Ведьма

      Уже в тот миг, когда Айзек сказал, что Олден воротился в Салем, Мэри стоило догадаться, что не все будет легко и просто. Но женщине казалось, она готова к этому. Готова к появлению прославленного охотника на ведьм, готова к бунту Джорджа, к тому, что останется одна…       Не готова была миссис Сибли лишь к тому, что последней жертвой великого обряда станет Джон Олден!       В общем-то было совершенно не важно, с чего Инкриз объявил на него охоту: из-за слов Титубы, чтобы огородить сына от еретических суждений несломленного войной воина, назло ей… Великий инквизитор это сделал, и все окончательно потеряло смысл. Слова Титубы, все же отпущенной, доносились будто из-за стекла, в голове все чаще звучали намеки Роуз на то, что придется пожертвовать самым дорогим.       Тварь!       Старуха знала все с самого начала!       Мэри сидела в огромном особняке. С тех пор, как она стала миссис Сибли он был едва ли не единственной ее радостью, символом благополучия, тем, что она добилась своим потом и кровью. И местом между ног, разумеется! Мэри любила этот дом.       Но в эту самую минуту он казался ей сырым гробом, в которой она самолично вонзила гвозди. Из зеркала напротив на нее глядела обезображенная старуха и мерзко хихикала «У тебя ведь есть все, о чем ты когда-то желала».       Дрянь!       - Плач не помогает, поверьте мне. Это я уже пробовал.       В дверях показался Айзек, разрушая ее одиночество. Но женщина и не подумала его выгонять. Конюх был единственным, кто любил и жалел ее просто так. Айзек никогда не требовал ничего взамен, не пытался ей управлять, как Титуба или Роуз. Не использовал, чтобы дорваться до власти и могущества, как Мэрси. Странно, Мэри выбрала девчонку гласом для паствы и позволила гаду проникнуть в нее ради мести. Хотя, ведьма была готова поспорить на всю нынешнею силу, ее опустившийся выпивоха-папаша – преподобный Льюис в недалеком прошлом – уже не помнил, как четыре года назад вместо того, чтобы помочь соседке обозвал ту шлюхой и вынудил принять предложение Роуз выйти за старика Сибли. Да. Ради мести. И все же в решающий момент не смогла завершить месть, не смогла убить. Вместо этого одарила силой, о которой девчонка только и мечтала. А дрянь предала ее, как и все прочие!       - Айзек!       Мэри стиснула зубы, сосредоточилась на ненависти к Мэрси, да и ко всему миру, но не сдержалась и упала перед конюхом на колени, размазывая по щекам слезы.       - Это я во всем виновата!..       Айзек что-то говорил, пытаясь ее успокоить, говорил, что это он затянул веревку на шее Олдена.       Вздор. Сущий вздор! И без того страдавший за чужие грехи мальчишка пытался взвалить на свои плечи ее вину. Он был так не похож на нее самою, всю свою жизнь пытавшуюся обвинить в своих собственных действиях всех, кроме себя. Этим он напоминал Мэри Джона, жаждущего наказания и не желавшего признать, что иногда грех можно оправдать.       - Вы можете спасти его. Вы же Мэри. Вы – Мэри. Все зовут вас Мэри Сибли. А знаете, как я зову вас в своих мыслях, в своей душе. Волшебница Мэри, - Он улыбался как умалишенный. Слишком наблюдательный умалишенный. Только понявший все неверно. - Вы всегда были волшебницей!       Айзек говорил долго. Говорил, какая она славная, милая. Да уж, славная, милая! Прямо непорочная Мария сошедшая со страниц святой книги. Он ведь не знал, как она совращала его, как использовала в своих планах. Как с легкостью пожертвовала им, когда он увидел их обряд. Айзек был для Мэри пешкой. Джон пешкой не был. А все остальное…       - Даже когда мы были еще маленькими. Тогда вы могли сделать что угодно. И сейчас можете. Вам просто нужно этого сильно захотеть. И вы же хотите, ведь правда? Правда? Вы хотите, чтобы Джон Олден был жив!       «Хочу… Плевать на весь мир. Я этого хочу!»              Она пришла к нему во тьме, как являлась к десяткам других, совращая их тайными желаниями и мстя за поруганную юность. Но впервые Мэри двигали не ненависть и жестокий расчет, а слепая любовь.       - Любовь сильнее фактов. Сильнее всего. Я уверяю тебя, Джон, для нас на этом свете осталось еще место. В последний раз раздели мечту со мной!       Нескладный подросток, защищающий друга детства Айзека от нападок соседей. Едва созревшая девушка, встречающаяся наперекор главе города с любимым. Первая красавица города, отдающая себя без остатка покидавшему ее герою. Запутавшаяся девчонка, доверчиво протягивающая ладонь чернокожей подруге. Когда-то в другой жизни Мэри прыгала в бездну ради других, не задумываясь о последствиях для себя. Сейчас она сделала это вновь. Джон мог сдать ее Инкризу, и великий инквизитор получил бы свою жертву. Пусть так. Главное – он будет жить!       - Так ты ведьма?       - Да, ведьма!       - Но зачем?       - Чтобы выжить.       Мэри уже сама не знала, говорит ли она правду, был ли у нее выбор. Впрочем… Даже если и был, она его сделала. Она – ведьма.       И этого не изменить!       - Мой отец говорил, что это земля второго шанса. Ну, так вот он. Мы можем просто начать сначала. Нам нужно только уйти.       - Ты не понимаешь, они мне не позволят.       - Тогда останься. У тебя есть выбор.       Выбор… Мэри уже ненавидела это слово. Джон был прав, а она ошибалась. Все эти долгие семь лет… У нее был выбор. И она его делала! Избавляясь от их ребенка, проклиная отчима, предавая доверие Талисы, выходя замуж за Сибли, отправляясь в очередной раз на шабаш, выбирая жертву для великого обряда…       У нее был выбор, и каждый раз она сама его делала!       - Хорошо, я пойду! – слова сорвались с ее языка прежде, чем она успела подумать. Но лишь только Мэри произнесла их, она почувствовала, как с ее плеч упала непосильная ноша. Уйти сейчас, послать к дьяволу Титубу и весь чертов ковен. Да, это ее выбор!       - Я буду ждать тебя до заката. Если не успеешь уйти, встретимся в Бостоне, на пристани через три дня.       - Да!..       Поцелуй со вкусом пепла и еще большая горечь от очередного расставания.              Сбор вещей много времени не занял. Несколько платьев, золотые монеты. Большую часть ее вещей составляли колдовские штучки, а их Мэри брать не собиралась. Если уж начинать новую жизнь, то с чистого листа. Она занялась колдовством, чтобы… А зачем она им занялась? Мэри уже даже не помнила этого. Она бы выжила и без магии. Избавиться от ребенка можно было иначе. Пошла бы к одной из девок Роуз. Срок был не таким уж большим. Она хотела спасти отчима, уберечь мать от осуждения и клеветы. Но обоих так и так положили в могилу. Потом была месть. И вот же ирония – она десятки раз делила ложе с тем, кому мечтала отомстить. А тело той, что пошла за ней, так и осталось в лесу, зверью в пропитание. Она хотела, она чего-то хотела. Хотела отчаянно и беззаветно.       Но вот чего?..       - Госпожа, - бесшумно, как всегда, в комнату зашла Титуба.       - Что тебе нужно, предательница? – Мэри положила в дорожную сумку последнюю оставшуюся от матери шаль и без интереса взглянула на служанку.       - Я – предательница? – Титуба недоуменно подняла брови. – Я, стерпевшая худшая, что тот больной мог сделать с моей плотью, чтобы защитить тебя. Я так не думаю. Это ты предала тех, кто взрастил тебя, это ты повернулась спиной ко всему, что мы планировали все эти годы.       - Нет, я ухожу не как предательница, а будучи верной. Возможно в первый раз самой себе.       - Ты никуда не пойдешь! – Титуба выхватила сумку из рук Мэри. – Сем лет назад…       Нет, меньше всего Мэри желала слушать о том, что она сделала сем лет назад, что делала все эти годы. Она откинула служанку в сторону, впечатав ту в стену, отчего по вискам негритянки потекла кровь. Сумка, распахиваясь, отлетела следом. А Мэри кинулась прочь, не думая собирать вещи.       Служанка могла ее остановить. Мэри не знала, как. Но чувствовала: Титуба может. И сильнее всего на свете не желала этого. Дьявол с ними с вещами. Начинать новую жизнь и впрямь лучше с чистого листа.              Лес. Мэри уже была здесь своей. Тени и те признавали ее власть. Никто и ничто не могло ей навредить. Но отчего-то сейчас, совсем как семь лет назад, сердце отчаянно билось в груди. А руки покрывались потом. Мэри шла медленно, но дыхание прерывалось, будто она бежала, все сильнее растягивая пружину. Ветер метал из стороны в сторону с утра сложенную прическу, то раздувал, то обвивал вокруг бедер широкие юбки. «Она найдет его, и все будет хорошо. Страх навсегда покинет ее.       Ей не нужно будет бороться. Олден будет бороться за нее. Никогда Мэри не останется одна. Она снимет с плеч эту ношу. Ей не нужно будет…»       Мэри едва не вскрикнула, когда ей под ноги попалась ветвь. Но тотчас заметила шевеление за широким стволом.       - Джон!       Мэри бросилась вперед.       «Вот сейчас…»       Из дерева вышла Титуба.       - Ты никуда не пойдешь!       Мэри вскинула руку, превращая обвившую ее щиколотку ветвь в пепел.       - Тебе меня не остановить!       - Считаешь? – Титуба насмешливо улыбнулась, меньше всего в это мгновение напоминая покорную служанку, каковой всегда была… Или прикидывалась… - Я сотворила тебя, и ты выполнишь предначертанное! Если бы не я, ты бы уже давно подохла. Ты обязана мне всем.       - Нет, - Мэри искривила губы. - Я бы как-нибудь справилась. Мне было бы тяжелее, но я бы справилась. Выпила бы чаю с рутой, не ударила бы Тома… Это ведь ты убила его, мерзкая дрянь! Лекарь лишь разводил руками. Простой коновал! Где уж было ему заметить ранку от укуса змеи. Тебе нужно было, чтобы я осталась одна и приняла предложение Сибли. И Нейтана тоже ты. То зелье начало слабеть, а ты не могла допустить, что бы он кому-то что-то рассказал. Ты отправила меня на шабаш, зная, что инкуб изнасилует меня…       - Ну, четыре года спустя ты без моей указки с удовольствием сама делила с ним ложе, - фыркнула бывшая служанка.       Жестокая правда, сказанная насмешливым тоном, прорвала и без того в конец расшатанные нервы. Мэри ударила силой в дерево, разрывая его на куски и пытаясь похоронить Титубу под его обломками. Индианка с легкостью отбила заклинание и расхохоталась.       - Ты права, это все я, - с торжеством произнесла Титуба, впервые за долгие годы полностью сбрасывая маску доброй подруги. - Не так уж и легко было превратить наивную дуреху, отдающуюся первому встречному, в ведьму. Но я справилась! Лицо Мэри исказила ненависть, и она ударила снова. И вновь без толку.       - Да, справилась! Ты мое лучшее творение. Не так то уж и мало может сделать чернокожий ребенок, чью мать сожгли на костре. О, нет, она в отличие от тебя, ведьмой не была. Но ты прекрасно отомстишь за нее. Всем!       Почувствовав шевеление в траве, Мэри кинула вниз огненный шар. Тотчас взвилась отчаянно шипящая змея, объятая пламенем.       - Твой фамильяр? – Мэри усмехнулась, давно переставая следить за речью Титубы. – Ты ведь так его любишь.       Ведьма вновь ударила в змею огнем, и Титуба вслед за своим «дитя» закричала от боли.       - Ты сделала меня ведьмой. Что ж, получай!       Мэри ударила еще раз. Змея последний раз взвилась в небо и тотчас рассыпалась в пыль. Лицо Титубы пошло трещинами.       Бывшая служанка больше не кричала. Она вскинула руки, и ветви начали обхватывать ноги Мэри, разрезая их до костей, будто были сотворены из лезвий. Девушка закричала и ударила стеной огня. Она пыталась вспомнить хоть какое-то проклятие, но боль заглушала все. Лишь огонь царил в ее мыслях, и она уничтожала им все вокруг. Но служанку уничтожить не могла, а смертоносные ветви уже добрались до груди.       - Если моя смерть хоть что-то… Заклинаю, смерть ведьме!       Жар опалил Мэри. Смертоносная ветвь добралась до сердца. Но укола она уже не почувствовала, мгновением раньше без чувств падая на землю.       

***

             Это была страшная ночь. Почти весь город слышал нечеловеческие крики из лесу. Видел, как вековые деревья в один миг объяло пламенем. А затем земля дрогнула и в один миг все исчезло. Многие годы спустя затем болтали, что это все происки ведем. Нечестивые вознамерились сжечь Салем, но Господь спас свою паству, оградив горожан от пламени. Поговаривали, что и индейцы причастны к Дьявольским деяниям, будто рабы рогатого действовали с ними заодно. О многом болтали. Ни подтвердить, ни опровергнуть. Пусто было в лесу. Исчезли ведьмы. Одна затерялась на том свете, другая на этом. И лишь прядь черных, как воронье крыло, волос так и осталась лежать на поле брани.