Errors In My Head

К концу подходил месяц пребывания Сонни во владениях Хозяина Мёртвой Мыши. С момента их последней прогулки, Джоэль не проявлял никакого интереса к Сонни. Он стал понурым, унылым и до невозможного отрешенным. Бывало, он уходил в пустыню на несколько дней, и Сонни переживал, не убило ли его очередной бурей, но Джоэль возвращался. Живой снаружи и словно бы мёртвый внутри. Было очевидно, что его что-то съедает, но Джоэль, скорее, умер бы полностью, чем позволил кому-то копаться в нем. Так или иначе, вскоре Сонни перестал замечать тоску Хозяина Мёртвой Мыши, сославшись на то, что это совершенно не его дело, и Джоэль не просит помощи. Вечером Сонни остался в своей комнате в отдельной башне: с уборкой замка он справился ещё днем, больше заданий ему Джоэль не давал, а значит, можно и отдохнуть. Закат за окнами подходил к концу, и разноцветные тени витражей на полу постепенно тускнели. Алый диск солнца исчезал за бордовыми барханами, становилось холоднее. Впервые за месяц у Сонни появилась возможность по-настоящему расслабиться, так что, наскоро перебрав свои немногочисленные вещи и умывшись, он лег спать, едва скрылось солнце. Крепкий сон вымотавшегося человека поглотил его на недолгие четыре часа. Терпкий восточный аромат ворвался в комнату Сонни и разбудил его, словно подпалив собой его нос и глаза. Запахи сирени, яблока, розы и свежей выпечки слились воедино в зловещий, удушливый дым, медленно ползший из-под двери в комнату. Тщетно попытавшись снова уснуть, Сонни накрыл голову одеялом, однако и это не помогло, за пару секунд воздух насквозь пропитался благовонием. Глаза резало, голова кружилась, не выдержав, Сонни встал с кровати, натянул джинсы, футболку и кеды, не зашнуровывая, и вышел в коридор, искать источник запаха. Дым тянулся серыми полупрозрачными клубами, становясь то резче, то разреженней по запаху. Сонни нахмурился, когда понял, что каждый коридор злосчастного замка полон им. Пробегая по лестницам, коридорам и комнатам, он уже начинал терять сознание от удушья, когда вдруг из дальнего угла этажа, на который он поднимался, послышался истошный крик боли. По замку разливались еле различимые звуки далёких барабанных ударов, плавно переливаясь, они словно заставляли всё вокруг пульсировать как неровно бьющееся сердце. Пугающее ощущение открыло в Сонни второе дыхание, он понял, что должен бежать на резко прозвучавший и так же резко оборвавшийся крик. Закрыв рот и нос ладонью, он рванул в конец коридора и распахнул тяжелую дверь. Перед ним предстал просторный кабинет, похожий своей круглой формой на спальню Сонни. Очевидно, оба помещения располагались в башнях, а не в сердцевине замка. В отличие от спальни, кабинет Джоэля был местом угнетающим: без витражей, заполненный тёмными цветами, почти без источников света. Три огромных окна в пол, обрамлённые тяжелыми чёрными шторами, между которыми было два небольших стеллажа с книгами. Между стеллажами стоял массивный чёрный письменный стол, украшенный резьбой, прямо за ним находилось уютное кожаное бордовое на черных резных, в сочетание со столом, кресло. Слева от стола, напросив окна, стоял маленький круглый газетный столик с графином воды и парой стаканов на нем. Почти в центре кабинета, чуть ближе к левому окну, было серо-коричневое, сделанное под речной камень, пианино, заваленное какими-то рукописями и нотами. Справа от письменного стола, также напротив окна, располагалась тёмно-зеленая бархатная лежанка. Перед ней, немного ближе к входу, чем пианино, были кушетка с обилием разноцветных, но выдержанных в одном стиле, тёмных подушек и небольшой высокий столик с лампой и подставкой под благовония, на которой как раз тлела ароматическая палочка, роняя пепел на лицо лежащего прямо под ней на кушетке Джоэля. Именно на лицо. Сонни впервые видел, чтобы у Джоэля было настоящее лицо, без единого признака мышиной головы. Он лежал с закрытыми глазами, слабо вздрагивая, когда очередной прогоревший кусок падал на его лицо. Джоэль выглядел ещё более исхудавшим с их первой встречи, хотя, возможно, такой эффект оказывали выпирающие над впалыми щеками скулы. Настоящие уши Джоэля имели чуть заостренный верх, что придавало ему вид более антропоморфного, но всё ещё нечеловеческого существа. В ленивой полуосознанной дремоте он поджимал губы и хмурил брови. Подойдя ближе к кушетке, Сонни разглядел зеленую татуировку, торчавшую из-под воротника на его шее и небольшую родинку на его правой щеке. − Что тебе нужно? – несколько грозно спросил Джоэль, нарушив тишину и разбив иллюзию незаметности Сонни. − Мне? Н-ничего, - слегка оробев от такого тона, пробормотал Мур, попятившись. − Ты бы не стал тревожить меня без повода. Что тебе нужно? – холодно повторил Джоэль, смахнув пепел с лица, распахнув глаза и сев перед ним. − Этот запах… - начал было Сонни, но Джоэль прервал его, быстро кратко выдохнув и враз сдув весь дым из комнаты. − Не так я представлял себе этот момент, - он покачал головой, прикрыл глаза и опустил ладонь рядом с собой, приглашая Сонни присесть, - Ты видишь мою худшую часть. Слабость, зависимость. Всё, что осталось от смертного меня, - он провел рукой по волосам и пристально посмотрел на Сонни своими ярко-зелеными глазами, - Я не хочу больше терпеть это. Я не выдержу… моя голова… я окончательно схожу с ума. Джоэль затрясся и в глаза его ударили слёзы, а Сонни лишь испуганно смотрел, не зная, что сделать. − Я так хочу вырваться, - прошептал Циммерман, и первая горячая слеза скатилась по его щеке. Сонни рефлекторно обнял его в, как ему показалось, безнадежной попытке помочь. К его удивлению, Джоэль охотно обнял его в ответ, прижавшись к теплому живому телу. Они сидели так полчаса, а за окном начался холодный ночной дождь. Сонни чувствовал, как всхлипывает и вздрагивает Джоэль на его груди, он ощущал всю безвыходность его положения в каждом вздохе. Циммерман пытался схватиться за футболку Мура, тихо выл, уткнувшись в его плечо, а тот лишь гладил его по спине и голове, боясь сказать лишнее слово. Беспокойство Сонни возобновилось с большей силой, это было похоже на родительский инстинкт, хотя разница в возрасте у них была в пользу Джоэля. Сонни знал, что это было за чувство, ему приходилось испытывать нечто подобное раньше, в подростковом возрасте. Странная потребность в том, чтобы подарить кому-то немного нежности и покоя, превратив бурю внутри него в уютный штиль. Сонни слабо улыбнулся, понимая, куда это может привести. В этот момент Джоэль поднял голову, и взгляды карих и зеленых глаз встретились. Сонни вздрогнул, испугавшись, что Джоэль воспримет его улыбку неправильно, решит, что он смеется над чужим горем, но Циммерман не был дураком. Поддавшись теплому спокойствию, заменившему болезненный шторм, вышедший из него со слезами, Джоэль нежно чмокнул Сонни в губы: − Спасибо тебе, - Циммерман снова прижался к груди Мура, уложив его на кушетку рядом с собой. − Всё хорошо, я буду рядом, - неуверенно пробормотал Сонни, погладив его по волосам. Он знал, что это не только жалость и альтруизм, внезапная симпатия заставляла розоветь его щеки и растягивала губы в улыбке. Джоэля нельзя было назвать идеалом красоты, однако что-то притягательное Сонни в нем находил, и это заставляло его смущаться. В воцарившейся атмосфере покоя они не заметили, как дождь прекратил стучать за окном, и быстро забылись сном.