Уэйдом, который с небывалой ловкостью и скоростью нажимает комбинацию кнопок, чтобы подключить телефон к беспроводным наушниками и прослушать голосовое сообщение. Открыв сообщение, он искренне надеется, что Питти зовёт в гости, или прогуляться, или предложить перепих, очень надеялся. Но правда оказывается куда более печальной. Наверняка ему на момент отправки сообщения было херово, ведь его голос дрожит, и под конец слышится булькающий звук. То ли Паркера тошнило, то ли это кровь выходила изо рта. Не суть. Уэйд останавливается на месте под этот звук, в полной тишине обдумывая следующие действия.       — Ну чо заткнулись-то? И что мы будем делать, ребят?       Но голоса молчат. Сейчас, как никогда, хотелось рвать и метать от сложившейся ситуации. И Уэйд уже готов сорваться с места, но тут его останавливает голос.       [Ну побежишь ты, и что?]       (Мы не знаем, где он.)       [Ребят, нам нужно найти это место. Я считаю долгом чести спросить милую мадам о местонахождении этой улицы.]       (Да, ничуть её не спугнет твоя морда в ночи.)       Уэйд оборачивается на объект, который и обсуждали голоса. Внимательно осматривает её, будто оценивая.       Белый ржёт:       (Нет, нет! Давай, сделай это, я хочу это видеть!)             Но поздно, Уэйд уже нагоняет девушку и разворачивает её к себе за плечи. Та ошалело смотрит во все глаза на потенциального насильника. А подняв свои глазоньки, она вскрикивает, бледнея от страха, начинает визжать и бить Уэйда сумкой.       — Девушка!       — Ийа-а-а! — вскрикнула та, сильнее дергаясь и вырываясь из стальной хватки.       [Я знаю, каково это, когда с тобой общаются по минимуму, Уэйд.]       (Совет бы дал лучше! Она же наверняка не первый раз сталкивается с подобным, видишь, как отбивается? А посмотри на фигурку… Так! Просто спокойно и внятно объясни ей, что ты не маньяк, не сейчас по крайней мере, и она перестанет кричать.)       — Эээ… — протяжно мычит Уэйд, не находя слов, чтобы ответить перепуганной девушке.       [Молодец,] — без доли сарказма в голосе поддерживает голос. Будь он материальным, то обязательно бы пожал своей версии руку и дал титул «лучший дипломат и психолог». Однако девушка теряет сознание, и её приходится отпустить, позволяя упасть на асфальт. Он так и стоит над телом, подняв руки, пока мозг не подкидывает ему замечательную идею.       — Хм-м-м… Ребят, нам же нужен банк. А мы пинали банкира, который даже от места работы-то толком не отъехал. А теперь вопрос на засыпку: где работают банкиры? — и тут всех осеняет, даже слышатся аплодисменты, кажется. — Идём! Успеем метнуться туда-обратно.       [Маску сними хоть, многоуважаемый мастер конспирации!]       Дэдпул отмахивается, бегом направляясь к зданию, минуя всю ту разруху, которую учинил. Шарится по района минут двадцать, не сбавляя скорости и подсвечивая себе телефоном. Обходит огромное здание и не сразу находит своего друга, ведь тот был в весьма странном положении. — Как он тут? Какого черта, Питти! —  удивляется наёмник, бросаясь скорее к лестнице.       Экипировку даже не удосуживается снять, на это уйдёт время, а Уэйд не хочет оставлять Питера в опасности, которую он сам себе нарисовал в голове. Он даже теряется на пару минут, вырисовывая себе картину драки, нападения, сбивания подростка асфальтоукладчиком и прочего.       Уэйд… Да-да, уже Уэйд, ведь маска остаётся в руке, не страшится того, что Питер сможет увидеть его уродство. Главный приоритет — прийти, найти, добраться до своего друга. И тут не важно сколько этажей нужно преодолеть, он просто сметает всё на пути, устремляясь бегом вверх. Молодой парень сидит на площадке, у двери, придерживая голову одной рукой, а второй цепляясь из последних сил за прутья. Питер еле стоит на ногах на лестничном пролете уровня четвертого этажа.       Уэйд рывками поднимается с громким топотом наверх по стальным решеткам ступенек. Будучи ещё на пролёте второго этажа, он чувствует, как что-то теплое и липкое капнуло ему на висок.       — Блять! — ругается, стерев с виска красную жижу и приметив в ней кровь. — Питер!       Голоса странно стихли, будто их и нет совсем. На последних ступенях Уэйд чуть не падает, спотыкаясь, и подлетает к другу, дергая того за плечо. Опускается перед ним на колено, притягивает к себе и смотрит в затягивающие бездны глаз и залитое кровью лицо.       Со стороны студента доносится хриплое ворчание и шипение. На лице изображена гримаса боли. Первая оценка состояния: всё очень и очень плохо. Спина — одна сплошная открытая рана, так что и льёт с неё подобающе, вымачивая рубашку и штанины сзади, кровь просачивается сквозь пол решетки и капает на нижние этажи.       Как Питер и просил, наёмник не спрашивает ничего, да и смысл. Он осторожно и легко подхватывает его под мерзко липкую и теплую спину одной рукой, бросает маску Питеру на живот, подхватывает освободившейся второй рукой его под колени. Ведёт плечом, чтобы подросток не запрокидывал голову. Так уж вышло, что Питер утыкается носом к бугристой, но чувствительной коже шеи. Оно и к лучшему, Уэйд имеет возможность чувствовать его прерывистое дыхание как подтверждение жизни. Наконец ухватившись поосновательнее, он поднимается с колен на ноги и направляется к лестнице, ведущей вниз.       Один из голосов надменно фыркает и решает высказаться, высмеивая ситуацию и отчаяние шизофреника. Но тактично молчит, прислушиваясь к чувствам Уэйда. Наёмник вмиг чувствует прилив ярости к тому, кто сотворил такое с его другом. И признается, что тяжесть тела своего Питера в руках успокаивает. Этот вес тела на руках является единственной нитью, которая не отпускает Уэйда с головой в панику и оставляет в этом мире. Пролетая первый пролёт, он позволяет себе взглянуть в лицо Питера. Заостренные черты лица, бледность, чуть подрагивающие веки. И наёмник смеется. Это так блядски мило и страшно одновременно.       [Никогда не люби настолько, чтобы не быть готовым увидеть смерть того, кого ты любишь. Помнишь же?]       Всё великое построено на боли, и потому только сейчас Уэйд начинает дорожить и по-настоящему ценить время, отведенное этому мальчишке. Он оказался не таким уж тяжелым. Он мог бы таскать его на руках хоть километры, отчего захотелось сейчас сломать эту реальность и окунуться туда, где Уэйд подхватывает Питера под колени и закидывает себе на плечо, где обнимает юношу и просит поцеловать. И после твердого «нет», состроить на лице гримасу печали и боли всего этого мира, сюсюкаясь с парнем и уговаривая его не смущаться. Мог бы кормить его блинами собственного приготовления с рук или даже показать ему свое обезображенное лицо. Наверняка в одной из миллиарда вселенных найдется и такая, где Уэйд открылся Паркеру, а тот принял его. Страшно просить большего, но, возможно, где-то там наёмника даже коснулись бы и потискали за щеки, поцеловали в веки.       Поглощённый своими мыслями, Уэйд старается двигаться плавно и держать, жёстко фиксируя его в руках. Сквозь пелену вот-вот наступающей отключки Питер чувствует дикий знакомые запахи: пот, ядреный ментол, сигареты, душный дезодорант и кровь. Слабо ведёт холодным носом по шее мужчины, прижимаясь щекой к выжранной язвами, сухой и воспалённой коже, утыкаясь туда разбитым носом. Уэйду, конечно, неприятно и даже противно, когда растирают и без того чувствительную больную кожу, но терпит, млея от ощущений.       Слышится глухой рык мотора, и переулок освещают яркие фары чёрной бронированной машины, мигая пару раз, и открываются двери.       [О, шлюхмобиль, очень вовремя,] — без нотки привычной издёвки раздался голос в голове шизофреника. Уэйд морщится от дальнего света и направляется к нему, плюхается в Хаммер вперёд спиной, укладывая Питера на себя. Сильно сжимает его тело и пинает переднее сидение коленом.       — Так, что это ещё за дела? — хмуро замечает пожилой мужчина, сидевший напротив наёмника на переднем сидении, рядом с водителем, и кивает в сторону Питера.       — Думал, что не заметишь, чертов Слэйд, — после недолгого молчания огрызается Дэдпул, сплюнув кровь на пол. Смачно так ещё раз пинает ногой в водительское кресло перед собой. — Чего стоим?! Едем!       И водитель выжимает по педали газа, переставая глазеть на Хийоносаке, как называют у него на родине Дэдпула.       Машина с рёвом несётся по ночному шоссе, минуя светофоры, полицейские посты, и раздаётся не менее громкое рычанию Уэйда, срывающееся на крик. Мужчина тревожится не на шутку, ведь Питер в последние минуты две дышит всё реже, да и пульс почти не прощупывается. Рана кровоточит, как бы Уэйд ни закрывал её ладонью и не сжимал, так что мальчишка продолжает заливать всё под собой кровью.       Бригада экстренной помощи ждала их у больничных дверей, будучи предупрежденными о скором поступлении юноши с обширным кровотечением, возможными переломами и в бессознательном состоянии. И вот машина эффектно появляется из-за поворота и ловко закручивается у входа больницы. Каких только сил стоит оттащить и убедить одного особо агрессивного мужчину отпустить подростка и передать его в руки медицинских служащих.       ([Они забирают его! Твою мать! По… Эй, останови их, почему ты встал… Шаг, левой, правой!.. Столбом?!]) — заходятся в истерике сразу два голоса, перебивая друг друга. Наёмник делает шаг вперёд, затем второй, направляясь к копошащимся над телом работникам. Он стоит посреди потока медперсонала, ошарашенный, промокший насквозь и ищущий глазами фигуру Паркера. Парню пропихивают в горло железную изогнутую деталь: прибора для искусственного дыхания, одномоментно освобождая от стесняющей одежды и запрокидывая голову. Проводят ИВЛ до приходя каталки, а затем оперативно рассредотачиваются и дожидаются первых признаков работы сердца.       — Раз… Три, — в четыре руки укладывают на каталку, бережно относясь к позвоночнику. Все действия кажутся такими медленными и расплывчатыми, пёстрыми. — Готовьте…       Движения будто замедленны, голоса доносятся, как сквозь толщу воды. Окно авто приоткрывается, и оттуда доносится тихий мужской хрипловатый голос:       — Малыш, тебя подкинуть до квартиры? — молчание, как ответ не принимается, так что Слэйд ждёт.       — Я не знаю — сдаётся Дэдпул. Он, наверное, впервые чувствует такую слабость, а вот бред и свалку из мыслей в черепной коробке — нет, что не так сильно вгоняет в апатию, как страх за этого мальчишку. — Я не знаю, отвали!       Дверь машины хлопает, и седой ректор, одетый далеко не по правилам университета, а скорее по униформе Вермахта, шагает к нему. Разница лишь в верхе, что представляет собой бронежилет на черную футболку и крест накрест поперек груди ремни, к которым крепились магазины для оружия и те самые пушки на поясе. Седой ёжик волос и щетина придают грубости и дерзости мужчине. Он подходит со спины к Уэйду, бросает в голову его маску и сцепляет руки за своей спиной.       — Послушай. Сейчас ты — Дэдпул, и кто бы ни был этот юноша Уэйду, он — слабость. В твои годы у меня тоже был друг, и, знаешь, — он прикрывает глаза, чтобы поднять голову вверх и раскрыть оба, как бы сильно не стягивал шрам кожу. — Он подвёл меня. Пусть тебя не подведёт этот мальчишка или ты его.       Ректор разворачивается на пятках и твёрдым шагом идёт к машине.       (Мы ведь не останемся?)       [Дэдпул! Дэдпул, не разоблачи себя, слушайся Слэйди!]       Уэйд смотрит на свою маску, испачканную в крови Питера, морщится, но натягивает её на голову. Смотрит на двери больницы ещё с секунду и разворачивается в сторону машины и направляется к ней, чеканя шаг.