Длинная дорога в тьму. Беспросветность - дар в ночи. Мне и больше никому ты призывно закричи. Может быть, последний шаг Мне осталось довершить. Надо мною ночь, как маг, Свой обряд, творя, кружит. И последний вздох испив, Бездну ощутив ногой, Кану в пропасть, всех простив, Крылья вытолкнув спиной...***
Горько-сладкое зелье на губах. Густое, как гречишный мед, особенно любимый Мэри в детстве. Дурманящее посильнее опиума – новомодной настойки с шафраном, продающейся из-под полы в салемских трактирах. Вкус зелья уже почти нравился Мэри. Он соблазнял, затуманивал реальность, дарил успокоение. Ее больше не преследовало чувство вины. Мэри могла забыть о матери, о нерожденном ребенке, наверняка мертвом Джоне… Обо всем! Могла наслаждаться жаром, что распространялся по ее телу, будто бы пальцы Олдена вновь и вновь ласкали ее естество. Низ живота горел. Дыхание было прерывистым. Казалось, ее сейчас накроет блаженство. Вот сейчас… - Вам нужно зелье забытья, - прошептала Титуба и, видя, что Мэри, пусть и одурманенная колдовством, начинает недоуменно хмурить брови, добавила, закатив глаза. – И заживляющее от колдовского огня. Нужно… - А-а! Тело Мэри внезапно вместо наслаждения пронзила дикая боль. Девушка дернулась и тот час лишилась чувств, так и зависнув в воздухе.***
- Ш-ш. Вокруг стояла тьма. Лишь ветер гостил в ночном лесу. Мэри провела руками по телу, не узнавая ночной сорочки и пытаясь понять, что на ней надето. Длинная широкая юбка, корсет с огромным, не оставлявшем почти ничего для воображения, декольте, короткий рукав… И ткань… необычайно мягкая, будто струящаяся по телу. Глаза постепенно привыкали ко мраку. Девушка разглядела деревья, окружавшие ее со всех сторон, кучу пожелтевших и сопревших листьев да веток, глубокий овраг в нескольких шагах от себя. Очень уж широкий ствол с дуплом по ту сторону пади … Это было то самое место! То, где она лишилась… - Ха-ха! - Ха… - А вот и новая госпожа! Лес вокруг внезапно ожил. Десятки теней отделились от деревьев и начали кружить вокруг Мэри, нагоняя на нее страх. Уж лучше бы она продолжала не видеть! Повсюду властвовали нелюди. У кого были звериные морды, у кого маски Дьявола. И ни одного нормального человека! Мэри испуганно вертела головой, пытаясь найти хоть одного не монстра. И не находила. Хотя… Внезапно девушка заметила вдали каких-то стариков. Самых обыкновенных стариков! Задребезжала надежда, и Мэри кинулась к ним. - Помоги… - крик замер в груди. Это были самые мерзкие старухи, каких ей доводилось видеть. Лицо одной было покрыто бородавками и гнойниками. У второй не было глаз. Не просто выколотые очи, чистая кожа, будто женщина и родилась с таким уродством. Третья… - А-а! Мэри заметалась по поляне, не зная, куда бежать. Уроды были повсюду. Она кинулась было назад, и тут же споткнулась и полетела на землю, не заметив вылезшего из твердыни корня. Боль пронзила лодыжку. Но страх пересилил. Мэри вновь вскочила. Когда ушибленная нога коснулась земли, перед глазами девушки замелькали звезды. Но по сравнению с чудищами вокруг это была чепуха. Одно из существ со свиным рылом приблизилось. - А-а! - Да что это вы все накинулись на бедную девушку? Напугали ее, - внезапно послышался из-за спины вполне человеческий голос. Мэри резко развернулась, в очередной раз задев ногу. Скрипнув зубами, негодуя на собственную неуклюжесть, девушка пыталась разглядеть приближающегося к ней мужчину и была готова дать стрекоча в любое мгновение, даже если бы лишилась конечности. К счастью, жертв не потребовалось. К ней подходил парень на вид двадцати с небольшим. Без бородавок, звериных частей тел, с глазами… карими! - Вы ведь Мэри, наша новая сестра? Девушка кивнула, не в силах вымолвить ни слова, и незнакомец быстро повел ее прочь с поляны. Нога после падения все еще ныла, но Волкот была готова терпеть и большую боль, чтобы покинуть местных тварей. - Оставайся, Мэри. - Здесь твое место, - доносилось до девушки, но она пыталась не обращать внимания на эти возгласы. Незнакомец ободряюще улыбался ей и даже успел шепнуть: - Осталось немного. А ты молодец, держишься. У них почти получилось. Почти… На самом краю поляны что-то схватило Мэри за руку, впиваясь в ее ладонь острыми когтями. - А-а! – с трудом вырвав руку, Мэри вгляделась в остановившее ее создание и в очередной раз за эти сутки пожалела о своем поступке. Перед ней стоял карлик, едва достигавший ее пояса. И человеком он не был. Весь покрытый шерстью, с маленькими черными точками – глазами, крошечными лапами и в противовес им, огромными когтями и длинным хвостом, существо в равной степени напоминало и волка, и крота. Вот только ни тот, ни другой, не болтает на человечьем. - Ты никуда не уйдешь с ним. Ты наша! У нас единая плоть и кровь, ведьма. И мы не дадим… - Господь, спаси и сохрани! – не особо задумываясь, выдохнула девушка. Монстров откинуло в сторону, крото-волка, стоявшего ближе всех, впечатало в стоящее шагах в пяти дерево. И лишь проявивший заботу мужчина остался на месте, как прежде. Ненадолго! Быстро придя в себя после Мэриных слов, он схватил девушку за руку и быстрым шагом направился прочь с поляны. Отдаляясь, Волкот слышала, что за их спинами вновь раздались крики, смех, приветствия. Нос уловил знакомый горьковато-сладковатый запах зелья. Зелье! - М-мне нужна настойка забытья, - заикаясь от давешнего испуга, проговорила Мэри, вспоминая, почему она здесь оказалась. – И что-то от ожогов или лихорадки… Мэри никак не могла вспомнить, как назвала это зелье Титуба. Впрочем, это и не имело значения. Ее спутник будто не слышал девушку. - Пойдем! – настойчиво проговаривал он, не останавливаясь. И Мэри не перечила. Они шли, отбрасывая длинные тени, почти гротескные от едва пробивающегося в чащу света месяца, с каждым шагом все сильнее погружаясь в мир химер. И Мэри хотелось так идти вечно. Убежать, скрыться от монстров. И пусть все катится в тартарары. В руке, державшей ее под локоть, чувствовалась сила, надежность, будто они с чужаком были всю жизнь знакомы. От тела рядом даже сквозь одежду веяло теплом. Пока Мэри рядом с этим мужчиной, с ней не случится ничего плохого - она знала это так же ясно, как и то, что за ночью наступит утро, а вслед за зимой явится весна. Прекрасная и чарующая как та, когда она впервые сказала: «люблю»… Но чертово зелье! Если бы не паршивая склянка, ее бы вообще не было здесь. А значит, ни монстров, ни ночного леса… - Пусти! – Мэри резко выдернула руку из захвата и остановилась. – Мне нужны эти снадобья! Ее спутник так же внезапно развернулся и шагнул в сторону Мэри, вынуждая ее сделать шаг назад и уткнуться спиной в дерево. Это не испугало девушку. Они уже отошли достаточно далеко, и до Мэри не доносилось ни звука от монстров, которые могли ей навредить. И хоть света стало еще меньше, лицо незнакомца было прямо возле ее, оттого она смогла отчетливо его разглядеть. У мужчины был высокий лоб, прямые, будто выведенные пером брови, темные, чуть скошенные вниз глаза, небольшой нос, закругленный в кончике, чуть припухлые чувственные губы и тонкая полоска волос над ними. Человек с таким прекрасным ликом просто не способен на зло! - Снадобья, говоришь, - он обоими руками схватился за ворот Мэриного корсажа, и резко разорвал его на части. – Они тебе понадобятся! - Пусти! Произошедшее за последнее время придало Мэри мощи. Но едва ли обыкновенная девушка могла всерьез противостоять полному сил мужчине. А недавнее подобие молитвы забрало все необыкновенные силы. Мэри замахнулась, но незнакомец без особой сложности перехватил ее руку и начал выкручивать. Свободной конечностью Мэри попыталась помешать ему, исцарапать до крови, убить… - А-а! Пусти! Помоги… Мужчина резко отбросил руку жертвы и закатил Мэри пощечину. - Заткнись, и получай удовольствие… Или не получай… Мне плевать! – в один миг вытащив из-за пояса изогнутый кинжал, насильник разрезал девушке юбку от пояса до колен, и вошел в нее. - Да… Да… Да! Он вновь и вновь входил в нее, твердя свое «да» на все лады. Жесткие пальцы теребили грудь, ногти впивались в соски, выкручивали их, а мужчина вновь входил в нее раз за разом все глубже. - Пусти, мразь! Новая пощечина. Сильнее прежней. Мэри не отшвырнуло в сторону лишь от того, что она была зажата в тиски между деревом и насильником. А вот в глазах потемнело. Мэри возможно и вовсе лишилась бы чувств, если бы его член не двигался в ней словно обезумевший. И вновь… Наконец по ее бедрам потекла вязкая жидкость. Насильник вышел из девушки, улыбаясь, словно объевшийся сметаны кот. И Мэри поразилось, насколько невинным казалось лицо напротив нее. Эта тварь только что надругалась над ней, а выглядела едва ли не божьим посланцем. Девушка бы ни за что не поверила в порочность незнакомца… Если бы сама не стала его жертвой! - Не знаю, как, но я уничтожу тебя! – скрипя зубами, проговорила Мэри. - Я тоже… Не знаю, - насильник рассмеялся. - И я… - подхватило эхо. – И я… Эхо?.. У эхо нет теней! Будто бы одновременно от деревьев вокруг начали отделяться призраки и приближаться к Мэри. - Я же сказал, зелье тебе понадобится, - с насмешкой прошептал насильник. Мэри резко двинула его между ног по поникшему достоинству, так и не спрятанному в штаны, и припустилась бежать все равно куда. Повсюду было хоть глаз выколи, но… - додумать девушка не успела. Ее повалили на спину, и она потеряла сознание. Толчок. Еще один. Еще… Ее вновь имели, но девушку это уже не волновало. Боль притупилась, чувства исчезли. Перед глазами мелькала очередная перекошенная от удовольствия ряха. Но ничего кроме толчков Мэри больше не замечала. Когда все закончилось, кто-то бросил на ее тело какие-то склянки. - Заслужила…***
На шею упала капля воды. Затем еще одна, еще… Дождь, столь не свойственный январю месяцу, быстро усилился, превращая сухую землю в месиво, покрывающее одежду (то рванье, в которое она превратилась) да нагие части тела Мэри. Девушке было все равно. Она сидела, обхватив колени ладонями, почти не двигаясь с тех пор, как насильники исчезли. Сжатые между бедром, исцарапанным не то шершавым стволом, не то их руками, и локтем лежали склянки с зельями. Они уже не имели значения. Если сейчас вообще хоть что-то имело значения… Откуда-то издали донеслась песня:Когда выпадет снег и пойдет дождь, Когда легко соскочит с пальца кольцо, Когда ты скажешь, что больше не ждешь. Когда станут дороги из серебряных плит, Когда все перестанут скрывать лицо, Когда не будут подбирать тех, кто убит. Значит... Значит… Значит, пора уходить Когда вино обернется лозой, Когда из ада уйдут налегке И добрый черт, и грешник злой. Когда исчезнут долгих зим года, Когда слова замрут вдалеке, Кристально ясно станет тогда, Что, значит, пора уходить****.
Песня еще долго эхом проносилась в голове Мэри, пока не была вытеснена любопытным голосом неведомо откуда явившейся Титубы: - Как Вам понравился, госпожа, Ваш первый шабаш?..***
Много позже, по шею уйдя в чан с водой, устав от безуспешных попыток отмыться от грязи, Мэри поставила склянку с зельем забытья на бортик. - Титуба, до наступления следующих сумерек Найтан должен забыть то, что знать не должен. И плевать я хотела, как ты это сделаешь.***
Дора Пикард умерла через два месяца от кори, осложнившейся пневмонией, последние недели жизни проведя в бреду, не понимая, что происходит вокруг и не узнавая никого из близких. *** Текст песни Ирины Орищенко «Длинная дорога - ночь лошадей пускает вскачь…» - http://www.pesnibardov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=7588 **** Текст песни Дины Баймухаметовой «Пора уходить...» - http://www.pesnibardov.ru/i.php?pesnya=22914 "Герой" части - http://f-picture.net/lfp/s008.radikal.ru/i304/1409/ee/976fc594f682.jpg/htm