Errors In My Head

Когда Мик и Джоэль вышли из дома, Томми облегченно выдохнул. Он чувствовал, что одиночество медленно тянет из него жизненные силы, но всё равно стремился к нему. Стоило ему почувствовать, что в радиусе нескольких метров нет ни души, как оковы репутации, стыда и въевшегося почти в каждую голову стереотипа «мужчины не плачут» спадали. Томми оставался один во всех смыслах. Закрывая глаза, он представлял себя со стороны. Мужественный, сильный парень в собственном сознании ужимался до шестилетнего мальчишки, покрытого ссадинами, царапинами и синяками. Этот мальчишка каждый раз боязливо оглядывался, метался в стороны, а затем видел свою копию и бежал к ней. В расплывчатых обрывках детских воспоминаний Томми Никки всегда оказывался у ручья. Он сидел по-турецки, хмурый как туча и вырисовывал что-то на песке прутиком. Подбегая к нему, Томми обнимал брата за шею и радостно лепетал что-то; желая избавиться от надоедливого близнеца, Никки брал с земли булыжник и ударял им Томми в лоб – история всегда одна и та же. Упав с новой ссадиной на землю, Томми уже своими глазами видел, как Никки растворяется за пеленой слёз боли и обиды. Растворяется навсегда. Даже себе Томми не решался признаться: хочет он отправиться следом за Никки или, наоборот, усмирить свои эмоции и продолжать жить. Так или иначе, опустевший дом заставил его слабо улыбнуться. Боязливо, предварительно оглянувшись, он медленно разжал кулак и посмотрел на свой рождественский подарок. Как назло именно в этом году в голову Джоэля пришла идея сделать их парными. Томми провел пальцем по куску грубой ткани, вероятно, срезанной с какой-то чёрной пушистой игрушки. Он невольно поджал губы и нахмурился, даже кривовато раскрашенный акриловыми красками человечек из лего с пушистой тканью, приклеенной к голове в качестве волос, напоминал ему брата. По телу то и дело прокатывалась необъяснимая, едва ощутимая волна, и, словно ведомый кем-то, Томми снова поднялся на ноги. - Спасибо большое, Мик, - Джоэль занёс пакеты продуктов на кухню и вернулся в прихожую, - Точно не останешься? Ни на чай, ни на виски? В ответ Марс лишь помотал головой, поджав уголок губ: - Нет. Будет что-то надо, номер я тебе дал, позвонишь. Только не злоупотребляй, - он тихо усмехнулся, развернулся, помахал рукой и прошел к своей машине. - И ещё раз спасибо, - мальчик устало улыбнулся, закрыл дверь за Миком, вздохнул и тихо пробормотал, - С Рождеством тебя. На кухне в двух пакетах, помимо необходимых продуктов, лежала небольшая плитка молочного шоколада. Джоэль увидел её снова, и на его лицо невольно вернулась улыбка. Не так часто ему что-то дарили, уж тем более сладкое. Разложив остальные покупки по холодильнику, он прижал драгоценную шоколадку к груди и направился к себе. Поднимаясь по лестнице, он заметил установку, переместившуюся назад, на своё законное место. В глазах мальчика блеснул слабый огонек надежды, тихо вздохнув, он постучал в комнату брата. - Открыто, только толкай сильнее – скотч, - голос Томми вновь поменялся, на этот раз было заметно, что уныние постепенно отпускало его. - Привет… - Джоэль просочился в комнату, прикрыл за собой дверь и уставился на брата. Томми сидел на кровати, с заметным отвращением курил сигареты Никки, стряхивая пепел на пол. Сидел он на подушке, поджав ноги в обтягивающих штанах и шерстяных носках; его торс, спину и плечи едва прикрывала столь же гремучая смесь сетчатой футболки и пледа. Где-то на уровне глаз стелились облака синеватого дыма от сигарет. В его переливах Джоэль, казалось, видел комнату прежней, а запах создал ноющее ощущение близости Никки к ним. Повисшую тишину прервал Томми, кашлянув и задумчиво пробормотав: - И всё же ума не приложу, как он это курил. Полная дрянь, а стоит как нормальное пиво, - взглянув на Джоэля и заметив его растерянность, он печально усмехнулся, - Спасибо за подарок, мелкий. Ты расстарался в этом году… - Прости, - мальчик вздохнул, потупил взгляд и опустил руки, - Я ведь не знал. Я готовил этот подарок, а больше у меня ничего и нет. Разве что шоколадка от Мика. - Я серьёзно, - парень медленно выдохнул дым, - Я вот ничего ни тебе, ни Никки не готовил. Странное ощущение теперь. Уж прости, - с минуту подумав, он ухмыльнулся, - Пожалуй, просто оставлю половину шоколадки тебе. - Но она и так моя, - Джоэль рефлекторно прижал плитку шоколада к груди, словно брат пытался отнять её. - А ты наивный, - Томми улыбнулся, стряхивая пепел на пол. - Немного, - мальчик пожал плечами, и уже было развернулся, как вдруг Томми заговорил. - Я уже ничего не знаю и не понимаю, мелкий, - его голос вновь приобрел нотки отчаяния, - Никки ушёл. Умер. Нет его больше и никогда не будет, а что-то внутри всё равно в это верить не хочет. И не поделать ничего: хоть спейся, хоть сколись, как он, хоть в петлю лезь. Я уже… я… я просто не знаю. Может, помолиться? А если молиться, то кому? Какой бог станет слушать мольбы алкаша, наркомана и распутника о воскрешении второго такого же алкаша, наркомана и распутника? А если и выслушает, то посмеется и ничего не сделает. Я запутался, понимаешь. Сам вижу, что веду себя как дитя малое, но иначе не могу. Как думаешь, мелкий, может… мне тоже… того? – Томми показалось, что он впервые в жизни посмотрел в чьи-то глаза, так искренне умоляя о помощи, как сейчас. Джоэль не успел ответить, как брат, вздохнув, продолжил. - Мне мерзко оттого, что я вижу только свою боль. Кажется, остальные меня ненавидят теперь, что ж, они правы, - он на секунду прикусил губу, - Нда… А если покончу с собой, у тебя снова куча неприятностей будет. Что же я за дерьмо такое?! – едва не плача, Томми нахмурился и издал что-то похожее на смех, - Я просто, блять, не знаю. Мелкий, можешь лечь сегодня ко мне? Джоэль молча склонил голову набок. Он знал такое состояние и прекрасно понимал, что любой лишний вопрос может разрушить тонкую нить духовной связи, едва-едва зарождающуюся между братьями. Томми же будто не замечал его и продолжал свой монолог: - Только не подумай всякого дерьма, мне просто не хватает Никки и того, как мы за руки во сне держались, - болезненно бледная кожа Томми слегка порозовела на скулах, - Это было как-то, ну, знаешь, по-особому. И мне этого не хватает. Да и чувство такое мерзкое, когда уставший, загонявший себя, ложишься, закрываешь глаза, сжимаешь руку… А в ней нет ничего. Пустота. Воздух. В кулак рука сжимается, и ты себе мысленно говоришь, мол, держись, слезами горю не поможешь, а на душе всё равно хуёво… - Прости… - Джоэля всего затрясло от накативших слёз, не в силах сдержаться, он убежал в свою комнату. - Да ничего, я тоже срываюсь, - Томми бросил на пол старую сигарету, достал новую из пачки, трясущимися руками поднес к ней зажигалку и закурил, - У тебя хоть слёзы остались, мелкий. Завидно даже немного.