Ошейник для Лисицы

— Значит, он уже всё знает… — я скомкал записку в лапе. — Лети. Он заплатил тебе? Голубь кивнул и быстро улетел. Несмотря на июль, на чёртовой башне было невыносимо холодно. Поспешно спустившись в кабинет, я с удивлением обнаружил там начальника порта. Он-то и был мне нужен. — Господин начальник, у нас участились случаи нападения… Я показал ему раскрытую ладонь, веля ему остановиться. Тигр умолк. — Сначала я тебе скажу, и ты это сделаешь. Потом я увеличу охрану, понял? — Да. — Мне нужен фрегат с командой. Ненадолго. Буквально на неделю, после чего ты получишь его назад. Тигр достал из сумки на поясе толстую книжку и начал листать исписанные страницы. Чтобы было не так утомительно ждать, я закурил. — Через неделю есть… — Мне он нужен сегодня, — перебил я. — Что? Но это невозможно! — Не кричи тут, а то вообще без охраны останешься. — Но я не могу подготовить фрегат за день. — Не за день. А за три часа. Через три часа мне уже надо отплывать. — Изенгрин, ты спятил! — Время пошло. Иначе королевской стражи тебе не видать, понял? Тигр низко и громко зарычал, после чего резко повернулся и быстро вышел, громко хлопнув дверью. А мне вдруг стало смешно. Это ворчание кошачьих, которое они выдают за рык, всегда приводило меня в хорошее расположение духа. Стоявший у двери охранник тоже не удержал смешка. — Джо, собери волков тридцать… и сгоняй к кузнецам, возьми наручники: они должны были их уже сделать. Волк козырнул и умчался, гремя латами. Тут я обнаружил, что всё еще сжимаю в лапе записку. «Эмерлина в городе. Плывём обратно, у тебя три дня. Поторопись. НР.» — ещё раз прочитал я, и выбросил клочок бумаги в окно. Наконец-то он заплатит мне за всё! Странно, но я никогда не задумывался над этим вопросом. Собственно, однажды задумывался, но теперь всё немного изменилось. Чем, скажите на милость, заняться на корабле, когда на палубе трое посторонних и один из них с крыльями? В такой ситуации мы с Эмерлиной не могли себе позволить того, чего позволяли, будучи одни. Но всё же такая компания действовала умиротворяющее, хотя было немного тесновато, когда все собирались в одном месте, но было весело и дружно. На третий день плаванья все разбрелись по разным углам. Мирумас заявил, что спать будет в трюме, так как перед этим он ночью стоял на вахте. Конечно, запах в трюме всё ещё был весьма специфичным, но крылатый был не настолько брезглив, как моя жена. Та пришла в бешенство, когда узнала, что Флёр устроила в трюме, и два часа отчитывала её, как маленькую лисичку. Самое интересное было в том, что Флёр стояла, понурив голову, и покорно слушала её, время от времени извиняясь. Жена даже поклялась обратиться к магам, чтобы те своими непонятными нам способами вычистили весь трюм. Идея была здравая, хотя слегка опасная. Маг мог ненароком разнести всю яхту к чертям. Я решил всё-таки доставить воду Изенгрину, хотя по-прежнему не понимал, зачем она ему нужна. Возможно, она обладала какими-то свойствами или была компонентом какого-то зелья. Я предпочитал не заморачиваться на этот счёт, а просто отдать её ему по прибытию. Как я уже говорил, шёл третий день плаванья. Всё шло как обычно. «Непобедимость» неторопливо резала волны, ветер надувал паруса, а вся компания от безделья слонялась по палубе. Почти всё своё время я проводил с Эмерлиной, которая уже не ревновала меня к Флёр. Мы стояли на носу яхты, молча глядя на закат. Багряный шар на западе уже коснулся полоски горизонта, когда Эмерлина наклонила голову и заявила мне примерно следующее: — Знаешь, яхта довольно сильно перегружена. Возможно, я поторопилась, сказав, что она выдержит нас всех. — Но она же выдерживает? Чего ты беспокоишься? — Слишком низко идём… — Конечно, милая. Куча провизии в трюме, Мирумас, Арен, Флёр, я и ты. Пятеро лис. Такого никогда ещё не было. — Вот именно. Я беспокоюсь за яхту… Мне оставалось лишь вздохнуть и продолжать смотреть на закат. — Ты чего? Между прочим, дорогой, это и твоя яхта. — Эмерлина, что делает в трюме пиратский флаг? — Что? — удивилась жена. — Я тебя спрашиваю: зачем тебе пиратский флаг в трюме? Эмерлина посмотрела на меня округлившимися глазами. — Откуда ты… — Искал запасной парус, случайно наткнулся, — соврал я. — Но ведь он… — Не увиливай от ответа. Лисица глубоко вздохнула. — На память. — Что «на память»? — Я храню его на память… о былом. — А это былое, часом, не станет настоящим? — Нет, Ренар, я бросила. Как ты можешь обо мне такое думать, когда мне двоих детей кормить! Потому что папаша этим совсем не занимается! — Эмерлина, я… — Тоже мне, великий вор! Корону королевскую стырил, умелец! А дети дома живут впроголодь! — Что ты такое говоришь?! — Ты бы хоть встречался с ними почаще. Они же любят тебя, дорогой. Мне стало стыдно. И хотя мне очень редко бывает стыдно, но когда меня упрекает моя любимая, то мне становится не просто стыдно. Мне становится мерзко. — Извини. Теперь я точно вас не брошу. — Слушай: а давай останемся в клане? — Для этого у них надо породниться с уже существующим членом клана. Кто им мы с тобой? — Ну, может, Карл или Лима… — Им ещё долго до этого. А ещё мне там, мягко говоря, страшно. — Почему? — Вся эта организация… Они все как большая семья, но всё равно они военные. А еще я её слегка побаиваюсь… — Кого? Я огляделся в поисках Флёр. Не хотелось говорить вслух, лучше было просто показать. — Её, — сказал я, так и не найдя лисицу. — Флёр, что ли? Я кивнул. — Почему? — Ты не знаешь всей её истории пребывания на этом корабле. — А что она… Как Флёр смогла так тихо подобраться к нам на своих каблуках, осталось загадкой. Оказывается, она может ими не только громко топать, но и тихо красться почти как кошка на мягких лапках. — Я его чуть не убила, — резко прозвучал её голос за нашими спинами. Я вздрогнул и обернулся: — А ещё ты появляешься тихо и неожиданно. — Просто захотела к вам присоединиться. — Как раз тебя вспоминали, — вставила жена. — Поэтому и захотела. — Так что ты сделала с моим мужем? — Эмерлина опёрлась о бортик яхты и приготовилась внимательно слушать, развернув уши в её направлении. — Ну, я… Кхм… Что там у тебя было? — Не помню, Флёр, я был без сознания, — я постарался вложить в эту фразу как можно больше сарказма. — Ну, в общем, когда я… когда остановилась, то у тебя были переломаны все рёбра, левая лапа и раздроблены обе челюсти. Ах да… ноги я тебе тоже переломала. Когда моя жена это услышала, её глаза стали размером с блюдце: — Ты била моего мужа?! — Ага. — Ну ты и дрянь… бить Ренара имею право только я! — Слушай, хватит уже обзываться. — А что? — А мне обидно же! — Странно. — Что странно? Думаешь, у меня и чувств-то нет? — С чего ты так решила? Флёр молчала. Удивительно, но, похоже, в уголках её глаз блеснули слёзы. — Ничего… — Флёр, ты чего? — Ничего, ничего… — лисица всхлипнула. — Ничего особенного, Эмерлина, всё в порядке… — Если я тебя оскорбила, то извини… Но я же ведь не со зла. Я молча взял жену за плечи и поцеловал в ушко. — Флёр, не стоит… Уткнувшись мордочкой в ладони, она вдруг разрыдалась, перепугав этим мою жену до дрожи. — Флёр, что?.. — Ничего! Это… Это бывает. Когда вспоминаю… — Вспоминаешь что? — Ренар… Расскажи ей… — Флёр, я обещал никому не рассказывать. — Ничего. Ей можно. Да, Эмерлина? Жена пожала плечами и вопросительно взглянула на меня, явно ожидая что-то услышать. Флёр ушла на корму и застыла там в одиночестве. — Что ты о ней знаешь? — Многое. То, о чём не знают даже в её клане. — Странно. Я думала, у них там всеобщее доверие. — Такого не стоит знать даже самым близким. — Тогда почему ты знаешь? — Наверно… ей надо было кому-то излить накопившееся в душе. А тут подвернулись мы с Ареном. — Так Арен тоже знает? — Да. — Ренар, расскажи мне. — Тебе не стоит этого знать. — Это ведь всё ошейник, да? — Откуда ты знаешь? Эмерлина загадочно улыбнулась: — На нём ни запоров, ни швов. У неё постоянно кровоточит шея. Она не дотрагивается до него и прячет под волосами. Это явно не побрякушка, которую носят для красоты. В конце концов мне, как женщине, всё вполне понятно. Я глубоко вздохнул, сжал в кулаке её лапку и начал рассказывать всё, что рассказала нам Флёр. Начал так же, как она, и хотя опускал некоторые моменты, но смысл оставался ясен. Эмерлина слушала внимательно, и, хотя я говорил очень-очень тихо, чтобы не услышал Мирумас, она не пропустила ни слова: — А закончилось всё… Ну, в общем… Полгода сумасшествия, и… убила своего парня за то, что тот её поцеловал. — Ей, наверно, должно быть стыдно… — Не знаю, тебе понятнее. — Всё? — Потом она была наёмной убийцей. Сейчас вот оказалась здесь. — Мда, история… И она рассказала всё это вам? Я кивнул. Эмерлина молча пошла на корму, где стояла Флёр. Я не слышал их разговора и просто смотрел на два силуэта, которые о чём-то разговаривали. А через некоторое время они обнялись. Арен вёл себя странно. Он то хотел ужинать, то собирался спать. Лис метался по палубе, потом попытался зачем-то разбудить Мирумаса, но тот заперся в трюме и просыпаться никак не желал. С лисом явно что-то происходило, и я решил, что его беспокоит возможное скорое расставание с Флёр. Успокоить его мне так и не удалось, поэтому его поставили у руля на ночь, чтобы завтра он спал, а не мучил себя мыслями. Эмерлина, дав ему все указания, поманила меня за собой в капитанскую каюту. Место и время было не самое подходящее, но… Медленно раздевшись, она легла на кровать поверх одеяла. Её томно-пронзительный взгляд, появлявшийся каждый раз, когда она была возбуждена, следил за каждым моим движением. Сбросив жилетку, чтоб не мешалась в процессе, я сел на неё верхом и приступил к своему законному мужскому делу. Стук в дверь. Очень культурно, но очень не вовремя… Поспешно натянув жилетку и растормошив Эмерлину, я прибрал бардак в капитанской каюте. Я понимал, что Флёр с её чутким слухом и Арен, который стоял у штурвала рядом с каютой, конечно же, всё слышали. Веселье вчера слегка затянулось, и вид у меня был потрёпанный, чего не скажешь об Эмерлине: жена была свежа и бодра, вся такая ухоженная и, как всегда, красивая. Быстро одевшись, она встала рядом со мной и приготовилась держать ответ перед тремя лисами. — Готова? — я обратился к жене. Она ещё раз пригладилась, отряхнулась и глянула в небольшое зеркало: — Более-менее. Только давай говорить будешь ты, а то у меня… — Тогда помалкивай. Я ещё раз одёрнул жилетку, поправил и пригладил шерсть в районе паха (вдруг за дверью Флёр?) и поправил непослушную причёску. Припомнив все возможные оправдания, я схватился за ручку и дёрнул её на себя. На пороге стоял Арен в своём неизменном белом плаще: — Ну вы, блин… — Что мы? — Да вы, вы. — Да мы, а мы что? Стоявшая за моей спиной Эмерлина прыснула в кулак, а Арен улыбнулся: — Прости, Ренар… — и лис отошёл в сторону. — Какого?! — только и смогли воскликнуть мы с Эмерлиной, едва увидев того, кто сейчас стоял перед нами. — Здравствуй, Ренар, — приветствовал меня в своей обычной манере Изенгрин. Я быстро оценил ситуацию: «Непобедимость» была привязана к фрегату, на палубе яхты находилось ещё шесть волков, двое из которых держали Флёр… — Ренар! С дороги! — разворачивая на ходу плеть, из-за меня вылетела Эмерлина. Вжавшись в стенку, я наблюдал, как железный наконечник хлыста пробивает грудь волка, державшего Флёр. Лисица тоже оказалась не промах. Стремительно развернувшись, она дала второму острым каблуком в глаз. Освободившись, она сразу же заняла позицию спиной к спине с моей женой. Только теперь я заметил, что у неё не было арбалетов. Прохвост в белом плаще держал их подмышкой и мерзко улыбался. Спохватившись, я понял, что тоже безоружен. Единственным, кто оставался вооружённым, была моя жена. Она медленно поигрывала хлыстом, показывая волкам, что без промедления пустит его в ход. Тем временем Флёр куснула себя за пальцы и сдёрнула перчатки, обнажив длинные и острые когти — единственное оставшееся у неё оружие. Хотя назвать это оружием… Бросившийся на лисиц волк был скручен хлыстом и оглушён ударом сапога. Вдвоём они работали единой командой, слаженно, быстро и смогли отразить ещё четыре атаки, но силы изначально были неравны: к волкам уже спешило подкрепление с фрегата. Я уже собирался кинуться на подмогу, но меня тут же схватили двое накачанных волков. Постепенно удары хлыста стали слабеть, и наконец Эмерлина промахнулась. Прорвавшийся к ней волк быстро и умело скрутил её и бросил на колени. Оставшись без прикрытия со спины, Флёр тоже была быстро повержена, поставлена на колени и закована в наручники. Я попытался дёрнуться, но это было бесполезно. Моей жене заломили лапы, и я услышал, как она вскрикнула от боли. В этот момент я потерял весь свой человеческий разум и просто озверел. Я никогда никому не позволял делать ей больно, и всегда месть моя была страшна. Неимоверным усилием я вырвался из захвата и, рыча, бросился на обидчика моей любимой. Но даже эта вспышка ярости не помогла мне: Изенгрин привёл с собой слишком много волков, чтобы мы могли с ними справиться… — Ренар, не стоит так переживать, — волк закурил, наблюдая, как на меня надевают простые наручники. — Изенгрин, ты не настолько наивен. Ты же знаешь, что ни одни наручники меня ещё не удержали. — Ничего, просто посиди немного спокойно. Мои ребята за тобой последят. — Арен, что, чёрт возьми, это значит?! — крикнула Флёр. Честно говоря, у меня самого в голове крутился этот вопрос. Посмотрев на Флёр, лис насторожился. — Эй! Её не трогай! — сказал он волку, пока тот отсчитывал ему деньги. — Ну вот ещё. Мы берём всех, и нечего тут указывать. — Изенгрин, мы так не договаривались! — Ты свою часть договора уже выполнил. Получай свою плату и убирайся отсюда. — Высадите меня на берег! Немедленно, пока я не передумал. Изенгрин громко свистнул: — Правь к берегу, пассажира высадим! На фрегате натянулись паруса, и трое волков поспешно привязали яхту на буксир. До берега было недалеко. — Какая милая особь… — вдруг сказал Изенгрин, посмотрев на Флёр. Страшно описать, что в этот момент произошло с лисицей. Двое крепких волков с трудом смогли удержать её, и я точно слышал треск наручников. В её глазах полыхнула такая дикая ярость, что она, казалось, сейчас испепелит волка. — Не смей меня так называть! — тихо, но отчётливо прошипела Флёр, уже не пытаясь вырваться. — Как захочу, так и буду тебя называть. Ты теперь в моей власти. Арен отрешённо стоял у мачты, ожидая своей высадки. В лапе он держал два её арбалета. Когда показался берег, он бросил их на палубу к её ногам. — Прости. — Тебя простить? За что? — За всё. За то, что люблю тебя. — Знаешь, что я делаю с предателями? Повисла мёртвая тишина, нарушаемая шумом накатывавшихся на берег волн. — Я убиваю их. А если этого не смогу сделать я — за меня это сделают другие. От моего отца до друзей из посёлка убийц. Ты можешь смело считать себя трупом, Арен. — Извини, — лис направился к берегу. Он не стал дожидаться, пока ему с фрегата спустят шлюпку, а просто прыгнул за борт и поплыл к берегу, провожаемый злобным взглядом лисицы. — Труп. Всего лишь живой труп. — Лисонька, ты уже не сможешь что-то ему сделать. — Не будь так уверен… У меня есть такая сила, о которой ты даже не слышал. — У меня под контролем вся королевская армия, три тысячи головорезов. — Мне плевать, сколько их там у тебя. Они не смогут защитить его. — Я и не собираюсь его защищать. Крышка трюмного люка вдруг зашевелилась: кто-то явно хотел выбраться наружу. Но, к несчастью, на люке стоял один из волков-охранников. — Стража! — крикнул Изенгрин. Сразу трое окружили люк, поджидая Мирумаса. — Мирумас… — прошептала Флёр. — Кто? — переспросил Изенгрин. — Тебе это знать не обязательно, ублюдок! Выдохнув ей в морду густой табачный дым, волк начал отдавать приказы: — Открывайте по команде! Три. Два… Люк распахнулся, и оттуда вылез сонно моргавший летун. Оглядевшись по сторонам, он невозмутимо спросил у Флёр: — Здесь что-то случилось? На него нацелились три арбалетчика с палубы фрегата. — В клан. Всех по тревоге, — спокойно ответила ему Флёр. — Снять плащ, быстро! — крикнул один из арбалетчиков. — Снять плащ? — переспросил лис, слегка его поправив. Плащом назвали крылья летучего лиса, сейчас плотно обёрнутые вокруг его тела. Действительно, с расстояния они очень походили на кожаный плащ. — Никогда меня о таком не просили… — задумчиво произнёс Мирумас. — А зачем? — Быстро на колени, лапы за спину! — Перестань мне приказывать. Флёр злобно усмехнулась, поглядывая на всю эту сцену. — Лучше подчинись… — сказал Изенгрин, не слабо удивлённый. — А вы меня догóните? — нагло спросил у Изенгрина лис. — Тебя подстрелят. — Не подстрелите! — с этими громогласными словами он эффектно и громко развернул свои исполинские крылья и взлетел над нами. — Мирумас! Быстро! Всех разведчиков подключа… Договорить Флёр не успела. Волк стиснул в лапе её морду. Крылатый, мощно взмахивающий крыльями, козырнул, и взмыл в небо. Волки заворожённо смотрели на летающего лиса. Несколько минут замешательства, ещё одна попытка сопротивления и приказ Изенгрина: — Яхту на буксир, троицу — в трюм. — Изенгрин, ты же не думаешь… — Ах да… Подняв нас на палубу фрегата, меня заковали в наручники, сделанные лично для меня. Такие, из которых я не мог выбраться…