Ведьма

      Не чувствующая от боли ног, и все так же дрожащая, не смотря на вновь обретенную мощь, Мэри подползла к телу отчима. Его редкие волосы на затылке все еще горели, да и над одеждой плясали языки пламени. Девушка осторожно прикоснулась ладонями к лицу Тома Пикарда, провела пальцами от его висков к подбородку, будто бы наощупь пытаясь понять, кто перед ней находится. На миг убрала руки в сторону, а затем потянулась к его волосам, надеясь затушить огонь. Языки пламени лизнули ее кожу, но сделать большее Мэри не успела.       - Осторожно, госпожа, - от двери донесся знакомый голос Титубы. – Обожжётесь. Вы еще не научились как следует управлять огнем.       Мэри обернулась, в ужасе глядя на служанку.       - Я-я не знаю, как это вышло. Он б-бил меня, а затем…       - А затем ударили вы, - с улыбкой прервала ее индианка, приближаясь к своей госпоже.       Титуба улыбалась своей мягкой успокаивающей улыбкой, будто ничего из ряда вон не произошло. Будто… Будто Мэри испачкала платье или поранила руку.       Волкот глядела на служанку во все глаза и не верила:       «У моих ног лежит мертвый отчим. И это я прикончила его. Собственными… Черт его знает чем!»       - Я убила его.       - Вы правильно поступили, - Титуба говорила с Мэри словно с неразумным ребенком. – У вас не было выбора. Теперь все станет проще. Больше никто не сможет унижать вас, приказывать вам…       Пикард застонал.       Бросив раздраженный взгляд на Тома, Титуба вновь повернулась к Мэри, обхватив ту за плечи и прижимая ее лицо к своему.       - Добейте его. Нужна еще одна искорка, одно дуновение силы. Он бы не пожалел вас. Располосовал бы этой плетью, - Титуба кивнула на обгоревший кусок кожи, - на части.       Нахлебница! Сука! Шлюха! Грязная, мерзкая…       Мэри впала в оцепенение. Она будто заново переживала произошедшее.       Сука! Шлюха!..       Мэри тряхнуло, будто по ее телу вновь прошлись плетью. Она сглотнула…       Пикард вновь застонал.       - Быстрее! Прикончите его, пока он не пришел в себя, Мэри! – от волнения Титуба даже позабыла свое обычное «госпожа».       Девушка не слышала слов горничной, все так же ухватившись за служанку, будто за последнюю соломинку. В ушах все еще звучало:       - Шлюха…       - Мэри! – Титуба оторвала госпожу от себя и развернула ту к отчиму.       - Шлю…              Розовые пионы. Десятки, сотни бутонов. Они были повсюду. Мэри поморщилась, переводя взгляд с одного цветка на другой. Когда она будет выходить замуж, то выберет ромашки. Святоши превозносили ладан, ее мать обожала пионы, а она сама всегда считала, что именно ромашка – символ нежности, добра, счастья.       - Имеете ли вы добровольное и искреннее желание соединиться друг с другом узами супружества?       - Да…       - Имеете ли вы намерение хранить верность друг другу в здравии и болезни, в счастии и в несчастии, до конца своей жизни?       - Да…       - Прими это кольцо как знак моей верности и любви…       - Я обещаю хранить тебе верность в счастии и несчастии, в здравии и в болезни, а также любить и уважать тебя во все дни моей жизни…              - Наконец-то в доме появился мужчина. Не страшно спать по ночам. А то ведь раньше боялась глаза закрыть, - новоиспеченная Пикард смеялась, отчего в уголках ее глаз появлялись морщинки. Давно исчезнувшая с губ матери улыбка, маленькие искорки в глазах…              - И что бы мы без него делали? В доме ничего не скрепит, монеты завелись… А что пьет, так лишь Иисус был безгрешным…              Оттолкнув от себя Титубу, Мэри кинулась тушить пламя. Ее тело и без того ломило от усталости и было покрыто порезами, потому боли она не чувствовала.       - Госпожа, что вы делаете? – Титуба попыталась схватить Мэри за кисти, но та лишь отмахнулась от нее.       - Либо помоги, либо убирайся! – сквозь зубы приказала она, вновь набрасываясь на огонь!

***

      Том Пикард лежал в постели, что-то бормоча в бреду. Его тело мучилось теперь не от адского пламени, а от банальной человечьей лихорадки. По покрытому ожогами лицу текли капельки пота. Словно окаменевшая, Мэри сидела у его изголовья, бездумно разглядывая ковер с диковинным рисунком. Синяя, алая да золотая нити смешивались, будто соединяя земную твердыню с солнечным диском да бескрайним океаном, о котором отчим мог болтать часами.       Отчим…       Мэри безумно устала. Ее тело не слушалось, а разум от всего случившегося затуманился. Оттого девушке казалось, что она сама парит в этой бескрайней синеве и никогда не воротится домой.       Да и ради чего?..       Мэри просто не представляла, что делать. Ее мать любила мужа, какой бы мразью Том ни был. Она бы не пережила его смерть. Мэри не уважала родительницу, знала десятки способов ее обмануть и лгала хоть в чем-то едва ли не каждый день. Мать с дочерью редко говорили по душам, их мысли и мнения отличались как день и ночь. Но все же, все же Мэри любила ту, что подарила ей жизнь, а потому сейчас в сотый раз задавала себе один и тот же вопрос: «Что ей делать?»       Тело отчима, обгоревшее снаружи, теперь жарилось внутри. А потому, что лед, что горячий кирпич в равной степени могли и спасти, и прикончить его.       «Почему бы не подождать?» - проносилось у Мэри в голове. Я не могу ему помочь. Я бы хотела, но… А значит, не моя вина, если он…       Черный гроб с посеревшим от смерти телом отбрасывал причудливую тень на стену. Вместе с то затухающей, то разгорающейся свечой он то блек и исчезал, то вновь возникал перед глазами.       Смерть…       - Дон-дон…       - На кого ж ты меня покинул?! – коленопреклоненная рыдающая женщина не вызывала по обыкновению сочувствие. Лишь гадливую жалость да презрение. – Почему ты забрал не меня?!       - Действительно почему? Чертова потаскуха, уже третьего к праотцам отправила! Помяни мое слово, через месяц с четвертым женихаться будет!       - Дон-дон…       - Ведьма!       - Вся их семейка чертово отродье!       - Дон-дон…              Мэри дернулась, отмахиваясь от очередного видения.       До чего же раньше ее жизнь была проще! По крайней мере ничего не чудилось!       - Принеси горячий кирпич, - приказала она служанке.       - Госпожа…       - Делай, что велено! – Мэри скрипнула зубами. – Я не позволю ему умереть. Завернешь его в тряпки, и положим кирпич под матрас. Так мы не усугубим ожоги. Я принесу еще одеял, таз с водой и полотенца. Закутаем отчима и будем прикладывать полотенце ко лбу. Он выживет!       - Нет, - жестко произнесла Титуба, отчего подбородок у Мэри затрясся.       - Но должен же быть способ… Несколько мгновений индианка молчала, будто не решаясь сказать.       - Он есть, - Титуба подошла к окну и отвела шторы в сторону, отчего в комнату полился бледный свет. А затем вновь повернулась к Мэри лицом. – Сегодня полнолуние. Время шабаша. За нужную цену на нем можно достать все, что угодно.       - Иди.       - Он хочет видеть вас, госпожа. Маленькая индианка ему не нужна.       - Но, - ошарашенная Мэри лишь качала головой. – Я не знаю, как туда попасть, что делать, я не смогу.       - До этого момента у вас все получалось, - будто гордясь своим творением, произнесла Титуба. – Я помогу вам оказаться там. А затем… Затем вы все сделаете правильно!