Как же мы убьем всех этих людей?

Через несколько минут мне придется продемонстрировать распорядителям все, что я умею. Но у меня нет абсолютно никаких идей. Опять гири, как и в прошлом году? Борьба? Что-то еще? Китнисс сидит рядом со мной, тоже не представляя, что покажет членам жюри. Я знаю, что она уж точно что-нибудь придумает. Участница игр из дистрикта 12 очень сильная и смелая. И это не все её положительные качества - красота, изящество, ум дополняют эту девушку. Возможно, именно поэтому я, как мальчишка, влюбился в Мисс Эвердин и больше всего на свете хочу ее защитить. Я волнуюсь за нее на этом показе - она склонна к необдуманным, рискованным поступкам, а люди Капитолия не прощают такое. Тем более, во второй раз. - Как же мы сможем всех их убить? - вдруг спрашивает она, нарушая долгое молчание. Этот вопрос, такой простой и в тоже время такой сложный, я задавал себе не один раз. Но не знал правильного ответа. Однако, я был уверен, что сделать это будет не так легко. Ведь на Квартальную Бойню выбирают далеко не слабых и беспомощных, а мужественных и способных убивать. - Не нужны мне союзники. Зачем только Хеймитч велел завести друзей? - продолжила Китнисс сердитым голосом. - От этого будет лишь хуже. Да, в том году мы сблизились с Рутой. Но я никогда бы не подняла на нее руку. Она - почти копия Прим. Рута... Я почти не знал ее, но смотрел видеозаписи предыдущих игр. Эта девочка была отважна и хитра. Но всё же погибла... Как можно было так зверски убить маленькую девочку?! А как можно было заставить кого-то убивать маленькую девочку?! - Ее смерть была самой ужасной, да? - медленно спрашиваю я. - Не думаю, что другие намного лучше, - резко отвечает Китнисс, явно не желая вспоминать пережитое. В этот момент называют мое имя, но мысли мои витают далеко от Квартальной бойни и показа моих способностей. Я продолжаю думать об этой ловкой, умелой участнице из одиннадцатого дистрикта, на чью долю пришлось много страданий: и голод, и побои, и постоянная работа на полях. Она должна была жить. Она, как никто, заслужила это. Но судьба распорядилась иначе. Судьба под названием "голодные игры". Взглянув на распорядителей, я почувствовал, как во мне закипает гнев. До игр я ни разу в жизни не испытывал подобных эмоций. Но люди меняются. И в этот момент я понял, что я должен показать этим людям. Я должен показать, что именно они сделали. Я должен показать всю несправедливость и бесчеловечность игр. Второго такого шанса у меня может и не быть. К счастью, морфлингисты оставили мне немного краски, и я начинаю творить. Я не думаю ни о чем, кроме красивого детского лица с видеозаписи. Тогда казалось, что она просто спит. А через несколько секунд звонко рассмеется. Дорисовывая цветы, я услышал шум и рассерженный шепот со стороны капитолийцев. Я обернулся и посмотрел Плутарху в глаза. Я ожидал увидеть злобу, разочарование, еще что-нибудь... Но увидел лишь глубокую печаль. Он понял. Понял и не осудил. А вот остальные не поняли. Многие смотрели на меня с отвращением и презрением, не говоря не слова. Другие о чем-то шептались, показывая пальцем на рисунок. Интересно, они поставят мне ноль? Все когда-то случается в первый раз. - Можете идти, мистер Мелларк, - сухо произносит Хевенсби, отворачиваясь от меня.