И вновь месяц потянулся за месяцем. Дни чем дальше становились короче, а ночи… Ночи превратились в бесконечность. Мэри больше не проронила ни слезинки, какие бы мерзости Сибли не вытворял с ней, пользуясь попустительством тьмы. Три ночи в месяц она подливала ему снотворное в чай, каждый раз надеясь, что старое сердце не выдержит, и осознавая на утро, насколько бесплотны ее мечты. Молодая женщина потеряла мать, троих отцов, но судьба упрямо отказывалась отнять у нее в придачу мужа.
Сука судьба!
Верно, жульничала в пользу Роуз, Меб, Титубы да прочих. Не раз ведь, пыхтя над ней, Сибли плясал под ее, а, точнее, под их дудку. Меб упрочила свое влияние: никто больше не смел сказать дурного слова про ее девок, две из которых ступили на путь мамки и ублажали не только крестьянских сынков, но и рогатое дитя Дьявола. Лес стал запретным местом, и ведьмы совершали там свои обряды, не боясь попасться. Власть Роуз казалась незыблемой. И лишь Мэри все чаще вертела в руках кинжал, вспоминая глубокие полумесяцы на кистях Талисы и то, как быстро «новая она» перестала дышать.
«Стоит лишь нажать чуть посильнее и тогда...»
Отложив вышивку, Мэри вертела в руках кинжал.
«Еще немного, совсем чуть-чуть…»
Нож вошел в ладонь мягко, будто в масло. Да и боли Мэри не почувствовала. И лишь алая кровь текла на деревянный пол, просачивалась сквозь доски и орошала черную землю.
- Мэри, вы с ума сошли! – вошедшая в опочивальню к Сибли Титуба кинулась к госпоже. – Что вы делаете?!
- Кому какое дело? – Мэри не выпустила нож из рук, наоборот, еще крепче сжала ладонь. – Вы все получили то, чего хотели.
- Мне есть дело! – Титуба по одному разжала Мэрины пальцы, и нож со стуком упал на пол. – Я ничего не получила. Я люблю вас.
- Брось! – Мэри отбросила руки служанки сторону и подошла к окну, откинула тяжелые портьеры и начала бесцельно глядеть, как небо низвергает на землю бесконечные потоки воды.
- Я люблю вас, - повторила Титуба, приближаясь к Мэри, обхватывая ту за плечи и заставляя вглядеться в их отражение в стекле. – Разве я хоть когда-то хоть что-то требовала у вас? Я бескорыстно помогала вам, и сделаю все, чтобы вы получили то, чего заслуживаете, о чем мечтаете.
- Мерзкого старика?!
- Власть, - Титуба провела пальцами по губам Мэри и закусила собственные. - Я знаю, вас пьянит мысль управлять этим город, вашим ковеном, Роуз…
- И, разумеется, первый шаг в этом деле – пошире расставить ноги, - Мэри расхохоталась, будто успев выпить лишнего.
- Вы знаете, что делать, чтобы прекратить это, - служанка хитро улыбнулась. – Я слышала, Роуз говорила с вами и…
- Нет!
Мэри оттолкнула Титубу, отошла от окна и вновь присела за столик. Взяла в руки брошенную вышивку и заработала иглой, не обращая внимания на открывшуюся рану на ладони.
- Это не так… страшно, как вы себе напридумывали. Вот мой паучок…
- Я же сказала: «Нет!». Лишь мой ребенок будет от меня питаться, а не какая-то тварь. Поняла?!..
Так она говорила в тот промозглый осенний день, когда небо орошало землю слезами, а она кровью.
Так она говорила…
Февраль 1691 года…
Странная штука жизнь: дает, когда не просишь и остается безучастной, когда молишь ежедневно.
Услышь нас, Милосердный и Всемогущий Боже, да молением нашим ниспослана будет благодать Твоя…
Славлю и Благодарю Господа, чтобы послал мне счастие супружеского состояния…
Ниспошли мне дитя, Мати Господа Вышняго…
Соседи Сибли последние пять лет мечтали о ребенке, молили о нем денно и нощно, но почему-то уже во второй раз беременела не Анна Коста – приехавшая из Испании аристократка, а Мэри – простая девушка без роду и племени. Не помогли ни настойка из мяты болотной*, которую советовали девки из борделя, ни душистая рута** из того же источника, не помешал возраст Сибли, переваливший за шестьдесят, не помешали молитвы Мэри не то к Дьяволу, не то к Господу. Ничто не помогло и не помешало. Миссис Сибли ждала ребенка.
Мэри поняла это сразу. Не пришлось дожидаться огромного живота, ежедневной тошноты и упреков Титубы. Каким-то шестым чувством женщина предвидела исход в ту же секунду, когда муж в очередной раз слез с нее.
И приняла меры!
Зима девяносто первого года выдалась холодной. Ничего не напоминало тот теплый день пять с половиной лет назад, когда еще юная Волкот шла в лес под руку с индианкой, то и дело оглядываясь и безуспешно пытаясь найти повод повернуть назад.
Теперь Мэри твердо знала, чего она хочет и чего не желает!
Все та же поляна, покрытая снежными хлопьями, совсем небольшой голый островок – место, где они в прошлый раз собирались и бесконечные, куда не погляди, деревья. Мэри опустилась на землю и достала из широких юбок кинжал. Медленно провела пальцем по заточенному лезвию, будто решаясь. А затем всадила лезвие глубоко в ладонь.
Багровые штрихи заката
Сплели последние волокна,
И ночь вползает воровато
Змеей в зашторенные окна
Крадется тишина в потемках,
Скрываясь в сумрачном убранстве,
Лишь плач далекого ребенка
Несется в замкнутом пространстве.
Мэри показалось, она и впрямь услышала детский плач. Что-то вроде:
- Мама, мамочка, не надо. Пожалуйста…
Но женщина была безучастна. Какое ей дело до писклявого ублюдка.
И глохнут стены коридоров,
Где порожденные молвою
Немые тени разговоров
Кружатся павшею листвою.
Она вдавила еще сильнее нож в ладонь, зная, что ее кровь привлечет жуков, а никто лучше них не избавит ее от мелкой мрази.
Неспешно Стикс … льется
Вниз по эмалевому склону,
И скрип уключин раздается
Невозмутимого Харона.
Уже отпущенная малость
Свечой печально оплывает,
И бесконечная усталость
На сердце саван надевает.
Ее рука на миг дрогнула: чертовы жуки не спешили, а без них она сдохнет прямо тут.
Ну и пусть!
Покрепче перехватив кинжал, Мэри вонзила его себе в живот. Острая боль пронзила каждый кусочек ее тела. Руки онемели. Полушепотом она повторила:
И бесконечная усталость
На сердце саван надевает***.
И затихла. Ее глаза закатилась. С ладони, живота и кончиков губ текла кровь, соединяясь между собой и будто заключая Мэри в круг. Девушка этого не видела, не слышала приближения жуков, таки выползших из нор на зов ведьмы, не чувствовала холода от повалившего на землю снега, будто вознамерившегося похоронить сыноубийцу прямо здесь.
***
Удивительно, но Мэри не умерла. Ее глаза открылись в тот же миг, когда на востоке задребезжал рассвет. Женщина хотела коснуться живота, но ее тело захлестнул кашель. Она задыхалась, будто чахоточная. Кости ломило от боли, но слез по обыкновению не было, как не было и сожалений.
Справившись с кашлем, Мэри, наконец, провела рукой по животу. Нанесенная самой себе рана затянулась, а дитя в утробе погибло, женщина чувствовала это так же ясно, как и его наличие в последние недели.
- Получилось!
Кое-как поднявшись и оправив юбки, Мэри двинулась к городу. Она шла, опираясь на найденную рядом со своим телом палку, слишком обессиленная, чтобы довериться одним лишь ногам.
Если бы через пару дней Мэри спросили, как скоро она добралась до особняка, девушка не ответила бы. Окружающая действительность расплывалась перед глазами. Время будто остановилось. И прошло пару минут или несколько часов, пока она постучала в кованные ворота, Мэри так и не узнала.
В себя она пришла через несколько дней. Слуги шепотом рассказывали, что ее нашли обескровленную в снегу во дворе. Еще три дня понадобилось, чтобы она заговорила. Захрипела, точнее.
- Титуба, - это были ее первые слова за последние дни.
- Госпожа, - негритянка кинулась к госпоже. – Доктор запретил вам говорить…
- К черту! Заткнись и слушай! - тело Мэри захлестнул кашель. И она смогла продолжить лишь через пару минут. - Скажи Роуз, я готова. Я приму фамильяра.
*Люди использовали мяту болотную как приправу к пище, при изготовлении вина. Женщины пили чай из листьев и стеблей мяты болотной, чтобы спровоцировать менструацию или выкидыш на ранних сроках. Известный врач Диоскордид, живший в первом веке, очень подробно описал свойства этого растения. Но этот метод тоже не безопасен. Большое количество настоя может вызвать сильнейшую интоксикацию организма и летальный исход.
** Душистая рута - любимое декоративное растение многих современных садоводов. Трава обладает красивыми сине-зелёными листьями перистой формы и довольно морозоустойчива. Сушеные листья растения по вкусу похожи на лук или чеснок и используются в малом количестве как приправа к пище. Во втором веке древнегреческий врач Соран заметил и описал мощные абортивные свойства этого растения. Женщины Латинской Америки употребляли листья душистой руты в противозачаточных целях. Крепкий настой из листьев использовали для прерывания нежелательной беременности. При постоянном применении этой травы приток крови к матке становится очень слабым, что делает невозможным оплодотворение.
*** Текст песни "Ночь" Андрей Мазур - http://pesnibardov.ru/i.php?pesnya=17236
