Errors In My Head

Сонни подскочил в полночь, внезапно проснувшись. В ночном мраке даже самая светлая комната замка казалась пугающей. Краски витражей потемнели, отбрасывая на пол мутные чёрно-желтые, чёрно-розовые и чёрно-голубые пятна. Уходящая в пол винтовая лестница выглядела пугающим, бесконечным порталом в потухшую преисподнюю. Разбудил парня свист рассвирепевшей бури за окном. Ветер носил красный песок, рывками перебрасывая песчинки с потока на поток, так что те были видны человеческому глазу. Через звуки ударов песка о стекло и воя ветра стал слышен крик, совмещающий стон боли и мольбу о помощи. Джоэль мог привыкнуть к еженощным трансформациям, если бы не адская боль, сопровождавшая их. Каждый раз он падал на пол от ужасного ощущения. Казалось, невидимые железные крюки впивались в мышиную голову и утягивали её до человеческой, параллельно разрывая мышцы и нервные окончания. Все трансформации происходили по одной схеме: сначала кожу лица жгло, затем, почувствовав, как утягивается его голова, Джоэль падал на пол от боли и сжимался в позу эмбриона, крича и хватаясь за голову. На глаза наворачивались слезы, он тихо всхлипывал, лежа на приятно холодящем кожу камне. Иглы боли пронзали лицо, в глазах темнело. Его всего трясло, от боли бросало в жар и тошнило. Разум мутнел, превращая всё вокруг в размытую грязную пульсирующую кляксу. Кровь бежала по венам быстрее, кажется, с трудом проходя от органа к органу. Все процессы, проходящие в теле на бесконечные несколько секунд становились до невозможного неестественными, от них делалось лишь хуже. Когда это случилось впервые, злополучные шестнадцать лет назад, Джоэль потерял сознание от боли. Со временем он, конечно, начал привыкать — изредка даже мог сдержать крики и удержаться на ногах — однако это не значило, что боль было легче терпеть, что она стала казаться слабее. — За что? За что ты меня мучаешь?! - взвыл Джоэль, плача и безумно смеясь, - Отпусти меня! Отпусти! Отпусти! - он кричал как в бреду, хватаясь за голову и царапая лицо, - Что тебе нужно?! Ты ведь видишь, я слаб, я умираю внутри! Отпусти меня! Стремительно уменьшающиеся, распахнутые глаза не сразу показали зрачок: Джоэль закатил их во время приступа. Кожа белела, меняя цвет с алого до болезненно бледного. Тело выгибалось в судорогах, его слова походили на чистый животный рёв, сведённая челюсть не подчинялась своему хозяину, язык скручивался в трубочку, подрагивая от напряжения. Если бы не отсутствие пены и метаморфозы, приступ можно было бы сравнить с эпилептическим припадком. Бесконечно долгие секунды прошли, и Джоэль замер, чувствуя, как медленно откатывает боль. Постепенно жар прошел, всё с тем же ощутимым усилием, напряженные до предела, вытянувшиеся в струны мышцы расслаблялись. Нервно выдохнув, Джоэль лег на спину. В ровном, как зеркально гладкая обсидиановая плита, потолке отразилась вся комната и сам хозяин замка. В монотонной, вяло текущей жизни Хозяина Мёртвой Мыши был лишь один момент, когда он чувствовал себя по истине живым — момент, когда отступала боль. Завершение превращения, как наркотик, уносило его обратно в мир грёз, без мук, без страданий, без плотских чувств. Джоэль мог понять, какой вкус у еды; он улавливал как приятные запахи, исходившие от еды или вина, так и зловоние спёртого подвального воздуха или пыльный дух заброшенных за ненадобностью комнат. Он слышал голоса чёртят, высокие и низкие, резкие и плавные. Он располагал всеми чувствами живого человека в полной мере, даже интуиция не покинула его в этом мире. Однако ни одно из всех чувств, кроме откатывающей боли, не давало никакого отклика в его душе. Одна из сотни похожих комнат, отражаясь в чёрной глади потолка, полностью отвечала настроению Джоэля, смотрясь холодной, умиротворенной, монолитной как величественная гора или ледяная глыба. Джоэль вытянул ноги, полностью расслабив тело. Он положил руку за голову и закрыл глаза, шумно дыша в тщетных попытках восстановить дыхание. Некоторое время нервный смех ещё прерывал его дыхание. Разбитый разум ставил преграду между Джоэлем и реальностью, теряющийся в собственных ощущениях, он был как за матовым стеклом огромного аквариума. Песчаная буря прекратилась, вместо неё началась гроза, но он не заметил этого. Тело так расслабилось, что Джоэль начал засыпать. Из последних сил щелкнув пальцами, он переместился в кровать, повернулся на бок, погладил пальцем по щеке большую куклу, материализовавшуюся на тумбочке и исчезнувшую после касания, снова закрыл глаза и крепко уснул.