Как приручить босса.

Настоящие члены мафии никогда не разбрасываются громкими словами и никогда не противятся применению каких-либо сил в их сторону. Просто потому, что за их спинами стоит не просто группа людей, связанных оружием и жаждой денег, власти и мести, а настоящая семья, пусть со своими жестокими и порой зверскими правилами. Киоко думала, что семья – это нечто доброе, теплое и уютное, а никак не реки крови вместо нежных объятий, грязные ругательства вместо слов любви и смерть вместо поддержки. Мафия состоит из противоречий, несовместимых, почти контрастных. В ней есть место любви, но нет места мягкости и трусости, есть место настоящим чувствам, но их выражение никогда не выйдет за пределы чьей-либо комнаты. Киоко пришлось мириться и с этим, ведь Занзас никогда не говорил ей нежных слов вне спальни. Для него, Скуало, Бельфегора и остальных это простое дело, ведь перед младшими офицерами старшие должны выглядеть бесстрастными мужчинами, в сердцах которых нет ничего, кроме отчаянно желания сражаться. Многие были такими. Киоко часто видела осоловевшие глаза офицеров, взгляды которых не пожирали ее, несмотря на недостаток женщин в Варии, а рассматривали с какой-то иной, человеческой и немного опасной стороны. Таких людей Киоко боялась. Она думала, что единственным нормальным и адекватным человеком в Варии была Фелиция. Каваллоне не страдала ни одной из форм сумасшествия, не кидалась на окровавленных людей, вела себя прилично и всегда отстраненно от Киоко, видимо потому, что так и не могла решить, на чьей та стороне. Тем не менее, Фелиция в глазах Киоко была обычной девушкой, чуть испорченной мафией, но никак не грозным воителем, какой ее рисовал иногда Бельфегор. Так продолжалось ровно до того момента, когда Фелиция и Киоко остались наедине в небольшом помещении с кучей компьютеров. Занзас решил, что во время ответственной операции «беременному мусору» и Сасагаве делать в незащищенном поместье нечего, поэтому, добравшись до особняка Вонголы, девушки расположились в предложенном им кабинете. Ни Тсуны, ни остальных не было, поэтому никто не кинулся на шею Киоко с радостными воплями. Фелиция тут же ринулась проверять разнообразные приборы – ей было поручено руководить направлением групп, а главное, вовремя вывести их из вражеского особняка. Все время, пока Каваллоне рассматривала и настраивала что-то, Киоко молчала, покачиваясь на стуле вперед-назад. Она отрешенно смотрела на уже сложившуюся в ее представлении девушку, на ее старания, и вдруг, как будто решившись, выпалила: - Тяжело? – и тут же мысленно толкнула себя за короткость и непонятность. - Камеры плохо работают, - отстраненно сказала Фелиция, недовольно сжимая край стула. – Или ты не о компьютере? - Тяжело в мафии? - С чего бы? – Каваллоне непонимающе посмотрела на Киоко, и той стало не по себе от достаточно холодного взгляда Облака. – То, что я девушка, только помогает. Никто ничего не требует. - А как же семья? – вздохнула Сасагава. – Ты же… - Третий отряд, оторвитесь от изучения куста. Присоединились к четвертому. Живее. Я же что? – Фелиция мельком взглянула на монитор. - Беременна. - Не была бы беременна, сейчас дала бы им таких, - вздохнула Каваллоне. – И что с того? Это ведь не ставит на мне крест. - Забота о ребенке после родов! А нежность матери! А… - Нежность матери?! – рассмеялась Фелиция. – Я люблю своего ребенка и желаю ему только добра, какая нежность? Такеши, я уверена, не позволит мне даже нянчиться с ним. И прав будет. - Что? А… - Нет, если родится девочка, то, возможно, лет до трех можно будет, - Фелиция улыбнулась. – Моя мама, после того, как мне исполнилось пять, начала готовить меня к этой жизни. Было достаточно сложно, особенно, когда мне нужно было провести целый день в компании безумного двоюродного братца. Занзаса, - пояснила Фелиция. – Каждый день я рисковала своей жизнью, а потом, когда обзавелась друзьями, и их тоже. Однажды мы вылезли в ближайшем поместье недавно разорившейся семьи и нас поймали. Когда я приняла на себя вину, глава той семьи рассмеялся мне в лицо и сказал, что так поступают только глупцы, умные же люди ставят вместо себя шестерок. - И что случилось? – с ужасом спросила Киоко. - Я выстрелила ему в ногу – мне было тринадцать, стрелять я почти не умела, но адреналин в крови кипел. - А пистолет? - Взяла у кого-то, - Фелиция пожала плечами. – Это было четыре года назад, - она криво улыбнулась. – Кстати, Занзас не разрешит тебе сделать из его детей изнеженных маменькиных сынков. Девочек – маловероятно, но мальчиков – точно нет. Поверь мне. Шестая группа, чего расселись? В оборону, мать вашу, на базе я вам уши надеру! - Ты не жалеешь? – Киоко, с удивлением прижав руку ко рту, медленно придвинулась к Фелиции. Та молчала, сосредоточенно смотрела на монитор, но вдруг, оторвавшись, резко взглянула на Киоко. - Жалею, - улыбнулась она. – Жалею, что не смогу жить нормально до самой смерти, жалею, что никогда не смогу до конца довериться человеку, даже если отойду от дел мафии. И что с того? Многие жалеют. Те, кто сейчас сидят в засаде, те, кто собираются с ними драться. - Тогда почему…? - У нас нет выбора, - Фелиция пожала плечами. – Если ты останешься с Занзасом, то и у твоих детей не будет выбора. - Можно же просто уйти! – воскликнула Сасагава. - Если твой брат будет нуждаться в помощи, ты оставишь его? – Каваллоне села напротив Киоко. – Он ведь может обойтись и без тебя, правильно? Но ты никогда его не бросишь. Запомни раз и навсегда, - Киоко вздрогнула. – Какими бы ни были твои отношения с кем-либо из Вонголы, когда над семьей нависает внешняя угроза, ты должна стоять только за них, даже если на другой стороне теплее и комфортнее. Каждый офицер – твоя семья. И если ты хочешь быть с Занзасом, если ты понимаешь, что действительно любишь его, то никогда не думай о том, что ты можешь уйти. Это будет сравнимо с предательством. - И? – испуганно спросила Киоко. - Предательство в нашей семье карается смертью, - Фелиция вновь придвинулась к мониторам. – Ямамото, еще на двадцать метров передвинь отряд и готовься к атаке. - Мне нужно об этом подумать, - вздохнула Киоко. - Думай, - отмахнулась Фелиция. – Давайте, давайте, не тормозим, в атаку! Киоко, - Каваллоне повернулась к девушке. – Я бы на твоем месте ушла. - Даже если… - Он поймет, - Фелиция грустно покачала головой. – Занзас все поймет. Больше Каваллоне не сказала ничего, только молча следила за продвижением отрядов и изредка посматривала на притихшую Киоко. В голове Сасагавы было столько мыслей, что ни одна из них не могла надолго задержаться в сознании. Ее чувства к Занзасу смешались с каким-то страхом за себя, за свое будущее В конце-концов, она ведь не робот, и даже если она решит остаться – что будет, если Занзас погибнет? Сохранять спокойствие и хладнокровность, смотреть сквозь пальцы на то, как Вария, проглотив обиду и злобу, перешагивает через историю и идет вперед? Никто не будет зацикливаться на воспоминаниях о грозном варийском боссе. Его место займет Скуало, и он, несомненно, постарается восполнить недостаток, пустоту, оставленную легендарным Занзасом, но не более. Киоко в такой ситуации станет лишь тенью и, словно призрак прошлого, будет слоняться по варийскому поместью, с тоской и отчаянием живя отрывками воспоминаний и остатками прошлой жизни. - Киоко, - Фелиция аккуратно подтолкнула Сасагаву. – Идем, нам пора. Ты проспала всю операцию. - Что? - Что, что… Все в порядке, потери небольшие, Занзас уже в поместье, я думаю. - А Тсуна? – спросила Киоко, краснея. - Он здесь. Ты хочешь… - Да, - Сасагава решительно встала со стула и, глубоко вздохнув, вышла из комнаты. - Он в столовой, - Каваллоне указала на коридор. – Удачи, я с тобой не пойду. Мне нужно написать отчет Занзасу, да и ты… Я думаю, справишься. Рада была с тобой познакомиться, - Фелиция почти улыбнулась и, развернувшись, пошла в сторону выхода из особняка. Немая сцена длилась несколько минут. Киоко хотела сначала сказать что-то, но вместо приветствия получился какой-то неопределенный всхлип, поэтому она осталась стоять в проходе в столовую. Тсуна и остальные не могли сказать и слова, потому что все эти операции и потеря Девятого отодвинули назад поиски Киоко, пусть и без их желания. Каждый день для них проходил в тщетных попытках выяснить ее местонахождение, а Сасагава в это время преспокойно отдыхала в объятиях босса Варии. Киоко внезапно почувствовала вину и обиду на саму себя. Ей стало противно от совершенного поступка, и теперь она точно была уверена, что поступила правильно, вернувшись к родным ей людям. Ведь именно с ними она могла чувствовать себя спокойно. Когда Тсуна бросился в порыве чувств обнимать ее, понимание правильности проступка лишь укрепилось в ее голове. Прошло несколько часов долгих разговоров, за время которых Киоко только и делала, что врала. Ей приходилось придумывать каждую мелочь похищения, плена, а в голове крутились лишь воспоминания о прекрасных минутах проведенных с Занзасом. По мнению Сасагавы он не был человеком, способным просто так броситься в объятия первой попавшейся девушки, значит, вполне вероятно, что он действительно полюбил ее. Тогда она поступила крайне нечестно по отношению к нему. Киоко не дала Занзасу возможности что-то поменять, но разве была эта возможность на самом деле? Только к вечеру все начали потихоньку успокаиваться. Кея, и до этого не принимавший никакого участия в разговоре, но просто наблюдавший за всеобщим весельем, ушел в свою комнату. Вскоре компанию покинула Хром, сославшись на неимоверную усталость. К полуночи в комнате, в которой разговор продолжился после дружеских объятий в столовой, остались лишь Киоко и Такеши. Ямамото внимательно смотрел в окно, думая о чем-то, а Сасагава смотрела на него, и, набравшись смелости, спросила: - Ямамото-кун, ты ведь не просто так все время был в поместье Варии? - Не просто так, - кивнул Такеши, повернув голову. Он перестал быть привычным для Киоко: не было улыбки, глаза не искрились счастьем, и каждое его движение казалось больше ленивым, чем преисполненным движения, как раньше. - И ты знаешь Варию намного лучше, чем кто-либо из ребят, да? - Возможно, - Ямамото встал с дивана и подошел к сваленным в углу сумкам. Достав свою, Такеши вытащил кошелек и протянул Киоко фотографию. – Это моя семья. - Они… - Мама итальянка, а папа японец. Я вырос в Палермо, а потом переехал в Намимори. Потом вернулся сюда, и… - Не хочешь уезжать? – спросила Киоко. - Здесь мой настоящий дом, Киоко, - заметил Такеши. – Мне здесь хорошо, здесь есть человек, которого я люблю, а что нужно еще? - Безопасность, друзья, - пробормотала Сасагава, краснея. - Фелиция мой лучший друг, - Ямамото убрал фотографию обратно. – Мне тяжело расставаться с ней даже на время, а чтобы навсегда… Хм, - Такеши внезапно улыбнулся. – Ты все правильно сделала. Киоко успокоилась, решила, что больше не будет об этом думать. И она не знала, что на следующий день в варийском поместье, Фелиция допустила огромную ошибку, рассказав Занзасу, что Сасагава вернулась в Вонголу. - Она что? – прорычал он. - Она сделала то, что должна была сделать. И прекрати рычать на меня, - Каваллоне села на диван. – Я тебе не младший офицер, чтобы ты мог отчитывать меня из-за своей личной жизни. - Блять… - на руке Занзаса начало медленно сиять пламя. - Прекрати! – рявкнула Фелиция. – И теперь подумай своей головой, Занзас. Она здесь не прожила бы и месяца. - Да что за херня, мусор?! - Ты хочешь, чтобы она была счастлива? Тогда позволь ей уехать и забыть обо всем, - Фелиция подошла к Занзасу и аккуратно дотронулась до его руки. – Она этого заслуживает. Только не думай, что кто-то из вас в этом виноват. Она наивная, добрая, хоть и умная девушка, украсть ее легко, поэтому так будет лучше. - Лучше кому? - Вам обоим. Подумай об этом, - Фелиция быстро выбежала в коридор и захлопнула дверь. Через пару секунд раздался звон разбитого стакана. - Эй, Фил, - Бельфегор, проходящий мимо девушки, остановился. – Слышала новости от Вонголы? - Что опять произошло? – спросила Каваллоне, недовольно посмотрев на принца. - Десятый хочет поговорить с тобой. - Я не собираюсь ехать в поместье опять. Особенно ради этого мелкого зазнавшегося заносчивого японца, - вздохнула Фелиция. – Меня тошнит от машин, в прямом смысле этого слова. - Ши, моя дорогая принцесса, именно для таких случаев изобрели видеосвязь, - намекнул принц. - Черт, - Фелиция отмахнулась от Бельфегора, попытавшегося ее обнять. В комнате для видеосвязи было пусто, поэтому Каваллоне, быстро что-то переключив, настроила контакт с особняком Вонголы. На экране появилось довольное лицо Тсуны, а Фелиция лишь покачала головой и, натянув дежурную улыбку, кивнула. - Фелиция-сан, эм… Я хотел бы сказать, что мы… Эм… Нашли Киоко. Так что вы можете отменить поиски. - О, да, я сейчас же разверну отряды, которые искали ее, - Фелиция с важным видом кивнула. – Что-то еще? Если это касается ваших дел в Вонголе, то это больше не моя юрисдикция. - Мы отказываемся от решения перенести резиденцию в Италию, - произнес Хаято на заднем плане. – Безопаснее остаться в Японии. - Решения подобного порядка не входят в мои обязанности, - сказала Фелиция. - И тупой мечник кое-что рассказал нам, так что он хочет поговорить с тобой, - Гокудера толкнул Ямамото к экрану. - Если Ямамото-сан хочет поговорить со мной, он может сделать это лично, - холодно произнесла Фелиция. – А если он настолько труслив, что не может сказать мне что-то в лицо, то мне очень жаль, что я потратила на него свое время. - Фил, прекрати, - Такеши перешел на итальянский. – Нам надо поговорить. - Я не хочу с тобой разговаривать. Ты опять оставляешь меня одну, - Каваллоне глубоко вздохнула. – Ты ведь больше не собираешься переводиться в университет в Палермо, неправда ли? - Фелиция… - Такеши, я слышала достаточно. Не надо сцен, - девушка быстро отключила связь и, позволив себе всхлипнуть, села на стул. – Ничего, мы что-нибудь придумаем, обязательно придумаем… - Сначала нужно придумать как найти Девятого, - Каваллоне подняла голову и, увидев парящую под потолком Вайпер, усмехнулась. - С возвращением. - Многое изменилось, - произнесла иллюзионистка. - Супербия думал, что ты погибла. - И сразу же нашел мне замену? Как типично… - Тебе придется отвечать перед боссом за свое отсутствие, - Каваллоне приоткрыла дверь, еще раз посмотрела на Вайпер. – Что значит «найти»? Мы только освободили его. Ох, нет, не говори мне, что это иллюзия… - Не буду. Время – деньги, а слова и того дороже, - произнесла Вайпер, исчезая.