Рожденные революцией

Апрель 1792. - «Если нет хлеба, пусть едят пирожные», – Пьер, со скривившимся от отвращения лицом, процитировал слова французской королевы. И хотя эти слова, относились, вероятно, к давно минувшему времени «хлебных бунтов», патриоты, несомненно, не могли их забыть. Возможно, и на этот раз Гаррет проникся бы его праведным негодованием, если бы встреча их не проходила в одном из самых знаменитых ресторанов Парижа – «Серебряной башне». Они с Тони только что прибыли из Арраса, где все предшествующее время принимали активное и живое участие в деятельности некоего общества, именуемого «Народной партией», члены которой называли себя «неподкупными» и ратовали за преданность делу Свободы. Основателем этой партии, конечно же, являлся их друг и «добрый человек» Пьер Роббер. И вот, равно так, как злые божества толкают отмеченных роком людей, к неизбежной развязке, так и революция привела Гаррета и Тони в Париж. В тот самый момент, когда звезды на небе почти сложились таким образом, что судьба каждого из них была предопределена. Гаррет отрешенно разглядывал, изысканные канделябры, гобелены и картины, развешанные по стенам зала. Краем глаза, скользил по лоснящимся лицам и роскошным нарядам праздной публики. Судя по тому, как привольно чувствовали себя эти люди, они были здесь завсегдатаями. «Как и Пьер» - отметил про себя Гаррет. Впрочем, очень скоро он пришел к мысли, что такой человек как Роббер, непременно должен быть вхож в любое общество. И гнетущее неприятие отступило. Закуски, поданные на стол отчего-то не возбуждали никакого аппетита, единственное, что позволил себе молодой человек – отхлебнуть густой обжигающей жидкости, что бы согреться. Весна в этом году была на редкость слякотной и прохладной. Горло тут же перехватило. - Что это? – спросил Гаррет, когда смог отдышаться. - Арманьяк, - засмеялся Пьер. - Недавно вошел в моду. Закуси. – он кивнул на блюдо с перепелками, фаршированными трюфелями. Гаррет отрицательно покачал головой. Он взял каштан, но только лишь для того, что бы покрутив его в пальцах бросить на плотную льняную скатерть. Все эти разговоры о попытке побега короля, о его задержании, о бойне на Марсовом поле, о принятии Конституции и закрытии Учредительного собрания, в любое другое время, вызвавшие бы у него неподдельный интерес, теперь отчего-то совершенно его не трогали. Он все время мысленно возвращался на липовую аллею улицы Комартен. Какое-то нетерпеливое, отчаянное чувство подмывало его немедленно отправиться туда. Прямо сейчас, не медля более ни секунды. Однако, эту встречу с Пьером он не мог проигнорировать, поскольку только благодаря ему получил, наконец-то возможность прибыть в Париж. Гаррет тотчас и с превеликим облегчением оставил службу. Тони пришлось труднее – тот совершенно рассорился с отцом, который возлагал на наследника большие надежды и уже собирался передать дело в его руки, справедливо полагая, что сам уже не справляется с большим объемом работ, а сынок, как выяснилось, готов пустить все прахом… Но ничто уже не могло остановить молодых людей в стремлении служить делу революции. Как оказалось, двор собирался арестовать и заключить в тюрьмы всех видных деятелей Народной партии, и в случае если это все-таки произойдет, Демеран и Вержи должны будут возглавить дальнейшее движение сопротивления. Друзья очень гордились возложенной на них миссией и клялись, что не обманут оказанное им доверие. - Сейчас я познакомлю вас с моей протеже, - сообщил Пьер, и Гаррету стало ясно, почему лицо Роббера так гладко выбрито сегодня, а бакенбарды тщательно уложены, а еще, виконт догадался, что и место встречи выбрано не случайно, и больше не подозревал соратника в снобизме. – ее брат, с недавних пор стал влиятельным членом Конвента. Она поможет вам устроиться. - Весьма любопытно, - скорее из вежливости поинтересовался Антуан, - эта девица участвует… кхм-м в мужских играх? – Пьер рассмеялся: - О, сейчас множество девиц сочувствуют правому делу, и участвуют в борьбе за права свободных людей наравне с нами. Не стоит преуменьшать ум и значимость женщин, друг мой! – он подмигнув отпил из бокала. - А еще хитрость и коварство, – хохотнул Тони. - Да-а, - согласился Гаррет, о чем-то задумавшись, - женщины могут быть очень жестоки… - глаза виконта потемнели, а брови сошлись на переносице. Уже несколько лет он ничего не знал о своей семье. И промелькнувшее в этот миг воспоминание о матери, вызвало саднящую горечь, которую он поторопился запить не менее горьким новомодным напитком. Голова сразу стала тяжелой… - А, вот и она – Пьер суетливо соскочил с места при приближении к их столику стройной, высокой девушки, чье лицо было наполовину сокрыто полами кокетливой шляпы, - позвольте вам представить, господа – мадмуазель Шарлотта Рош. – Он склонившись, поцеловал обтянутую белой атласной перчаткой руку. Раздавшийся в этот момент звон разбитого бокала, внес существенную дисгармонию в звучавшую тихую мелодию, и музыканты на миг замерли. Гаррет, как и все присутствующие в зале повернулся на звук, и не узнал своего друга: Тони был бледен. Его глаза лихорадочно горели, а на лбу проступила испарина. - Ах, Антуан! – воскликнула со смехом Шарлотта. – Это вы? Не ожидала вас здесь встретить. – Гаррет и Пьер с недоумением воззрились на них. - Вы знакомы? – Пьер, похоже, был несколько раздосадован реакцией Тони, и не понимал, почему тот готов провалиться сквозь землю. Совершенно очевидно, что готов. - О, да! – Шарлотту похоже забавляло собственническое поведение Пьера, - но тебе определенно не о чем беспокоиться, мой друг – она быстрым интимным движением провела по щеке Пьера, - сердце этого молодого человека принадлежит другой. – Она с улыбкой обернулась к Тони – вы снова намерены осаждать дом Бланшар, верно? - Что? – воскликнул Гаррет, вскакивая с места и с грохотом переворачивая стул. – Теперь пришла очередь Пьера и Шарлотты удивляться. Тони сидевший до того с окаменевшим лицом, теперь уронил голову на руки. – Объяснись, Тони! – прорычал Гаррет, хватая друга за грудки и встряхивая его, понуждая подняться. – Ты знал, что с Луизой? Все это время знал? Ты… виделся с ней! – Тони молчал и лишь отводил глаза. - Гаррет, успокойся – предостерегающе зашипел Пьер, увидев, как к ним уже спешит хозяин заведения. - Гаррет? – воскликнула Шарлотта, и прикрыла рот ладошкой, ее глаза распахнулись от изумления, повернувшись к Пьеру она рассеянно пробормотала, - кажется, я наговорила лишнего. Не добившись ответа от Тони виконт оттолкнул его от себя и спешным шагом направился к выходу, однако, у дверей резко развернувшись на пятках, возвратился к столу. Сжатые губы побелели, тонкие ноздри раздувались от ярости и он, еле сдерживая себя, резко отчеканил, обращаясь к Шарлотте: - Я должен знать все! – Шарлотта поднялась и взяв его под руку, подтолкнула к выходу, жестом останавливая, подавшегося, было следом, Пьера. - Простите, виконт, – она зябко повела плечами и отвернулась от ветра, - я и не предполагала, что вы и есть тот самый… Гаррет – ее внимательные, цепкие глаза будто ощупали молодого человека оценивающим взглядом с ног до головы. - Откуда вы знаете обо мне? От Луизы? – теперь смутное воспоминание оформилось в довольно четкое узнавание – это вы были с ней в день взятия Бастилии? - Да, - подтвердила девушка, - Луиза Бланшар моя подруга… она так ждала вас… - «Что значит – ждала? Что с ней сейчас?» - промелькнул тревожная мысль. Дыхание перехватило, и Гаррет на минуту склонил голову, и заставил себя сделать пару глубоких вдохов, что бы успокоиться. - Тони?.. – виконт не мог даже четко сформулировать вопрос, но Шарлотта, кажется, вполне его поняла: - Я не вполне уверена, что вам нужно это знать… право, я… - кажется, она действительно была сильно смущена. - Говорите, - сквозь зубы процедил Гаррет. И глядя в его серые глаза, наливающиеся свинцовой холодностью, девушка поняла, что молчание не приведет ни к чему хорошему. - Он просил ее руки, - выдохнула Шарлотта, - и не раз. Постойте, Гаррет! – прокричала она ему вслед - Луиза отказала ему! .. Да, даже, если бы и согласилась, старая карга, все равно не позволила бы… – добавила она уже тихо, понимая, что виконт ее не услышит. А Гаррет действительно ничего не слышал. Ничего. Кроме собственного бешено рвущегося сердца. Эта новость ошеломила, раздавила его. И он спешил уйти. Сбежать как можно скорее и дальше, потому что понимал, что готов убить Тони. Раздавить как мерзкое насекомое. Как он мог?.. Лучший друг… Предатель…