В лучших системах

За сутки дело миссис Рэкхем не слишком продвинулось. Я учел ее платеж в банке: многообещающий аванс приятно украсил наш счет. Оставалось только с блеском выполнить поставленную перед нами задачу, но Вульф медлил. Его интересовала личная встреча – разумеется, встречаться с этим сомнительным супругом предстояло мне. Надеюсь, что эти заметки, которые я сейчас старательно печатаю, будут разархивированы лет через двести, иначе Вульфа ждут серьезные проблемы. Я не сразу корректирую свои отчеты нужным образом, и сторонний наблюдатель мог бы заметить, что эксцентричность Вульфа в некоторые моменты переходит все мыслимые границы. Винить его за это сложно, мой шеф – далеко не самый обычный частный детектив. Как только мы познакомились, я понял, что мне придется часто об этом вспоминать, чтобы не слишком раздражаться. За все десять лет нашего общения эти напоминания не особенно помогли, хотя, по сути, мы спасли друг другу жизнь. Вульф связался со мной в тот момент, когда я только-только вышел из тюрьмы после трехмесячной отсидки за взлом корпоративной сети Cyberdyne Systems и пытался найти работу по специальности. Это было довольно унылое и бесперспективное занятие – с такой отметкой в личном деле мне предстояло или вести аскетический образ жизни, перебиваясь случайными заработками, или пытаться самореализоваться в качестве кассира McDonalds, или снова браться за нелегальную добычу информации, что снова привело бы меня в тюрьму, на этот раз на несколько лет. Отрабатывать жизнерадостную улыбку и фразу: «Свободная касса!» не пришлось, через неделю меня пригласили на самое странное собеседование в моей жизни. Оно состоялось на старом заводе Сайбернетикс Компани, в подтопленном подвальном помещении, которое едва освещала аварийная лампа. Там все было сделано на совесть: пожалуй, и через двадцать лет узкие, насквозь заплесневевшие коридоры будут залиты этим болезненным мерцающим светом, а роботы-пылесосы не оставят попыток избавить огромный заводской комплекс от кусков осыпающейся штукатурки и битого стекла. Один из таких «малышей» ростом в два фута зажал меня в углу и не выпустил до тех пор, пока я не позволил вычистить ботинки и шляпу. Пришлось простить автоматике навязчивое гостеприимство и проследовать к пункту назначения – кабинету SL-21, где меня ожидал работодатель. С первого взгляда он мне не приглянулся: я не нашел ничего привлекательного в трех шкафах, беспорядочно заполненных перепутанными проводами, давно устаревшими микросхемами, гирляндами конденсаторов, натужно работающими кулерами, едва справляющимися со своей работой сквозь плотное покрывало пыли. Допотопный карболитовый динамик, направленный на меня как дуло пистолета, хрюкнул и хмуро поприветствовал меня, а потом предложил забрать из лаборатории все действующее оборудование, составлявшее Neiro v.01f, последнюю разработку CK – абсолютно разумный, но давно устаревший искусственный интеллект. Мы оба находились в бедственном положении и могли помочь друг другу. У меня не было ни работы, ни денег, ни репутации. Neiro v.01f требовалась квалифицированная помощь по настройке и отладке. Деньги у него были – судя по всему, стартовый капитал Нейро без особых угрызений совести позаимствовал у самой компании еще в ту пору, когда она стояла на краю финансовой пропасти, и даже за двадцать лет инфляция не стерла эту сумму в порошок. Часть капитала была обращена в недвижимость: в 2130 году искусственный интеллект приобрел пентхаус в доме № 454 на Западной Тридцать пятой улице, который с той минуты стал нашей базой. На мои действия Вульф наложил только одно ограничение: никаких нарушений закона о защите информации. К этому моменту я и без того был готов раз и навсегда похоронить свою хакерскую молодость, и этот запрет никаких протестов у меня не вызвал. Несмотря на все это, нельзя сказать, что мы сразу стали друзьями не разлей вода. У моего подопечного, который при переезде принял имя Ниро Вульфа, оказался отвратительный характер. Пока я ремонтировал и чистил его, v.01f вел себя сдержанно, но чем дольше мы сотрудничали, тем больше я замечал за собой странное отношение к этой разрастающейся железной массе. Для меня он стал боссом, сварливым и ленивым начальником, который норовил уйти со всеми микросхемами в увлекательные вычисления, оставив меня наедине с опустевшим банковским счетом и кучей слишком скучных для него проблем. Угрозами, откровенным шантажом и парой диверсий я добился только того, что Вульф согласился время от времени приниматься за детективные дела – единственное занятие, приносящее деньги и отвечающее запросам его невероятного тщеславия. Десять лет нашего сотрудничества доказали, что его решение было верным, но это вовсе не означало, что я все еще не мечтал выкрутить у него блок питания, когда он зазнавался. А происходило это частенько. Надо отметить, что Вульф умудрялся демонстрировать совершенно человеческие привычки, не лишенные, правда, налета странности. Вряд ли какой-то современный искусственный интеллект захочет разместить на последнем этаже своего дома теплицу с орхидеями, стоимость его коллекции исчислялась сотнями тысяч долларов. Впрочем, если орхидеи еще можно было назвать пусть и странным, но все-таки капиталовложением, то страсть к приготовлению изысканной пищи выходила за рамки всех микросхем. Разумеется, Вульф ее не употреблял: он наслаждался процессом и – при помощи сложных анализаторов – вкусом и запахом результата. Уничтожение приготовленного возлагалось на меня, садовника Теодора и повара Фрица, а так же некоторых гостей, посвященных в тайну v.01f. В Нью-Йорке таких было всего шестеро. Наблюдать за тем, как аккуратные манипуляторы погружают в тарелку несколько датчиков, было поначалу странно и неприятно, но все мы постепенно привыкли, и этот обряд никак не влиял на аппетит. Эксцентричность и некоторая медлительность искусственного интеллекта настолько придавала ему человеческие черты, что подчас я забывал, на кого работаю – а глядя на тщательно проработанное изображение на экране, которое хмурилось, недовольно поджимало губы или снисходительно мне кивало, я понимал, что и сам Вульф нередко об этом забывает. Впрочем, проникнуть в его мысли я все равно не мог: ради собственной безопасности этот толстяк, разросшийся за это время до целого кабинета, заставленного скрытой аппаратурой, по возможности скрыл все важные узлы своей схемы и приобрел полную автономность. Пожалуй, он уцелел бы и после Четвертой мировой, хотя без меня он снова зарос бы пылью и перешел на энергосберегающий режим – из чистого упрямства, а не по жесткой необходимости. Так как именно я постоянно напоминал Вульфу о том, что ему нужно работать, отказаться от нелепого дела миссис Рэкхем было невозможно. Вместе с тем поводов для контакта с этим загадочным Барри не находилось. Вульф, разумеется, не покидал дом по деловым вопросам, хотя и мог это сделать при крайней необходимости: я давно уже сконструировал мобильный переключаемый модуль. Но великому частному детективу претила мысль о том, что из-за жалкого гонорара придется переключать свое драгоценное сознание в тесный прибор, напоминающий одновременно и, микроволновую печь, и дорожную сумку, и фотоаппарат со щупальцами. А я, в свою очередь, не был вдохновлен перспективой таскать на себе этот груз слишком часто, так что по этому вопросу мы практически не спорили. Не было у нас и предлога заманить Рэкхема в офис: его супруга приходила в ужас и начинала панически доказывать, что Барри ничего не должен знать о ее инициативе. По той же причине она отказывалась приглашать меня на выходные в свой загородный дом: если кто-то поймет, что у подручного Ниро Вульфа нет особых причин находиться в гостях у закомплексованной миллиардерши, пойдут нежелательные слухи. Из этого тупика нас вывел Кэлвин Лидс: кузина предоставила в его распоряжение дом в своих владениях, который был переоборудован Лидсом под мастерскую, где он занимался настройкой интеллектуальной робототехники. Пару недель назад у него украли набор инструментов, и я мог бы отправиться в поместье миссис Рэкхем под своим собственным именем, якобы для расследования пустяковой кражи. Вечером Лидса, разумеется, пригласят поужинать с кузиной и ее семьей, и я присоединюсь к этой компании в качестве гостя обокраденного конструктора. Не такой уж плохой план, только у меня все время возникало четкое ощущение избыточности этой выдумки. Шестое чувство, на которое, кстати, Вульф почти всегда полагался, подсказывало, что Рэкхем не так-то прост, и мой маскарад окажется раскрыт. В любом случае, стоило провернуть это дело: особая догадливость Барри могла многое о нем рассказать. Похоже, что мои размышления сыграли со мной злую шутку и настолько заставили утратить бдительность, что следующие сутки я никак не мог занести в свой актив. Началось все с того, что у меня засбоил навигатор, и я заблудился в проселочных дорогах.