Старая история

- Мне надоело, что ты постоянно пытаешься мной помыкать! – Молодой светловолосый жнец резким движением руки смахнул со стола стопку бумаги. Отчеты, эскизы, просто заметки. Все это рассыпалось по полу, словно белое покрывало. - Эрин. – Оружейник не кричал, не злился. Он лишь смотрел на своего сына, который отказывался принять любую помощь от своего отца. Будь то просто совет или прямое вмешательство в жизнь потомка и наследника. - Надоело, понимаешь? Теперь я живу своей жизнью, думаю своей головой и мне решать, как поступать в той или иной ситуации. Как ты не можешь смириться с тем, что я уже достаточно взрослый? – Парень оперся руками о стол и тяжело вздохнул. – Как же меня все это достало, если бы ты только знал. - Эрин, я лишь хочу помочь. – Оружейник так и остался стоять посреди кабинета, словно он нашкодивший стажер, которого сейчас отчитывает его наставник. Но его лик и голос оставались совершенно спокойными. Ни капли волнения, сожаления или страха. Лишь невероятное, безмятежное спокойствие. - Не нужна мне твоя помощь! – Эрин повернулся лицом к своему отцу. – Ты и так сделал достаточно. Вы с матерью породили меня на свет, на этот спасибо. Больше мне от тебя ничего не нужно. Ни фамилии, ни дома, ни даже этой проклятой косы. Острое лезвие брошенного меча прошло всего в сантиметре от головы Легендарного оружейника, срезав лишь прядь серебряных волос. Коса смерти в виде фламберга, только такой безумец как Артмаэль мог додуматься до такого. Особенно если учесть то, что оружейники редко отходят от заданных параметров оружия. В тот день, когда Эрин сказал, что хочет быть как папа, Артмаэль почувствовал себя по-настоящему нужным. Увы, его сын стал не оружейником, он избрал путь воина, пускай и близкая стезя Артмаэлю по духу, но он ожидал не этого. И все же, жнец с энтузиазмом воспринял идею сына и на совершеннолетие преподнес ему это оружие. Фламберг – это великолепный клинок для ликвидатора. Смертные еще не дошли до использования такого оружия, но в бою фламберг действительно был довольно эффективен благодаря изгибам лезвия. Что уж говорить о том, что раны нанесенные таким клинком заживали гораздо хуже, и чем больше амплитуда волн на лезвии, тем сильнее проявляется эффект. Добавить до этого свойства косы смерти, и вы получаете великолепное орудие убийства. Видимо, сын не оценил стараний отца, а ведь Артмаэль буквально душу вложил в это оружие, старательно работая на благо своего ребенка, чтобы ему не пришлось сложить головы на поле брани из-за некачественной или неподходящей косы. Жнец даже не шелохнулся и не взглянул на оружие, которое если бы пролетело на несколько сантиметров левее, могло бы легко лишить его головы. Смерть от руки собственного сына? Должно быть, это не самый худший вариант. - Я не собираюсь использовать созданные тобой косы смерти, никогда. – Прошипел парень, сняв вместе с поясом ножны и бросив их на пол. Артмаэль молчал. Он не видел смысла в криках или бессмысленной брани. Просто молчал и слушал. - Может ты и хорош как оружейник, но ты ужасный отец! Каждый раз, когда я хотел просто поговорить с тобой, оказывалось что ты уже опять в своей проклятой мастерской, работаешь над очередной бесполезной косой смерти! Каждый раз, когда у меня были какие-либо проблемы или вопросы, тебя не было рядом. Когда мне нужен был отец, его не было! Я чувствовал себя полу сиротой, не смотря на то, что оба моих родителя был живы! Ты представляешь себе это чувство? Разумеется нет! Ты ни о ком кроме себя и своих кос не думаешь, ни обо мне, ни о маме. За это я тебя ненавижу больше всего на свете. – На лице Эрина была гримаса злости. Сейчас его тонкие, аристократичные черты лишь подчеркивали злость и решительность мальчишки. Немного кошачий прищур зелено-золотых глаз, унаследованный от Артмаэля, делал Эрина похожим на рассердившегося кота, который готов совершить один меткий прыжок и перегрызть своему обидчику горло. - Да, я ненавижу тебя. Больше всех ненавижу. Ты причинил мне больше боли, чем все демоны вместе взятые. – Парень сжал руку в кулак. - Все сказал? – Спокойно спросил Артмаэль. Он выглядел так, словно ему сейчас не родной сын признается в своей ненависти, а как обычно. Спокойный как скала. Нет, жнец прекрасно понимал, что его собственный потомок ненавидит его, возможно даже желает ему смерти, но понимал, что мальчишка перерастет это. Он станет взрослее. Разумеется, было немного странным, что Эрин ничего так и не понял, заведя собственную семью, но надежда умирает последней. Сейчас что-то рассказывать или пояснять – было бессмысленно, сын даже слушать его не станет. Как пояснить мальчишке, что кем бы ты ни был, есть у тебя семья или нет, ты все равно должен работать на благо департамента, что от результата твоих трудов зависит чья-то жизнь. Чем больше оружия ты создашь, тем лучше будут вооружены жнецы, тем больше у них шансов выстоять против демонов или падших ангелов. - Нет. Не все. – Эрин подошел к отцу и заглянул в его глаза. – Ты даже фамилию, данную нам, не используешь. Уж не знаю, что там у тебя на уме, но частью семьи я тебя не считаю. Это наш последний с тобой разговор, если хочешь извиниться, то я слушаю. - Мне… не за что извиняться, Эрин. – Отозвался жнец глядя в глаза сына. - Тогда это наш последний разговор. – Парень отшагнул, в его глазах читалось разочарование, смешанное со злостью. Интересно, если бы Артмаэль извинился, простил бы сын ему его занятость и невнимательность? - Прощайте, Легендарный оружейник Артмаэль. – Холодно бросил Эрин и вышел прочь из кабинета, не забыв громко хлопнуть за собой дверью. Мужчина лишь тяжело вздохнул. Эрин никогда не называл его так. Значит, мальчишка действительно настроен серьезно. - И как он не понимает. – Артмаэль отошел назад, и упершись спиной в стену, сполз вниз и уселся на полу глядя на бардак устроенный его наследником. Разбросанная бумага, опрокинутая чернильница. Перо что, как белые скалы из темного моря, выглядывало из чернильной лужи, что растеклась по темному дереву письменного стола. Долго же кому-то придется убирать весь этот бардак и вновь отсортировывать эскизы от отчетов и просто редких заметок. Разумеется, жнец не собирался заниматься уборкой. Артмаэль поднял голову и посмотрел на флабмерг, что по-прежнему торчал из стены, высоко у него над головой. Эрин всегда плохо умел метать оружие, но в этот раз он почти попал в свою цель. По правде говоря, вряд ли мальчишка хотел прикончить собственного отца, но настрой у него был действительно достаточно серьезный. - Все, чего я хотел, это чтобы он и Нерида ни в чем не нуждались. Обеспечить их тем, чего они действительно заслуживали. Уютным домом, хорошими условиями труда, и прекрасным наставником для моего сына, которым я стать не смог. – Артмаэль вздохнул. Пока еще он сам не понимал, что мальчишке нужен был не прекрасный наставник, не Легендарный оружейник, а просто отец. Отец, с которым можно поговорить. Которому можно рассказать: о девочке, которая понравилась, о мальчишке которому разбил нос, о первой пятерке в академии, спросить совет о первом свидании, похвастаться выполнением первого задания. Ему нужен был отец и его поддержка, настоящая поддержка не материальная, а духовная. Из размышлений мужчину вырвал тихий стук в дверь. - Мистер Артмаэль? – Тихо спросила секретарша, которая заглянула в кабинет, в поисках своего начальника. Она, увидев бардак, творящийся в районе стола оружейника, прикрыла рот рукой и в ужасе застыла на пороге. - Я здесь. – Отозвался жнец, так и не сочтя необходимым подняться на ноги и поговорить со своей подопечной и по совместительству помощницей. - О Смерть, что же здесь случилось? – Тихо спросила озадаченная девушка, глядя на своего начальника так, словно у него все лицо в крови. Разумеется, это было не так. Ни на лике жнеца, ни на его белоснежном костюме не было никаких следов, ни крови, ни чернил, ни еще какой-то неведомой гадости. - Я немного повздорил с сыном. – Жнец поднялся на ноги и, окинув взглядом свою секретаршу, лишь вздохнул. – Совсем немного. - Уверена, он успокоится. – Тихо произнесла девушка, но в тот же миг она застыла на месте, словно сейчас ее ударят палкой, или просто осыпав оскорблениями, велят не лезть не в свое дело. - Ты меня плохо знаешь. – Отозвался оружейник, заметив такое поведение девушки. – Успокойся, я и сам прекрасно знаю, что мой сын не может злиться долго. Артмаэль обхватил рукой рукоять фламберга и без особых усилий вытащил оружие из стены. Хороший же клинок, ни единой ссадины или царапины на волнистом лезвии. Подумать только, сколько проблем может создать для врага такая причудливая форма клинка. Все же, это прекрасное и довольно опасное оружие. - Простите. - Тебе не за что извиняться, Луиза. – Артмаэль подойдя к столу, поднял ножны, брошенные Эрином, и спрятал в них клинок. - Но я… - Я же сказал. – Все так же спокойно отозвался оружейник, сжимая в руке ножны с оружием, что было так отвратительно его собственному сыну. Оружие, в которое он вложил столько сил и времени. Девушка виновато опустила взгляд. - Лучше приберись здесь. – Артмаэль направился к выходу из кабинета. - А вы… - Я же не буду работать в таком бардаке, не так ли? Я буду у себя в мастерской. – Жнец вышел прочь, тихо закрыв за собой дверь. - Чего такой мрачный, дружище? – Спросил Легендарный, нахально усевшись на столе Артмаэля и поедая печенье, стащенное из тумбочки. Для полного счастья не хватало только чая, но видимо его друг не собирался предложить ничего такого. - Да так, немного с сыном поругались. – Оружейник принялся рассматривать очередную заготовку для косы смерти. - О, не все гладко в Раю? – Жнец лишь усмехнулся, откусывая еще кусочек печенья. Не то, что он как-то хотел задеть своего друга или обидеть его, просто констатировал факт того, что семейная жизнь это не так просто, как может казаться на первый взгляд. - Вроде того. – Артмаэль тяжело вздохнул. – Сейчас он бы даже слушать меня не стал. Только твердил, что я ужасный отец. - Вам с ним стоит поговорить. – Мужчина ловким движением руки открыл тумбочку, чтобы проверить ее на наличие печенья, но когда там такового не осталось, он лишь разочарованно вздохнул. – И запасти больше печенья. - Думаю, ты прав. – Артмаэль сделал вид, что не услышал реплику о печенье, а может и в самом деле она прошла мимо его ушей? - Какой-то ты задумчивый, дружище. – Легендарный встал со стола и, подойдя к Артмаэлю, похлопал его по плечу. – Не переживай ты так, все наладится. Дети не могут вечно злиться на своих родителей. - Я понимаю. Раньше мне казалось, что это так просто, а на самом деле, куда проще заниматься работой, чем воспитывать детей. – Артмаэль тяжело вздохнул, до чего же трудное это воспитание. Он уже начал было думать, что не создал для семейных отношений. - Если бы ты столько же времени уделял сыну, уверен это было бы для тебя сущим пустяком. – Произнес друг с легкой улыбкой на губах. Не то, чтобы его забавляло смятения Артмаэля, он просто хотел поддержать товарища, но делал это своим способом, немного странным. - Спасибо дорогая. – Оружейник положил заготовку на место и отошел в сторону. – Ты уже говоришь как моя жена. - Неловко это признавать, но видимо она права. – Мужчина немного растерянно пожал плечами. - Ладно, хватит об этом. – Артмаэль прикрыл лицо рукой, не хотелось еще случайно поссориться с лучшим другом, обсуждая вопросы воспитания молодых жнецов. Мужчина и так понимал, что с Эрином он облажался, но другого сына у него нет, чтобы это исправить, а к внуку его никто не подпустит. Более того, делать нового сына Артмаэль не собирался, хватит с него детишек. Ну, может лет через пятьсот он изменит свое мнение, а пока что – ничего подобного, не дождется Нерида от него еще штук пять детишек. - Хорошо. – Легендарный задумчиво посмотрел на своего друга, который будучи обычно спокойным и невозмутимым, теперь метался по мастерской, словно тигр в клетке. – Тебя что-то тревожит? Артмаэль остановился у стенда со старинным оружием жнецов, это были только дешевые копии, настоящее оружие то держали в руках действительно Легендарные личности, которые жили давным-давно. Здесь была даже копия косы самого Смерти. Правда, этот стенд создал его учитель, еще до того как Артмаэль переступил порог мастерской, так что мужчина не знал, откуда здесь копия косы Смерти. - Да, ты прав. Одно мне не дает покоя. – Жнец провел рукой по серебряным волосам. – Никак не могу успокоиться. Тревожно на душе, хоть убей. Ничего не могу с собой поделать, не часто со мной бывало такое. - Может тебе лучше выпить? Чая или еще чего покрепче? – Спросил Легендарный. Он так же посмотрел на стенд. Жаль, что все это оружие было лишь жалкими копиями, настоящую косу Смерти, он бы с радостью забрал себе. Правда Отец всея жнецов не одобрит такой наглости. - Не поможет, поверь. Выпивка не заглушит ни боль, ни тревогу. Да и в нашем возрасте, нам много нужно выпить, чтобы хоть немного опьянеть. – Артмаэль тяжело вздохнул и прошелся в другой угол мастерской, словно что-то искал. - Единственный минус возраста и силы. – Произнес Легендарный, загадочно усмехнувшись. - Единственный ли? – Тихо прошептал Артмаэль. - О чем ты? – Немного удивленно спросил мужчина, он даже встал со стола и пристально посмотрел на своего друга. - Я о том что… В этот момент дверь в мастерскую распахнулась, на пороге стоял немного взволнованный и растерянный жнец. - Эй, парень ты… - Начал было Легендарный, ему же хотелось выяснить, с какой стати в мастерскую его друга ломится какой-то странный парнишка похожий на побитого и взъерошенного воробья. - Мистер Артмаэль. – Тихо произнес парень, пытаясь отдышаться. – Ваш сын он… - Что с ним?! – В мгновение ока мужчина оказался у двери и схватил визитера за шиворот. – Веди меня к нему. - Я… - Это приказ. – В тоне мужчины послышались сталь и лед, от которых даже его друг невольно поежился, ведь знал – Артмаэль не шутит. От оружейника повеяло холодом. Неприятный, загробный холод, от которого не спасет сотня одеял или жаркое пламя. Этот холод пробирает до костей, пронзает душу и гасит пламя жизни в сердцах незадачливых смертных. Подобная перемена в друге заставила Легендарного мысленно усмехнуться. Он так же отметил, что оружейник сильно вырос с момента их первой встречи. - Слушаюсь. – Растерянно произнес перепуганный юнец, который не обладал такой же силой духа как Легендарный, и выскользнув из хватки жнеца направился прочь, к месту происшествия. Прекрасная зеленая поляна, залитая теплыми лучами солнечного света. Сегодня она обратилась в выжженную равнину, земля которой пропиталась алой кровью убитого жнеца. Здесь присутствовали и другие жнецы, как минимум трое из них были из отдела ликвидации, коллеги Эрина которые примчались на место происшествия, как только узнали о случившемся. Так же здесь присутствовал доктор, который уже ничем не мог помочь, диспетчер что должен был собрать душу. Так же здесь был и начальник бедняги – жнеца, который должен был внести случившееся в отчет и заполнить необходимые бумаги по факту смерти одного из своих сотрудников. - Эрин. – Тихо произнес Артмаэль, шагая по иссушенной траве к телу своего единственного сына. И нужно же было мальчишке именно сегодня поругаться со своим отцом. Теперь у жнеца не было ни единой возможности поговорить с сыном или хотя бы попрощаться. Терять дорогое тебе существо, это всегда больно. Пусть ты можешь не ценить его или не замечать, пока не станет слишком поздно. - Сэр вы… - Хотел было пристать к оружейнику с вопросами какой-то парень, но Легендарный жестом велел жнецу замолчать и не донимать Артмаэля глупыми вопросами. - Сейчас не время. – Произнес мужчина, глядя на своего друга, который медленно шагал к телу Эрина. Ликвидаторы молча отошли в сторону, виновато склонив головы. Пусть говорят, что у этого отдела не все дома, что ликвидаторы (они же чистильщики или отдел зачистки) бесчувственные ублюдки у которых нет такого понятия как жалость или совесть, но их узы между собой были гораздо крепче кровных. Потерю одного из собратьев они воспринимали как тяжелый удар, как потерю частичку себя, пускай и не показывали этого внешне. Можно сказать, их узы, как и они сами были выкованы в пламени битвы и закалены в крови. Именно потому ликвидаторов еще называли Кровавые Рыцари. Сердце Артмаэля сжала невероятная боль и тоска. Он не хотел, чтобы его сын погиб, не хотел чтобы Эрин ушел с мыслями о том, что его отец – полный ублюдок и ничтожество которому плевать на собственного сына. Это ведь было не так, но оружейник так и не успел сказать сыну, как на самом деле относится к нему. Его вина была в том, что за столько лет жизни Эрина он ни разу не задумался о том, как на самом деле он ему дорог. Не задумался и не сказал сыну, как на самом деле относится к нему. Теперь уже слишком поздно. - Эрин. Прости меня. – Тихо произнес оружейник, опустившись на колени рядом с телом сына. Он осторожно снял с лица парня очки с треснувшими стеклами и, коснувшись рукой лица Эрина, опустил веки, прикрывая распахнутые зелено-золотые глаза, в которых уж погас огонь жизни. – И прощай. Оружейник знал, что сын все равно его не услышит, но так было проще. Так его собственная совесть была чище, а боль не так сильно сжимала сердце. Присутствующие здесь жнецы стояли молча. Даже диспетчер, которому поручили собрать душу – не решался подойти. Артмаэль осмотрел тело Эрина. Смертельной была глубокая рана на груди парня. Удар был прямо в сердце. Бедного жнеца пронзили, словно бабочку иглой. Обычное оружие не способно убить ангела смерти, каким бы сильным не был урон. Внимание мужчины привлекла обгоревшая перчатка на левой руке парня. Посмотрев на ладонь усопшего, Артмаэль замер. - Эта печать… - Тихо прошептал он, глядя на жуткий ожог на руке сына. - Что-то не так? – Спросил Легендарный, оказавшись возле друга, но Артмаэль тут же отпустил руку парня, и она безвольно опустилась на траву. - Ничего я… - Оружейник поднялся на ноги. Он вернул своему лицу и взгляду былое спокойствие и равнодушие, которое словно маска спало в тот миг, когда он увидел эту треклятую печать. Есть только две вещи, которые способны оставить ожог на теле жнеца, ведь пламя не способно причинить им вред. Остается только… - Делайте, что должны. – Тихо произнес оружейник и направился прочь. - Артмаэль. – Легендарный жнец сделал несколько шагов вслед за другом, но потом остановился, решив, что лучше оружейника сейчас не трогать. Обернувшись, он хотел было подойти к телу Эрина и лично посмотреть, что же так встревожило Артмаэля, но диспетчер уже собрал душу и пленку погибшего, после чего тело просто исчезло. - Твою ж смерть. – Тихо выругался мужчина и отправился прочь.