В лучших системах

Первым делом я, мужественно подавив желание упасть и уснуть, отправился в клуб, полюбоваться на тот самый компьютер с засвеченным MAC-адресом. Как я и ожидал, компьютер оказался просто мечтой сетевого преступника: он стоял в полутемном переходе между двумя помещениями, так что незаинтересованный человек мог бы и не обратить внимание, кто там пользуется техникой. Логи были основательно загажены, причем у меня появилось странное ощущение, что перед тем, как превратиться в развеселую запись похождений различных юзернеймов по сайтам с порнографией, смешными гифками, котиками, ресурсам быстрого кредитования и биодобавок для быстрого роста мускулатуры, логи кто-то аккуратно подчистил. Может быть, мне просто показалось: после того, как мы потеряли клиентку, я чувствовал, как во мне пускает корни развивающаяся подозрительность. Словом, компьютер меня не порадовал, но это и неудивительно: если Рэкхем действительно ловкий и хитроумный хакер, он не должен оставлять явных следов. Меня настораживал тот факт, что наш подозреваемый и правда мог оказаться убийцей. Конечно, я привык думать о том, что хакеры – особый народ. Романтика этой среды не допускала, что компьютерный гений мог опуститься до банального преступления. В своем кругу мы даже к простым крэкерам относились немного свысока: это были прыщавые юнцы, которые пытались произвести впечатление на окружающих, утаскивая копии игр с презентации или заменяя стартовую страницу заштатного почтового клиента на ролик с дурацкой порнушкой. Таких придурков быстро ловили, не в последнюю очередь благодаря нам: мы их не жалели и травили как только могли, подкидывая им вирусы или давая заведомо самоубийственные советы, которым они нередко следовали. Кулхацкеры, скрипт-кидди, что с них вообще взять? Будь я на месте Рэкхема – убил бы я свою жену? Я вспомнил ее издерганное лицо, от волнения покрывавшееся пятнами, ее сухую кожу в еще заметных морщинках, полустертых кремами и операциями, покрасневшие от слез глаза и упрямо сжатые губы. Пожалуй, только губы у нее и выдавали характер, достойный волевой миллиардерши, в остальном она казалась нервной и ненадежной особой. Что она могла сказать Рэкхему, если бы узнала, что он промышляет крэкингом систем? Все-таки это преступление не против их брака. Достаточно поговорить, все выяснить, пообещать, что такое не повторится – влюбленная женщина и не такому поверит. Доказательств-то не было. Неужели наша клиентка пообещала заявить в полицию? Или пригрозила разводом? Так и плюнул бы, и развелся, все равно она прекратила финансирование нужд супруга. В убийство под влиянием эмоций я не верил, с учетом открывшихся данных Рэкхем абсолютно не напоминал ненормального. Самым вероятным кандидатом в преступники для меня оставался Лидс. Только он из присутствовавших на ужине мог обезвредить Энди и остаться невредимым, и дело тут было не в особых чувствах робота, не посмевшего напасть на бывшего хозяина, а в кодах доступа. Честно говоря, попытка использовать умирающего робота для того, чтобы вывести себя из-под подозрений страшно меня раздражала. Разумеется, потом, оставшись без руководств к действию, робот приполз к Лидсу для того, чтобы все-таки выполнить свою задачу и уничтожить нападавшего. Именно поэтому он ощетинился боевыми лезвиями, когда Лидс к нему подошел. Увы, роботу просто не хватило сил и времени. В любом случае, если его «черный ящик» цел, использование кодов можно будет установить. Но надежды на это было мало, я видел, где именно повредили Энди. Как раз там и находился заветный блок. Даже если что-то уцелело, вряд ли получится полностью восстановить картину преступления. С мотивом у Лидса все было в порядке. Я уже просматривал ленту новостей и видел, что полчаса назад разархивировалось последнее завещание миссис Рэкхем. Большая часть ее состояния доставалась мужу, однако десять миллионов доставалось кузену. Не такая уж плохая компенсация за убийство, особенно, если есть, на кого свалить. Возможно, утечка информации о Рэкхеме началась именно с него, а Лина просто повторила то, что ей сообщила миссис Рэкхэм. В таком случае, Лидс оказывался хитрой и весьма изворотливой тварью. Тут дело было даже не в том, что он прибавил проблем мне и Вульфу – мы-то уже получили деньги! Просто наша клиентка была из тех женщин, к которым не испытываешь любви, но поневоле проникаешься жалостью. Несмотря на все свои миллиарды она, похоже, была одинока. Кроме того, убийца уничтожил не только свою жертву, но и робота, а я по-прежнему считал себя сторонником искусственного интеллекта. Неизвестно, сколько бы я так паладинствовал про себя, если бы меня не прервали два обстоятельства. Во-первых, я вдруг поймал себя на четкой мысли, что всем этим негодованием в адрес преступника стараюсь заглушить муки собственной совести. Да, этот поддонок зарезал нашу клиентку, но ведь это я, знаменитый детектив, помощник еще более знаменитого детектива проворонил тот момент, когда жизнь миссис Рэкхем оказалась в опасности. Я был рядом, но ничего не понял, не заметил и не осознал. Вульф на моем месте наверняка сумел бы это предотвратить, но мой шеф так редко покидал свой офис по делам, что эта возможность исключалась с самого начала. Вторым обстоятельством было то, что я, сам того не осознавая, проделал долгий путь и от клуба, где, возможно, базировалось орудие преступлений Рэкхема, я добрался до Восточной Шестьдесят третьей улицы, где, между Мэдисон и Парк-авеню занимала роскошные апартаменты с террасой моя давняя подруга, Лили Роуэн. Откровенно говоря, я устал пилить себя за преступное ротозейство и воспользовался случаем, чтобы оставить все проблемы за порогом.