ЛОНДОН: ТУДА И ОБРАТНО.

1. В воскресенье у будильника тоже был выходной, поэтому они проснулись только в десять утра. Все равно торопиться было некуда. - Мы пропустили завтрак, - констатировала Мария, лениво потягиваясь. Сегодня мысли о подъеме и зарядке казались ей абсолютно противоестественными. - Подумаешь, - отозвалась Варька. – Лично я не хочу есть. У меня такое ощущение, что я только что встала из-за стола… - Не удивительно. Выпить столько пива и слопать столько сладкого за один присест не под силу и здоровому мужику, - Мария усмехнулась. – Видела бы ты, какими глазами смотрели на тебя официантки! - А что такого? – захлопала ресницами Варька. – Когда у меня стресс, я всегда много ем. И чем больше нервничаю, тем сильнее чувство голода. Со многими так бывает. - Если бы только это, - улыбка Марии приобрела какой-то подозрительный оттенок. – Начнем с того, что ты выглядела и вела себя так, словно только что прикончила двоих или троих, и после трапезы собиралась продолжить кровавую расправу. Брови у Варьки медленно поползли вверх. Она пошарила в лабиринтах памяти, но ничего подобного там не обнаружила. - Не может быть! – заявила она. - Очень даже может. Не веришь мне – спроси у бармена из «Красного льва». После второй пинты твой возмущенный голос не мог заглушить даже включенный на полную громкость телевизор. А то, что ты говорила – это вообще отдельная песня, - Мари протянула руку и взяла со столика свой рабочий блокнот. – Я позволила себе кое-что законспектировать… некоторые особо впечатляющие сентенции. Зачитать? - Валяй, - махнула рукой Варька. Честно говоря, ей и самой стало любопытно. - Итак, приступим… Боже, какие перлы! «Эти высокомерные англичане размазали меня по стенке, как кусок грязи, прилипший к их новеньким ботиночкам от Джона Гальяно». И тут же: «ты прикинь, эти ушлепки даже не смотрели сериал! Как переводчик седьмой книги Гарри Поттера, который не читал все предыдущие части!» Хорошее сравнение. Далее: «я поняла, что в пролете и хотела покончить с собой в ближайшей подворотне. Но тут появился Марк и силой вырвал меня из рук депрессии!» «Он похвалил мои работы и заставил представителей корпорации признать, что я делаю портреты лучше чем они». «Когда я вернулась в кабинет, все сидели мрачнее тучи, а Марк руководил парадом». Шикарно!.. «Марк Гэтисс – это само Британское правительство, и оно на моей стороне!» Дальше – еще круче: «Маша, это удивительный человек! Нет, это не человек... Это Бог!» Варька хохотала до колик, слушая выдержки из собственного монолога. - Это все? – спросила она, успокоившись. Мари перевернула страничку: - Почти. Самое пикантное я оставила, так сказать, на десерт… «Марк пообещал выдать меня замуж или найти мне девушку». Это как понимать? - Кхм, - слегка покраснев, замялась Варька. – Н-ну… эээ… думаю, он просто пошутил. - А ты решила его переплюнуть, попросив меня сообщить Гэтиссу о своем намерении выйти замуж за его пса, - Мария захлопнула блокнот. – В ответ на его смс. Помнишь? Варька не стала напрягать память. Просто взяла свой телефон и проверила полученные сообщения. - И что ты ему написала? – поинтересовалась она. - То, что ты и просила, - беспечно отозвалась Мари. – Желание нетрезвой подруги – закон! У Варьки снова упало сердце. Но потом ее осенило, и она схватила лежащий неподалеку телефон Марии. Последнее отправленное сообщение. Адресат: Марк Гэтисс… - Ага-а-а! – воскликнула она. – Ты меня обманула! «У нас все хорошо, спокойной ночи и до встречи»… и ни слова про Бансена! – Варька скомкала подушку и швырнула ее на соседнюю кровать. – Меня чуть кондратий не хватил! Вечно вы, Девы, со своими дурацкими шутками… Мари рассмеялась и лениво запустила подушку обратно. - Бедный, бедный Марк, - вздохнула Варька. – Как он вообще выжил в компании постоянно хохмящих Пембертона и Ширсмита?! 2. В одиннадцать они спустились в кафе. К счастью, цены здесь оказались вполне приемлемыми, и им удалось основательно подзаправиться перед длительной прогулкой по городу. Заодно уточнили сегодняшний маршрут. - До трех часов дня мне нужно появиться на месте съемок, - сказала Мария. – Чтобы узнать у режиссера, где они будут работать в понедельник. Том говорил, что они искали подходящее место за городом… не знаю, нашли или нет. Поэтому мы можем посетить один из музеев – например, полюбуемся на восковые фигуры Тюссо, потом навестим наших киношников, а потом – Национальная галерея, Британский музей, Кью Гарденс… что еще? - Собор Святого Павла, - подсказала Варька. – И Стоунхендж. - Боюсь, в Стоунхендж сегодня мы не успеем, - огорчила ее Мари, изучив карту. – До него полтора часа добираться на поезде. Да не переживай: эти глыбы простояли пять тысяч лет, постоят еще пару дней, никуда не денутся… После вчерашнего конфуза с нарядом, Варька решила быть оригинальной. - Надену-ка я ПЛАТЬЕ! – решительно объявила она. – А то все брюки, брюки… В конце концов, когда еще носить платья, как не летом? Мари с сомнением взглянула на свои джинсы. Подруга права: в платье не так жарко, да и для культпохода по музеям оно предпочтительнее. Но платье – это макияж, прическа, украшения… и если бы не нужно было заезжать сегодня на съемки… - Брось ты эти штаны! – Варька остановилась на белом шифоновом платье в мелкий цветочек. – Давай хотя бы в воскресенье пройдемся по Лондону как настоящие леди! Она вынула из чемодана и аккуратно разложила на кровати белые балетки, белые носочки, вязаный крючком светлый беретик и ажурные перчатки. - Для полноты картины не хватает кружевного зонта, - хмыкнула Мария. Для себя она приготовила светло-синий хлопковый сарафан на широких бретельках. Простая и изящная модель, подходящая для прогулки по городу в жаркую погоду. - Зонта у меня, к сожалению, нет, - вздохнула Варька, - зато есть вот это! И вытащила маленький вязаный рюкзачок. 3. В начале первого они вышли из отеля, спустились в метро и отправились на станцию «Бейкер стрит» – в музей мадам Тюссо. Варька была в приподнятом настроении – она уже представляла, как устроит фотосессию с восковыми звездами кино и шоу-бизнеса, которые практически неотличимы от оригиналов. Мари шла и размышляла, стоит ли это сомнительное удовольствие пятнадцати фунтов. С другой стороны, Варька давно мечтала побывать в этом музее, и ей не хотелось уговаривать ее потратить деньги на что-нибудь более интересное. Однако, когда они уже подходили к зданию с большим зеленым куполом и вывеской «Madame Tussaud's Wax Museum», навстречу им попалась весьма колоритная парочка гостей столицы – причем, судя по характерному говору, приехавших откуда-то с юга России. Необъятных габаритов усатый мужчина и полная женщина в облегающем и совершенно безвкусном костюме шли и громко, на всю улицу, обсуждали экспозицию музея. - Два часа отстоять в очереди! И ради чего? – возмущался мужчина. – Куча бабок псу под хвост. Ни посмотреть толком, ни пофоткаться… возле каждой «звезды» толпа народу! И чего ты меня туда потащила? Чтобы я любовался на китайскую делегацию? - Я тебя умоляю! – протянула женщина. – Тридцать фунтов… какая ж это куча?! Мария и Варька аккуратно обошли их и прибавили шагу. В полной мере разочарование настигло подруг возле билетных касс – там действительно стояла огромная очередь. Часа на полтора, не меньше. - Выходной день… как же мы не подумали! – с досадой проговорила Мари. – Вот облом так облом… Нет, Варь, конечно, если ты хочешь, то можем и постоять. Только учти, что внутри людей будет не меньше, чем снаружи. Настроение у Варьки заметно упало. - А, ладно, - махнула она рукой. - У нас еще три будних дня впереди. Поехали к твоим киношникам, а потом – по галереям… 4. От ближайшей станции метро до кафе, где сегодня снимали эпизод, им пришлось идти пешком минут двадцать. Заведение специализировалось на бизнес-ланчах для сотрудников соседних офисных центров, поэтому в выходные не работало. Что оказалось весьма удобным для съемочной группы. - Ты не очень огорчилась из-за Тюссо? – спросила по дороге Мария притихшую Варьку. - Да нет, - отозвалась девушка. – По сравнению со вчерашним, это просто пустяк. - Ты меня больше так не пугай, - улыбнулась Мари. – А то после твоей фразы «Хочу умереть!», я носилась по округе как сумасшедшая, пытаясь срочно поймать или вызвать такси. - Насколько я знаю, Камбербэтч приезжает на съемки на своем мотоцикле, - ехидно заметила Варька. – Попросила бы его отвезти тебя в город… - Еще не хватало! – Мари бросила на нее возмущенный взгляд. – Уж лучше пешком по трассе! Варька даже остановилась. - Слушай, Маш, - без тени иронии проговорила она. – Что вообще происходит? Я тебя просто не узнаю! Ты всегда восхищалась актерской игрой Бенедикта и пела ему дифирамбы, особенно после «Хокинга». Бросив все, ты примчалась в Москву на трансляцию «Франкенштейна» и посмотрела ее два раза подряд. И я помню твои глаза после этих показов… Не будем говорить о том, что у тебя полностью шерлокнутый мобильник, да и сюда на съемки ты приехала не только ради книги, и уж не ради того, чтобы выпить кофе с Мартином Фрименом! – Варька невольно ухмыльнулась, а потом снова стала серьезной. – Так почему же теперь ты бегаешь от него, словно от прокаженного? Объясни, я не понимаю! Мария вздохнула и тоже остановилась. - Хорошо, - сказала она. – Я попытаюсь тебе объяснить… хотя все это очень сложно. Дело в том, что восхищаться талантливым человеком на расстоянии – дело весьма необременительное. И даже приятное. Мне нравится английская актерская школа, нравятся Хью Лори, Йен МакКеллен, Алан Рикман. И Мартин, и Бенедикт… Но смотреть фильмы, пьесы, фотографии – это одно; совсем другое – встретиться с живым человеком и неожиданно понять, что в его присутствии все слова застревают у тебя в горле, что ты теряешь над собой контроль. Поверь, за свою жизнь я повидала немало «звезд» разной величины, и никто из них не оказывал на меня такого… хм… влияния. Даже те, кто пытался. - Кто-то из «звезд» положил на тебя глаз? – тут же заинтересовалась Варька, но Мария только поморщилась: - Бога ради, мы сейчас не об этом!.. Послушай, я просто хочу сохранить дистанцию. Ради себя самой. Я… взрослая женщина, у меня двое детей, работа… Я просто не могу позволить себе какие-то чувства. Через три дня мы уедем отсюда, возможно, навсегда… и что мне останется? Разбитое сердце? - А я-то решила, что ты в нем разочаровалась, - задумчиво протянула Варька. - Нет, потому, что не строила иллюзий. Да и сейчас глаза меня не обманывают. Но внешность – это не главное. У мужчин есть более совершенное оружие, против которого невозможно устоять… - Какое? Обаяние, голос, улыбка, взгляд? - Хуже, - усмехнулась Мари. – Феромоны. Некоторое время они шли по улице молча. Потом Варька призналась: - Вчера Марк предлагал познакомить меня с Камбербэтчем. Поскольку, мол, он у них холостяк в активном поиске. На лице Марии ровным счетом ничего не отразилось. - Вот и хорошо, - негромко сказала она. – Надеюсь, вы друг другу понравитесь, и у меня не будет ни малейшего повода думать о всяких глупостях. Варька удивленно посмотрела на подругу. Потом слегка нахмурилась и покачала головой: - Я и не знала, что ты такая трусиха… Мари ничего ей не ответила. До кафе, возле которого стояли машины съемочной группы, оставалось шагов пятьдесят. 5. Часто бывает так: соберешься зайти куда-нибудь на пару минут, а в итоге застрянешь на час или больше. К примеру, краткий визит на съемочную площадку может затянуться надолго - особенно если там случайно окажется Марк Гэтисс и начнет расспрашивать о том, как вы провели вчерашний вечер и половину сегодняшнего дня. А пока вы будете выкручиваться с ответом (врать нехорошо, но не рассказывать же всю правду?!), режиссеру вдруг почудится, что в пропахшем свежей краской кафе слишком мало массовки, и вас чуть ли не силой усадят за столики, поставят перед вами напитки и тарелки с едой и строго-настрого запретят съедать все это до последнего дубля. Варьке еще повезло – ее посадили так удачно, что она могла преспокойно пить свой коктейль, не заботясь о сохранности реквизита. Молодой человек, с которым она якобы обедала, был ненавязчив: он улыбался и оживленно болтал только по команде «Action!», а все остальное время молча жевал остывшую картошку. Марии же досталась чашка кофе (который она терпеть не могла) и место за столиком возле окна. Перед ней то ставили, то убирали камеру, снимая главных героев с разных ракурсов. Джон Ватсон… точнее, Мартин Фримен, сидел к ней спиной – он обернулся всего один раз, чтобы поздороваться, и углубился в сценарий. Шерлок… точнее, Бенедикт Камбербэтч, оказался прямо напротив, и она почти что физически ощущала на себе его пристальный взгляд. Когда ей надоело рассматривать чашку и блюдце, она демонстративно раскрыла папку с меню и спряталась за ней, словно за ширмой, но режиссеру идея не понравилась, и спасительный реквизит тут же забрали. Мари прикусила губу, чтобы не выругаться, громко и с чувством. Она была уверена, что Бенедикт смотрит на нее и улыбается. «Ладно. Я сдаюсь. В конце концов, это уже просто смешно» Мария подняла голову, и их взгляды встретились. Он действительно улыбался – искренне и открыто, и она немного смутилась. «Не бойся», говорили его глаза. «Я не кусаюсь. И хватит уже играть в эти глупые игры – мы же оба прекрасно понимаем, что…» - Бен, сосредоточься и прекрати улыбаться! – крикнул режиссер. – Будь серьезнее. Ты же Шерлок! - Сконцентрируйся, Камбербэтч! – процитировал Мартин и, обернувшись, подмигнул Марии. – Порази окружающих своей способностью четко и внятно произносить двухстраничный монолог, делая при этом умное и чертовски сексуальное лицо! - И пожалуйста, давайте уложимся в два-три дубля! – взмолился оператор. – Выходной день все-таки! Мари усмехнулась и сосредоточилась на чашке с кофе. Щелкнула хлопушка, режиссер скомандовал «Action!», Мартин произнес свою реплику… Эпизод удалось снять только с четвертой попытки. С концентрацией у гениального детектива сегодня отчего-то возникли небольшие проблемы… 6. - Куда вы теперь? – спросил Марк Гэтисс у Варьки, когда съемочная группа стала разъезжаться. Кажется, он был очень рад тому, что настроение у девушки со вчерашнего вечера заметно улучшилось. - Мы собирались в Национальную галерею. И в Британский музей, - Варя посмотрела на часы. – Если успеем, заглянем еще куда-нибудь. - Отлично! – Марк лукаво прищурился и огляделся по сторонам. – Бен! Ты уже уезжаешь? – окликнул он выходящего из кафе Бенедикта. - Подойди к нам на минуточку! Варька нервно сглотнула. Ее слегка пугала многообещающая улыбка Гэтисса. - Бен, познакомься: это Варья, скульптор. Она приехала из России вместе с Марией. Очаровательная и очень талантливая девушка. Бенедикт вежливо улыбнулся. - Привет, Варья. - Рада знакомству, мистер Камбербэтч, - Варька с любопытством разглядывала его, пытаясь срочно придумать подходящую тему для светской беседы. Как назло, ничего умного в голову не приходило. Может, предложить ему прогуляться с ними по галерее? Правда, если Бенедикт согласится, Мари ей потом голову оторвет… - Бен, ты не мог бы подвезти Варью до Тотенхем Корт Роуд? – пришел ей на помощь Марк. – Она собирается посетить Британский музей, а он сегодня закрывается в пять. Бенедикт бросил взгляд на стоящую неподалеку серебристую «Хонду», потом на Варьку. Потом посмотрел на стоящую чуть в стороне Марию – та отвернулась, словно происходящее абсолютно не волновало ее. - Я бы с удовольствием, - ответил он. – Но, к сожалению, у меня только один шлем, а без защитных средств ездить на мотоцикле опасно. - Насколько я помню, у тебя с собой всегда было два шлема, - заметил Марк, явно не ожидавший такого поворота событий. Бен снова улыбнулся. Немного грустно, как показалось Варьке. - Это было давно. Они обменялись еще парой любезностей и вежливо распрощались. Варька только успела подумать, что никакой ожидаемой «химии» между ними не произошло – серебристая «Хонда» взволновала ее воображение гораздо больше, чем милый и галантный Бенедикт. И жалела она только об одном – что ей не удалось прокатиться. - Не переживайте, Джеймс подбросит вас до метро, - успокоил девушек Марк. Кажется, он тоже был слегка разочарован. 7. Было уже четыре часа, поэтому Мария и Варька единогласно решили ехать не в Британский музей, на осмотр которого практически не оставалось времени, а в Национальную галерею. Хотя они обе понимали, что два часа на любование шедеврами мировой живописи – это ничтожно мало. Правда, к моменту закрытия галереи у них уже реально отваливались ноги. Особенно у Варьки, которая с горящими глазами носилась по залам, возбужденно шепча: «Машка, это же подлинник Караваджо!» или «Боже мой, какая красота! Настоящий Сезанн!». Но по-любому, все четыре крыла здания, в котором располагался музей, осмотреть они не успели – ровно в шесть часов вечера их очень вежливо попросили на выход. - А я-то надеялась еще прогуляться по городу, - Мария поискала глазами ближайшую скамейку. – Наивная! Лично мне сейчас хочется только одного: сесть в мягкое кресло и вытянуть ноги… И еще что-нибудь съесть. Может, купим ведро попкорна и пойдем в кино? Хотя нет, попкорн – это ужасная гадость… Варька задумалась. - Мне только что пришла в голову замечательная идея, - сказала она. – Раз уж мы сэкономили сегодня на музее мадам Тюссо, то вполне можем потратиться на билеты в театр. Прекрасное завершение выходного дня… как ты считаешь? - Театральный сезон давно закрыт, - возразила Мария. – Иначе я все вечера проводила бы в Шекспировском театре или в Королевской опере. - Да, но небольшие скетч-шоу продолжают работать, - Варька лукаво подмигнула подруге. – Мне так хочется посмотреть, что вытворяют на сцене Пембертон и Ширсмит… Если бы ты их видела, ты бы меня поняла. - Я не поклонница подобного жанра, - вздохнула Мария. – Ну ладно, если хочешь – пойдем. Я готова смотреть на кого угодно, лишь бы подо мной было мягкое кресло со спинкой, на которую можно откинуться. А если по дороге купить каких-нибудь вкусностей, то это будет лучшее шоу в моей жизни. Правда. 8. Билеты оказались недорогими, несмотря на то, что им достался пятый ряд и места рядом с центральным проходом. Варьке ужасно нравилась ее идея появиться на шоу инкогнито, но при этом, то ли подсознательно, то ли нарочно она заняла самое крайнее кресло в ряду – место, которое прекрасно просматривалось со сцены. Тем более, такой невысокой, как в этом театре. Наконец в зале приглушили свет, и представление началось. Шоу было музыкальным и, если так можно выразиться, интерактивным – очень часто актеры спускались в зал и вытаскивали на сцену одного или двух ни в чем не повинных зрителей. То, что вытворяли с ними по ходу пьесы, заставляло всех прочих сидящих в зале хохотать до слез. Например, в первой части, названной «Академический бордель мадам Хуч» (история четырех состарившихся шлюх, пишущих диссертацию о мужской психологии) молодому парню завязали глаза и дали ему потрогать баварскую колбаску, предложив угадать, что это… Бедняга краснел, потел и заикался, а зрители сгибались пополам от смеха, и в конце наградили его бурными аплодисментами. - Глупо, пошло, но невероятно смешно! – резюмировала Варька. – Мне нравится! Мария пока воздерживалась от комментариев. Началась вторая часть - "Клиника Доктора Хаоса", и на сцене появился Стив Пембертон. Лохматый, небритый, в мятом белом халате, из кармана которого торчала большая зеленая клизма. - Где мои пациенты?! – заорал он. – Я уже тридцать секунд никого не спасал! Рис Ширсмит, а точнее, грудастая, циничная и ко всему привыкшая Медсестра в коротком халатике, томным взором оглядела зал и ткнула пальцем в одного из зрителей. Тут же двое Санитаров подхватили его под руки и вытащили на сцену, где Пембертон долго уговаривал его согласиться на ампутацию головы. - Я вижу, в зале кому-то плохо! – Пембертон подскочил к краю сцены. – Там кто-то умирает от смеха! Реанимационная бригада, на выезд! Те же Санитары, только уже с закрепленными на головах синими мигалками, живо подхватили носилки, на которые, эротично закинув ногу на ногу, уселся Рис, снова спустились в зал и, как по команде, остановились возле пятого ряда. Варька замерла, встретившись глазами с Ширсмитом. Его взгляд из-под огромных накладных ресниц, казалось, говорил: вот ты и попалась, детка… - Не бойтесь, мисс, - проворковал он, наклоняясь к перепуганной девушке. – Ваша жизнь в надежных руках! Широко улыбаясь, он жестом пригласил «умирающую» забраться на носилки – такие удобные с виду. Ничего не подозревающая Варька аккуратно села и… с треском провалилась! Сдавленный вопль ужаса, вырвавшийся из ее груди, отозвался эхом оглушительного зрительского смеха. В одно мгновение ее ноги оказались выше головы - Варька едва успела натянуть задравшийся подол платья на колени. Ей казалось, что эластичная ткань под ней вот-вот порвется, и она шмякнется на пол. - М-да, - задумчиво протянул Рис. – Какой, однако, тяжелый случай! Зал хохотал. Санитары изо всех сил делали вид, что носилки весят целую тонну. Пыхтя и отдуваясь, они поволокли Варьку на сцену. - Скорее! Мы ее вот-вот потеряем! – подгонял их Ширсмит. Пембертон уже поджидал их с большим тесаком в руках. - Наконец-то мы сделаем вскрытие! – радостно вопил он. – Я уже два часа никого не вскрывал! - Не на-а-адоо! – чуть не плача пропищала Варька. Носилки раскачивались и трещали, и сердце девушки испуганно колотилось где-то в горле – поскольку до болтающихся в воздухе пяток добраться было проблематично. - Постойте! Она подает признаки жизни! - Рис крепко схватил ее за руку, рывком потянул к себе, санитары перевернули носилки… и бледная дрожащая Варька обнаружила себя стоящей на сцене. Точнее, обмякшей в заботливых объятиях Медсестры. - Заряжаю оральный дефибриллятор! – объявил Ширсмит и медленно облизал свои ярко накрашенные губы. А потом без предупреждения прижался ими к Варькиным губам… Девушка сначала онемела, а потом в панике начала вырываться. - Будет жить, - с сожалением констатировал Доктор Хаос. – А я уже хотел оставить себе ее платье… на память! Зал взорвался аплодисментами. Рис отпустил Варьку, на прощание ущипнув ее за щеку и послав ей воздушный поцелуй. На негнущихся ногах девушка кое-как спустилась по ступенькам и вернулась на свое место, ловя на себе насмешливые взгляды зрителей и завистливые взгляды поклонниц. - Какой кошмар! - проговорила Мария. – Ты на себя в зеркало посмотри. Варька полезла за косметичкой. Вытащила зеркальце, заглянула в него и ахнула: весь ее подбородок и губы были перемазаны бордовой помадой. - Сукин сын… - прошептала она по-русски. Но, к удивлению подруги, не возмущенно, а практически с нежностью. - Только не говори, что тебе понравилось! – прищурилась Мари. Варька загадочно улыбнулась и принялась стирать помаду влажной салфеткой. - Ладно, - пожала плечами Мария. – Если надумаешь пожаловаться на этого обормота Марку, у меня есть доказательства. Я снимала вас на телефон. 9. Минут через тридцать скетч-шоу закончилось. Актеры получили заслуженные аплодисменты и скрылись за кулисами, а зрители потянулись к выходу. Мария и Варька особо не спешили – до закрытия метро оставалось достаточно времени. - Мисс, - окликнула Варьку в холле немолодая полная женщина. – Подождите, пожалуйста! Девушка остановилась. У нее вдруг промелькнула шальная мысль: что если жертвам всех здешних розыгрышей после представления выплачивают гонорар в размере стоимости билета? В качестве компенсации за моральный ущерб… Но женщина оказалась вовсе не бухгалтером, а гримером. - Добрый вечер, мисс Янковская! – назвала она Варьку по имени. – Меня зовут Памела. Мистер Пембертон и мистер Ширсмит просили меня передать, что они ждут вас в своей гримерной. Я вас провожу. - Эээ, - протянула ошеломленная девушка. – Ну, хорошо. Только я с подругой. - Думаю, господа актеры не станут возражать. - улыбнулась женщина. Они поднялись на второй этаж и оказались в уже знакомом Варьке коридоре. Да и нужную дверь она безошибочно угадала. - Варвара! – обрадовано воскликнул Стив Пембертон. – Как я рад тебя видеть! Он уже успел переодеться и теперь смывал перед зеркалом остатки грима. Рис, напротив, не спешил выходить из образа: он сидел на столе, закинув ногу на ногу, и томно смотрел на Варьку из-под огромных ресниц, накручивая на палец огненно-рыжий локон. - Я и подумать не мог, что ты появишься на нашем шоу, - кокетливо улыбнулся он. – Это было так неожиданно и… приятно… - Варвара, ты извини нас ради бога, - проговорил Стив, протирая лицо влажным ватным диском. – Надеюсь, мы тебя не слишком напугали? - Все в порядке, мистер Пембертон, - не очень уверенно проговорила Варька, стараясь не смотреть на Риса. - Потрясающее шоу, я давно так не смеялась. Спасибо вам. Хотя было немного страшно на этих носилках... - А как тебе поцелуй? – невинно поинтересовался Рис. - Это мой коронный номер. Парни от него просто в шоке. - Хорош заливать, обычно ты лишь имитируешь поцелуй, - проворчал Стивен. - А тут решил: раз знакомая, то можно и пошалить! Рис, я всегда знал, что ты кретин. Варвара, если этот дятел будет тебя обижать, смело говори мне или Марку. Мы его живо поставим на место. - Пембертон, ты нарываешься на неприятности? - наигранно зашипел Рис, принимая боевую стойку. - Женщин не бью, - фыркнул Стив и повернулся к Марии, которая молча и с интересом наблюдала за происходящим. – Варвара, ты нам представишь свою подругу? - Я и сама могу представиться. Мария Роше, редактор из Санкт-Петербурга, - улыбнулась Мари, следя за выражением лица Риса Ширсмита. Услышав ее имя, он еле заметно нахмурился, словно пытался что-то вспомнить. Потом внимательно посмотрел на нее... и глаза его округлились от удивления. «Мир тесен, господин Ширсмит. Особенно тот, в котором раскинуты социальные сети» - Я действительно очень рада знакомству с такими потрясающими актерами. Мы бы еще с удовольствием поболтали с вами, но… время уже позднее, и нам с Варварой пора возвращаться в отель, - вежливо и решительно проговорила Мари, не обращая внимания на протестующие Варькины жесты. – Да и вы, полагаю, устали после спектакля… Спасибо большое за прекрасный вечер и – до свидания! - Ну, что ж, пока-пока! – улыбнулся Стивен. – Приходите еще! - До скорой встречи, - Рис послал Варьке воздушный поцелуй, и Мари не без удовольствия отметила, что улыбка его стала кислой. Без лишних церемоний она вышла из гримерной и вытащила подругу за собой. 10. - Ну и как это понимать?! – возмутилась Варька. – У нас до закрытия метро еще куча времени! - Не такая уж и куча, - отозвалась Мари. – Мне не понравились две вещи: то, как откровенно этот Рис тебя клеит, и то, что ты на это ведешься. Он намного старше тебя, к тому же женат, давно и прочно… - Маш, мне уже не пятнадцать лет! – обиженно засопела Варька. – А ты меня пилишь, словно моя мама! - Да, по паспорту тебе двадцать пять, - отрезала Мария, - но по уму… Уж извини, но ты на свой возраст тоже никак не тянешь! Варька окончательно обиделась и замолчала. Так они и доехали до отеля – молча, каждая погруженная в свои мысли. В номере Мария сразу же отправилась в душ, а Варька легла на кровать и включила телевизор. Минут через десять она почувствовала невыносимую скуку. На каждом канале дикторы и ведущие без умолку болтали на английском, от которого Варька за последние дни так устала. Ей хотелось выговориться на привычном, родном языке, поделиться чувствами и эмоциями, переполнявшими ее… но Мария вряд ли согласится слушать. И тем более обсуждать внезапно возникшую симпатию к «коварному обольстителю» Рису Ширсмиту. …Через полчаса, когда Мария вышла из ванной, Варька уже спала, закутавшись в покрывало и прижав к себе молескин. Мари выключила телевизор, осторожно вынула из рук подруги карандаш и случайно бросила взгляд в альбом для набросков. - Чтоб тебя, мерзавца! – еле слышно выругалась она. В молескине, где прежде хранились исключительно портреты Пресвятого Гэтисса, появилось несколько изображений Риса. Знакомые глаза, томный взгляд, губы… Особенно губы. Каждый штрих был пронизан восхищением и… желанием. Ничего хорошего это не предвещало.