let the madness begin.

Неужели ты думаешь, глупая девочка, что я хочу так пошло и просто получить твою жизнь - проводя острым когтем по горлу у пульсирующей артерии, рассекая мягкую плоть, выпуская кровь, слизывая ее с ослабшего тела, собственных лап? Мне нужна твоя жизнь, Алиса, не смерть. Я хочу чувствовать, как в моих кожаных лапах пульсирует твое сердце, заходится в бешеном темпе, бьется о тонкие и такие хрупкие ребра. Я доведу тебя до финальной точки, вкушая момент свержения королевы, той, что всегда затягивает удавку на шее, чьи жесткие края впиваются в кожу, натирают, оставляют красные следы, саднящие с новым тянущим к себе движением. Буду наслаждаться твоим триумфом, упиваться возникшей свободой, и тогда я наконец-то заполучу такую желаемую, в самом пике ликования, твою жизнь. Я давно прокрался бы, оказываясь невидимой тенью прямо за твоей спиной, выдыхая ядовитое дыхание тебе в ухо, повторяя твое развратное, как бы ни пыталась это скрыть, имя, тягучим шипением растягивая последний слог, окончательно сводя с ума, заставляя оцепенеть, и вывел бы когтем ровную прямую вдоль позвоночника, медленно, словно трофей, снял бы плоть, изощренно добираясь до еще колотящегося в агонии боли сердца. Не похоронили бы в гробу, водрузив венок невинности на белокурую голову, не предали бы сожжению. Гнила бы с остатками собственного развороченного мира, с напоминанием о значимых персонажах. Скажи, тяжело терять тех, кто изначально гнил изнутри, кто скрывался за невинными личинами, подкупал белоснежными лживыми шкурами, путал сознание мерным тиканьем неправильно изогнутых стрелок наручных часов, усыплял бдительность отравленным пойлом из кружки, по краю обведенной ядом лжи и обмана? Легко топтать хрустящий фарфор лопнувшей емкости, треснувший циферблат давно потерянного времени, зная чьей частью они были? Ты безжалостна, Алиса. Разве не честнее встречать прямую ненависть во всем ее откровении, принимать мир, где нет ложных обещаний будущего, только пугающая правдивость, сбивающая с ног? Чеширский кот со стороны наблюдает, как Алиса ловко создает себе оружие, отбиваясь от красных валетов, окропляя алые розы гниющих кустов темной кровью. Ты говоришь, хочешь вернуть свою страну Чудес, а сама уже чернеешь изнутри, укрепляя ловко им вживленные под кожу нити, они врастают в плоть, сливаются с кожей, становятся частью, которую уже не сможешь отвергнуть. Он расплывается в плотоядной усмешке, направляя между тесных стен лабиринта, занося руку с зажатым ножом. Чеширскому коту уже не нужно руководить тобой, Алиса. Он наблюдает за собственным творением, прячась в тлетворной вони еще зеленой листвы, не скрывая широкой улыбки, блестящей в перемазанном лезвии ножа. Он слышит тебя, Алиса, но продолжает лишь смотреть, находя для тебя потайные лазейки в стремительно разрастающихся стенах лабиринта. У него приказ от самой Королевы - не касаться гостьи, не цеплять ее, позволить самостоятельно убиться, давая волю полному безумию, добраться до шахматной доски своими силами. Снова зовешь. Чего ты хочешь? Снова ощутить его холодную близость? Настойчиво твердишь. Чешир прогуливается по дивой стене прямо над твоей головой, лениво спрыгивает и подходит непозволительно близко. Человеческими шагами. Я тесно вжимаю тебя в стену, заставляя ощутить колкость веток, в кровь царапающих твою обнаженную спину. Льну всем телом, как кот, тяну носом запах чужой крови, касаюсь кончиком языка развода на щеке, слизываю его, не забывая острым когтем давить под подбородком, оставляя новую отметину. - Алиса, - шепчу ей на ухо своим холодным дыханием, царапая руку, - ты не вернешься домой, - расплываюсь в привычном оскале. - Здесь только один выход, – когтём по скуле вниз, задерживая острие на нижней губе. Не успеваю пустить желанную алую жидкость по нежной коже. Королева призывает. Ты знаешь что это значит? Я отстраняюсь, продолжая ухмыляться. Чеширский кот бросает взгляд жёлтых глаз на Алису и медленно идет к кустам, ныряя в лазейку между ними, махнув хвостом. Ты ещё помнишь, за кем нужно следовать? Он всегда найдёт тебя, Алиса, он помнит твой запах, твой вкус, различит среди всей падали, но не проведёт до тяжёлых ворот замка, он спешит. Кого-то напоминает, правда? Только он торопится на собственную казнь – он нарушил приказ не трогать тебя, Алиса. – Поторопись, - звучит в твоей голове растянутым шипением удаляющегося кота. Тебе и правда стоит поспешить за призрачными следами его ухмылки, если не хочешь опоздать. На мою казнь. Красная Королева уже готова громогласно вынести вердикт, когда посреди зала моя голова опустится на плаху под острый топор червовой шестёрки. Ты же так хотела моей смерти, Алиса. Или вкушала собственную власть надо мной, когда прошлась бы остриём ножа по горлу, пуская мою гнилую, чёрнильную кровь густыми холодными каплями по своим рукам? Я давно мёртв, испорченный низменными желаниями и собственным миром, который не был создан тобой, Алиса, но всегда был твоим. - Внимательно выбирай ходы на шахматной доске, - снова звучит в твоей голове мои последние слова, прежде, чем я ступлю на длинную дорожку к собственной смерти. Ходи верно, Алиса, иначе присоединишься ко мне, и твоя кровь будет окончательно замарана моей гнилью, когда и твоя голова полетит с плахи, тело рухнет рядом с моим. Ты же помнишь – ты существуешь, пока я есть?