В лучших системах

Девятого апреля солнце встает над Берчвейлом примерно в 5:39: я бросил взгляд на часы, когда меня привели к Кремеру на допрос. Рядом с ним сидел Роуклиф, и я понял, что разговор не получится. Этот полудурок то и дело поминал мне судимость, неизобретательно издевался надо мной, но сам шуточек над собой не переносил совершенно, так что стоило мне его чуть-чуть поддеть, и лицо сержанта становилось красным, как томат, а голос переходил на визг. Ко всему прочему, он заикался от волнения и злости. С таким темпераментом ему нужно было устраиваться грузчиком на склад, но нелегкая занесла его в ряды служителей закона. Я слышал, что прежде он избивал арестованных, но потом ему впаяли громадный штраф и пригрозили увольнением. Я получал невинное удовольствие, когда напоминал об этом Роуклиффу, а он бесился и обещал мне всевозможные кары, отчаянно при этом запинаясь. Неудивительно, что, увидев меня, Роуклиф сразу же покраснел. – Проклятый ублюдок! Опять ты! – прошипел он. Я не знаю, как ему удавалось это делать со словами, в которых не было ни одного шипящего звука, но в каждом разговоре со мной Роуклиф это проделывал. Я в ответ сладко улыбнулся: – Вы только что прочитали мои мысли, сержант. – Расследуете тут кражу инструментов, так?! – я заметил, что в эту ночь Роуклиф завелся почти сразу, обычно мне требовалось поговорить с ним две-три минуты, чтобы он начал кричать. Считая, что такой тон не соответствует случаю, я оставил его фразу без комментариев, и удостоился еще более громкого возгласа: – Да будешь ты отвечать на вопросы или нет?! – Сперва я не расслышал, – вежливо произнес я. – Извините. Да, я начал работать над этим делом, потом отправился на ужин к миссис Рэкхем. А потом ее убили. – И как, удалось что-нибудь выяснить? – в комнату зашел Кремер, и я ему улыбнулся: по сравнению с Роуклифом он казался образцом дружелюбия. – Увы, – я отвернулся от Роуклифа и полностью перенес свое внимание на Кремера. – Ничего особенного. Я рассчитывал продолжить на следующий день, но теперь, думаю, Лидсу будет не до инструментов. – Враки! – Роуклиф решил напомнить о себе. – Гудвин не будет заниматься такой ерундой! Я снова проигнорировал его и обратился к Кремеру: – Хотите еще что-нибудь узнать, инспектор? Разумеется, он хотел. Сперва он расспросил меня об ужине, а потом прицепился к тому, что, дескать, я один слышал, что миссис Рэкхем собирается гулять, хотя я несколько раз повторил, что покойная приглашала на прогулку и мужа, и кузена. Лина Дэрроу, вероятно, тоже это слышала, равно как и прислуга, равно как и неизвестный злоумышленник, если он сидел в кустах рядом с крыльцом. Если, конечно, он вообще существовал. Наконец Кремер устало поморщился: – Гудвин, хватит изворачиваться. Почему Вульф взялся за это дело? Он таких клиентов, как Лидс, пачками заворачивает, а Лидсу еще и платить было нечем. У него под этих роботов уже взято два кредита, и оба просрочены. Разве что его кузина заплатила, вот только миссис Рэкхем не больно-то любила сорить деньгами направо и налево. Рассказывай, Гудвин! Вульф дал мне распоряжение не скрывать истинное распоряжение миссис Рэкхем, и я нехотя проговорил: – Миссис Рэкхем поручила нам выяснить, откуда ее муж берет деньги. Она с недавних пор отказала ему в финансировании, но на нем это не сказалось. – Ах ты су… – начал было Роуклиф. Похоже, мое вранье искренне его огорчило. – Прежде чем вы оскорбите меня, а я запишу это на диктофон, – я поднял левую руку, в которой сжимал смартфон, – лучше сами вспомните, о чем вы меня спросили. Вы интересовались, расследую ли я кражу инструментов, а я действительно занимался этим делом пару часов. Больше вы ни о чем не спрашивали. Увидев смартфон у меня в руках, Роуклифф замахнулся, но чудовищным усилием воли сумел удержаться, а я даже не шелохнулся. – Сядь, – скомандовал Кремер и повернулся ко мне. – Гудвин, тут тебе не цирк. Отдай мне гаджет и прекрати паясничать. – Если вы обещаете, что этот бабуин меня не тронет, – я передал инспектору смартфон и откинулся на спинку стула. – Я думаю, мне стоит рассказать обо всем подробнее. Одно из моих несомненных достоинств – нейронный имплант и хорошая совместимость с этой занятной микросхемкой. Я способен с легкостью запоминать любые, сколь угодно долгие разговоры. Та беседа с миссис Рэкхем заняла всего-то минут тридцать нашего с Вульфом времени, а Кремер, в отличие от моего шефа, не требовал воспроизводить диалоги дословно, так что я быстро ввел полицию в курс дела. – Словом, предлог был дурацкий, – подвел я итог. – Но здесь он никого не смутил, даже Рэкхема. Я не стал передавать Кремеру слова Барри, которые подарили мне приступ бессонницы: не хватало еще выяснять правду при Роуклифе. И потом, Рэкхем мог не вкладывать в свои слова особого смысла, не хотелось выглядеть полным идиотом. – Значит, Лидса она посвятила в свои дела? – сухо спросил Кремер. Я видел, что он тоже не выспался и очень недоволен моим поведением. – Разумеется, я ведь, кажется, об этом сказал. – Ясно, – Кремер посмотрел на Роуклифа. – Сходи за Лидсом. Устроим этим голубчикам очную ставку. Когда сержант нехотя вышел, Кремер уставился на меня и обязательно прожег бы дырку у меня во лбу, если бы ему это было под силу. – Что из всего сказанного вранье? – он спрашивал об этом так уверенно, словно даже не сомневался, что ему я обязательно скажу правду. – Инспектор, – проникновенно заговорил я, глядя ему в глаза. – Ну откуда такие подозрения? Он махнул рукой и до возвращения Роуклифа не сказал мне ни слова.