Errors In My Head

Всё время завтрака Сонни чувствовал на себе тяжелый, сверлящий взгляд Джоэля. Для трапезы снова было приготовлено огромное количества разнообразной еды, однако ни один из них не налегал на неё: Мур ковырял ложкой грейпфрут с сахаром, боязливо поглядывая на Циммермана, в отстраненной меланхолии разглядывавшего гобелены в зале за чашкой чёрного ароматного кофе: — Сегодня я покажу тебе это место, - мышиная голова, обычно демонстрирующая мимикой не меньше эмоций, чем может показать человеческая, не дрогнула ни единым мускулом. Сонни не понял, обращался ли Джоэль к нему, говорил мысль в воздух или беседовал с одним из чертей, часто возникавших из ниоткуда на плечах своего хозяина. — Это хорошо, что ты молчишь. Возражения я бы в любом случае не принял, - Циммерман тихо усмехнулся, делая последний глоток кофе из чашки, - Доедай быстрее, я буду ждать тебя на входе. Сказав это, он поднялся из-за стола — пара расторопных чертей тут же подошла, забрала грязную посуду и скрылась из виду за одной из дверей — хмыкнув, щелкнул пальцами и, бросив на Сонни насмешливый взгляд, растворился в воздухе. В этот раз проход по лестнице не отнял у Сонни много времени. Если, впервые оказавшись здесь, он был вынужден пройти сотни пролетов в разных направлениях, измерениях и под разными углами, то теперь спуск занял пару секунд: Джоэль явно не собирался оттягивать их поход, напротив, ему не терпелось показать свои владения. Сонни обнаружил его у двери, Циммерман нервно докуривал сигарету: — Так странно, тридцатилетний мужик, а до сих пор боюсь, что мать увидит. Уже перепадало как-то раз… - он тихо усмехнулся, кинул окурок в песок, раздавил и растер сапогом; тот исчез, оставив лишь чёрное пятно, - Пойдём? Мур послушно кивнул, хоть многокилометровая красная пустыня и не внушала ему особого доверия. По очередному щелчку пальцев на них обоих появились тёмные дождевики. Взяв Сонни за руку, Джоэль уверенно повёл его к реке. Сильно усохшая и неоднократно менявшая место и направление своего движения, она помнилась Циммерману другой. На секунду он даже почувствовал тот теплый, обнимающий и ласкающий тело воздух, типичные запахи маленьких южно-европейских приморских деревушек, услышал нотки знакомого, родного голоса… От воспоминаний Джоэлю стало нехорошо, он прикрыл рот рукой, подавляя рвотные позывы. Циммерман сразу вспомнил, почему бесконечное, безвылазное пребывание в замке нисколько не угнетало его: снаружи было ещё хуже. Одновременно с этими странностями река, текшая в сторону замка, направила свои воды к морю. У воды они ненадолго замерли. Сама по себе к ним подплыла изогнутая, словно лезвие хоукбилла, ярко-желтая узкая лодка, чем-то напоминающая гондолу. Джоэль ступил в неё первым, протянул руку Сонни, помогая ему забраться: — Садись, нам предстоит большая экскурсия. Небольшое, бархатное на ощупь кресло, было уютным, а вся лодка приятно пахла чем-то сладковатым. Встав ближе к носу, Джоэль взял из-под средней скамеечки длинное весло, оперся ногой на край лодки, оттолкнулся веслом от дна, заставив лодку тронуться с места. Течение было достаточным для того, чтобы та плыла без постороннего вмешательства, и он лениво проводил веслом по воде, корректируя направление лодки. Всё та же невозмутимая задумчивость была на его лице, когда течение понесло их вокруг холма, на котором располагался замок. Лодка набрала большую скорость, Сонни пискнул от страха, вцепился в сиденье, проткнув кресло пальцами, Джоэля же и это не могло вывести из равновесия. Циммерман был в состоянии ученого, наконец понявшего и систематизировавшего все свои теории, и теперь с усердием обдумывавшего, как воплотить их в реальность. Хвост эфемерной феи-мысли был крепко сжат в его руке, оставалось лишь решить, каковы дальнейшие действия. Машинально он бормотал под нос слова какой-то детской песенки. Лодка слетела с холма, как человек с горки в аквапарке, дальше течение несло её медленно и бережно. Джоэль глянул на Сонни через плечо, усмехнулся и полушепотом произнес: — Хочешь дыню? — Д-дыню? – несколько раз чуть не выпавший из лодки, Сонни был сильно растерян и без этого, ни к чему, казалось бы, не привязанного вопроса. — Угу, - проурчал Циммерман, оторвав кусок от внутренней части лодки и закинув его в рот. Повторив его действия, Сонни невольно округлил глаза в удивлении: лодка была огромной дынной коркой. Он некоторое время смотрел на Джоэля так, что тот поежился от взгляда на своей спине. — Это ещё что, ты к веслу присмотрись, - усмехнулся Циммерман, подняв из воды подрезанное почти до кончика лебединое перо; на ещё более изумленный взгляд он тихо напел, - …в лодке из корочки дынной плыл он по речке пустынной… Эх, знать бы, сколько лет прошло с тех пор, как я услышал где-то эти слова. — Сколько ты уже здесь? - Сонни слегка нахмурился, понимая, что затрагивает не самые любимые темы Джоэля. — Я точно и не помню, - Циммерман сначала пожал плечами, но затем, тихо вздохнув, уточнил, - Лет шесть... Скорее, больше, чем меньше…, - немного помолчав, он сиплым голосом добавил, - Шестнадцать лет. — Ничего себе, - Сонни чуть не подавился дыней, - И тебе не надоело жить здесь? То есть, место-то хорошее, но тут как-то пустовато… - он пробежался взглядом по туманным далям за пустыней. — Я шестнадцать лет жил изолированный от людей, в одиночестве, - глаз мышиной головы дернулся, в голосе Джоэля нарастало раздражение, - Как думаешь, я не хотел уйти отсюда? Ах, ну да, отсюда же нет выхода! – он нервно фыркнул, - Спасибо, что напомнил. Сонни поежился, резко замолчал и виновато посмотрел на Джоэля, бормоча извинения. Когда у него кончились слова, в воздухе повисла тишина. Даже плеск воды перестал различаться в напряженном молчании. — Смотри, моя любимая гора, - нарушая тишину, воодушевленно произнес Джоэль, указывая на огромную — с двадцатиэтажный дом — мышиную голову, полностью копировавшую его собственную голову, - Я делал её целых пять минут! – Циммерман не скрывал гордости за своё творение, однако было видно, что он пытается лишь уйти от разговора. — Шестнадцать лет… - Сонни смотрел прямо перед собой, опустив голову, - Мне тогда лет девять-десять было, - он слегка нахмурился и начал кусать губы, раздумывая над чем-то. — Мило. Ты радовался жизни, детству, а я сидел в огромной красной пустыне, где ветер носил режущий лицо песок и микроскопических личинок, выедающих глаза, и собирал куски души, разодранной в клочья предательством единственного друга. Жизнь такая клёвая штука, правда? – Джоэль отвернулся, пряча резко изменившееся в своем выражении лицо. — Был мальчиком для битья для сверстников, - не без горечи усмехнулся Мур в ответ, - Но это действительно мелочи, если сравнивать с тобой. — Ну извини, - пожав плечами, Циммерман остановил лодку, выпрыгнул на берег и кивком приказал Муру следовать за ним. В его глазах горел странный, пугающий огонек идеи, уверенным быстрым шагом он вел Сонни на северо-восток от реки, всё набирая и набирая темп ходьбы: — Здесь сырно-ветчинно-коласная штука, сдобренная молотыми кукурузными палочками с сырной посыпкой и залитая виски. Я не знаю, зачем она мне здесь, но пусть будет. Сонни с интересом озирался, он пытался задавать Джоэлю вопросы, но тот их нагло игнорировал. Нечто внутри гнало его вперед. — Это Мяуингтонс и Нянкэт, знакомься, но не становись обедом, - два гигантских кота, по размерам всё же уступавших и замку, и горе, спали в шаге от них, - Джоэль разбежался и перепрыгнул через хвост черно-белого кота. Сонни последовал за ним. На горизонте замаячили чёрные пятна, смутно напоминавшие некое размытое подобие леса, увидев их, Джоэль резко повернул налево и устремился к другим ломаным линиям, размывавшимся где-то вдалеке. Через пару минут рядом с Джоэлем выросла шеренга виселиц с повешенными на них куклами: — Братик, сестренка, папочка, мама… Братик, сестренка, папочка, мама… - длинные тонкие пальцы касались каждого повешенного, пока Циммерман шел мимо расставленных по убыванию высоты свидетельств безжалостных казней. Сонни нервно сглотнул, но старался не отставать. Глядя на руку Джоэля, он заметил слезшие, обгрызенные остатки лака на его ногтях. Желтый, чёрный, оранжевый, зеленый, фиолетовый. Чувствуя злорадство Циммермана, Мур почти сразу отвел взгляд. По правую руку, за серо-синим, похожим на сигаретный дым, туманом лежало неизвестное пепелище, о котором он уже решил не спрашивать. Вскоре они дошли, а вернее, почти добежали до чёрного безжизненного моря. Оглядев его всё тем же безумным взглядом, Джоэль резко остановился, так что Сонни врезался в его спину. Циммерман рассмеялся, из рукава по синим венам, набухшим под тонкой кожей от внутреннего напряжения, как лодка по речной глади, скользнул плоский острый клинок. Из глаз безумие перетекло и наполнило его улыбку, клинок легко лёг в руке. Сонни отступил, на глаза его навернулись слезы страха: — Нет… Пожалуйста… Всё, что захочешь, только не… - последнее он не договорил, его пронзительный крик, казалось, заставил всё вокруг вздрогнуть. Джоэль перерезал своё горло прямо по черте, делившей мышиную голову и человеческое тело. Тут же убрав клинок в рукав, он с усилием оторвал голову от шеи. Сонни зарыдал от ужаса, закрыл рот руками и слегка склонился к земле. Джоэль же, невозмутимо держа собственную оторванную голову в руках, подошел к самым волнам, взялся за ухо одной рукой и вновь показавшимся во второй руке клинком начал выскребать из головы чёрную студенистую массу, подобную той, что была в ванне этим утром. Сонни всего трясло в истерике, он не понимал, что происходит перед его глазами, нервы сдали, и теперь парню не оставалось ничего, кроме как выть от страха, наблюдая за пугающим действом. — Да не ори ты, я уже оглох на одно ухо, по-моему, - сохраняя ледяное спокойствие, Джоэль фыркнул, приставил голову на место, немного покрутил, и та приросла, - Я, в отличие от вас всех, не могу здесь умереть… - он шагнул к Сонни, машинально продолжая держать клинок перед собой. — Не надо… Умоляю… Нет… - Мур не понимал, чего он боится сильнее: общества всесильного психопата или смерти; но все равно рыдал от ужаса. — Шшш… - Джоэль заговорчески улыбнулся, быстро огляделся и шепотом продолжил, - Я не могу убить себя, вернее сказать. Что бы ни делал, не могу. Поэтому я прошу тебя, - легко грациозно элегантно и, главное, быстро он перевернул клинок рукояткой к Сонни и протянул ему, - убей меня. Убей меня и всё закончится быстро, - в словах Джоэля не было приказа, это была мольба.