Nothing Lasts Forever

      Но спать, увы, мне оставалось недолго. По крайней мере, когда меня разбудила настойчивая трель дверного звонка, мне казалось, что я проспала минут десять. Попытки проигнорировать навязчивый шум оказались тщетными, да и привычка вставать по будильнику дала о себе знать — спустя несколько минут настойчивого звона о сне можно было забыть. Я нащупала очки, не с первой попытки водрузила их на переносицу и, пошатываясь, направилась к двери. Пока я с грацией сонного тюленя преодолевала лестницу, мне пришла в голову мысль, что я вообще-то нахожусь сейчас в чужом доме, который как минимум год пустовал, поэтому стоит задуматься, надо ли открывать дверь настырному гостю. Я посмотрела в глазок.       Ну, следовало догадаться, таким упрямством в столь ранний час мог обладать только один человек.        — Не открою.        — Ну Да-а-арья-а-а-а, — протянул тонкий визгливый голосок, а хорошенький маленький носик недовольно сморщился.        — Как ты меня нашла?        — Ха, это было несложно. Том сказал, что ты отмечала день встречи одноклассников, напилась, разбила окно в ресторане и избила полицейского, поэтому проведёшь ночь в участке.        — Это правда. Я отбываю наказание.       Я уже говорила, что чувство юмора — это лучшая черта моего мужа?       Как бы то ни было, Квин Моргендорффер никогда не пришла бы ко мне сама без веской причины, поэтому я повернула торчащий из двери ключ и тут же сощурилась от бившего в глаза света.        — Я сразу догадалась, где ты. А папа повёлся.        — В то, что ты сейчас в колледже, он тоже поверил?        — Ну-у-у, он вообще-то сам решил, что я стану работать в рекламе, как и он…        — Потому что только туда и только по его протекции ты бы могла поступить, — усмехнулась я в ответ.        — Ну и что? Хочешь десятку за молчание?        — Годы идут, ставки растут…        — Дарья, ты можешь хоть на минутку перестать быть такой противной?!       Розовый румянец вспыхнул на белых щёчках с тщательно заштукатуренными веснушками. Квин Моргендорффер не из тех людей, кто держит всё в себе, и, кажется, от этого урагана мне сегодня не уйти. Я молча пропустила её в дом.        — Я принесла кофе в термосе, хочешь? Мама варит мне каждое утро.        — Да, у папы постоянно убегает, и он кричит («Проклятье!» — тут же прозвучал в моей голове голос Джейка).        — С тех пор, как мама уволилась, они оба постоянно кричат.       Я знала об этих ссорах. Они были по пустякам, вроде того же пролитого кофе, или прожжённой утюгом рубашки, или папиного дипломата на мамином чрезвычайно капризном кусте аспарагуса… Я знала, что у них крепкая семья. Они любят друг друга. Ну или, по крайней мере, настолько привыкли, притёрлись и вросли в свой общий быт, что уже не существуют без него.        — Я надеялась, ты вспомнишь, что я твоя сестра, хотя бы на уик-энд, но ты только отужинала с нами, а у меня тут никого нет.        — А как же Модный клуб и его вечная миссия? — я попыталась сострить, но почувствовала лёгкий укол совести. Квин фыркнула.        — Вечность Модного клуба длится столько же, сколько вечность мини-юбки. До замужества.        — Знаешь, твоё умение переводить любую тему на ту, которая тебе нужна, определённо поможет в твоей будущей карьере ведущей ток-шоу. Ну или дамы из Эйвон.        — Ты просто не понимаешь, да и куда тебе понять — у тебя же есть муж, и дом, и машина, и подруги у тебя есть, Джейн ты могла не видеть годами, но она позвала тебя на ночь, у тебя там своя интересная жизнь, а я живу с мамой и папой, а они всё время спорят, всё время что-то от меня хотят, а Тиффани вышла замуж через полтора года после школы, хотя она едва знала Чарльза…        — Тошнотика, — напомнила я сестре.        — Да не важно, он ездит на красном Феррари, а у неё шикарная жизнь, у неё такой огромный дом, а потом вышла замуж Стэйси, я так старалась поймать букет, так старалась, пусть у неё муж всего лишь какой-то там юрист, или дантист, я не помню…        — Может, баптист?        — …но у неё была такая классная свадьба, а букет всё равно поймала эта Сэнди-и-и-и…       Квин уже сорвалась на плач, а я за время её безостановочной тирады успела налить себе кофе из термоса. В нём явно было слишком много сахара.        — Дарья? Ты вообще меня слушаешь? Даже моя собственная сестра меня не слушает!       Я хотела было напомнить, что она единственный ребёнок в семье (который, кажется, никогда не выйдет из пубертата), но возражать этому потоку негодования и жалости к себе не было ни возможности, ни смысла. Квин стала куда более нервной и плаксивой, чем в последние школьные годы. Хотя, зная её, уверена, что в колледже она всё ещё оставалась популярной красавицей, но зато домашним доставалось по полной программе. Мне было жаль её, хотя я по-прежнему чувствовала к ней неприязнь, — у сестры не было друзей в колледже, время показало, кто есть кто в некогда дружном Модном клубе, а как тяжело найти понимание в лице родителей, я знала как никто другой. Квин вела активную социальную жизнь, но была, наверное, ещё более одинокой, чем я, и потому я сдалась.        — Я пойду с тобой в торговый центр.        — Правда? — слёзы на щеках тут же высохли, а хитрые карие глаза сощурились. — Дарья, ты это делаешь, чтобы меня опозорить? Что за кошмар на тебе надет?       На мне была большая, старая и растянутая футболка, которую я нашла в шкафу у Джейн, кажется, когда-то она принадлежала Тренту. Мне пришлось спать в ней, потому что пижама, как и все остальные мои вещи, осталась в доме родителей.        — Это моя праздничная роба заключённой. Подожди пять минут.       Я быстро поднялась наверх, чтобы переодеться. Джейн уже сидела на кровати, зевала и тёрла глаза.        — Пришла Квин, мне нужно уделить ей внимание. Сестринский долг.       Джейн что-то пробормотала в ответ, а я, прихватывая на ходу непослушные волосы резинкой, поспешила к своей сестре, удивляясь про себя своему решению. Видимо, возраст и время делают нас мягче и сентиментальнее, потому что лет пять назад я бы бежала от надоедливой сестры и её проблем со всех ног, а не соглашалась служить её жилеткой в трёхэтажном филиале ада коммерческой Америки. Но это была не только жалость: я чувствовала ответственность за Квин, которая была ещё совсем подростком, несмотря на двадцать три года и почти оконченный (пусть и с трудом) колледж. Я знала, что такое одиночество и как тяжело с ним справляться, не имея даже возможности поговорить с кем-то.        — Вот он, рай! — восторженно пропела Квин, шагнув в гостеприимно распахнувшиеся автоматические стеклянные двери торгового центра, которые мне скорее напомнили пасть чудовища, питающегося зелёными банкнотами.        — Знаешь, мне всегда поднимает настроение шоппинг, — проговорила сестра, когда мы поднимались по эскалатору — Это помогает мне чувствовать себя настоящей женщиной!        — А что, если не ходить по бутикам, отваливаются яичники?        — Фу-у-у, какая гадость! — взвизгнула Квин, тряхнув рыжей головой — Я имею ввиду, разве женщины не созданы для того, чтобы быть красивыми?        — Только не говори это при маме.        — Ой, да я знаю, что нельзя говорить при родителях. Но я не считаю, что должна всё время ходить в деловом брючном костюме и доказывать, что я умная, только потому, что мама считает это правильным. Я хочу быть симпатичной и популярной.        — И выйти замуж.        — Не напоминай!       Спустя полчаса я стояла у примерочной, обвешанная разноцветным барахлом, краем уха слушая, о чём там повествует Квин из-за вычурно-бордовой бархатистой драпировки. От скуки я представляла себя древней индийской богиней Шакти с шестью руками. Я бы тогда смогла удержать втрое больше вещей, и Квин наверняка бы гораздо чаще таскала меня в торговый центр. Я содрогнулась от этой мысли, и серебристый топик в стиле диско соскользнул с плечиков (они были замысловатой формы, но совершенно непрактичными — как и упавшая на пол вещица). В этот момент я почувствовала себя беспомощным слоном в посудной лавке, потому что огромная куча одежды, под которой я была погребена, занимала руки полностью, и поднять серебристый топик оказалось невыполнимой задачей.        — Эй, Квин!        — Ну что? — показалась рыжая голова из-за шторки. — Нравится?       Не обращая внимания на мою беду, она отодвинула бархатистую ткань и продемонстрировала свой, уже не помню, какой по счёту, наряд. Терпение моё уже начало сдавать. Я спихнула ей в руки всё навешанное на меня добро, потянулась (шмотки оказались довольно тяжёлыми) и подняла с пола блестящий кусок ткани. Взгляд упал на ценник, и я аж присвистнула.        — Сто долларов за сдутый диско-шар?        — Ой, ну ты как папа!        — Проклятье! Чёртовы сто долларов! — вскрикнула я, как могла, возмущённо.       Квин лишь фыркнула в ответ на мою попытку изобразить отца.       Далее последовало паломничество в ещё пару бутиков одежды, бижутерии, нижнего белья, косметики, ещё косметики… После этого мои силы и нервы уже были на пределе, в глазах рябило от мигающих вывесок, в нос бил запах парфюмерии, голова раскалывалась от навязчивой музыки, а руки тянулись к тонкой шее родной сестры, которая выглядела абсолютно счастливой, намазывая на запястье очередную субстанцию. Но Квин всегда умела балансировать на грани.        — Всё, думаю, хватит.       Я облегчённо вздохнула, направляясь к выходу, но, увидев вывеску супермаркета, собрала волю в кулак и двинулась туда. Квин последовала за мной и без особого энтузиазма наблюдала за тем, как я придирчиво перебираю продукты.        — Никогда бы не подумала, что ты умеешь готовить. Ты никогда не любила полезную еду.       Я отправила самый свежий кусок сыра в корзину и на секунду задумалась. А ведь правда, когда это я научилась готовить и перешла с пицц и чипсов на жаркое и мисо-супы? Ответ появился в голове незамедлительно, и я усмехнулась.        — Членство даёт не только привилегии.        — Ты про замужество? А вот Сэнди говорит, что заказывает еду в ресторанах, потому что не хочет, чтобы пострадали её ногти. Хотя мне кажется, она заказывает её только когда приглашает в гости девочек из Модного клуба…        — На самом деле, это не так уж и плохо. А ещё неплохо экономит бюджет, — мне самой было противно от неуверенности в голосе — Иногда нужно идти на компромиссы, ведь брак в основном из них и состоит…       Я увидела себя говорящей эти слова — загнанной домохозяйкой, юбка в пол, взгляд тоже в пол. Передаёт наивной младшей сестре вечную истину счастливого брака. Кухня, дети, церковь.        — Не слушай меня, — сказала я сестре и бросила в корзину пачку чипсов.       Мы двинулись к кассе, я окинула беглым взглядом корзину, дабы убедиться, что ничего не забыла. Квин болтала по телефону с Бобом, прозрачно намекая на свою покупку нижнего белья. Я в это время думала о Джейн. Интересно, что она делала сегодня без меня?        — Пакет?       Голос кассирши вернул меня в реальность. Я кивнула, мельком взглянув на неё. Но мне что-то показалось знакомым в этом грузном, полном теле, коротких чёрных волосах, ногтях с облупившимся чёрным лаком; на её лице были заметны следы от пирсинга, а глаза были густо подкрашены.        — Привет. Приехала в город по делу или к родителям?        — Андреа?       Бывшая главная готесса школы улыбнулась, продолжая невозмутимо пробивать и упаковывать в пакет мои продукты.        — Вообще-то я приехала на встречу одноклассников... - я растерялась.        — Знаю о ней. Я не пришла, потому что у меня была вечерняя смена в этот день, а никто не мог меня подменить. Интересно было? Многие пришли?        — Да, нам тебя не хватало - вежливо соврала я. Хотя, может быть, если бы Андреа пришла на эту встречу, Джейн бы не так распсиховалась. Её, кажется, совершенно не волновало её невыигрышное положение на фоне одноклассников.        — А ты видела Джейн Лейн? — как будто прочитала она мои мысли — Она сюда заходила года четыре назад, спрашивала насчёт вакансий. Если ей ещё интересно, передай, что места есть. Если увидишь её.        — Да, конечно, передам. Хорошего дня.       Андреа снова приветливо улыбнулась мне на прощание и принялась обслуживать следующего покупателя.        — Я помню её. Она была совсем не популярная, но её это совершенно не волновало. С тех пор ничего не изменилось, — задумчиво проговорила Квин, и, выдержав небольшую паузу, добавила уже в своём обычном хвастливом тоне — Бобби встретит нас и подвезёт до дома на машине, правда, он душка?       Я вспомнила о том, что сегодняшние мои мучения в торговом центре закончены, и эта мысль так меня обрадовала, что я даже слегка улыбнулась сестре в ответ.