Сны Жанны

*** И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле. И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя; - вам [сие] будет в пищу. *** Весть о чудесной девушке, ниспосланной самим Небом ради спасения Франции, быстро долетела до Шинона, где дофин Карл в окружении своего двора пережидал тяжёлые времена. Когда-то давно, в ранней юности, дофин был уверен в себе, отважен и честолюбив, но превратности судьбы надломили его. Благородный дух наследника престола уступил место вкрадчивому и предусмотрительному благоразумию царедворца. По воле рока, Карл превратился из дерзкого юноши в трусливого мужчину, который почти оставил надежду стать королём и чувствовал себя незваным гостем, чужестранцем на родной земле. Всё его богатство заключалось лишь во множестве титулов, унаследованных им от рано умерших братьев, а власть ограничивалась сводами замка Шинон, в котором дофин коротал дни и ночи напролёт. Любой придворный был могущественнее его самого, и он должен был благодарить Бога за то, что до сих пор жив. Не только дофин Карл, но и его ближайшее окружение перестало видеть в нём оплот долгожданного мира и благоденствия. Даже родная мать, Изабелла Баварская, покинула его. Всё это подточило здоровье Карла; он стал подозрителен и пуглив, опасаясь то кинжала, то яда, повсюду видел лишь хитрость и предательство, и клял свою жестокую участь. Дофин перестал верить кому бы то ни было, и даже его возлюбленная Агнесса Сорель почувствовала холод и отчуждение, сквозящее в его взоре. Временами Карл задумывался о смерти, и тогда ужас небытия сковывал всё его тело словно льдом, так, что он не мог даже пошевелиться и ничего не ощущал, кроме горькой, отвратительной тошноты, подступающей к самому горлу. Ничто не облегчало душевных терзаний дофина: ни терпкое вино, ни льстивые надежды, которые пытался воскресить в нём двор, ни прекрасное, свежее лицо его молодой любовницы. Карл был убеждён, что дни его сочтены, но яростное себялюбие, дарованное ему природой, и удушающий страх смерти, приобретённый с годами, не давали ему собственноручно прекратить свои земные муки. Поэтому, когда в народе прошёл слух о чудесной избавительнице, дофин ухватился за него, как за последнюю соломинку. Сквозь высокие окна замка струился полуденный свет, падая на пол длинными прямыми линиями. В тронном зале слышалось тихое перешёптывание рыцарей и придворных дам; их слова сливались в сплошной гул, который невозможно было разобрать. Трон дофина Карла находился на возвышении в самом конце зала, и он мрачно восседал на нём, нахмурив лоб и скрестив руки на груди. Дофин был погружён в глубокие размышленья, а взоры придворных господ то и дело лукаво устремлялись на своего господина. Агнесса Сорель, Дама де Боте, подошла к Карлу, изящно протянула руку и, легко коснувшись его плеча, промолвила: - Вы сегодня так печальны, милорд мой. Как бы мне хотелось развеять ваши тревоги! - О, вы можете. – ответил дофин – Скажите мне, что я не сошёл с ума, если дожидаюсь сегодня визита этой девушки. Скажите, что она не самозванка и не юродивая, что она – воистину благословенье небесное. - Милорд, быть может, только в ней и есть наше спасение? Ах, как я надеюсь на это! - Но может ли Всевышний даровать такую силу простой крестьянке? - Пути Господни неисповедимы, милорд. Нужно увидеть её, поговорить с ней. - Странные видения посещают меня, мадам. Сегодня перед самым рассветом я своими глазами видел огромный огненный шар, который бешено пронёсся над горизонтом, а потом скрылся из виду. Должно быть, я и в правду безумен… Во мне течёт больная кровь моего несчастного отца… - О, милорд! Не нужно больше думать об этом. Сейчас вы должны думать только о вашей стране и вашем народе. - Увы, но это уже не моя страна, дорогая мадам. Что есть королевство без короля? То же, что человек без души – лишь труп, пустая оболочка. О нет, любезная мадам. Надежды оставляют меня. – дофин глубоко вздохнул и взор его потемнел – Но я всё же испытаю эту девушку. Моё место на троне займёт один из рыцарей и, если она обличит обман, я выслушаю её речи. Карл знаком подозвал одного из придворных и что-то прошептал ему на ухо. Тот поклонился и послушно занял его место, в то время как сам дофин затерялся среди толпы. В многолюдном зале началось волнение: придворные расступались, пропуская вперёд хрупкую юную девушку. Эта девушка, почти ребёнок, кротко сносила любопытные взоры и негромкий шёпот господ за спиной. Она остановилась посередине зала и бросила короткий взгляд в сторону сидящего на троне рыцаря; затем она стала взволнованно искать кого-то в толпе, и, казалось, больше ничего не замечала вокруг. Наконец, девушка подошла к одиноко стоящему позади всех господину. Радостно улыбаясь, она бросилась перед ним на колени и воскликнула: - Бог подарил тебе счастливую жизнь, мой король! Звенящая тишина воцарилась в многолюдном зале. Все взоры, сражённые представшей перед ними картиной, были устремлены на этих двоих, стоящих друг против друга. Дофин Карл, которому предназначались слова девушки, почувствовал, как ком подступает к его горлу. Его слабые руки похолодели и затряслись, а глаза заблестели от влаги. - Ты… - его голос был хриплым – Как ты узнала меня…? - Я не могла не узнать тебя, мой король! Когда ты стоишь здесь, предо мной, такой сияющий, такой светлый! - Назови своё имя… - прошептал он. - Жанна, мой король. - Жанна… - повторил дофин и, словно опомнившись, схватил её за руки и поднял с колен. - Мой король, я должна открыть тебе, что повелел Господь. - Да, да… Я буду слушать тебя, дитя моё… Но отчего же ты величаешь меня своим королём? Знай, бедное дитя моё, что твой господин несчастней любого из своих подданных и доля его незавидней доли узника. - Ты коронован не людьми, а Богом, мой господин. Ты помазан на царство небесным елеем. – сказала девушка и прикоснулась губами к его руке. Укрывшись от любопытных глаз, дофин Карл внимал речам девы, и лишь тусклый свет лампады вторгался в их уединение. Дофин слушал странную незнакомку внимательно, настороженно, улавливая каждое слово, ища в нём тайный смысл. - Теперь моё сердце открыто тебе, дитя моё – сказал Карл, но слова его были неправдой. – Но, послушай. Ты так молода и нежна, выросла в деревне, вдали от всех страстей мира. Понимаешь ли ты, дитя, что идёшь на верную смерть? Там, в бою, ждут тебя наши непримиримые враги, алчущие нашей крови. - Бог привёл меня к тебе, мой король. Он не оставит меня и на поле брани: поведёт под уздцы моего боевого коня, своею рукою поднимет тяжёлый меч в моей руке. - Ты ТАК веришь в Него, дитя? - Как же иначе, мой король? Ведь я видела Его, ощущала Его, говорила с Ним. И моя душа исполнилась любовью. Дофин тяжело вздохнул. Затем прижал ладонь к груди и, горько улыбнувшись, промолвил: - Вот откуда в тебе истинная вера, дитя. Ты веришь, в то время как все мы лишь делаем вид. Веришь, потому, что твоя душа полна любви. А где любовь, там и истина. Некоторое время оба хранили молчание. - Скажи мне, дитя, ты боишься смерти? – спросил Карл. Жанна промолчала. Дофин пристально посмотрел ей в глаза и сказал: - Боишься… Ты боишься смерти. - Я очень хочу вновь увидеть свою добрую матушку и милых братьев. – ответила девушка и глаза её стали печальны. - Значит, ты всё же человек. Не ангел. – дофин лукаво улыбнулся. – А человек слаб и его можно победить. Девушка покачала головой. - Человека, в душе которого живёт Бог, победить нельзя. – ответила она. Карл продолжал пристально изучать лицо своей собеседницы. Что-то в этом лице показалось ему знакомым. Эти глаза, будто всегда устремлённые вдаль, этот высокий, мечтательный лоб, эти доверчивые уста – всё это напомнило дофину о том, каким был он сам много лет тому назад. - Скажи мне, Жанна, дитя моё, - сказал он – будешь ли ты любить меня, если все отвернутся от меня? - Да, мой король – ответила девушка искренне. - И даже если тебе будет угрожать смерть, ты будешь любить меня? - Мне будет грозить ужасная смерть, мой король, но я всё равно буду любить тебя. - И даже если я предам тебя, ты всё равно будешь меня любить? - Ты предашь меня, мой король, но я всё равно буду любить тебя. Дофин странно посмотрел ей в глаза и промолвил: - Хорошо… А теперь оставь меня. Тебя ждут еда и сон, а меня – мои размышленья. Девушка кротко кивнула и вышла из комнаты. - Что вы думаете об этом, мадам? – спросил дофин появившуюся через несколько минут Агнессу Сорель. По его личному приказанию графиня укрылась за потайной дверью и подслушивала их разговор. - Я в крайнем изумлении, милорд… – сказала она едва слышно. Это чудо….Воистину, милорд, это чудо… - Да простит меня Господь, но я не верю ей, мадам. – сказал Карл, прищурив глаза. - А я – верю. Я сердцем чувствую, она говорила искренне. Я видела, сидя здесь, в темноте, как благодатное сияние исходит от её лица… - Женщина всегда чувствует обман, не так ли, мадам? Значит, ваше чутьё не должно вас обмануть, ибо вы – женщина из женщин. - Раз так, позвольте сказать: прислушайтесь к этой девушке, милорд! Дайте ей всё, чего она ни пожелает, и она приведёт нас к победе, ибо с ней милость Господня. - Ну что ж… - вздохнул Карл – Она не сумасшедшая и не юродивая, говорит вполне разумно. Так пусть несёт свой крест до конца, а я дам ей всё, что она попросит: войско, оружие, лошадей. Если даже такая разумная женщина, как вы, поверила ей, то солдаты поверят тем паче. В самом деле, мадам, ведь я предупреждал её о грозящей опасности, но она была непоколебима – здесь моя совесть чиста. На всё воля Божья. Я умываю руки.