Как приручить босса.

- И вы, дядя, решили устроить нам встряску? - Фелиция покачала головой. - Слишком нервно и много забот для вас, дядя. Разве в вашем возрасте так можно? - То, что я захотел немного повеселиться, - сказал Тимотео. - Не означает, что я стар. Не так давно интрига, собравшаяся вокруг исчезновения Девятого, рассеялась - Тимотео появился сам. По его рассказам, одной из целей этой авантюры - игры с подставной семьёй, похищения и прочих странных обстоятельств - было желание наконец помирить Вонголу и Варию. Но попытка провалилась, и Тимотео вынужден был признать своё поражение. Когда все выяснилось, десятое поколение Вонголы поспешно собралось обратно в Японию. - Теперь ты можешь вернуться обратно в свой отряд, - заметил Девятый. - Твоё увольнение было ошибкой. - Мне нравится работать с Занзасом, - сказала девушка грустно. - Да и я неплохо справляюсь. Возможно, я привлекла бы пару кадров из отряда быстрого реагирования, если это возможно. - Я подумаю об этом. А что с твоей беременностью? Фелиция вскочила и с некоторым страхом посмотрела на босса. Он не должен был об этом знать, ведь она так тщательно скрывала эту информацию от остальных. - Её больше нет, - холодно произнесла девушка, взяв себя в руки. - Это была ошибка. Я должна полностью предоставить себя работе, - она врала боссу, врала себе, но не могла иначе. Чувства к мечнику были непереносимы, и Фелиция хотела забыться в работе, чтобы не чувствовать ничего, кроме адовой усталости и опустошения, так сейчас необходимого. Девятый понимающе улыбнулся, показал девушке на её место. Она послушно села и взяла в руки чашку с чаем. - Не хочешь посвятить себя учёбе? Твои родители хотели, чтобы ты окончила университет. - Я хочу, но не в этом году, - покачала головой Фелиция. - Разрешите идти, дядя? У меня много работы. - Конечно, конечно, - улыбнулся Девятый. Тсуна внимательно наблюдал за сборами своих Хранителей. Он чувствовал, что все меняется - его друзья стали намного старше и эти перемены не пришлись по вкусу будущему боссу. Хаято стал более задумчивым, а Кея чаще разговаривал с окружающими, Такеши то и дело с серьёзностью во взгляде рассуждал о страшных вещах - убийствах, мести, о чести семьи. И если эти изменения затронули самого Тсуну, то он этого не заметил. Или не хотел замечать, что, в принципе, одинаково плохо. Киоко, давно собравшаяся, сидела недалеко от Тсуны и задумчиво смотрела в окно большой гостиной. Десятый подсел к ней и протянул пакет сока. - Спасибо, - сказала девушка, благодарно улыбнувшись. Это была другая улыбка, потухшая и слабая. - Как тебе Италия? - спросил Тсуна. - Отлично, - ответила Сасагава, и босс почувствовал ложь. - Я хотел, чтобы все близкие мне люди были откровенны со мной, - честно сказал Тсуна. - Я знаю - что-то произошло там, в плену. Или не в плену? - Это лишь мое дело, Тсуна-кун, - покачала головой Киоко. Она была грустной, и эта грусть щемила сердце Саваде. Девушка вскочила и подошла к окну. Тсуга с грустью пытался вспомнить момент, когда у каждого из них начали появляться "свои дела". Раньше любая боль и радость разделялись со всеми, от чего становилось либо легче, либо радостнее. Теперь же Хранители предпочитают все переносить в одиночку, заглушая боль фальшью, а радость - наигранным спокойствием. Савада и не предполагал, что мало кто врал ему. Ничего, в сущности, не изменилось. Приобретя опыт в разных переделках, Хранители разучились чувствовать так глубоко каждую мелочь, каждую незаметную частицу любого дела. Для них теперь оказалось простым - видеть смерти, боль других людей и не принимать это на свой счёт. Киоко, конечно, не была Хранителем, но попала под общий настрой псевдоскрытности и иллюзий. - Киоко-чан, - Тсуна хотел поддержать её, но не нашёл слов. Только, приблизившись к ней, обнял её за плечи, дружески подбадривая. Когда прошли его чувства к ней, оставаясь лишь братской любовью? Наверно, это изначально была лишь глупая юношеская влюблённость, от которой лечатся быстро и которой достаточно быстро заболевают. - Я не хочу уезжать, - призналась девушка тихо. - Но я должна. Я… Оставляю здесь важные воспоминания. Хочу забыть все, что было здесь. Чтобы вспоминать, когда грустно, - прошептала она, смахивая слезу. - Здесь очень красиво. Первая любовь, которая ранит до глубины души. Первый порыв чувств, от которого сносит голову, который кружит в веренице переживаний. Первый искренний поцелуй, первые теплые слова - у неё всё это было здесь, в Италии. Будто сказка, иллюзия. Красивая история должна заканчиваться красиво. Белое крыло самолёта и слезы прощания. Киоко не надеялась, что у её истории будет счастливый конец. Она даже не сомневалась, что Занзас сейчас тоже грустит, но это никак не отражается в нём. А она по-настоящему не умеет скрывать свои чувства, поэтому все - выстраданное, пережитое, болезненное - наружу, чтобы все видели, чтобы все знали. Но Киоко открывается только самым близким людям. Поэтому, рассказывая все Тсуне, она верит, что он ничего никому не скажет. - Мы поедем в Японию, и там ты все забудешь, - примирительно сказал Тсуна. Киоко не может поверить, что когда-то забудет эту поездку, но, да, она знает, что все будет хорошо. И у неё, и у Занзаса, только они не будут вместе, и так будет лучше всем. С этими мыслями девушка опускается в кресло и остаётся в состоянии глубокой задумчивости до самого отъезда в аэропорт. - Эй, Тсуна, ты все собрал? Не могу найти свой галстук, - Такеши вздохнул. Обычно его собирала Фелиция, и сам он не имел никакого отношения к чемодану. Но она уехала - оставила лишь записку на письменном столе в комнате мечника, где красивым почерком, по-японски, было написано: "Люблю всегда, но никогда не прощу. Любви нашей больше нет, как и того, что она породила. Живи счастливо. Твоя Фелиция". Имя девушка написала не катаканой, а по-итальянски, что ранило Такеши. Он хотел объясниться, показать документы о переводе в университет в Италии, хотел доказать, что осталась пара проволочек, и он сможет наконец переехать. Фелиция слишком поторопилась с разрывом отношений и с абортом. Мечник не успел ещё прочувствовать отцовство как своё будущее. Он не радовался и не разочаровывался - рождение ребёнка было для него естественным процессом, нормальным итогом отношений между двумя людьми. Поэтому такой поступок Фелиции тронул его, но не настолько, чтобы насовсем разбить чувства к ней. - Уезжаем, ребята! - крикнул Емитсу. - Машины ждут! Дорога до аэропорта оказалась долгой. Такеши хотелось выйти, найти свою возлюбленную и доказать ей, что он не виноват. Личная гордость и злость на семнадцатилетнюю идиотку, которая испортила себе организм абортом были сильнее его. Он, нахмурившись, смотрел в окно и ждал момента, когда токийская суета заберёт его в свои крепкие объятия. Киоко тоже не была рада отъезду. Задумчивость сменилась апатией, она думала о своём, думала, как устроить жизнь дальше. А ещё в глубине души она надеялась, что окажется в том же положении, что и Фелиция. Сасагава с радостью бы родила от Занзаса ребёнка, хоть это и было безрассудно и по-детски. Частный самолёт Вонголы красиво сверкал на солнце, а около трапа стояли несколько машин, пара из которых - варийские. Провожать Вонголу были отправлены Луссурия, Скуало и Фелиция. Сам Занзас не приехал, решив не трогать Киоко лишний раз - она все равно должна будет уехать. Он закрылся у себя в кабинете и никого не впускал, пока самолёт не оторвался от взлетной полосы. - Хорошего полёта, Тсуна-сан, - Фелиция пожала руку боссу, вышедшему первым, и улыбнулась. Неискренне, но с надеждой, что никто не заметит. - Учите итальянский. - Это слишком сложно, - рассмеялся босс. - Приезжайте к нам, Фелиция-сан, - произнёс он достаточно искренне - девушка нравилась ему. - Когда-нибудь, - кивнула она и переключилась на Хаято, который кое-что должен был уточнить насчет организации полета. Вскоре к Фелиции подбежала Киоко и, что-то шепча ей на ухо, передала ей в руки письмо. - Он все поймет, ах, да, он все поймет, - произнесла она, тут же направляясь к трапу. - Прощайте, Фелиция-сан. - Прощай, - пробормотала девушка, пряча письмо в куртку. Последним из машины вышел Такеши и остановился около Скуало, договариваясь о следующем цикле тренировок. Когда очередь дошла до Фелиции, он силой отвёл её в сторону и прошипел ей на ухо: - Как ты посмела избавиться от нашего ребёнка? - Так же, как ты посмел меня оплодотворить, - шикнула в ответ девушка. - С удовольствием. Хорошего полёта, предатель. Больше Фелиция не сказала ему ни слова. Вернувшись к Варии, она заговорила о чем-то со Скуало, посмеялась с Луссурией о наряде дамы, которая была за рулём одной из машин и, кажется, совсем перестала грустить об отъезде Такеши. Вскоре все было готово к отлёту и, отъехав от взлётной полосы, варийцы поспешили вернуться в особняк. Никто не хотел думать о будущем. Там было тихо и угрюмо, Занзас ходил по кабинету, меряя шагами его длину и ширину, что-то писал, когда взгляд падал на отчёты, задумывался и медленно возвращался к первому действию. Приехавшая Фелиция быстро передала ему письмо и ушла из кабинета, желая оставить босса наедине с Киоко. Хотя бы с той, что была в письме. "Я даю своим чувствам время. Пусть, подобно красивому цветку, они ещё раскроются у меня в груди, только тогда смогу я понять, что теряю. Хотя и сейчас могу сказать, что теряю и как мне больно. Хочу написать длинное письмо, но ты устаёшь от японского, поэтому хочу только сказать: ты дал мне повод лишний раз любить жизнь, найдя её в тебе. И я хочу поблагодарить тебя за эти чувства. Не отказываюсь от них, лишь говорю, что даю им ещё несколько лет - возможно, нам суждено… Встретиться вновь и почувствовать ту же нежность, что и при первых встречах. Прощай, но не навсегда". Около трёх лет спустя. - Здесь мы живём, - Кея указал на дом. - Задания будешь получать по почте - так проще. Учись прилежно. Фелиция скривилась и мысленно сказала "спасибо" Девятому и Занзасу, которые, объединившись, отправили её в токийский университет. Теперь она была первокурсницей лингвистического отделения, имея за плечами опыт неоконченного высшего образования в Италии. Меньше всего ей нравилась эта страна с развращёнными, по её мнению, нравами. И близость Такеши. Тем не менее, зайдя в дом, она попросила Кею отвести её в комнату. - Да. Кстати, мы готовим по порядку. Я вписал тебя в расписание - твоё время только через неделю. Ты будешь готовить и убирать по дому со мной. - Выбрал меня как наименьший раздражитель, ха? - улыбнулась Фелиция. Кея неопределённо пожал плечами, но девушка заметила легкую усмешку. - Круто. Ладно, я сама тут разберусь, тем более, мне надо позвонить. Спасибо, Кё. Дом, в котором жил Десятый с Хранителями, выглядел более чем прилично. Фелиции он мог даже понравиться, если бы не близость бывшего любовника. Чтобы развеять тоску по родине, девушка тут же набрала телефон Киоко и, дождавшись ответа, понеслась на встречу с давней знакомой, оставив на столе записку для всех Хранитей, которые не знали о её приезде: "Проверка от Девятого едет к вам. Приготовьтесь к серьёзным испытаниям. Ф. К". У Киоко дома было просторно и светло. Двухэтажный дом в небольшом пригороде Токио, милый садик и безумно милая меблировка. Все до ужаса банально и скучно. Сама девушка выглядела повзрослевшей, но все ещё по-детски приятной - она отрастила волосы, фигура стала более взрослой и округлой, но взгляд остался открытым, честным и немного наивным. Киоко приняла Фелицию с должным гостеприимством и после пары выпитых чашек чая решила рассказать о себе. - Я вышла замуж, когда вернулась сюда, - призналась она. - Мой муж - хороший человек, служит в банке неподалёку. - Ничего себе! - воскликнула Фелиция. Киоко взглянула на неё с любопытством. - Ты очень изменилась. Будто что-то поменялось, - произнесла она, но Каваллоне отмахнулась. - Глупости, я ни капли не изменилась. После предательства Такеши Фелиция вывернула себя наизнанку. Особенно после известия, что он нашёл в Японию девушку и собирается жениться на ней. Каваллоне решила, что больше никто и никогда не увидит больше её чувств, никогда не почувствует любви. Она решила создать себя заново, и это ей удалось. Она не показывала ни боль, ни радость, ни грусть - она всегда была дружелюбна до тошноты и приветлива до отвращения. Занзас ненавидел её всем сердцем, потому что она сломалась после тяжёлого разрыва, а он - нет. Фелиция научилась врать лучше, чем раньше, быть умнее и гибче прежнего. Был только один человек, перед которым рушились все надуманные маски. Его звали Михаэль, двухлетний мальчик, так трогательно тянущийся к маме в редкие моменты их соединения. Когда Фелиция врала об аборте, она делала это намеренно, чтобы сделать как можно больнее Такеши. Сама же допустить мысль об избавлении от малютки не могла и, когда Занзас незаметно перевёл её на бумажную работу, была благодарна ему больше, чем он сам мог представить. Михаэль родился здоровым и довольно легко, несмотря на проблемы во время беременности: постоянные прикрытия в виде одежды или иллюзий не делали Фелиции лучше. В конце концов на свет появился самый красивый для девушки малыш. - Так… Замужем, да? И… Как? - спросила Фелиция, стараясь отвести тему от себя. - Я честно старалась забыть, но у меня не выходит, - пожала плечами Киоко. - Мужа я уважаю. Даже, наверно, люблю… Не знаю. Давай поговорим о чем-нибудь другом? У Киоко в жизни все складывалось нормально. Она привыкла к спокойной жизни. К обедам днём, когда муж, забегая в дом, целовал её в щеку и рассказывал об очередном вкладе или кредите. Она привыкла быть одна, стоить свой мир по собственному желанию. Она забывала о прежней жизни, и ворвавшаяся в стройный и гармоничный мир Фелиция испортила ей весь настроенный баланс. Киоко отталкивала от себя мысль, что уже давно могла быть женой Занзаса, а потом с горечью понимала, что раз он не приехал за ней, значит, она ему больше не нужна. И вправду - он ведь сильный, красивый и умный, зачем ему невзрачная японская девушка, если вокруг так много красоток-итальянок? Да и босс Варии мог позволить себе любую женщину из любой части мира. Фелиция, пробыв месяц в Токио, постепенно свыклась с городом. Она даже привыкла к такому темпу жизни, нашла хорошего друга в лице Кеи. Он хороший советник и умный наставник, учил её быть более сдержанной и мудрой. А вот с Такеши у Фелиции не склеилось. Он то и дело приводил в дом девушек, что выводило Фелицию из себя - ведь они все так были похожи на неё. О прошлом романе, о котором трубила вся Вонгола, он забыл. На совместных ужинах он садился рядом с Фелицией, ухаживал за ней, как за собственной девушкой, а потом пропадал, углублялся в размышления и уходил в свою комнату. Однажды, во время празднования дня матери, Такеши молча положил на колени Каваллоне три красивых цветка. Девушка ничего не сказала, только отвернулась от мечника, скрывая душащие её слезы. Но даже Ямамото со своими девушками, ухаживаниями и странностями не мог испортить Фелиции моменты, когда она оставалась одна в доме и звонила Михаэлю. С ним всегда сидела няня или Луссурия с Бельфегором. Они радовались быстрому развитию мальчика - он говорил, хоть пока и немного, очень интересовался всем вокруг и был крайне активным. В один из таких дней, когда все разбрелись по своим делам, Фелиция настроила в гостиной видео-связь и позвонила в квартиру, где жил Михаэль. Ответил Луссурия, радостно вытирая рис с лица. - О, посмотри, милый, нам звонит твоя мама! - воскликнуло Солнце, а мальчик, сидящий у него на руках, взвизгнул от восторга. - Мама! - Привет, мой хороший! - Фелиция заулыбалась и протянула руки вперед, будто бы обнимая сына. - Я так скучаю по тебе! Как ты, моё солнышко? - Холосо, скутяю, - произнес малыш, опуская голову и лукаво смотря в камеру. - Када ты… Лу? - Когда мама приедет? - подсказал Михаэлю Луссурия. - Да, када ты пиедешь, - кивнул мальчик. - Через пару недель, дорогой, - Фелиция вздохнула. Конечно, она скучала по сыну, но ещё больше - и все чаще замечала это - скучала по его отцу, который теперь всегда был рядом. - А с папой? - малыш знал, что его папа живёт далеко. Фелиция не скрывала от него это, но и не показывала никогда фотографии Такеши. - Папа... Ну, не знаю, он очень занят, - девушка с мольбой посмотрела на Луссурию. За разговором Фелиция не заметила, как в гостиную вошёл Такеши. Он наблюдал всем с самого начала и дождался конца разговора, хотя у него было много дел. Он гадал, чей это может быть ребенок, а вот мысль, что Фелиция решила не делать аборт, ему в голову не пришла. Разговор продолжался около получаса, после чего Фелиция выключила связь и обернулась, чуть не вскрикнув. - Такеши! Что ты тут делаешь? - она посмотрела на монитор, а потом на мечника. - Чей это сын? - напрямую спросил Такеши. - Это не твоё дело, - сказала Фелиция, встав с дивана. - Ты мне больше никто. - Ты убила нашего ребёнка и тут же родила от какого-то муд... - Это только мой сын. Его отец не имеет отношения к его и моей жизни, - сердито произнесла девушка. - Ты оставил меня в самый важный момент моей жизни! И я… - Ты сделала аборт! - крикнул Ямамото. - Не делала! - крикнула в ответ Фелиция. - Это твой ребёнок, доволен? Ты все равно никогда не увидишь его! Никогда! Я три года ждала от тебя хотя бы одного слова! Ты даже когда в Италию приезжал, не мог… Черт! Я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя за то, что мне пришлось пройти! - Как я мог к тебе приехать, если думал, что ты… - Такеши рассеяно посмотрел на девушку и улыбнулся. - То есть, у нас есть сын? - У меня, - поправила его Каваллоне, искренее не понимая, почему Такеши смеется. - Я так боялся не простить тебе этого. Но теперь… Все хорошо, - он прижал девушку к себе и поцеловал в макушку. - Все точно хорошо. - Эй! Отпусти меня, как ты смеешь… - прошипела Фелиция, но не смогла освободиться. - Такеши! - Я не приезжал, потому что злился. Придумывал глупости, чтобы ты тоже злилась. Ну же, милая, - Такеши подвёл девушку к дивану. - Давай забудем эти три года? Фелиция вскочила и убежала в свою комнату. Общение с Фелицией вернуло Киоко важные воспоминания, давно уже забытые. Она вспоминала слова, жесты, прикосновения Занзаса, и это делало её несчастной. Наконец, выпросив у Каваллоне номер босса Варии, после долгих размышлений она позвонила, сдерживая собственное волнение. Он долго не подходил, чем очень сильно расстроил Киоко, и, когда она уже собиралась отключать вызов, трубке раздался сонный голос, что-то тихо проговоривший по-итальянски. Только тогда Киоко вспомнила, что в Италии ночь. - Ох, прости, Занзас-сан, я не хотела тебя разбудить, - затараторила она. - Перезвоню завтра, или… Ты мне перезвонишь, в общем неважно! - Киоко? - Занзас зевнул. - Да, - Киоко стукнула себя ладонью по лбу. - Не знаю, зачем я тебе позвонила, но, возможно, так нужно. - Хм, - Занзас сел на кровати и еще раз зевнул. - Что же. Раз ты позвонила - как… ты? - Я замужем, знаешь. - Тогда зачем ты звонишь? - усмехнулся Занзас. Киоко пожала плечами, а потом вздохнула. - Наверно, мне не стоило… А ты чем занимаешься? - Я спал, - заметил Занзас. - А, да, - девушка погрустнела. - Я была рада тебя услышать, пока, - она быстро сбросила вызов. Через пару часов домой вернулся муж Киоко - он устал за целый день работы и, сев перед телевизором, отказался от ужина. Бывшая Сасагава, сев неподалёку от него, с внимательностью всматривалась в его лицо. Ничем не примечательное, оно не выражало ни единой мысли. Он не был глупым человеком, но он не любил думать о возвышенных вещах, ровно как и о любых вещах, когда те переходили границу его интересов. Киоко невольно вспомнила уставшего Занзаса, который, выйдя из душа, с выдохом садился на кровать и утомлённо смотрел на кипу оставшихся бумаг. Иногда он плевал на все и, ложившись в кровать, притягивал Киоко к себе, а иногда с таким же вздохом садился за работу. - Что-то случилось, Ки? Киоко помотала головой, а потом, улыбнувшись, сказала: - Одна подруга пригласила меня погостить у неё на пару дней. Можно я поеду? - она достала телефон и, быстро найдя нужный ей сайт, заказала билет в Италию. - Конечно! Ох, пойду я спать, дорогая, - он встал и, поцеловав жену в щеку, ушёл в спальню. - Спокойной ночи. Киоко поднялась и, подойдя к окну, открыла его, вдыхая вечерний воздух. Она знала, что завтра все поменяется.