Ошейник для Лисицы

Флёр сидела в кресле своего отца в главном зале дома главы клана Лис полной Луны. С момента смерти Тардифа прошло уже шесть дней. Всё это время лисица была мрачнее тучи, постоянно о чём-то думала. Но сегодня она была гораздо веселее, чем обычно, спокойно перебирала бумаги, оставшиеся после Чака. Эмерлина впопыхах была назначена секретарём Флёр, отказываться моя жена, разумеется, не стала, но, увидев объём предстоявшей работы, задумалась: а стоит ли? Бумаг было просто огромное количество, и всё надо было прочитать, отсортировать и выделить самое главное для новой главы клана, потому что сама Флёр этого сделать не могла. Лисица уже осознавала необходимость обучиться грамоте, но тянула с началом обучения как могла. Она всё поговаривала, что вскоре весь клан переселится ко мне на землю, оставив настоящую только для военных целей. Конечно, с характером Флёр, меня никто не спрашивал, хочу ли я, чтобы на моей земле поселились и жили пять с лишним сотен лис. А я был совсем не против. Огромная территория только и делала, что пустела, а мне с неё налоги платить. Хотя я уже давно не помнил, когда делал это в последний раз. Всю неделю от Флёр не отходил Арен. Они постоянно проводили время вместе, часто уединялись и уходили куда-то по ночам. Единственный раз, когда Арен отпустил Флёр одну, — лисица ходила встречать свою маму. Так получилось, что слухи распространились быстрее, чем этого хотела Флёр, но, когда они увидели друг друга, лисицы сразу всё поняли, молча подошли друг к другу, и Альба сильно обняла свою дочь. Я до сих пор помню, как они рыдали, стоя обнявшись, на виду у всех. Но Флёр скрывала свою скорбь по отцу как могла: она первой сняла траурную ленточку и повесила её на портрет папы, который сделали клановые художники по памяти. Чак предстал на нём мужественным и сильным лисом в чёрных доспехах и с двумя мечами. Картину Флёр повесила в его спальне и частенько заходила туда — посидеть с отцом наедине. Иногда к ней заходил Арен. Но, несмотря на тяжёлые обстоятельства судьбы, Флёр ни на секунду не забывала о новых обязанностях. Управление кланом далось ей не сразу: многие всё ещё не хотели видеть её на месте главы клана, но тем, кто много шумел по этому поводу, Флёр просто показала на выход. К третьему дню всё наладилось и приказы Флёр начали воспринимать именно как приказы, хотя лисица, как её отец, не приказывала, а просила: каждый был вправе отказаться от выполнения приказа. Но никто не отказывался. Флёр и мне нашла применение. Я, конечно, думал, что мне удастся как следует побездельничать, но лиса сразу мне сказала, что у неё не расслабишься. И я был назначен старшим разведчиком клана. Таким образом ко мне под начальство попал Густав и ещё пара десятков разведчиков и шпионов. Познакомившись со всеми, я убедился, что все они были прирождёнными профессионалами своего дела и были рады, что я оказался у них в учителях. Один даже признался, что всегда мечтал пожать мне лапу как великому вору и искусному хитрецу. Тогда я вспоминал странного типа в воровском пабе в Тайном городе и долго думал: сколько у меня ещё таких поклонников? В любом случае быть начальником у нескольких десятков хитрецов и воров, подобных мне, было совсем не плохо. Флёр так же поручила мне устроить охрану жемчужины, чем я занимался два дня, пытаясь придумать что-то, что делало бы жемчужину неприступной для воров. Придумать-то я придумал, даже рассказал, как это сделать, но моей философии это не соответствовало. Хотите, чтобы что-то было невозможно украсть, — замуруйте это в стенку. И чем глубже — тем лучше. Хотя украсть всё равно можно всё. Так я сказал строителям и кузнецам с лёгкой улыбкой на морде и под дружный хохот лис удалился с совещания по обеспечению безопасности главной драгоценности мира. Арена Флёр никем назначать, разумеется, не стала: у него и так было слишком много хлопот с королевской стражей. Лис сразу начал изображать видимость деятельности перед королём и народом, что ему очень неплохо удавалось. Первым делом он немного повысил стражникам жалование, строжайше запретил им обирать продавцов и объявил призыв. Если раньше пробиться в стражу можно было только по блату, то теперь записаться в стражники мог любой желающий, владеющий хоть каким-то оружием и желанием жить по приказу, а не по собственной воле. И действительно, когда я вернулся в город, чтобы проведать свой замок, о котором я расскажу попозже, я убедился в действенности методов Арена: моё любимое место в городе — рынок — преобразился значительно: количество арбалетов под прилавками сократилось больше чем вдвое, жители перестали прятать деньги при появлении стражников. А волков действительно стало меньше — пары патрулей теперь были смешанными, каждый раз из разных рас, причём настолько разных, что порой становилось непонятно, как они могут ходить, не подравшись на расстоянии вытянутой лапы. Я своими глазами видел, как мелкого воришку на рынке догоняли пёс и кот. Теперь порядка стало гораздо больше, и воров действительно не любили. И я понял, что здесь мне больше нечего ловить. Я был прав, когда попросил Арена остаться начальником королевской стражи. Долго думали, как быть с Клитусом. Он с трудом пролез в двери большого дома и выслушал все предложения, куда мог идти. Арен настырнее всех предлагал ему устроиться в королевскую стражу, но меня вовремя осенила нужная мысль: я вспомнил, что он рассказывал мне о том, как он был учёным. Я сообщил это Флёр, и она тут же предложила ему поработать с клановыми алхимиками. Отдельно лиса спросила про зелье, с помощью которого он стал таким и может ли он сделать ещё такого. Волк согласился сварить ещё и остался алхимиком в клане Лис полной луны. Клан всё ещё назывался лисами, но это уже было не совсем так. Флёр сделала беспрецедентное исключение для трёх десятков зверей, которые попросились в клан к нам. Беспрецедентное, потому что к нам на проходную пришли гиены. Как они признались, они были из тех, кто был против правления Тардифа ещё при его жизни, а устройство нашего клана им, оказывается, всегда нравилось. Но, конечно, лисица не дала им вступить в клан просто так — она поставила вопрос перед всем кланом, хотят ли лисы видеть гиен в своих рядах, и многие согласились. Большинством голосов гиены были приняты в клан Лис. Они, все до единого, приняли присягу и поклялись служить делу клана и его главе. Как ни странно, Флёр была рада такому пополнению в своих рядах. Клан гиен, которому Тардиф не потрудился дать название, остался существовать. Теперь им правила самка, что соответствовало самой природе гиен, и скажу вам честно — они стали гораздо лучше, чем было при Тардифе. Они назвались Гиенами Солнца, просто для того, что бы название было. Конечно, они не задумывались над названием ни на секунду, просто взяли противоположность от лис полной луны. С их новым правителем Флёр подружилась очень быстро, и они заключили договор о взаимопомощи. Теперь, если на нас нападал кто-то со стороны, нам помогали гиены, а если нападали на них — им на помощь приходили лисы. О лучшем просто не приходилось мечтать. Теперь в клане царил мир и покой, всем было позволено расслабиться и вести спокойную жизнь. На моей земле лисы, как оказалось, уже успели обосноваться — плодородные земли стали осваивать. Со временем, как предполагалось, клан сможет обеспечивать сам себя пищей, одеждой и металлами, благо всё это у меня было в количествах достаточных для шести сотен постоянных жителей, которые трудились не покладая лап. Мой замок даже хотели поджечь во время недовольства народа, но, к счастью, обошлось. Внутри, как и месяц назад, царил кромешный бардак и погром, но пара лисиц обещала мне разобрать всё и навести порядок. Я спокойно на них положился, узнав, что Флёр переносит штаб-квартиру (она называла так главный дом) в мой замок. Мéста там хоть отбавляй, главный зал был раза в три больше, чем на прошлом месте, а двадцать шесть жилых комнат спокойно вместили бы всех желающих. Но пока Флёр сидела в старом зале на месте своего отца. Перенос документов и прочего барахла из дома в мой замок ещё не был завершён, поэтому Флёр всё ещё оставалось на «старой» территории клана. Мою землю, которую я отдал клану, называли «новой». Лисица постукивала когтями по дубовому столу, глядя на присутствующих с лёгкой улыбкой. Компания тому способствовала: два главных кузнеца клана, королевский кузнец, присланный самим королём, а из тайного города летуны притащили к нам Энзо и Фарра. И все как один знали, зачем их собрали в одном месте и в одно время. Наматывая прядь волос на пальцы, лисица ждала какой-то реакции. Только что она предложила кузнецам высказать предположения по поводу её ошейника. Я и Арен стояли за её спиной на правах друзей и помощников. — Ваша проблема, — начал королевский кузнец — огромный бурый медведь с гнусавым басистым голосом, — требует необычного решения. Для того чтобы каким-то образом воздействовать на ошейник, его надо хорошенько закрепить. Флёр фыркнула от лёгкости мысли, а Энзо нагло встрял в дело: — Как его закрепить, мы знаем. Мы с Фарром подумали и сделали кое-что, что поможет удерживать ошейник на наковальне. Конечно, учитывая шипы на его внутренней стороне, будет сильное неудобство, его так или иначе придётся оттянуть и… — Я переживу, — перебила человека лисица, — рассказывай дальше. — Ну, собственно, закрепить его, как видите, не есть проблемой. Проблема лишь в том, что мы только приблизительно знаем, что делать с ним дальше, — развёл лапами Фарр. — По-моему, ответ очевиден, — буркнул медведь, — его надо пилить. — Чем ты его предлагаешь пилить? Мы обломали каждый зубец алмазной пилы о сталь этого ошейника. И если у тебя есть подобный инструмент, кузнец, то мой тебе совет — побереги его. — Хорошо, тогда что вы предлагаете? Клановые кузнецы пожали плечами. Они вообще были тут для того, чтобы слушать и учиться. — Хорошо, — начал Энзо, — у нас есть единственное предложение по этому поводу. Колоть. — Каким образом? Вы представляете, как и сколько вам придётся долбить по этому ошейнику, чтобы на нём появилась хоть одна трещина? — Представляем. И у нас есть решение. Флёр сидела, упёршись локтями на стол, и держала лапами морду. За прошедшие несколько часов она откинула несколько десятков вариантов, и этот был не новым. Но раз говорили Энзо с Фарром, значит, они придумали что-то кардинально новое. — Я слушаю, — тихо сказала лисица. Человек и гиен прокашлялись, достали пару листочков бумаги и перья и стали что-то рисовать. — Значит, вот какой план, — начал гиен, изобразив на листе некую линию, — мы закрепляем ошейник на некой поверхности, оставляя его на самом краю, так как положить его полностью нам не удастся, и начинаем его колоть довольно большим топорообразным молотом, который мы с Энзо сделали специально для этого случая. Из мирфила. — Мирфил против мирфила? Вам не кажется, что у вас ничего не получится? — тут же встрял высокомерный королевский кузнец. — Нет, мы думаем, всё получится, потому что с каждым ударом любой метал будет ослабевать. — И что с того? Скорее всего, вы обломите ваш топор так и не перерубив ошейник! — Обломим! — вдруг встрял человек. — Обязательно обломим его! — Так что же вы тогда предлагаете? — Что-что. Примените воображение! Мы просто сменим его и продолжим! Арен сзади меня тихо прошептал: — Ошейник один, а инструментов много… — Точно! Мы можем наделать кучу таких топоров, и с каждым ударом ошейник будет ослабевать. Мы с Фарром не обещаем, что это произойдёт быстро, — возможно, понадобятся дни или даже недели, чтобы ослабить ошейник настолько, что можно будет снять его. Но мы можем ускорить процесс значительно, — человек и гиен как бы невзначай переглянулись. — Интересно узнать: как вы собираетесь ускорять этот процесс? — с откровенным сарказмом спросил медведь, посмотрев на двоих клановых кузнецов, которые поспешно закивали. — Это, мой высокомерный недруг, крайне просто, — обратился Энзо к медведю, — благо мой характер позволяет мне иметь друзей больше, чем он позволяет вам любить лишь самого себя. Для себя я отметил, что фраза была хороша, и я запомнил её, чтобы использовать против нескольких выскочек, которым она несказанно подходила. Медведь возмущённо и высокомерно фыркнул. — К делу, Энзо, — поторопила Флёр кузнеца, и тот сразу продолжил: — Так вот, у одного нашего друга в тайном городе есть паровая кувалда. Вы вообще представляете себе, что это такое? — Да, представляю, — кивнул медведь, — молот, который приводится в движение специальным механизмом. Только воды и угля он жрёт немерено. — Ну у нас есть резон потратить их. Но самое главное — у него не просто там какой-то молот или кувалда, у него гигантский молот! Настолько гигантский, что его длина примерно с ширину этого зала, а тяжесть настолько велика, что при его установке использовали магов, чтобы поднять! Понимаете, о чём я? — Понимаем! — крикнул медведь, не дав сказать Флёр. — Но это молот, а не топор! Вы… — Мы сделали специальные режущие насадки для него, — перебил Фарр, — уже сделали. — Отлично. Получается, вы уже готовы работать? — Мы — да. Но беда в цене, которую может запросить у вас кузнец за использование его инструмента. Если работали бы только мы, то всё было бы бесплатно, а так… — Вы — бездари. В королевской кузнице есть такой инструмент, — сообщил всем медведь. — Да? Так чего же вы сразу не сказали? — деликатно спросила Флёр. — Хоть я и королевский кузнец, инструмент принадлежит только мне. Поэтому платить за его использование вы должны мне. — Чего ты хочешь? — тут же спросила Флёр. — Чего? Всего! — медведь будто обезумел. — Корону я хочу! — Да легко! — крикнул я медведю, не дожидаясь ответов. — Корону так корону, никаких проблем. Все присутствующие удивлённо взглянули на меня. — То есть как это? — Говорю: хотите корону — без проблем. Я добуду. — Ты говоришь это при начальнике стражи? — обратился ко мне Арен. — Да, — я усмехнулся и нагло посмотрел на лиса в белом плаще, — именно при начальнике стражи. — Ты совсем обнаглел? — ошарашенно спросил у меня лис, но я проигнорировал его слова: — Если заказчик не передумает, то корона будет у него через три дня. Медведь сразу замотал головой: — Нет, нет, такого счастья мне не надо. Я понимаю ещё лиса, а вот друзья у неё… Один лучше другого! — Вот именно, — пригрозили мы хором медведю. — К тому же это был указ короля помочь вам. Так что… — Фарр полетит за лезвиями. У нас их всего восемнадцать, все мирфиловые, и думаю, что мы сможем приладить их к вашему молоту. Гиен тут же кивнул и поспешно выбежал из здания. Прихватив с собой Риту и Криту, он улетел вместе с Альтером до тайного города. Сразу же Флёр велела всем собираться в небольшой поход к королевскому замку. Мы с Ареном вышли на улицу подышать свежим воздухом и поговорить о вечном, но вечное в голову не шло, поэтому мы просто уселись на скамейке рядом со входом в главный дом, молча ожидая, когда появится Флёр. — Ну что, мальчики, готовы? — Флёр обратилась к нам нашим старым её прозвищем, которое придумала ещё на яхте. — Я всегда готов, Флёр. — И я. Раз уж однажды мы с тобой познакомились. Лисица рассмеялась: — Ну ладно вам. Я ещё помню, как это случилось. — Да, ты мне чуть ухо не прострелила. — И со мной подралась, а я тебя скрутил, — гордо заявил Арен, но лисица тут же обернулась: — Я поддавалась. — Что?! — Ну да. Честно говоря, я не устояла перед таким красавцем. — Нет, этого не может быть! Я тебя скрутил в честном бою. — Не льсти себе, Арен. Ты бы меня никогда не победил, если бы я сама этого не захотела. — Я всё равно тебе не верю. — Подерёмся потом. Пока я не хочу и не буду. Флёр уверенно направилась в сторону замка. За нами встали Энзо и королевский кузнец-медведь. — А за то, чтобы снять с неё ошейник, я когда-то потребовал её. Эх, я даже разочаровался, что не получилось, она ведь согласилась, — человек сунул свои руки в карманы и сгорбился. — Ты знаешь, Энзо, я склонен потребовать того же, — фыркнул медведь, — но я думаю, что попрошу великого вора просто на спор принести мне корону. — Что?! — крикнул я, не веря своим ушам. Опять красть эту шапку мне было уже откровенно скучно. — Нет, ребята, так не пойдёт! — возмутился Арен вместе со мной. — Это будет нечестно. Сами подумайте: я же об этом буду знать. — И что, ты будешь ему помогать? Мы с Ареном переглянулись, и он увидел блеск в моих глазах. — Нет. Никогда в жизни помогать ему я не буду. Скорее, наоборот, усложню ему жизнь. — А. Значит, в этот раз это будет сложнее? — съязвил я. — Ренар, это будет невозможно, — уверил меня Арен. — Арен. Ты только что задел мою профессиональную гордость. Будь любезен, прими вызов от величайшего вора всех времён и народов, — я говорил серьёзно как никогда. — Лис, может быть, ты хорошо грабишь булочные, но теперь корона неприступна. Оставь эту затею. — Готовь свою охрану. Через три дня будет большое ограбление! — Мальчики, не ссорьтесь, — появившаяся Флёр сразу же разрядила обстановку, — поругаетесь потом, а пока нам пора. Путь предстоит совсем не короткий. — Меня придётся нести! — заявил Энзо. — Я не приспособлен к дальним переходам! — Понести тебя? Хорошо, — пробасил его коллега с королевской кузницы, и человек тут же умолк. Два кузнеца и трое самых неразлучных друзей на свете, двое из которых друг друга искренне и горячо любили, направились в гости к королю, чтобы помочь Флёр избавиться от ошейника. Странно: казалось, будто эта дорога будет последней. Мы дружно трепались обо всём подряд, вспоминали втроём то, что уже пережили и что ещё переживём. К вечеру мы прибыли к королевскому замку, но я предложил всем остаться на ночь у меня в замке, а завтра с утра снять ошейник. Все с радостью согласились, и я разместил гостей по своему владению. У меня бывают такие моменты, когда я думаю, что происходящее со мной уже происходило. Я проснулся в одиночестве на своей двуспальной кровати, в жилетке и без одеяла. Снова долго вслушивался в шум за окнами моей спальни. Мне даже показалось, что в пасти сейчас появится привкус крови, который я ощущал после ужасной драки с Изенгрином. Но всё-таки это было не то. Я спокойно встал с кровати и медленно пошёл через замок на кухню. Каково же было моё удивление, когда я увидел у печи лиса в белом плаще, который что-то жарил на большой чугунной сковороде. Я встал в проёме двери, а Арен молча обернулся ко мне, держа в прихватке свою сковороду. Всё то же мясо. Поняв это, мы дружно расхохотались. А Флёр всё ещё спала. Мы с Ареном снова прокрались в её спальню, снова остались любоваться спавшей лисой, которая была так же прекрасна, как и в тайном городе. Но на этот раз она не стала кидать в нас первыми попавшимися под лапу предметами, а просто натянула одеяло до груди и показала на дверь. Мы ушли будить кузнецов, а потом съели самый вкусный завтрак, который смогла приготовить Флёр из моих продуктов. Только когда все были сыты, мы впятером отправились в королевский замок. Стражники покорно и даже несколько приветливо расступились перед Ареном, и мы вошли на территорию. Около входа в кузницу стоял гиен и трое летунов с сумками. Все были готовы. — Вот ты и помог мне, Ренар, — сказала мне Флёр, когда мы были уже на пороге кузницы. — Погоди, ещё не всё. Его-то снимут, но я обещал быть рядом с тобой в этот момент. — Обязательно. Но, знаешь… я как-то побаиваюсь, — лисица озабоченно потрогала ошейник, — я к нему уже привыкла. Будет немного необычно снова спокойно спать по ночам. — Ха, не говори. Тебе надо будет поносить другой, — заявил Арен, идя вслед за нами. — Другой? — Ну да. А то тебе действительно будет непривычно. Найдём тебе какой-нибудь кожаный, с застёжками… — Не надо мне больше никаких ошейников. Хватит уже, наносилась. Втроём мы вошли в кузницу. Лично у меня от удивления отвисла нижняя челюсть: молот был не просто огромным — он был просто гигантским. Такой не смог бы поднять даже Клитус, поэтому Энзо говорил о магах. На высоте, вдвое большей моего роста, сидел Фарр и приделывал к ударной стороне молота накладку с лезвием посередине. Энзо вместе с медведем что-то настраивали и о чём-то жарко спорили. У меня вдруг создалось впечатление грандиозности происходившего, хотя не было скопления народа и не было никаких особо бурных приготовлений. — Ренар, Арен! — Энзо бросил нам по лопате. — Давайте, не стойте столбами, займитесь делом! Чтобы в печи был ад! Арен аккуратно снял плащ, и мы с ним принялись за тяжёлую работу кочегаров. Постепенно мы добились хорошей подачи пара, а кузнецы уже начинали примериваться, установив стул и две пары тисков для ошейника. — Первый удар — примерочный! — крикнул Фарр, спрыгивая с молота, и добавил: — Мало ли. Медведь и человек сухо кивнули и вместе отпустили рычаг. С громким шипением и сильным скрипом молот рухнул на гигантскую наковальню. На миг всех в кузнице подбросило от мощнейшего удара. — Ох ничего себе! Мне что-то расхотелось садиться рядом с этой штукой! — сразу запаниковала Флёр. — Да? Ну смотри, ошейник-то останется, — предупредил её медведь, и лисица, сглотнув ком в горле, подошла и села на стул рядом с наковальней. — Осторожнее, — предупредил её Энзо и начал примеривать ошейник под удар, закручивая его в массивные стальные тиски. — Слушайте, а это не опасно? — всё ещё беспокоилась Флёр. — Работа в кузнице — небезопасна в принципе, лисичка. Так что постарайся расслабиться и не думать о плохом. — Куда рассчитан удар? — вдруг спросил медведь у Фарра, который сновал где-то поблизости. — На конец лезвия, разумеется, — ответил гиен и при помощи специальной лебёдки приподнял молот над наковальней. Лезвие полностью вошло в него и разрубило бы пополам, если бы не малая длина. — Вот это да… Если этой штукой наковальню как свежий хлеб порезали, то ошейник с трёх ударов разломает, — предположил Арен, но Флёр шикнула на него: — Не зарекайся! Ты не знаешь, на что он способен. — Всё будет в порядке, Флёр. Если что, моя флейта при мне, и я тебе обещаю, что, если понадобится, я вытащу тебя даже с того света. — Арен? — вдруг обратилась к нему лисица, чуточку повернувшись в ошейнике, который уже был полностью закреплён. — Да? — Не покидай меня, хорошо? Ты и Ренар — важнее всех для меня, больше никто. Мы подошли с двух сторон и взяли её лапы. — Ты тоже для нас очень важна, Флёр, — ответил ей Арен. — Я должна извиниться перед вами. Особенно перед тобой, Ренар… — она чуть склонила голову, насколько позволял ошейник. — Ты от меня больше всех натерпелся… — Да что там… Всё уже давно прощено, Флёр. И я рад, что мы стали друзьями. — Спасибо, вам, мальчики. — Эй, вы двое! Давайте, лисы! По местам! — скомандовал Медведь, и гиен с человеком стали поднимать молот над наковальней. Мы бросились к топке, неистово закидывая её углём, а Флёр молча зажмурилась, сжалась и вцепилась в подлокотники. С каждой секундой гигантская железная кувалда поднималась до своей стартовой точки. Давление в баке мы с Ареном подняли на запредельное значение и в конце концов перестали. Подбежав к Флёр, мы снова взяли её за лапы, и она вцепилась в мою, будто это был подлокотник. — Не бросайте меня… — только и проговорила она, как медведь скомандовал: — Пуск! Снова скрип, шипение и лезвие с гигантской силой рухнуло на ошейник лисицы. Снова подпрыгнула вся кузница, и мне показалось, что весь королевский замок вместе с ней. Лисица только коротко вскрикнула и впилась когтями в мою лапу. — Поднимай! — снова последовала команда, и гиен с человеком защёлкали своей лебёдкой. Мы все устроились так, чтобы можно было разглядеть, что случилось с ошейником. Но всех нас опять ждало разочарование. Лезвие на молоте сильно погнулось и смялось в точке касания ошейника, а сам он отделался лёгкой вмятиной. — Эй, вы чего притихли? — сразу же спросила Флёр. — По-моему, он теперь не такой идеальный, как был раньше… Лисица быстро лапами проверила ошейник и чуть не расплакалась: — Да что это за проклятие! — Флёр, не бойся, ещё есть шансы… — Так, стоп. Флёр, ты говорила что-то про шов. — Шов?! — хором вскрикнули все находящиеся кузнецы. Лисица хлопнула себя по лбу: — Между двух заглавных рун! Я посмотрел на Арена, будто спрашивая разрешения, а Энзо поспешно раскрутил все тиски. Флёр тут же поискала пальцами две заглавные руны. — Вот. Вот две руны. Лисица ухватилась за них пальцами, но кузнецы сразу сообразили — расстояние слишком велико. — Надо определить, где сам шов. — Позволите? — спросил я у кузнецов и у Флёр. Все согласились. Я уверенно взял ошейник в лапы. — Отпусти. Я запомнил места, которые ты обозначила. Лисица отпустила пальцы, а я провёл по ошейнику ладонью. Флёр была права: он не нагревался и холодил ладонь и я не почувствовал ни единой шероховатости на промежутке, который указала она. Тогда я решил проверить его изнутри, и снова удивился тому, как смогли гиены отшлифовать его ещё и с внутренней стороны. Я закрыл глаза, чтобы зрение не мешало, и отдался осязанию. Вот подушечка пальца скользит по такой гладкой поверхности, но я точно знаю, что что-то должно быть не так. Я проводил пальцами раз за разом, всё медленнее и медленнее, и наконец смог ощутить его. Ещё один провóд — и я почувствовал мельчайший бугорок, складку на ошейнике. С внутренней стороны это был провал, а с внешней — выпуклость. Это и был шов. Я, заметив пальцами и глазами это место, положил ошейник так, чтобы его слабое место оказалось точно под ударом. — Крепи. Энзо тут же затянул тиски. — По местам. Все молча разошлись, снова оставив лисицу одну. Теперь она была гораздо спокойнее, но всё равно вся её поза и закрытые глаза выдавали напряжение и страх. Молот снова начал подниматься, а мы, накидав угля, вернулись к лисице. — Сейчас точно всё получится. Обещаю. — Я верю тебе… — Пускай! Гигантский молот снова ударил по ошейнику свежим лезвием. Снова небольшое землетрясение и опять защёлкала лебёдка — молот приподняли, чтобы увидеть результат. — Да! — сразу же раздался победный вопль Фарра. — Говорили же: трёх ударов будет достаточно! Лезвие хоть и сильно покорёжилось, но само ушло в металл ошейника на треть. — Что? Что с ним?! — неиствовала Флёр, но тут же проверила на ощупь и расслабилась. — Потрясающе. Ещё не всё? — Нет, конечно! Фарр, меняй лезвие! Вы двое, сделайте так, чтоб он ударил в два раза сильнее, мы должны снять его! Давайте, давайте, давайте! — разорался Энзо и вместе с королевским кузнецом стал поднимать молот. — Зададим жару? — спросил я у лиса, подходя к печи. — Жилетку сними, — посоветовал он мне. Я скинул жилетку, и мы вдвоём взялись за лопаты, бросая уголь в печь. Вода в баке забурлила с удвоенной силой, послышался характерный треск. — Не бойтесь, эта штука замурована в стену так, что даже если взорвётся, то нам ничего не будет! — напутствовал нас медведь, увидав, что мы остановились. — Ну тогда… Я зачерпнул лопатой ещё угля и бросил в огненное жерло печи. Я уже порядком измотался, а вот накачанный Арен даже не вспотел от усталости. — На счёт три, ребята! Раз! Два! Три! — медведь снова дёрнул спуск, Флёр зажмурилась, кузница пережила ещё одно сотрясение. — Давай, поднимай его! — нетерпеливо крикнул любимец Флёр, подбежав к наковальне. Энзо лихорадочно крутил ручку, поднимая топор, и Арен снова возликовал: молот пробил больше половины стали ошейника. — А не такой уж он и прочный, а? — спросил Фарр. — Да, у всех есть слабые места. Флёр, сидя в зафиксированном ошейнике, уже смеялась в голос и плакала от счастья. — Сейчас-сейчас, Флёр! Сейчас ты будешь свободна! — проорал ей на ухо я, а она даже ушей не прижала. — Скорее! Ну давайте уже! Ещё разок, ну же! Мне кажется, я больше не могу терпеть! Мы с Ареном накидали такое количества угля в топку, что там, наверное, было жарче, чем в аду. Фарр умудрился сменить лезвие прямо в процессе подъёма молота. Всё было готово к удару буквально через пару минут. Все присутствовавшие уже праздновали победу, и даже безучастный медведь чуть приплясывал. Казалось, счастье Флёр разлилось по кузнице и затопило всех присутствовавших здесь. — На счёт три! ТРИ! — медведь дёрнул рычаг, и молот с двойной скоростью рухнул на ошейник. Помимо сильнейшего удара раздалось также странное звяканье, и все сразу поняли: свершилось. Ошейник больше не был единым целым. Все тут же радостно закричали, кроме Флёр. Лисица странно поднесла лапу к горлу, а потом молча поникла. — Эй, Флёр… Флёр? Лисица что-то прохрипела, а из-под ошейника со стороны горла вывалился внушительный осколок металла. — Какого? Чёрт меня дери, Энзо! Поднимай эту махину, быстрее! Быстрее! Он в ужасе кинулся помогать ему, и мы быстро подняли молот и осмотрели ошейник. Большой кусок был попросту выбит из него и, похоже, этот кусок с гигантской скоростью отлетел в шею Флёр. Сквозь рваную рану в её шее я видел другую сторону ошейника. — Арен! Флейту, быстро! Лис уже был рядом, сжимая в лапе свой артефакт, осматривая рану. — Отпустите её и уходите! Немедленно! Хотя руки Энзо дрожали, он сумел довольно быстро раскрутить все тиски. Флёр выпала из захвата. Уже без дыхания. — Уходите! Вы не переживёте боли! Вы не должны слышать флейты, понятно?! Медведь ретировался сразу, за ним убежали Энзо с Фарром. — Я остаюсь, — уверенно сказал я. — Ренар, нет времени объяснять! Ты переживёшь всю боль за всю свою жизнь, ты не сможешь! — Я не так много боли испытывал! Играй! — Ты должен уйти… — ИГРАЙ! Лис покачал головой, сглотнул комок в горле и приложил флейту к губам. — Ну же, Арен… Лис выдал короткую и быструю мелодию, состоявшую буквально из пары нот, и откинул флейту. — Крепись… Тут я почувствовал, как всё моё тело выгибается дугой. То же самое происходило с Ареном и Флёр. Разом заболели все зубы, а внутри головы будто взрывали бочки с порохом. Заныли лапы, и тут я почувствовал, будто меня кто-то режет ножом. Старые, давно забытые шрамы просыпались и заживали. Все раны будто стали повторяться в хронологической последовательности — как только я об этом подумал, всё тело пронзила дикая боль, которую никак нельзя испытать. Будто в каждую клетку кожи втыкали тысячи раскалённых добела ножей. Я закричал вместе с Ареном и слегка охрипшей Флёр. Сквозь мутную пелену я видел, как быстро срастаются новые жилы в её шее и с какой скоростью они это делают. Будто стрелки двух крепостей обменивались выстрелами — рану в шее лисы затянуло почти мгновенно. Я почувствовал боль в ухе: плоть боролась с золотом, пытаясь вытолкнуть серьгу. Флёр завыла просто неистово: у неё вылечивались все шрамы; магия Арена почему-то вылечивала их, только если ты переживёшь всю боль, которую пережил, получая эти увечья. Странно, но мне пришлось лучше всех — я действительно не часто попадал в болезненные ситуации. Но всё равно всё тело болело просто неистово. Я рухнул рядом с Ареном и его любимой. Боль ушла так же резко, как и пришла, но усталость от пережитого была неистовой. — Флёр… — послышался сбоку глухой хрип. — Флёр… Очнись… Я с трудом смог подняться и помочь встать Арену. Он сразу же подполз на коленях к телу лисы и приложил ухо к её груди. — Сердце бьётся… Она дышит… — Но почему не просыпается? — казалось, слова выходят из пасти как комки деревянных стружек. — Она мертва, Ренар… — Что?! — Я обещал ей… — Что ты собираешься делать? — Не мешай… Пока не поздно… Лис сложил лапы у неё на груди и склонил голову. — Что ты… Договорить я не успел: Арен начал произносить непонятные слова. Язык этих слов был мне неизвестен, — возможно, он был какой-нибудь древний, но больше он походил на язык магов. Лис читал по памяти непонятное заклинание, древнее как мир. В кузнице, несмотря на огонь в печи, который так и не потух, становилось холодно. Сама собой погасла пара факелов, остались лишь самые тусклые. Арен продолжал говорить, не обращая на всё это внимания. Его заклинание становилось всё длиннее, и наконец он сказал последние слова и закрыл глаза. В этот миг необъяснимый порыв воздуха отбросил меня в дальний конец кузницы, ударив головой о стенку. Теряя сознание, я успел увидеть, как Арен рухнул на грудь Флёр. Удар. Мир будто перевернулся и закружился. — Ренар! Слова доходили до меня удивительно медленно. Казалось, время шло медленнее, чем это обычно бывало. — Очнись! Ещё удар, эхо которого раскатилось по всей голове. Я довольно уверенно открыл глаза. — Фарр? — я будто заново учился говорить. Голова трещала. — Ох ёшки… Хоть ты очнулся! Встать можешь? Я предпринял пару бесплодных попыток и решил, что ещё можно посидеть. — Что случилось? — подбежал ко мне испуганный Энзо. — Я не знаю… Арен… Сначала он вылечил нас, а потом… Потом прочитал какое-то заклинание… Меня отбросило… — Вот это да! — крикнул кто-то позади Энзо и Фарра. С трудом повернув голову в сторону крика, я различил Флёр и Арена, лежавших вместе. Рядом с ними на коленях стояла Рита с фонарём. — Что с ними? — Страшно представить… — Ты не представляй, а говори! — Мирумас тоже был здесь, нервно дёргая сложенными крыльями. Молодая крылатая лисица оторвалась от глаз Флёр. — Похоже, он разделил её смерть. — Разделил что? — Вы что, не поняли? — встрял медведь-кузнец. — Старинный чёрно-магический обряд. Всё вполне логично: нельзя быть наполовину мёртвым, зато можно быть наполовину живым. Как только до этого дошли, маги придумали заклинание разделения смерти. Теперь эти двое завязаны друг на друга. — Ты хочешь сказать, что Арен отдал Флёр половину своей жизни? — Он отнял у неё половину смерти, — буркнул медведь. — Скоро они очнутся? — Думаю, да. — Осталось ещё кое-что, — встрял Энзо. — Сделаем нашей общей знакомой сюрприз? — Сюрприз? — я наконец смог подняться; силы постепенно возвращались. — Ну да, — Энзо взял ломик, — проснуться свободной — что может быть лучше? — Давай помогу, — взял второй лом Фарр, но я отобрал его. — Позволь мне. Прошу. Гиен без колебаний отдал мне тяжеленный стальной прут. Я наискосок вставил его с одной стороны ошейника, а Энзо — с другой. — Давай, на счёт три. Растягиваем его в разные стороны. Я кивнул и приготовился. Мы с человеком упёрли концы ломов друг в друга. — Смотри опять голову ей не снеси, — напутствовал Человек. — Раз. Два. Три! Что есть силы, которая прилила в мышцы, я потянул лом на себя, а Энзо в другую сторону. Старые законы бытия сыграли свою роль — ошейник с громким звоном переломился пополам. Две шипованые половинки отлетели в разные стороны кузницы. Флёр наконец была свободна. Жаль, что она не видела этого, но, думаю, когда-нибудь она всё вспомнит, как это было с надеванием. — Рита, Крита, берите Арена, а Мы с Мирумасом понесём Флёр. Надо доставить их к моему замку, там будет лучше. — Как скажешь. Кстати, твоя жена уже там. — Эмерлина? — Да, и Карл с Лимой тоже, — предупредили меня близняшки, как обычно, хором. — Наконец-то… Неужели я вернусь домой? — Ты ещё обещал украсть корону, — напомнил мне королевский кузнец. — Украсть? Ах да… Да это легко, — я махнул на него лапой, — это как палец о палец ударить. — Ну, посмотрим, лис… Наша процессия вышла из кузницы. Когда никого уже не было, я подобрал все три осколка от ошейника Флёр — два больших и один маленький. Я был уверен, что как только она увидит их, то захочет избавиться от них как можно скорее, поэтому маленький кусочек, который пролетел у неё сквозь шею, я спрятал в нагрудном кармане жилетки. Арен и Флёр проспали ещё ночь. Пока они были без сознания, я встретился с Эмерлиной и своими детьми в своём родном замке, своём доме. Вся наша семья и помощники, оказавшиеся поблизости, наводили порядок в замке. А наутро они вместе проснулись. Лисы лежали в одной комнате, но на разных кроватях. Мы решили, что не стоит торопить события, и разложили их. Я старался от них не отходить. Наутро, через день после снятия ошейника, первым открыл глаза Арен. Он молча лежал на кровати и смотрел в потолок. Я не спешил его беспокоить, я ждал, когда он сможет пошевелиться сам. Наконец он повернул голову ко мне. — Ренар… — прошептал лис и улыбнулся. — Доброе утро. С возвращением. — Ты не поверишь, что это было… — Ты разделил смерть Флёр? — предугадав вопрос, спросил я. — Да. Это было… — он снова отвернулся. — Как это было? — Мы с ней… были единым целым. Наши тела, наши мысли… Они были одними и теми же… — Я, кажется, знаю такие ощущения, — я наконец встал с кресла, в котором сидел последние девять часов, и, размявшись, присел на кровать Арена. — Это было большее, Ренар… Гораздо большее… — Не волнуйся. Главное, что ты жив. — Я? А Флёр? — обеспокоенно спросил лис. — Сердце бьётся. Дыхание есть. Ждём, когда очнётся. — Где она? Я показал лапой в направлении кровати лисицы, и Арен тут же встал. Подойдя к ней, он легонько погладил её по шее. — Мы сняли ошейник вместе с Энзо, — я достал две половинки и продемонстрировал расколотый ошейник лису. Он сразу захотел их взять. — Такой тяжёлый… Я и не думал. — Ты дотрагиваешься до него впервые? — Да. Раньше я только так… Задевал. И Флёр постоянно приходила в бешенство из-за этого. — Кстати говоря, — пока Флёр была без сознания, я аккуратно залез в её правый сапог и выудил оттуда связку ключей, — она избавилась от своего, пора бы и тебе тоже, как считаешь? — Не торопи события. Я хочу, чтобы это сделала она. — А, понимаю… Только, извини, засунуть ключи обратно я не могу. Я всё-таки вор, а не наоборот. — Да, кстати, про воровство. Всё ещё хочешь украсть корону? — О, с удвоенным желанием. — Надо будет мне подготовиться к этому. — Да, но только… Давай это будет сугубо запланированная кража. И если меня поймают, то не будут рубить лапы, хорошо? — Ха, ишь чего захотел! Да за кражу короны тебя сразу повесят. — Ну, давай устроим это как проверку качества охраны? Короля предупредим и… — И корону заменим на подделку. — Ну так, конечно, не интересно, но можно. Ты же меня знаешь, я ворую больше из творческого интереса. — Знаем мы твой… Договорить лис не успел: на кровати зашевелилась Флёр. Она слабо что-то промычала и открыла глаза, попыталась подняться на локтях, но всю её шатало из стороны в сторону. Взгляд был нечётким, и казалось, будто она была сильно пьяна. — Где я… — лиса тянула слова, схватившись за голову. — Да, Флёр, мы вчера неплохо погуляли! Тебе принести что-нибудь освежиться? — зачем-то пошутил я. Шутка оказала просто чудотворный эффект: Флёр будто протрезвела. Перестала качаться, сфокусировала взгляд на мне. — Что? Что произошло? — в этот момент она схватилась за шею и её глаза расширились. — Что-то произошло, любимая, — напомнил ей Арен. Флёр очумело гладила шею. Такое ощущение, что она могла делать это вечно, но потом она вдруг схватилась за спину и буквально выдернула кусок накладной шерсти. Вместо того, что она им прикрывала, была ровная, гладкая шерсть. На спине лисы не осталось ни единого шрама. — Как это… — вдруг она посмотрела на Арена. — Я помню… — Я тоже. Ты и я были там. — Что произошло? — Ты умерла, Флёр, — честно ответил ей Арен. — А что тогда Ренар тут делает? — Переживаю за ваше моральное здоровье. — Но мы же… — Нет, — перебил её Арен, — я не дал тебе умереть. — Ты… Но как? — Это длинная история, которую ты обязательно узнаешь. Пока тебе лучше поесть. Он помог Флёр подняться, но та будто и не умела ходить — настолько плоха была её походка. — Что случилось… Тело будто не моё… — Это небольшой побочный эффект от первозданности. — Чего? — Мелодия, которую пришлось сыграть, чтобы вылечить тебя, называется «Первозданностью». Теперь всё твоё тело такое, каким должно быть. Без шрамов и совсем нетронутое. — Нетронутое? Ты хочешь сказать, что я, — Флёр немного понизила голос, будто боясь самого этого слова, — девственница? Арен уверенно кивнул. — Ох, чёрт меня возьми… — лиса согнулась, но её вовремя подхватил Арен. — Нет уж, милая, никакому чёрту я тебя теперь не отдам. Будешь теперь только моей. Лисица на миг задумалась, потом распрямилась и снова погладила шею. Она увидела, что в кармане плаща Арена лежит что-то полукруглое, и сразу же выхватила ошейник. — Вот это… Это он? Мы кивнули, подтверждая её догадку. — Не могу поверить… — Флёр зачем-то коснулась половинкой ошейника до своей шеи. Но тут же отдёрнула его. — Не бойся. Теперь он не сможет этого сделать. Флёр развернулась на каблуках, держа в каждой лапе по половине ошейника. — Мальчики. Я ваша. Она развела лапами, и мы обнялись втроём.