Ошейник для Лисицы

Получив ещё один удар, я больше не выдержал: — Да хватит уже… Огромный гиен, который систематически избивал меня в течение последних двух часов, ухмыльнулся и отошёл, дав Тардифу подойти ближе. — Так, может, скажешь, зачем ты сюда пришёл? — Отомстить… — Интересно кому. — Тебе, мерзкий падальщик. Ещё один удар обрушился на меня, а я бессильно тряс головой, надеясь на прекращение пытки. — Странно! — вдруг воскликнул Тардиф. — Похоже, я уже даже не помню, кто и за что хочет мне отомстить! — все его прихвостни, сидевшие в комнате вместе со мной, расхохотались. — У тебя есть один враг… Главный… — Кто же это? — гиен пронзительно посмотрел мне в глаза. — Она… — Кто она? — Не скажу… — Дрик! Накачанный снова ударил меня в торс. Я начал задыхаться. — Так кто же эта таинственная сила, которую мне стоит бояться? — Её… — я вдруг рассмеялся, представив, что сделает Флёр с этим мерзавцем. — А ты не боишься её мести? — вдруг спросил Тардиф. Я вздрогнул. — Откуда ты знаешь? — Ты предал её. Ты предал эту шлюху, которой мы пользовались достаточно долгое время, — гиен взял меня за подбородок и направил мой взгляд на него. — И ты бросил её, не так ли? — Замолчи, мерзавец! — Это кто из нас мерзавец? — глумливо спросил он. — Ты только подумай, что она сделает с тобой, когда снова увидит тебя… Меня передёрнуло. Конечно, она не просто убьёт меня… — Она не просто убьёт тебя. Она будет делать это медленно и мучительно. — Я отдам всё, даже свою жизнь, чтобы снова увидеть её, — уверенно заявил я. — Смелое заявление… А ты мне хорошую идею подсказал… Да… Тардиф куда-то ушёл. За ним последовало большинство его прихвостней. А потом пришёл пожилой гиен с катушкой стальной проволоки и иголкой. Полёт был просто потрясающим. Рита равномерно, в такт размахам крыльев покачивала меня в воздухе. Бóльшую часть времени мы просто планировали, ловя воздушные потоки. Скорость была просто огромной. Я думаю, такой скорости не смогли бы достичь даже гепарды: леса, поля, озёра, реки — всё это проносилось под ногами с такой чудовищной скоростью, что я невольно задумался: а настолько ли велик этот мир? Конечно, для обладателей крыльев дорога и расстояние были совершенно другими понятиями, нежели для рождённых ходить на четырёх или двух лапах. Но каково это было — летать? Вот о чём я думал всю дорогу. Как ощущаются эти два кожистых крыла, как чувствуются высота и скорость, как они управляют своим полётом? Ведь для них это было естественно с самого рождения, всю жизнь они ощущали и учились пользоваться своими крыльями, ведь даже ходить надо учиться. Сначала на четырёх, потом можно вставать на две лапы. Но крылья… Я с завистью разглядывал Мирумаса, особенно смотря на то место, где они сходятся с, казалось бы, обычным лисьим телом. Единственное, что я смог понять, — то, что крылья — это продолжения его лопаток, ничего более. Но мне был интересен механизм его мышц, условия, с которыми он ими машет, и прочее. К сожалению, в полёте это рассмотреть было невозможно, поэтому я быстро оставил эту идею и переключил внимание на самый потрясающий вид в моей жизни — восход, который я наблюдал с высоты птичьего полёта. Флёр даже успела вздремнуть в полёте, для неё это было обычным делом, хотя Альтер то и дело проваливался в воздушные ямы. Мирумас с Эмерлиной летели спокойно и о чём-то шептались. На деле это выглядело так: Мирумас подтягивал мою жену к своей морде и что-то орал ей на ухо, а потом она подтягивалась к его уху и орала ему ответ. Несмотря на то, что разговаривали они громко, я не мог ничего слышать из-за ветра и скорости, поэтому начал ревновать. Вот как только наши лапы коснутся земли, то я ей устрою, она ещё от меня побегает… Когда показался клан Флёр, летуны возликовали: им надоело тащить своих нелёгких пассажиров, а летели мы больше трёх часов. Потихоньку наступал рассвет, и мы вчетвером приземлялись на землю клана. Размахивая крыльями при посадке, Альтер, Мирумас, Рита и Крита аккуратно поставили нас на землю, а потом, немного отлетев, приземлились сами. Все были уставшими и измотанными, лишь Флёр выглядела немного бодрее остальных, так как спала в полёте. Восемь лисов собрались у главного здания. — Ребят, спасибо. Не знаю, что бы мы без вас делали, — обратилась к летунам Флёр. — Да, спасибо, — поддержал я, — с вашей помощью я осуществил свой девятый побег, — я пожал лапы Альтеру и Мирумасу, после чего наклонился и поцеловал лапки близняшек. Сёстры замешкались. — Ты извини, что тебе пришлось повисеть немного… — А что случилось? — Понимаешь, изначально планировалось… — начала первая. — …что мы будем вытаскивать тебя вдвоём… — продолжала вторая. — …ты должен был быть… — …весь в цепях… — …но ты был без них… — …а без них мы не могли вытащить тебя вдвоём… — …поэтому в полёте мы притормозили… — …и решали… — …кто из нас будет тебя вытаскивать… — …поэтому ты и повисел слегка. Выслушав их, я потряс головой, чтобы понять, кто из них что говорил. — Лисоньки, всё было великолепно. Всё произошло так, как я и хотел, — улыбнулся я им. — Да? — Правда? — переспросила вторая. — Конечно. Жаль только, что я не видел морду Изенгрина, когда он понял, что меня спасли. — О, это было неописуемо! — подтвердила Крита. — Я, когда рядом пролетала за вами, видела, как он следил за тобой и почти плакал. — Да, Крит, это я хотел увидеть больше всего. — Ещё увидишь, — заявила Флёр. Лисы обычные распрощались с лисами летучими и разошлись. Густав ушёл к себе, я с Эмерлиной пошёл за Флёр к дому её отца. — Ренар, я так рада, что ты решил ещё побыть у нас. — Может, мы, — вдруг заговорила Эмерлина, — задержимся? — она посмотрела на меня. — Конечно. Почему бы и нет? — У нас для таких гостей всегда найдётся местечко, — не спрашивая, сказала Флёр. — Тогда можно задержаться. Дверь в дом была закрыта. Бóльшая часть клана ещё спала; неподалёку, у проходной, менялись охранники и патрульные. Кое-кто уже вставал и разминался, даже на тренировочных площадках уже намечалось движение. Зевая, Флёр настойчиво постучала. — Кого ещё несёт? Я занят! — Пап, это я, открывай, — устало проговорила лисица. Дверь тут же распахнулась, и дочка оказалась в объятиях своего отца. И, хотя Флёр по обыкновению пискнула от сжатия, выбираться она не спешила: либо просто соскучилась, либо просто не было сил. — Флёр, наконец-то! Где ты была? — Где только не была, пап… Давай я посплю, а потом тебе расскажу. — Конечно, конечно… Иди к себе, тебя никто не потревожит. — Как будто кто-то меня тут хочет потревожить… — буркнула Флёр, уходя наверх. Мы с Эмерлиной остались стоять при входе. — Ренар? Эмерлина? — вдруг заметил Чак нас. Мы кивнули. — Нельзя ли нам немножко у вас погостить? — Ну что вы, конечно можно, — он пропал на короткое время и вернулся с ключом. — Вот. Дом у озера, он ещё не совсем достроен, но, думаю, вам понравится. Я принял ключ и поклонился: — Спасибо. — Да, Ренар: если за тобой кто придёт, мы тебя выгораживать не будем. — Я не доставлю вам никакого беспокойства, — уверил я главу клана и ушёл, держа свою жену под локоть. Пройдя с ней по территории клана, мы сложили о нём кое-какое впечатление. Везде был порядок, ничего лишнего или ненужного. Порядок был просто военный, но ясно проглядывалось — клан хотел и вёл спокойную мирную жизнь. Но и военные организации явно проглядывались: патрули, стража и тренировки — всё было на королевском уровне. Тут явно ценили дисциплину, и поэтому клан процветал. Детям тут уделялось особенное внимание, мы даже прошли мимо небольшого класса на открытом воздухе, с доской и партами. В клане старались создать культурных и воспитанных лис, обученных искусству борьбы и грамоте. По некоторым приметам — огромным воронкам, слегка порушенным зданиям и выгоревшей земле — стало ясно, что здесь поработали либо алхимики, либо маги, а может быть, и те, и другие. В общем, мне стало очень интересно в клане лис полной луны и захотелось остаться здесь подольше. Дойдя до единственного домика у центрально озера, которое упомянул Чак, я принялся возиться с замком. Я возился так долго, что моя жена съязвила: — Ренар, ты так часто открываешь замки моей заколкой, что разучился пользоваться обычными ключами. — Что верно — то верно… Ключ не поддавался, поэтому я быстро вытащил заколку Эмерлины и за секунды отпер дверь. — Ты мой воришка, — потрепала мою чёлку жена, заходя внутрь, пока я, галантно придерживая дверь, пропускал её внутрь. Войдя, мы осмотрелись. Изнутри дом казался гораздо больше, чем снаружи. На первом этаже располагалась столовая, небольшая кухня с большой печкой и странное изобретение людей — туалет. Изучив его как следует, я отметил, что он был совсем ещё чистый и неиспользованный. Но для себя я подумал, что никогда не буду использовать это достижение цивилизации, хотя лесок отсюда был достаточно далеко. Изучив первый этаж, я предложил Эмерлине пройти на второй, куда вела крутая винтовая лестница без перил. Это мне не понравилось, но любимая бодро поднялась наверх, где восторженно воскликнула. Как можно более аккуратно, соблюдая равновесие, я стал подниматься, но тут сверху показалась Эмерлина. — Ренар, поднимайся! Тут здорово! От таких резких заявлений я испугался и, не найдя опоры, кубарем свалился с лестницы, попутно набив пару шишек. — Ренар! — испуганно вскрикнула моя жена и поспешно спустилась ко мне. — С тобой всё в порядке? — Да всё отлично, просто болит кое-где… — Ой, извини, я не хотела… — Ничего, дорогая, — как я мог винить свою жену, когда любил её? — Сильно болит? — Да нет, по сравнению с тем, что я пережил, это — цветочки, — я встал с пола и отряхнулся. — Давай попробуем ещё раз. Там спальня. Услышав про спальню, я куда более резво поднялся по злополучной лестнице и оказался в маленьком узком помещении с дверью. Открыв её, я понял, чему так удивлялась моя жена: кругом было очень много растений, которые она любила. Напротив кровати стоял большой красный камин, тоже ещё не знавший огня. У меня в замке был огромный камин, который прогревал весь замок, — этот же по сравнению с ним был совсем маленьким, но я всё равно решил, что когда-нибудь зажгу его. Кровать была одна, двуспальная, а на проверку оказалась ещё очень мягкой. Я сел на край и слегка на ней попрыгал. — Как тебе кроватка? — Эмерлина вызывающе встала в проёме двери. — Скрипучая, — заявил я, начиная возбуждаться при её виде. — Тогда тебе придётся сделать это очень нежно, чтобы никто нас не услышал, — она стала подходить к кровати, расстёгивая по дороге тугой кожаный лифчик. — Думаю, я смогу… Стянув штанишки, Эмерлина улеглась рядом и утянула меня под одеяло, так и не дав снять жилетку. Я точно не знал, но думал, что было примерно три часа дня. Если прилетели мы часов в пять, час мы ходили по клану, ещё два мы игрались с Эмерлиной. Поворчав, я погладил её по белому животику, слегка запутывая шерсть своими когтями. Она тоненько хихикнула и заворчала, как кошка. Я слегка куснул её за кончик чёрного уха и поднялся на кровати, потянувшись. Так вот, если с того момента прошло десять часов, то сейчас должно быть три. Потому что я спал шесть часов. Я всегда очень хорошо высыпаюсь ровно за шесть часов. Я ещё раз потянулся, размял затёкшие мышцы и поднялся с кровати. Только сейчас заметил большое зеркало на стене и подошёл к нему. Из него на меня смотрел жутко лохматый и спутанный лис, у которого всё мужское хозяйство было видно. На плече была пара укусов, скоро пройдёт. С хвостом творилось что-то невообразимое, даже короткая шерсть на морде была спутана. — Вот ведь… Я посмотрел на Эмерлину и убедился, что она, как всегда, приглаженная и ухоженная, ни единого колтуна на её теле нет. И это при том, что она была даже активнее меня, я-то подустал, а она даже умудрилась меня покусать. — Ренарчик, дорогой, тебя почесать? — сонно пробормотала она. — Да я уж не отказался бы, — тут раздался стук в дверь. — Кто это? Эмерлина медленно поднялась на кровати, такая прекрасная и обнажённая, и томно ответила: — Я не знаю, дорогой, я никого не жду… — Тогда я сейчас пойду, проверю… — я быстро нашёл полотенце и обмотал им пояс. Это было быстрее, нежели причёсывать шерсть. — Аккуратнее на лестнице, — лиса снова завалилась на подушку, но глаза не закрывала. — Как же было хорошо, Ренар… Я лишь самодовольно ухмыльнулся и, придерживаясь за стены и ось лестницы, быстро спустился вниз. Пока я пытался хоть как-то пригладить шерсть на морде, чтобы не выглядеть так ужасающе, в дверь постучали уже не так настойчиво, но громче. Оставив попытки выглядеть лучше, чем я кажусь, я открыл дверь. — Ох, извините… — лисица схватилась за сердце и деликатно рассмеялась. — Да ничего, — ответил я ей. Лиса была среднего, с уклоном в преклонный возраста, в широкой юбке и скромных одеждах. В общем, моя жена, когда дома. Смотрелась она очень мило и естественно. — Эм… Может, я потом зайду? — Да нет, всё в порядке, — я встал в двери, заведя лапу к верху дверного проёма, и, как обычно, нагло улыбнулся. — А вам, собственно, к кому? — Мне сказали, что Эмерлина вернулась и остановилась здесь, но, видимо, я ошиблась… — Нет, вы очень правильно попали. Эмерлина — моя жена, она сейчас наверху, просыпается. — Ваша жена? То есть вы… Да, немногие видели великого вора в таком виде. — …Ренар? Я кивнул. — Ох, наконец-то! Давайте скорее, они уже очень соскучились по вам! — она хотела было потянуть меня за собой, но я стал сопротивляться. — Кто они? — я вырвался из её хватки. — Дети! Карл и Лима, вы что, забыли? Я хлопнул себя по лбу: — Конечно… Я сейчас, только… Только… — я обвёл лапами тело, давая понять лисице, что мне надо сделать. — Они в открытом классе. Думаю, скоро их занятия закончатся, так что можете не торопиться, — она развернулась и ушла. — Занятия? — повторил я для себя и захлопнул дверь. На кухне я пустился на поиски расчёски, а лучше щётки-пуходёрки. Найдя такую в одном их кухонных ящиков, я метнулся наверх. Запоздало я отметил, что на кухне уже всё было. Ворвавшись в спальню, я увидел, что Эмерлина уже была полностью готова. Увидев в моей лапе пуходёрку, она молча показала мне на кровать. Я снял найденное полотенце и улёгся посередине. — И не смей пищать, — напутствовала она и принялась жестоко расчёсывать мою шерсть. И всё-таки это было ужасно больно. Особенно когда она расчёсывала шерсть, которой я обычно прикрываюсь, это было просто ужасно. Там она спуталась особенно сильно и закаталась в колтуны, но жена настойчиво продолжала их вырывать, не слушая моих истошных воплей, только повторяя время от времени «Терпеть!» Наконец, когда пытка закончилась, я встал уже расчёсанный и потёр места, в которых Эмерлина выдирала комки шерсти. Поправив шерсть между ног так, чтобы не вызывать компрометирующих взглядов, я смело отправился наружу, по пути встав в дверях и спросив у Эмерлины: — Ну ты идёшь? Расчёсывая свои белые волосы с чёрными концами, она спустилась вниз. — Иди, я тебя догоню. Вот ведь она какая. С шерстью у неё никогда проблем не было, а вот с волосами, которые она себе отращивала с детства, были. Выйдя на улицу, я убедился, что было три часа дня, как я и предполагал. Солнце было высоко, но уже не в зените, а как раз на три часа. В клане вовсю кипела жизнь, все чем-то занимались, я видел пару лисиц, выгуливавших своих лисят, молоденькие самцы нагло обсуждали лисичек помоложе, которые, в свою очередь, не оставались в долгу и перемывали лисам кости, шушукаясь в своих кружках. А я ведь сам недавно был таким, всего шесть-семь лет назад, а ведь лисы и другие животные рано взрослеют в этом мире. Если человеческий детёныш мог начать учиться владению оружием в десять-двенадцать лет, то мои Карл и Лима вполне освоили грамоту в три года и потихоньку учились пользоваться хлыстом Эмерлины, особенно Лима. И сейчас я увидел двоих моих лисят, сидевших за одной партой под большим деревянным навесом, наравне со всеми. Старый лис стоял перед ними и рассказывал про конструкцию арбалета, вертя оный в лапах. Прямо перед ними он разбирал его и показывал некоторые детали совсем ещё маленьким лисятам. Странно, но мои двое обычно непослушных лисят послушно сидели за партами и прилежно слушали незнакомого лиса, даже не отвлекаясь. Я встал рядом, опёршись об опору навеса, и, улыбаясь, стал ждать, когда они закончат. Но Лима заметила меня и толкнула Карла в бок, смотря на меня. Когда внимание всего класса было переключено на меня, лис недовольно фыркнул, привлекая отнятое у него чувство. Но, понимая, что двоим детишкам великий вор интереснее, чем устройство арбалета, он быстро прекратил лекцию, распустив класс. Все лисята тут же разбежались, а мои двое сразу же рванули ко мне. Я присел на одно колено и развёл лапы, приветствуя их, но они сбили меня с лап и повалили на спину. — Папка, папка! — кричал мой сын, обнимая меня. — Папочка! — слышалось от моей дочери, пока она зарывалась мордочкой в шерсть на моём боку. — Дети мои… — я обнял их и прижал к себе. Как же приятно осознавать себя отцом и то, что эти двое лисят — только твои и ничьи больше. Когда я обнимал их, то чувствовал, как моя кровь течёт в их жилах. — Мама! — вскрикнули дети хором и быстро освободились из моих объятий, побежав к показавшейся неподалёку Эмерлине. Я получил возможность встать и видеть, как мою жену тоже сбивают с ног два четырёхлетних лисёнка. Рассмеявшись, я подошёл к ним и сел рядом на мягкую и сырую траву. Взяв у Эмерлины Карла, я ткнул его в чёрный кончик носа: — Ну что, буян, не хулиганил тут? — Нет, папа! — сразу последовал уверенный ответ. — Да ну? Что же ты тогда тут делал, если не хулиганил? — Учился. Я изобразил на морде искреннее удивление: — Да что ты говоришь? Сколько раз говорил, что врать нехорошо. — Но я не вру, папа. Мы с Лимой правда учились! Я посмотрел на свою куда более скромную дочку. — Да, мы учились пользоваться оружием. Когда мама улетела, к нам подошёл лис и спросил, не хотим ли мы научиться пользоваться оружием. Карл ответил, что «да», поэтому я тоже ответила «да». — Значит, — я подтолкнул Карла, — мои дети теперь будут воинами? — Ага! Мы теперь будем бить всех! — лисёнок соскочил с коленки и начал неумело показывать устрашающие жесты, похожие на выпад мечом. — Ну-ну! Ты так всех порубишь! — я успокоил сына. — И чем же вы учитесь пользоваться? — Карл — мечом, а я хочу верёвкой, как мама! — ответила Лима, не дав сказать брату. Эмерлина расхохоталась и взяла дочку в лапы, подняв над собой. — Ты моя доченька… — сказала она. — Я люблю тебя, мама… — немного смущённо ответила Лима, и моя жена по-доброму рассмеялась. Потом дети нам рассказывали про клан. Получается, что Флёр была права: с нашими детьми действительно обращались как с почётными гостями. На время, пока они были в клане, за ними присматривала Альба. Из их рассказов, я вдруг подумал, что это жена Чака, а значит, мать Флёр. Судя по описаниям моих детей, под которое подходила половина лисиц этого клана, именно она заходила к нам домой и застала меня в столь неудачном виде. Когда детям надоело сидеть, что случилось достаточно скоро, они повели нас на экскурсию по клану. Они показывали и рассказывали про всевозможные площадки, места, где они падали, и про дома своих друзей. Друзей у них тоже было немало. Экскурсия, подошедшая к центральному дому, перетекла в обед, сделанный гостеприимной Альбой, которая действительно оказалась женой главы клана. Заботилась о наших детях она с искренней материнской заботой, с которой наверно заботилась о своих. Отобедав в центральном зале, наши дети заявили, что пойдут гулять, и куда-то убежали, а мы с Эмерлиной продолжили экскурсию. Сделав два круга по немалой территории, мы изредка здоровались, некоторые узнавали во мне великого вора, некоторые просто недоверчиво поглядывали, но в целом отношение к нам было вполне дружелюбным. В начале третьего круга, когда уже начинало смеркаться и солнце готовилось сесть за горизонт, я обратил внимание на большое стрельбище, где появился одинокий стрелок. Подойдя поближе, я узнал лисицу в эльфийском костюме. Выпустив локоть Эмерлины, я попросил её пойти домой и позаботиться о детях. — А ты вернёшься? — недоверчиво и слегка обеспокоенно спросила моя жена. — Конечно же. Куда я денусь? Эту ночь мы проведём вместе, обещаю. Эмерлина покосилась в сторону Флёр. — Только не вставай на линии огня. Она же тебя нашпигует стрелами и скажет, что так и было, — Эмерлина поцеловала меня в нос, развернулась и, виляя бёдрами и хвостом, удалилась. Я направился к стрельбищу, внимательно следя за движениями лисицы. Тренировка проходила очень активно: она успела перепробовать почти все позиции, из которых можно стрелять, даже из-за спины, и всегда цели оставались поражёнными. Зарядив арбалеты, она обернулась и выстрелила десять раз с двух арбалетов. Пять целей в тридцати шагах от неё повалились на землю — в каждой было по две стрелы. Легонько покачнув головой, лисица стала готовить стрелы к перезарядке. Я тихо подошёл к ней: — Тренируешься? — Готовлюсь. — К чему? — Это не твои заботы, Ренар. — Хочешь вспомнить прошлое наёмной убийцы? — Нет, — она перезарядила арбалеты и снова стала стрелять. — А что же тогда? — Есть две проблемы. И одна из них носит белый плащ. — Неужели ты думаешь, что снова найдёшь его? — Он сам найдётся. — Он не найдётся, он найдёт тебя. — И я убью его, — твёрдо сказала лисица, и чучело из сена повалилось на землю от тяжести воткнутых в него стрел. Я усмехнулся: — Ты врёшь сама себе. Ты не убьёшь его. — Точно. Я буду пытать его, пока он не сдохнет. — И пытать ты его не будешь. — Почему ты так решил? — Ты недостаточно жестокая, — брякнул я. Глаза лисицы округлились, а последняя стрела улетела в земляную насыпь за мишенями: — По-твоему, я жестокая? Я промолчал. — А был ли добр ко мне этот мир? — Не всегда, я думаю. — Так зачем ты говоришь мне о жестокости, когда я всего лишь существую? — Так не живут, Флёр. — Ты не понял, Ренар. Я не живу, — она оторвала взгляд от мишеней и ткнула арбалетом в ошейник. — Я не жива. Я уже мертва, всего лишь тело, которое борется за своё существование. — Флёр, зачем ты так го… — Зачем Тардиф надел на меня ошейник? — она пристально посмотрела мне в глаза. — Не знаю, это… — А я знаю. Он хотел убить меня, но оставить для своих утех. Мне нельзя было жить дальше, мне надо было умереть ещё там, на полу, в кромешной тьме, в кандалах и этом ошейнике. Но меня спасли. Пошли наперекор судьбе. А сейчас я расплачиваюсь за глупость своих спасителей, которые не прикончили меня на месте! — Они хотели тебе только добра, Флёр! — я почувствовал, что разговор переходит в спор на повышенных тонах. — Это твой отец, пожалей хоть его! У тебя есть дети? — Нет, Ренар. Их не было до ошейника, а после всего, что со мной сделали, я не могу иметь детей. — Значит, ты… — я обомлел. — Да, Ренар. То ли просто так сделали специально, то ли просто организм не выдержал, но у меня никогда не будет лисят, как у тебя и Эмерлины, — она снова подняла лапы и продолжила стрельбу. — Но у тебя же… — я хотел подбодрить её, но она снова перебила меня: — У меня не осталось ничего, Ренар. Ни любви. Ни надежды. Ни даже простой жизни. Только борьба за своё существование. — Ты не права. Есть кто-то, кто может дать тебе любовь и… — И я убью его. — Что за тупое упрямство, Флёр? Я знаю, что ты не убьёшь его! — Я убью. Я сделаю это. — Ты не сможешь. — Это не сложно. Достаточно просто нажать курок — и предателя больше не будет, — для демонстрации своих способностей она снова поразила несколько мишеней. — Ты не сможешь. — Смогу. Для этого надо всего лишь выстрелить. — Нет. — Я давно стала относиться к убийству как к выстрелу из арбалета. Я не смотрю, что несёт стрела, — я просто стреляю. — Настанет момент, когда ты не сможешь выстрелить. Неожиданно Флёр развернулась и наставила арбалет мне прямо в лоб, взведя тетиву. — Не смогу? — она слабо ткнула меня оружием. Я сложил лапы на груди: — Нет, не сможешь. — Скажи мне, что я смогу, или я прикончу тебя. Я сглотнул комок в горле, но оставался хладнокровным и спокойным: — Я не буду тебе врать. — Так соври мне! — Я же сказал — не буду. Ты не убьёшь Арена. Флёр чуть надавила курок, и я уже испугался, увидев, что она спускает тетиву, но арбалет легонько толкнул меня в лоб, сработав вхолостую. В нём не было стрел. — Не хочешь — не надо. Только, когда я с ним встречусь, обещай, что ты не будешь мешать, как это было с Изенгрином. — Ладно, не буду. Я уже привык. Лисица уселась на столик для стели и стала расстёгивать пряжки ремней, которые крепили арбалеты к её лапам. Я впервые видел, чтобы она просто так снимала оружие: обычно она даже спала с ним. Сняв, она положила арбалеты на стол и стала делать себе сигарету. Я со своим извечным любопытством подошёл к её оружию, но брать не стал, зная, как она относится к ним. — Сняла? — Да… Лапы уже затекли, они же тяжёлые. — Я думал, ты носишь их постоянно. — Ношу, — она подожгла клочок сена, которое в обилии было разбросано по всему стрельбищу, и закурила свою самокрутку, — но надо же давать лапам отдых. — Хм… Я думал, что ты будешь не против, если они вообще срастутся с твоими лапами. Держа между двух пальцев сигарету, Флёр задумалась, мечтательно глядя на темнеющее небо: — Не буду. Вот если бы к ним ещё не надо было носить кучу стрел, то было бы очень хорошо. — А что, тяжело? — Попробуй, — она зажала сигарету зубами, взяла один из арбалетов и нацепила мне на правую лапу. Я покачал им, примерялся. Действительно тяжёлый, постоянно прилегает к руке, а ремешки Флёр затянула так, что долго я бы не выдержал. — Как тебе? — Жмёт немного… Но ничего, вообще — комфортно. Лиса взяла со стола три стрелы: — Дай-ка… Я протянул ей лапу, и она зарядила в сложенный арбалет три стрелы. — Попробуй, стрельни. Я молча подёргал лапой, как обычно делала она, раскрывая арбалеты, но ничего не произошло. — Резко выверни кисть вправо. Я послушался, и арбалет вылетел со своего места, дёрнул мою лапу и открылся. Всё это произошло так быстро, что только когда я почувствовал, как рукоять ложится мне в ладонь, то понял, что арбалет дёрнул лапу так сильно, что заболел локоть. — Ай! — крикнул я, не ожидая такого эффекта. — А ты чего думал — в сказку попал? Ничего, это потом проходит. Давай-ка, стрельни. Я направил арбалет в сторону мишеней и, особо не целясь, попытался сдавить рукоятку. Мне это удалось примерно через десять секунд: она была ужасно тугой, но я всё-таки смог взвести тетиву. — Как ты умудряешься делать это так быстро? — спросил я у неё, когда услышал характерный щелчок, говорящий о том, что тетива уже не спустится. — Тренировки, Ренар, тренировки. Я снова поднял арбалет и теперь уже попытался прицелиться. На вытянутой лапе это было очень сложно, но я решил, что стрельнуть всё равно надо. Дождавшись нужного момента, я надавил на рукоять ещё и спустил тетиву. Стрела с лёгким жужжанием вырвалась из арбалета и вонзилась в середину радиуса мишени. Лиса хмыкнула. Её стрела торчала точно в десятке, и мне до неё оставалось немного. Снова зажав сигарету, она надела второй арбалет и поразила мою стрелу так, что она вывалилась из мишени. — Неплохо для новичка, — констатировала она. — Я тоже так думаю… Я стал снимать арбалет, как увидел моего сына, бежавшего ко мне. Я аккуратно отдал оружие обладателю. Подбежавший лисёнок, слегка отдышавшись, на одном дыхании проговорил: — Папа, тебя дядя Чак ищет, хотел что-то… Что он хотел, Карл, очевидно, забыл. Он посмотрел на смоливший окурок Флёр, принюхался и стал отмахиваться от дыма. — Что-то не так? — строго и холодно спросила у него лиса. — Плохо пахнет! — Карл брезгливо зажал ноздри. — Плохо, говоришь… — Флёр внимательно посмотрела на остаток сигареты, а потом похлопала себя по коленке, приглашая Карла сесть. Мой сын скромностью не страдал, поэтому бодро запрыгнул ей на коленку. Когда он уселся нормально, лиса протянула ему ещё тлеющий окурок. Я укоризненно посмотрел на неё, но она показала мне жестом, что не собирается приучать ребёнка к курению. Лисёнок аккуратно взял окурок двумя пальцами. — Чувствуешь, как плохо пахнет? — Да, тётя. — Так вот так же плохо будешь пахнуть ты, если закуришь. Никогда не кури, лисёнок, и будешь здоровым и сильным, как твой папаня. Карл посмотрел на меня и кивнул. — Выброси его как можно дальше. Добросишь до мишеней? Сын взвесил окурок и отрицательно помотал головой. — Кидай в них. Я тебе помогу. Что есть силы Карл бросил тлевшую сигарету в сторону мишеней. Она, конечно, не пролетела и двух шагов, как Флёр раскрыла арбалет и прострелила окурок на лету, отправив его вместе со стрелой точно в яблочко. — Ух ты! — изумлённо воскликнул лисёнок, подпрыгнув на коленке лисицы. — Я тоже так хочу! — Тренируйся — и станешь так же метко стрелять, — Флёр немножко подбросила его коленкой, давая понять, что пора и совесть знать. Карл послушно слез на землю. — Ренар, иди. Только не нервируй моего отца, хорошо? — Нет проблем. Присмотри за ним, — я кивнул на Карла. Флёр ласково улыбнулась моему сыну и взяла его за лапку. — Иди, — ещё раз повторила она. Ещё раз оглянувшись на них, я направился к дому Чака, по пути думая, о чём он хочет со мной поговорить. Странно было идти к лису, с которым почти не был знаком. Но, войдя к нему, я увидел его сидящим за шикарным столом и что-то на нём пишущим. Услышав меня, он поднял голову: — Ааа, Ренар, заходи. Твой сын постоянно торчит здесь, так что я послал его разыскать тебя. — Он меня нашёл… А в чём дело? — Ренар, извини, но я бы хотел попросить тебя, Эмерлину и ваших детей покинуть наш клан, — он грустно вздохнул. — А что случилось? Мы мешаем или что-то не так? — я вдруг разволновался. — Нет-нет, всё в полном порядке, и мы всегда рады гостям… Но оставаться здесь будет слишком опасно. — Почему? Я, конечно, покину вашу землю, но хочу знать причину. — Через две недели здесь будет небезопасно… Я до сих пор решаю и никак не могу решить эту проблему. — А что происходит? — Флёр сказала мне… что за вашей яхтой некоторое время назад была погоня и что вам удалось заполучить пленника из гиен, который сказал, что четырнадцатого августа на мой клан нападут гиены… Меня как громом поразило. Действительно, ведь Фарр говорил об этом, но у меня это совершенно вылетело из головы. Но Флёр запомнила и сообщила это отцу. — И наша разведка подтвердила, что гиены готовятся к войне. Ренар, они идут сюда, чтобы уничтожить нас, но мы будем готовы. Но война будет прямо здесь, на этой земле. Я не хочу, чтобы вы принимали в этом участие. — Здесь? Но как же мирные лисы? У вас же тут лисицы, дети, старики… — Об этом я и думаю, Ренар. Территория клана не такая большая, чтобы оставить для них безопасный уголок… Я задумался. Рискованно, но это шанс войти в доверие и просто получить несколько сотен хороших друзей. — Чак, у вас есть карта? Лис молча ткнул на стенку, где висела большая старинная карта. Я подошёл к ней и начал отмечать для себя территорию клана. — Вот… — лис обвёл на карте довольно крупный овал. — Это земля Лис полной луны. — Это, да? — Да. Но всё равно укрыться негде, вся земля будет в крови… — Чак, дайте перо. Взяв перо в лапу и окунув в чернильницу, я начал отмечать на карте точки, которые помнил по памяти. Пара изгибов рек, горы и прочие части моих границ, которые я мог отметить на карте. Закончив с точками, я обвёл их, получив неопределённую фигуру, по площади превосходящую землю Чака в три раза, если не больше. Но самое главное, что в одной точке наши земли соприкасались, что меня несказанно обрадовало. — Что это? — спросил меня Чак, оглядев начерченную мною фигуру на карте. — Это моя земля. Чак завистливо присвистнул, а я начал тыкать в карту и размечать её по частям. — Вот здесь мой замок. Здесь, восточнее, — плодородные земли, там селятся несколько крестьян. Вот здесь есть заброшенная деревня. Я смотрел — там всё в порядке, просто все дома брошены, но они там стоят, так что там можно жить. — Что ты имеешь в виду? — Ведите своих лис, которые не могут держать оружие, сюда, — я ещё раз ткнул в точку, где была заброшенная деревня. — Думаю, если встретите там крестьян, они поверят вам, но на всякий случай я напишу вам разрешение. — Вы… Ты хочешь, чтобы мы… — Моя земля — твоя земля. Пока временно. А потом, наверно, навсегда. В конце концов, мы же лисы и должны помогать друг другу. — Даже не знаю, как тебя благодарить… — Позвольте мне остаться. — Ренар, у нас война на носу! — Я буду сражаться вместе с вами, — уверенно заявил я. — Но ты не должен… — Но я буду. Чак уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут в дверь ворвался запыхавшийся лис и прямо с порога крикнул: — Чак! Скорее, на проходную! — Что случилось? — Флёр! Пришёл какой-то гиен и потребовал Флёр! — Чёрт! — Чак сразу же побежал к выходу, а я поспешил за ним. На центральной проходной творилось столпотворение. Стоявший на невидимой границе гиен ухмылялся и наслаждался эффектом. Неподалёку от ворот стояла Флёр и держала что-то в лапах, разглядывая. Поравнявшись с ней, я хотел было спросить, что случилось, но тут увидел, что она держала и внимательно разглядывала. Большой кусок белой материи и пряжки для крепления. Это был белый плащ, который принёс гиен для Флёр. Лисица медленно поднесла его к ноздрям и вдохнула запах. — Это он, — сказала она и отдала его мне. Я сразу же развернул его внутренней стороной и обнаружил потайной карман. В небольшом удлинении лежала деревянная флейта. Лисица вдруг уверенно зашагала к гиену, но, пройдя всего пару шагов, остановилась. — Скажи мне, — она обратилась к гонцу, — Тардиф сказал тебе, на что тебя посылает? — Что мне стоит пройтись до вас и отдать тебе эту тряпку? — послышался ответ. — Стоит? Я тебе отвечу, — она быстро раскрыла оба арбалета и наставила на него. — Жизни. Гиен не успел испугаться, как повалился наземь. Толпа лис, следивших за ними, ахнула и расступилась перед Флёр. Она вырвала у меня плащ и ещё раз вдохнула его запах. — Ренар? Я обернулся. — Чтобы завтра утром был в кабинете Чака. Мы идём за предателем.