Два слова - "хорошего" и "ничего"

Время было уже к полудню, когда Дамблдору, учителю трансфигурации в школе волшебства Хогвартс, удалось, наконец, отыскать, куда же запропастился один из его учеников. Сказать по правде, это был больше ученик Слагхорна, профессора зельеварения, декана факультета Слизерин, но Дамблдору было любопытно посмотреть, как нынче живет Том Риддл и чем он занимается. Тут стоит пояснить, что Хогвартс является школой-интернатом, в школе учат магии, здесь ученики разделены на четыре факультета, и детей распускают на летние каникулы по домам, хотят они того или нет. Как прочие юные маги, чьи родители не жили в приличном обществе волшебников, Том Риддл вынужден был провести лето в мире обычных людей, не одарённых магической силой. Кроме того, на тот же адрес, приют Вула, наличествовало ещё одно письмо, поэтому профессору Хогвартса было любопытно вдвойне – он хотел, ко всему прочему, увидеть досаду Риддла, когда его в очередной раз ткнут носом в собственную неуникальность. В прошлом году Риддл произвёл на Дамблдора ужасное впечатление, и профессор посчитал своим долгом присмотреть за мальчиком. Как оказалось, приют Вула, который Дамблдор посещал в прошлом году, куда-то делся. Здание-то было на месте, но вот ученики и учителя отправились в «куда-угодно-между-Бирмингемом-и-Глазго», точнее слегка поддатый сторож сказать не мог. Да и сторожа Дамблдор обнаружил в его домишке, в соседнем квартале. Дамблдор, кстати, не имел ни малейшего желания осуждать пагубное пристрастие сторожа к алкоголю, его самого удручил вид и запах нескольких домов по соседству, стёртых с лица Лондона неудачным попаданием нацистской бомбы. Конечно, можно было вернуться в Хогвартс и обновить письма у специального артефакта, который выдавал адреса учеников, но пока профессору хотелось самостоятельно решить забавную задачку. Таким образом, когда Дамблдор принял решение немного сжульничать и послать ученикам специальным образом заколдованную сову, которая доставила бы письмо прямиком к адресату – какими пользовались все волшебники, «рано поутру» уже успело превратиться в «ближе к пополудни». Как уже было упомянуто, профессор вручил письмо птице, оседлал любимое помело и неожиданно для себя двинулся, вслед за крылатым почтальоном, на восток, а не в направлении «куда-угодно-между-Бирмингемом-и-Глазго». Шум прибоя, запах водорослей и рыбы, крики чаек сопровождали профессора, пока он не спеша добирался до школы – пропавший приют обнаружился в пригороде Маргейта, на берегу моря, в здании местной школы. Точнее сказать, в это здание поселили несколько эвакуированных приютов, так что детей здесь было много больше, чем Дамблдор видел в прошлый раз, когда впервые посещал Тома. В коридорах стояли разобранные кровати, встрепанные женщины торопились по каким-то срочным делам, детишки всех возрастов искали, чем себя занять, откуда-то слышались крики младенцев. Все без исключения головы и сотни любопытных глаз поворачивались вслед Дамблдору, несмотря на то, что его сегодняшняя летняя мантия была ужасно скучной, теплого серо-бежевого цвета. Малыши подходили к профессору, трогали его одежду, удивительно мягкую и приятную на ощупь, спрашивали, кто уважаемый сэр – волшебник или Санта Клаус? В одном из коридоров Дамблдор практически нос к носу встретился с миссис Коул, профессор не искал её, она случайно попалась ему навстречу. Женщина выглядела всё такой же изнурённой и задёрганной, но в глазах читалась надежда и решимость пережить эвакуацию с минимальными потерями. – Снова вы, мистер Дандербор! Вы к Тому? Что, заберёте ещё кого-то? Ох, ну, ладно, благослови вас бог, мистер Дамбертон, вас и попечителей вашей школы. Ох, повезло же им, приличное образование на дороге не валяется, не правда ли? Том Риддл, который буквально месяц назад закончил первый курс школы Хогвартс, нашёлся на крыше – одна из воспитательниц согнала детей постарше сделать уборку на чердаке, чтобы освободить больше мест под кровати. Пока детишки вытирали пыль и разбирали накопленный поколениями школьников мусор, Риддл вылез в окошко и исследовал крышу здания. Будь на месте Тома любой другой воспитанник приюта – тут же получил бы по шее и отправился бы отбывать наказание, но не Том. Тома опасались как детишки, зачастую далеко не ангелы, так и взрослые работники приюта Вула, не столько из-за его мрачного нрава, сколько по причине магической силы, которую, вроде бы как, нельзя было применять при магглах – людях магией не наделённых. Дело в том, что Риддл ещё до школы научился управлять своей силой без помощи специального магического предмета – волшебной палочки, а без неё точно зафиксировать факт волшебства при магглах было проблематично. Многого без палочки мальчишка сделать не мог, но и тех крох хватало, чтобы навести на людей жути и хорошенько отвадить от сования носа в его дела. Нянечка по имени Йод, к которой обратился Дамблдор, битую четверть часа звала несносного мальчишку, когда тот, наконец, появился, весь сияя улыбкой, перепачканный голубиным пометом, пылью и боги ведают чем. Улыбка Риддла мгновенно угасла, стоило ему приметить Дамблдора. – Профессор, – поздоровался он. Дамблдор пригласил Томаса пройтись с ним для разговора, во время которого лично вручил ему письмо о зачислении на второй курс и деньги фонда воспомоществования неимущим. Вид у Риддла был замечательно кислым, когда Дамблдор напомнил ему, что он всего лишь нищий, нуждающийся в милости попечителей школы. Затем Дамбдор достал второе письмо и, предвкушая небольшое развлечение, попросил Риддла провести его к некоему Уильяму Д. Стаббсу. Досада на обыкновенно высокомерной физиономии Томаса повеселила профессора, определенно, утро того стоило. – Стаббс? – еле слышно прошипел Риддл себе под нос, – серьёзно? Из всех людей именно Стаббс? Упомянутый Стаббс нашёлся в подвале, на местной кухне, где в пару и чаду перекрикивались несколько кухарок, стучали ножи, бурлили чаны – готовился обед. Тут же вертелось ещё несколько детишек, кто таскал воду, кто чистил овощи. Напевая песенку, Билли чистил селёдку. – You remind of a man (ты напоминаешь мне человека) – проорала одна из кухарок у плиты, с большой поварёшкой. Стаббс надрезал брюхо рыбы, выпустил кишки и прочую тебуху. Кухарка предполагалась чернокожей, но я прямо даже не знаю, уместно ли это. – What man? (какого человека)– вразнобой откликнулись дети и прочие женщины. – Oh, the man with the power (человека наделенного силой) – женщина картинно крутанула половником. Стаббс выдрал селёдочные жабры. – What power? (какой силой) – заголосил хор. – Oh, the power of voodoo (силой вуду) – повариха изобразила замысловатые па. Стаббс сделал ловкие надрезы и выдрал плавники. – Who do? (кто) – весело ухнули детишки. – Oh, you do, you do (ты, ты) – Стаббс интересным движением снял мясо с костей. В конце процесса в руках у него остался скелет с тонюсенькими косточками, напоминающий какую-то многоножку или мухоловку. На чистку одной рыбки мальчику потребовалось меньше минуты. Тоже своего рода магия. – Do wha…? Хор кухарок и поварят заметил Дамблдора и осёкся. Тут же кто-то уронил кочергу, обжёгся, и громкая суета возобновилась с прежней силой. Скелетик селёдки, тут профессора слегка передернуло, Стаббс отправил себе в рот и разгрыз с жутким хрустом. – Стаббс, – окликнул мальчишку Риддл, – к тебе профессор Дамблдор. Профессор, вот Билли Стаббс, Стаббс, это профессор Дамб'дор, он сам тебе всё расскажет. Риддл скрутил руки узлом и прислонился к стене, ему хотелось скорее убраться подальше от этих двоих. Билли быстренько обтёр руки об себя, потом спохватился и ополоснулся холодной водой. Он суетливо пригласил Дамблдора за стол в более-менее уединённом углу, метнулся в хлебницу и в кладовку, в две минуты соорудил пару бутербродов с картошкой и селедкой и разлил по кружкам бутылку пива. Пока мальчик возился, Дамблдор успел осмотреться. В их углу было не то чтобы вполне уютно, но чисто, похоже, здесь перекусывали и отдыхали работники столовой. На стенах висело множество рекламных проспектов – ветчина, газировка, кофе, сигары, алкоголь, шоколад – все с картинками и яркими буквами. Внимание профессора привлёк плакатик про сухое молоко, реклама сообщала, что Элис, девочка в ночнушке, с лицом старины Слагги, потребляла сухое молоко из Швейцарии, а тощий невразумительный Том, в полосатой водолазке, по какой-то причине этого не делал. – Угоститесь, сэр. Риддл? – Стаббс слегка шепелявил. Том только зыркнул на Стаббса, подхватил свой бутерброд (со стороны Дамблдора), извинился перед профессором и вымелся из кухни. – Приятного аппетита, Том, – крикнул Стаббс погромче, кухарки на заднем плане рассмеялись – не шутке мальчишки, его слов они всё равно не расслышали, – извините его профессор, Том немного нелюдимый. Дамблдор, наконец, смог разглядеть нового ученика Хогвартса. Стаббс выглядел старше своего возраста, такой же высокий как Риддл, но, в отличие от по-своему утонченного и красивого Тома, Билл выглядел сущим простаком – невнятные, жидкие русые волосы, обычное лицо, обычный нос, обычные губы. Немного разнообразия вносили рябинки на лице – вероятно, последствия той самой ветрянки, про которую Дамблдор слышал в прошлом году, когда посещал Риддла. Глаза Стаббса не привлекали внимания, скорее даже отталкивали его – они были оловянного цвета, по-рыбьи круглые и такие же невыразительные. Дамблдор усмехнулся в бороду, позволил фантазии немного разыграться. Если вдруг этот мальчик будет хорошо учиться и преуспеет в жизни, если он однажды попадёт в списки сотрудников отдела тайн, тогда ему не придётся заботиться о маскировке, ибо более посредственной мордашки надо ещё поискать. Происходи действие лет десять спустя, любой очевидец сказал бы, что Билли Стаббс чем-то похож на актера Кёрли Ховарда, но в то время он был просто невзрачным мальчишкой. - Угоститесь, пожалуйста, сэр, это шведский бутерброд, селёдка свежая, только вчера привезли, - всё так же шепеляво повторил приглашение Стаббс. От мага с дефектами речи успехов ждать не приходится, отметил про себя Дамблдор. Какая досада, было бы так замечательно выпестовать нового гения в противовес заносчивому Риддлу. Наконец, профессор подвинул к себе тарелку, Стаббс устроился рядом. Некоторое время они ели молча. Бутерброд оказался действительно неплох, признал Дамблдор, а вот пиво не вполне удалось. Наконец, с перекусом было покончено и профессор, вытерев руки, потихоньку достал палочку. - Смотри внимательно, Уильям, - изящным движением профессор очертил круг, обозначая зону заклинания, - теперь твои коллеги не услышат нашей беседы, это называется чарами приватности. - Это магия, сэр? - Верно. Ты уже сталкивался с таким? - Нет, сэр. Мои мама с папой эти, как их… они, в общем, не колдуют, но знают про магию. - Сквибы? - Должно быть, сэр. Стаббс не моя фамилия по рождению, но ма с па велели не говорить, как меня зовут на самом деле. Из-за Блэков, сэр. Они говорили, Блэки всё ещё могут хотеть отомстить за что-то там, я не знаю точно, за что, сэр. Дамблдор призадумался, он мог навскидку припомнить больше дюжины семей, с которыми Блэки разругались вдрызг – и это лишь за последние пятьдесят лет. Пять из этих семей навсегда покинули Британию по тем или иным причинам. Вероятно, мальчик был потомком какой-то из несчастных фамилий, изгнанных из общества лютующей тёмной семейкой. Он вспомнил громкий скандал, лет тридцать, или тридцать пять тому назад, когда Блэки разделались с какой-то сироткой, а потом выяснилось, что это была наследница их очередных кровных врагов. Не стеснялись похваляться убийством семнадцатилетней девчонки. В таком случае, даже лучше, что он не знает настоящего имени мальчишки. В самом деле, живым безымянным маглорожденным в таком случае быть куда выгоднее, чем мёртвым именитым наследником. O tempora o mores. — Как Том уже сказал, меня зовут профессор Дамблдор, я работаю в школе, которая называется Хогвартс. Я пришел предложить тебе учиться в моей школе — твоей новой школе, если ты захочешь туда поступить, — Стаббс радостно закивал с самым глупым видом. — Хогвартс, — продолжил Дамблдор, — это школа для детей с особыми способностями, это школа волшебства. Ты замечал что-нибудь необычное? — Вы хотите сказать, что-нибудь волшебное необычное? – с широкой улыбкой сказал Стаббс – конечно, все видели, что умеет Риддл. Сам я не особо чего могу, ну, там, злого пса отпугнуть, заболтать кого, во! Время точно завсегда сказать могу! Хоть среди ночи разбудите, всегда точно могу сказать, который час! — Хорошо, хорошо, это вполне подходит, — ты получил письмо, значит, ты волшебник, — немного разочарованно протянул Дамблдор. — Если, как я полагаю, ты согласен поступить в Хогвартс… — Фу ты, конечно да, сэр, можете даже не спрашивать! – Стаббс пришел в большое возбуждение и чуть подпрыгивал на стуле. — …Тогда ты можешь, обращаясь ко мне, называть меня «профессор». — Хорошо, сэр профессор, сэр! – тут уже не выдержал и фыркнул сам «профессор сэр». — Что случилось с твоими родителями? – спросил Дамблдор. — Сэр? — Почему ты живёшь здесь? — А, вы об этом. Я нанялся к одному старьёвщику и сбежал из дома, – сказал Стаббс, — дома было худо, по большей части. — Так ты не сирота? Отчего же не вернёшься домой? — Не хочу, сэр, худо там. Ну и билет дорогой. — Дорогой билет? — Так за океан же, профессор, сэр, — Уильям косвенно подтвердил догадку Дамблдора. Что за местечко, подумал профессор, в кого ни плюнь — либо змееуст, либо кровник Блэков. Где-то в Лондоне, в подвале приюта, безо всякой на то причины на пол упала чугунная секция, изображавшая буквы. Эта часть названия никогда не красовалась над воротами и состояла из символов В, е, л, ь, з и e. Попечитель и меценат, пожертвовавший на благое дело основания сиротского, почему-то настаивал, чтобы заведение носило именно такое название, хотя после грандиозного скандала согласился на сокращение. У богатых свои причуды. — Твои родители, должно быть, волнуются за тебя? – попытался укорить Стаббса Дамблдор. — Ага, — беззаботно кивнул Стаббс, — но это вряд ли, скорее всего, так и обучают Уилбура всяким штукам про Древний Ужас. Ой. Стаббс понял, что сказал лишнее и закрыл рот руками. — Извините, сэр, мне не следует говорить больше. Дамблдор участливо кивнул и подмигнул, мол, это останется нашей тайной. — Хорошо. Тебе нужно совершить несколько покупок в Лондоне, — сказал Дамблдор и вынул из кармана мешочек с деньгами. — В Хогвартсе существует специальный фонд для учеников, которые не могут самостоятельно купить себе учебники и форменные мантии. Возможно, тебе придется покупать подержанные книги заклинаний, но... — Ох, сэр, я не знаю, можно ли мне воспользоваться этими деньгами? Я работал, у меня есть несколько фунтов, — на недоверчиво приподнятую бровь Дамблдора Стаббс пояснил: — Я работал в ресторанах и отелях, чистил овощи, мыл посуду… — Ты можешь воспользоваться этими деньгами, — успокоил мальчишку Дамблдор, — накопленные фунты не помешают, но раз твои родители не могут обеспечить тебя всем необходимым, деньги из фонда — как раз твой случай. — Вы хотите пойти сейчас? А как же рыба? – Дамблдор немного раздраженно взмахнул палочкой, и рыба по волшебству сама рассталась с костями, плавниками и прочей требухой. Стаббс в восторге разразился аплодисментами. — Браво, сэр! Закупка всего необходимого в Косой Аллее прошла буднично и обычно, Дамблдор уже начал утомляться, селёдка не улеглась по-хорошему, живот крутило, а Стаббс вёл себя тихо и предупредительно. Кто бы ни был тот старьёвщик, с которым сбежал мальчишка, он неплохо его выдрессировал. — А, эта, — неожиданно уныло протянул Оливандер, обычно он был сам энтузиазм, когда речь заходила о палочках, — моя недавняя поделка, бересклет, драконья жила. Думал, будет вечность здесь пылиться, не самая моя удачная работа. Мастер Оливандер изготавливал те самые волшебные палочки — необходимые для волшебства артефакты. Его семья занималась этим искусством поколениями, они копили свои знания долгие сотни лет, собирая статистику по видам древесины и магической наполняющей в середине. — Сколько я на неё лака и клея извел, вы бы знали, никчёмная древесина. Я вам правду говорю, она как будто сама расползалась, стоило её коснуться. Как она вытерпела сердцевину, до сих пор удивляюсь. — Старик задумчиво вертел в руках серовато-бежевую, в тон сегодняшней мантии Дамблдора, палочку, — она капризна, мистер Стаббс, обращайтесь с ней бережно и с почтением, тогда она хорошо послужит вам. Может быть. В общем, я буду рад, если вы как-нибудь заглянете ко мне и расскажете о её поведении. Билли принял тонкий прутик с глубочайшим почтением, как великую ценность. Палочка, которая выбрала его, не рассыпала искры, не взорвала что-нибудь, она на пару секунд взревела туманной сиреной, оглушила их троих и заставила подпрыгнуть прохожих на улице. Впрочем, волшебники давно привыкли ко всяким неожиданностям, которые случались в лавке Оливандера в это время года, просто громкий рёв прозвучал довольно неожиданно. — Вроде бы всё, Уильям, ничего не забыли? — спросил Дамблдор, — ты говорил, у тебя есть сбережения, возможно, ты хотел бы купить себе животное, взамен кролика? — Кролика, сэр? — Мадам Коул рассказала мне, что Том… кое-что сделал с твоим кроликом. Ты, должно быть, скучаешь по нему? — По Тому, сэр? Мы же только в обед виделись. — Да нет же, по кролику. — А, нет, сэр, на что он мне. Того я откармливал, хотел сам его зарезать, разделать и продать. На вырученные деньги купил бы ещё крольчат. — Профессор сбился с шага. — Том мог бы меня хотя бы предупредить, что хочет убить его. Тушка провисела там несколько часов, пока его нашли. Мясо испортилось просто безнадежно. Кое-как втюхал за гроши, больше на корм потратил. А если я сейчас куплю кролика, я не успею его откормить, мне же уезжать через пару недель. — Ну, ладно, как знаешь, — выдавил из себя Дамблдор. Двое приютских мальчишек обшаривали пляж в поисках чего-нибудь интересного. Ножами они вскрывали раковины устриц, добирали после скудного ужина. Без соли, лимона и шампанского было довольно противно, не то, чтобы кому-то из них доставалось шампанское или лимон. Надвигался шторм, вдали сверкал и гудел маяк. Ветер яростно трепал волосы, старался забраться под ношеные серенькие курточки. Лучше бы обследовать берег после шторма, но завтра сюда заявится весь приют — тоже в поисках. — Конечно ты прав, имя очень важно, — согласился Стаббс. – Вот я Стаббс, весь такой деревенский олух, полон придурочного энтузиазма, тупой, как пень, да? А в’дь я должен быть Стэббс, чуешь разницу? Мальчик в притворстве вскинул нож, состроил подходящую случаю физиономию и вкрадчиво прогундел: — Билли Стэ-э-эббс. Каково, а? Чертов придурок, столько бабла за документы, ещё и с ошибками пишет. Второй мальчик оценил актерскую игру и мрачно кивнул. (stub – пень, огрызок, окурок, stab – удар ножом, Билли Стэббс дословно – Билли тыкает ножом).