Nothing Lasts Forever

      Что первичнее — бытие или сознание? Или, если максимально упростить, — управляем мы собственными жизнями, или же всё решено до нас? Джейн Лэйн всегда отвечала на этот вопрос с однозначностью убеждённого атеиста — всё в руках человека. «А человек в руках Бога», — тут же подхватывал её старший недотёпа-брат Ветер, ударившийся в последнее время в религию и даже намерившийся отправиться в монастырь. Но нет, во всех своих несчастьях Джейн всегда винила только себя. И сейчас, когда впервые в жизни у неё получилось что-то стоящее, она знала — это целиком и полностью её заслуга. Требовалось немало усилий, чтобы наступить на горло собственной неуверенности, чуть не сойти с ума от переживаний, но всё-таки сделать, пройти до конца и — взять второе место. Но для Джейн это была однозначная и безоговорочная победа.       Однако опьянение триумфом прошло уже к утру. Она снова проснулась одна в своём большом обветшалом доме. Эту ночь, как и прошлую, она почти не спала из-за переполняющего её волнения. Смутно, будто давно просмотренный фильм, вспоминалось всё, что было после того, как она сошла со сцены — огромное количество знакомых и едва знакомых людей, желающих её поздравить, не отлипающий с двусмысленными намёками Джесси, Квин, без конца что-то говорившая. За оставшийся час ярмарки все её картины были проданы. Сложно было представить, как некая дама, купившая картину со зловещими близнецами (Джейн пыталась имитировать фото-стиль Дианы Арбус) повесит это в своей классической гостиной, но мало ли какие секреты хранят эти добропорядочные домохозяйки. Впрочем, Джейн это мало волновало. Ведь теперь у неё есть деньги! И что самое удивительное — работа.       Проходя мимо зеркала, она бросила взгляд на своё отражение и остановилась. Стресс и бессонные ночи не могли не сказаться на её виде — привычные синяки под глазами уже зияли чернотой, и, кажется, теперь она поняла, почему Барнс удивился, что ей всего 25 — по этому измождённому лицу просто невозможно было угадать возраст. А ведь завтра ей нужно будет подписывать контракт. Вчера вечером она прочитала его миллион раз и, кажется, уже выучила наизусть. Сложно было поверить в реальность происходящего, но там действительно было написано её имя и зарплата втрое выше её обычного заработка в мелких канцелярских магазинчиках.        Завалившись обратно на кровать, Джейн нащупала телефон. Он лежал рядом с открытым ноутбуком, на экране которого был телефонный справочник Бостона. Она нашла её домашний телефон, но, так и не решившись позвонить, уснула. «Слоан». Дурацкая фамилия высокомерного сноба, за которого она зачем-то вышла замуж. Не так уж и много людей с такой фамилией оказалось в Бостоне. Джейн провела мини-расследование прошлой ночью, пытаясь найти заветный номер: она вспомнила, как Дарья говорила, что добирается до работы пешком, а окна её квартиры выходят в парк, поэтому Лэйн пробила по онлайн-картам все адреса бостонцев с фамилией Слоан, среди них нашла троих, но двое проживали в коттеджах, поэтому сомнений быть не могло. Джейн нерешительно водила пальцем по кнопкам, раздумывая. Возможно, Дарья не хочет рассказывать мужу о том, что было — на самом деле, это очень даже вероятный исход. Это только навредит ей, а Джейн оставит с разбитым сердцем. Она вернётся. Просто нужно время. Не выпуская из руки телефона, Джейн невольно вспомнила о тех странных сумасшедших днях, что они провели вместе — начиная со знакомства с этой нелепо одетой мрачной зубрилкой в очках. Она сразу привлекла её внимание, а когда её направили на курс повышения самооценки, это был знак свыше — туда попадали только отборные лузеры. Джейн усмехнулась. Постепенно презрение к окружающим всё больше их сближало, а потом Джейн привела её в подвал, где репетировал Трент, в которого мимолётно и безнадёжно влюбилась её лучшая подруга. Тогда она действительно была ей только подругой, хотя ни на что не похожее чувство неловкости и волнение где-то внизу живота в те редкие моменты когда Дарья случайно касалась её руки или оказывалась слишком близко, немного сбивали с толку. Но всё оставалось как и прежде: Дарья ничего не замечала, а Джейн продолжала пытаться с парнями. Первый, с кем начало получаться, был Том — и вновь вспомнив это имя, Джейн тяжело вздохнула. Этот чёртов мажор будто бы вечный катализатор их отношений с Дарьей — ведь именно после того, как эти двое поцеловались за её спиной она поняла, что происходит. Но это было безнадёжно. Поэтому Джейн, скрепя сердце, снова пробовала встречаться с парнями, пока Дарья вроде как была счастлива со своим бойфрендом. По-настоящему осознала свою ориентацию Джейн только в колледже — там было немало девчонок с подобными проблемами: по какой-то до сих пор до конца не исследованной закономерности в искусстве геев больше, чем где-либо. Джейн погрузилась с головой в новую жизнь, исследовала, экспериментировала — но не переставала думать о Дарье. Их встречи были всё реже, её причёска — всё строже, а речь — непонятнее из-за обилия научных терминов. Так и не решившись ей признаться, Джейн уехала познавать мир, случайно встретив на очередной вечеринке старую знакомую Эллисон, а затем — кажется, это было где-то в индийских трущобах — увидела, что подруга сменила фамилию в профиле на фейсбуке. Так она потеряла её навсегда. Попытавшись забыться в новых отношениях, Джейн снова потерпела крах — Эллисон предсказуемо бросает её ради состоятельного дяди средних лет, после чего и началась её чёрная полоса. Попытки найти нормальную работу не увенчались успехом, равно как и встретить кого-то, кому она была бы нужна. Последний такой человек, Трент, покинул её через год. Джейн помотала головой, отгоняя мрачные воспоминания. Было бы здорово, если бы он знал, что сейчас с ней происходит. Он бы гордился. К тому же, он единственный знал про Дарью. Лэйн сладко потянулась, вновь окунаясь в их общие приятные моменты. Дарья обнимает её, задержав в объятиях чуть дольше, чем принято у «просто друзей» — и Джейн блаженно закрыла глаза. Дарья, разделив с ней самокрутку, лезет с поцелуями — и Джейн почувствовала, как дыхание перехватывает, а внутренности холодеют. «Я хочу тебя» — шепчет Дарья ей прямо в ухо и впивается в губы. Воображение легко дорисовывало нужные детали, и рука Джейн сама собой скользнула под широкую резинку трусов. Дарья глухо стонет под ней, а Джейн, зарывшись лицом в её волосы, ласкает её грудь — такую отзывчивую, что даже не верится. Навряд ли муж видел её такой. «Давай же, Лэйн… Трахни меня уже» — почти хрипит она, нетерпеливо извиваясь под телом подруги.        — Да, детка, — еле слышно произносит Джейн.       И она делает это — входит в неё нежно и осторожно, медленно, чтобы успеть распробовать тот момент, когда следующий вдох её вожделенной любовницы становится таким же медленным и тихим, и вся она замирает, чтобы потом выдохнуть стоном прямо в её губы. Их тела переплетаются — языки, пальцы, ноги — и двигаются в одном ритме, который всё нарастает и нарастает. Ещё несколько толчков — и она чувствует, как маленькая горячая ладонь сжала её свободную руку, и это хороший знак. Отсчёт пошёл на секунды — десять, девять, восемь… Джейн чувствует, как зубы впилась ей в шею. Шесть, пять, четыре…       Оглушительный визг телефона у самого уха заставил её содрогнуться всем телом и длинно выругаться. Стараясь выровнять дыхание она схватила трубку. Это был междугородний звонок из Бостона. Сердце, не успев вернуться к своему обычному ритму, забилось ещё сильнее.        — Джейн, ты слышишь меня? — до боли знакомый голос доносился сквозь помехи.        — Да, да, слышу! — Джейн тут же вскочила на ноги и заметалась по комнате, лихорадочно ища то самое место, где связь бы ловила лучше.        — Ты не занята? — как-то неуверенно спросила Дарья.        — Я? Не особо…        — Прости меня, что я сбежала. Это было малодушно. Но я… Это было нечестно.       Джейн никогда не слышала её такой — кажется, она готова была расплакаться, хотя голос не потерял своей обычной монотонности.        — Не нужно извиняться.        — Просто для меня это было впервые, и я не знала, как поступить.        — Забудь. Когда ты приедешь? — и на этом вопросе к горлу предательски подступил ком.        — Я… Всё не так просто. Я не знаю.       Внутри что-то оборвалось. Джейн опустила руку с телефонной и села на край кровати. Этого ответа она и боялась. Дарья продолжала что-то говорить непривычно оправдывающимся тоном, но слов было не разобрать. Надежда умирала прямо сейчас, на глазах у Джейн. Но она собралась с духом, даже попыталась улыбнуться.        -…не хочу терять тебя, и не потеряю, просто я не могу давать сейчас обещаний…        — Ты уже дала. В ту ночь, то, что ты делала — это был не случайный порыв. Это были обещания.       Голос в трубке умолк. Шумом помех прошипел судорожный вздох.        — Ты не обманешь меня, Моргендорффер, я была там.        — Чёрт, а я надеялась, что ты поведёшься, — пробормотала Дарья в ответ. Этот разговор становился неимоверно тяжёлым.        — Ты вернёшься, — с трудом выдавила Джейн — А я буду ждать тебя. Я не верю, что это может закончиться вот так.       Она спотыкалась о каждый звук, но голос её был твёрд. Дарья молчала невыносимо долго. Джейн плотно сжала губы, слушая шуршащие помехи — это её дыхание где-то там, за тысячу километров, где-то в другом мире, где «не всё так просто» соединяло двух подруг тонкой невидимой нитью.        — Квин сказала, что ты заняла сразу два призовых места на конкурсе, — голос Дарьи снова стал совершенно спокойным, даже каким-то слишком безликим, и это вдруг сильно задело Джейн.        — Да, ерунда, — отмахнулась она, — Кстати, твоя сестра выходит замуж.        — Я знаю, через два месяца.        — Приедешь?  — ядовито спросила Лэйн, тут же пожалев об этой откровенной издёвки в голосе. Реакция не заставила себя долго ждать.        — Мне пора, — быстро проговорила Дарья, — Не звони мне.       Она повесила трубку раньше, чем Джейн успела хоть как-то среагировать. Тонкая невидимая нить оборвалась вместе с этим мучительным разговором.       Лучше бы всего этого не было. Лучше бы она не нашла её тогда в баре-пиццерии наедине с колой. Лучше бы она так и осталась несбывшейся запретной фантазией, милым светлым воспоминанием, её последней мыслью перед роковым прыжком со старого моста недалеко от Лондейла. Темноволосая художница лежала, уставившись в потолок, чувствуя как последние эмоции покидают её следом за надеждой. Надеждой о поездках на фестиваль на уик-эндах. На то, как она будет её мрачной и молчаливой музой. На искреннюю привязанность друг к другу, бытовые ссоры и самые страстные примирения — всё то, о чём она слышала, и так хотела испытать. Джейн почувствовала, как заложило нос и стало трудно дышать — она не заметила, как по её лицу стекали две влажные дорожки из слёз. Ей совсем не хотелось сейчас реветь и жалеть себя, поэтому она направилась в ванную, чтобы умыться. С отвращением глядя на своё жалкое лицо в зеркале, она решила накраситься — на смену отчаянью пришла обида и злость. Резко дёрнув за ручку шкафчика, она принялась наносить на лицо всё, что только попадало под руку, хотя нервно дрожащие пальцы не слушались. В голове одна за другой по нарастающей крутились мысли. Почему она не может найти кого-то, кто бы любил её? Разве она не заслуживает любви? Или хотя бы просто какого-то тепла. Что если попытаться снова взять себя в руки и просто попробовать — с кем-то, кто будет готов любить её прямо здесь и сейчас, а не ставить неопределённые сроки? «Снова полетит всё в тартарары», — ответила на свои же мысли Джейн, нанеся алую помаду.       Из спальни вновь послышался телефонный звонок.       В одно мгновение все принципы разлетелись вдребезги. Джейн молниеносно схватила трубку.        — Я знала, что ты передумаешь, — с плохо скрываемой радостью проговорила она.        — Это Барнс, — ответил ей совсем не тот голос, который она хотела услышать.        — А, извините, — ну да, это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.        — Давно на мой звонок не реагировали таким разочарованием. Пожалуй, в этом даже что-то есть.       Джейн что-то промычала в ответ. Определённо, запас эмоций к этому моменту был исчерпан.        — Как бы то ни было, ты вчера ушла слишком рано, поэтому я хотел сообщить тебе, что афтерпати для победителей конкурса и прочей местной арт-элиты будет сегодня в семь в клубе Tincan. Приходи, если хочешь. Обещаю, что больше никаких усов.        — А очки? — предприняла несмелую попытку пошутить Джейн.        — Ещё не решил.        — Хорошо, спасибо.       Джейн сбросила вызов и усмехнулась. Остаться дома, чтобы в полной мере насладиться своим несчастным положением под очередной глупое теле-шоу — или же погрузиться в болото пустых снобов, дешёвой выпивки и льстивых рукопожатий? Слишком очевидно. Девушка быстро набрала номер доставки.        — Одну большую пепперони и колу. Да, грибы добавить. Спасибо — и назвала адрес, а затем нажала кнопку пульта.        — Паранормальный уик-энд! Марафон «Больного безумного мира»! Всё, что нельзя пропустить! Мода на татуировки-иероглифы: просто каприз или тайное предсказание Лао Цзы? Узнайте прямо сейчас! — зазывно прокричал диктор.       «То, что нужно», — довольно ухмыльнулась Джейн.