Ошейник для Лисицы

Огромный порт тайного города приближался с каждой секундой. Пристань была буквально забита всевозможными кораблями, и всем нам пришлось попотеть, чтобы правильно причалить и при этом никого не задеть. Организация стоянки была хорошей — судна направлялись к разным причалам соответственно их размерам. Большое табло с указаниями мест стояло на самом видном месте, и нам оставалось только подойти поближе, чтобы узнать, где мы можем оставить яхту. Флёр бы смогла рассмотреть его на вдвое большем расстоянии, но не смогла бы прочесть. Наша яхта была достаточно крупной, поэтому нам полагалось место у центрального причала рядом с тремя большими военными фрегатами. Причалили мы вполне успешно, почти профессионально — Эмерлина одобрила бы. Вчетвером мы быстро договорились с хозяином порта о цене за стоянку, она оказалась не столь высокой, как мы ожидали. К тому же, явно узнав великого вора, толстый койот сразу сбросил цену вдвое и, поспешно взяв свои деньги, с неожиданной для толстяка прытью испарился. Больше мы его не видели. День клонился к вечеру, поэтому мы решили сегодня никуда не идти и ничего не искать. Усилиями единственной лисицы на корабле был приготовлен ужин, после чего мы улеглись спать. Фарр спал рядом с нами, прямо на голых досках палубы, не обращая внимания на сырость и ночную прохладу. Недоверчивая Флёр легла спать, сунув под подушку свой нож. Единственный, кто верил в исправление Фарра, был я. Такой уж у меня характер — я легко доверяюсь новым знакомым и жду результатов. Бывают плохие, бывают хорошие, когда как. Но обычно я не ошибаюсь. Утром я проснулся вторым. Арен и Фарр ещё спали, за ночь скатившись друг к дружке так, что теперь лежали чуть ли не обнявшись, а лисица уже стояла на корме, глядя на восходящее солнце и полной грудью вдыхая солёный морской ветерок, шевеливший её шикарную шерсть… Я подошел к Флёр. Она хоть и дёрнула ушами, показывая, что слышит меня, но не обернулась, продолжая смотреть на восход. — Хорошо, а? Море, солнце… — начал я нейтральный разговор. — И не говори, Ренар. Так хорошо за последний год мне ещё, наверно, не было. — Будет ещё лучше, Флёр. — С тобой — да. — Почему со мной? — С тобой надёжнее. Раньше я думала о тебе как о лживом, изворотливом, бесчестном мерзавце, для которого важны только деньги. А когда узнала тебя получше, оказалось, что ты такой же, как и все. Просто хорошо воруешь. — Есть вещи, которые даже мне не украсть. — Какие, например? — Например, твоя свобода. Я не могу у тебя её украсть, но могу помочь в её получении, не так ли? — Точно. Я уже чувствую этот запах. — Свежепойманной рыбы? — поинтересовался я, принюхавшись. — Свободы, лис, — усмехнулась Флёр. Вместе мы молча дождались пробуждения остальных членов нашей команды. Когда солнце полностью выползло из-за горизонта, мы все сошли на землю тайного города. Сам город занимал огромную территорию, но здания располагались очень плотно. Улицы были вымощены камнем, и по ним то и дело проезжали повозки, запряжённые неразумными лошадьми или ослами, а пару раз мимо нас пронеслись даже шикарные кареты. Город, который вчера вечером показался нам тихим и сонным, утром превратился в огромного беспокойного монстра, живущего по своим правилам. Улицы были забиты всевозможным народом. Каких только животных я не встретил, там ходили даже некоторые разумные птицы, которые у нас в королевстве огромная редкость. Вдоль улиц почти сплошным рядом выстроились всевозможные магазины и лавки. Всё было явно гораздо культурней, нежели у нас: городская охрана, в которой служили представители всех видов и рас, не стрясала деньги с продавцов, а сами продавцы не держали под прилавками арбалеты. Сразу видно — другой уровень жизни. У меня прямо лапы чесались, когда я глядел на этот рай для вора! Странно, но лис было не просто мало — мы были единственными. Животных было гораздо больше, нежели людей. Пару раз мимо нас проходили эльфы, а раз встретился даже огромный орк. Но всё равно я частенько слышал за спиной: «Смотри, вон тот вон похож!» На кого я был похож, разумеется, было ясно — на того самого великого вора. Хорошо ещё, что не спрашивают, как меня зовут. Хотя на всякий случай все старались держаться от нас подальше, несмотря на наш не самый воинственный вид… Фарр уверенно вёл нас через хитросплетения улиц. Я заметил, что строения вокруг стали ниже, а улицы шире. Около домов стояли повозки и лошади. Я заметил одну презабавную картину: молодая разумная кобыла, стоя одним коленом на поилке, гладила и ласкала привязанного жеребца, который фыркал и ржал. Повернув к ним ухо, я расслышал, как она признавалась ему в любви и в том, что копит деньги, чтобы выкупить его у его хозяина. Похвальная у неё была цель. Вполне возможно, что потом она отведёт его к одному из немногочисленных алхимиков, который напоит его каким-нибудь зельем, дарующее животному человеческий разум, изменяющее скелет и строение тела. Животные, имеющие разум от рождения и обращённые в разумных, — две совершенно разные породы. У обращённых более развиты природные инстинкты, они зачастую более быстрые и ловкие, чем те, кто с рождения воспитывался почти как человек. Фарр всё так же уверенно направлялся куда-то к окраине города. Шаг его был уверенным и быстрым, что означало, что он хорошо знает, куда нас ведёт. Наша компания растянулась по улице: впереди шёл гиен, чуть позади и сбоку за ним следовал Арен, а мы с Флёр плелись сзади и крутили головами, разглядывая местные достопримечательности. Посмотреть было на что, но оказалось, что у лисицы был конкретный интерес: она искала мастерскую сапожника. Увидев вывеску, на которой были изображены сапог и отпечаток лапы, лисица помахала лапой Фарру и Арену: — Погодите, я к сапожнику зайду! — Зачем? — удивился Арен. — Я больше не могу… Это человеческие сапоги, и мне в них уже просто невыносимо! — Сколько же ты их носила? — с любопытством взглянул на её обувку гиен. Я и сам был неслабо удивлён. В человеческую обувь влезть с лисьими лапами практически невозможно. Флёр, как и вся наша компания, относилась к пальцеходящим животным, то есть не наступающим на пятку, а ходящим на передних подушечках лап, и ходить в обуви для людей ей наверняка было больно. Хотя Флёр говорила, что купила костюм у эльфийки, а значит, даже по человеческим меркам ступня там должна быть маленькой. — Сколько надо, столько и носила… — Флёр издала неопределённый звук, нагнулась и стянула с лап сапоги. Потоптавшись по земле босыми лапами, лисица облегчённо выдохнула, сунула сапоги подмышку и вошла в дверь под вывеской. Мы, мужики, с интересом последовали за ней… В мастерской сапожника было светло и опрятно. Сам сапожник оказался миловидным барсуком, который сидел за колодкой, прибивая подковки к огромным, со стальными вставками, ботинкам. Лисица, цокая коготками по деревянному полу, подошла к прилавку и, облокотившись на него, стала наблюдать за работой барсука. — Простите, у вас есть высокие сапоги на лисью лапу? — Флёр была сама вежливость. Барсук поднял слегка подслеповатый взгляд и посмотрел на лисицу: — А что вас интересует, милочка? Флёр положила перед ним свои старые сапоги. Барсук внимательно посмотрел на них, пощупал кожу, из которой они были сделаны. — Эльфийские? Флёр кивнула. — Вам такого же типа? — Да, хорошо бы точно такие. — Сейчас посмотрю… — Барсук удалился вглубь своего магазинчика и вскоре вернулся с парой шикарных сапог такой же длины, цвета и фасона, только сделанные под лисью лапу. Они были чуть менее элегантные, нежели человеческие, но всё равно очень красивые. Флёр тут же пришла в совершенный восторг, изъявила желание примерить и купить. Примерка прошла удачно: новые сапоги не хуже прежних вписались в общий фасон её костюма. А вот с покупкой возникли проблемы. — Пятьсот золотых, милочка. У всех присутствующих отвисли челюсти. Это были огромные деньги; обычно я воровал за раз не больше четырёх сотен, только в последний раз я украл больше тысячи и добрую половину отдал за платье для Эмерлины. Но полтысячи за сапоги — это уж слишком! Поторговавшись, за старую обувь Флёр барсук согласился сбросить сотню. Но всё равно — у всей нашей компании наскреблось всего лишь чуть больше двух сотен. Флёр была уверена, что денег ей хватит, то есть она знала, что у неё есть больше пятидесяти, а дальше никак. Я с собой золота взял совсем немного, у Арена так вообще оказалось только серебро и медь, а у гиена в кармашке доспехов нашёлся только золотой — на счастье. Флёр обречённо вздохнула. Барсук был неумолим и не соглашался сбросить цену даже на одну монету. Быстро достать двести золотых в совершенно незнакомом городе… Флёр уже собралась снимать сапоги, но я положил лапу ей на плечо: — Погоди! Сейчас будут деньги, я устрою. Десять минут. — Ренар, ты же не собираешься… Приложив указательный палец к губам, я велел ей замолчать. Не стоит всем вокруг знать о моих планах. — Ренар? Это случайно не тот самый, о ком я подумал? — барсук сложил лапки на животе и с хитрой улыбкой уставился на меня подслеповатыми глазами. — А о ком вы подумали? — замер я у двери. — Об одном очень… знаменитом в узких кругах лисе… — Будут какие-то пожелания? — кажется, я уже догадался, к чему он клонит. — Напротив моей мастерской есть булочная. Её хозяин хвастает тем, что его никогда не грабили. Если ты подпортишь его репутацию, я, так уж и быть, подарю твоей лисе пару сапожек… — деловой тон и важный вид этого барсука показались мне смешными. — Ну, я пойду, посмотрю, что тут к чему… — подмигнув всем, я вышел из магазина. — Пришло время приниматься за работу, — сказал я сам для себя и хрустнул костяшками пальцев. Вокруг меня было столько богачей, которых было так легко обчистить, что буквально шерсть на лапах вставала дыбом! Но просьба барсука произвела на меня впечатление. Для меня было делом чести обчистить булочника, которого никогда не грабили. Я просто отказывался верить, что такое возможно. Подойдя к булочной, великий вор придал себе уверенный и наглый вид, натянул на морду мерзкую улыбочку и пригладил шерсть на лапах. Этап первый. Я уверенно вошёл в дверь. Множество покупателей и несколько продавцов. Здесь же отгорожён уголок, где можно съесть только что купленные кондитерские изделия, которых на витрине было великое множество. Отстояв небольшую очередь у прилавка, я купил себе за три медяка очень вкусный кекс с каким-то вареньем внутри. Уплетая сладость за обе щёки, я неспешно вышел из кондитерской. Этап два. Прислонившись к стенке, я сделал так, чтобы меня никто не замечал. Это совсем несложно — достаточно просто сделать безмятежный и непринуждённый вид. Стоит лис, ест пирожное — вот моё амплуа на ближайшие сорок секунд. За сорок секунд вся неподвижная часть толпы на улице должна была потерять ко мне всякий интерес. Все проходящие мимо не в счёт: никто не будет мною интересоваться. Этап три. Выждав положенное время и на всякий случай досчитав до пяти, я смело подпрыгнул, уцепился за карниз, подтянулся и оказался на крыше. Все дела. Заглянув на улицу, чтобы убедиться, что моё исчезновение прошло совершенно незамеченным, я понял, что ошибся. Четверо всё-таки заметили. Просто идиллия: барсук-сапожник, Флёр, Арен и Фарр вынесли на улицу скамейку, уселись и любуются моей работой. Этим они вполне могли выдать меня с головой, но, присмотревшись, я понял, что они делают всё правильно: все смотрели в разные стороны и делали вид, что меня вообще не замечают. Но в любом случае больше они меня не увидят. Я помахал им лапой и спустился за дом. Обойти его было бы слишком заметным событием, да к тому же слишком долгим. Этап четыре. Проникнув через заднюю дверь в кондитерскую — в ту её часть, которая обычно сокрыта от глаз покупателей, я чуть не задохнулся: внутри была просто адская жара. В нескольких печах гудело пламя, что-то постоянно готовилось, сломя голову носились поварята с горшками, взбивалками и прочими кухонными принадлежностями и стоял сильный шум, которого у прилавка не было слышно. Привыкая к духоте, я постоял пару минут и решил найти более свежий воздух. Принюхиваясь, я быстро поднялся на второй этаж, где жил хозяин этого заведения. Судя по всему, это был человек, стеснявшийся своего веса. В его спальной комнате царил полнейший бардак, но я аккуратно переступал через вещи, зная, что то, что для меня бардак, он может считать идеальным порядком. Тяжёлый крепкий сундук с гигантским замком стоял на самом видном месте у окна. Утащить его целиком не было никакой возможности, да мне это и не надо было. Я присел рядом с ним и достал из меха на запястье заколку моей любимой. Через пару минут копания в замке его механизм сухо щёлкнул, скрипнул — и дужка откинулась. Этап пять. Чистое золото. Полный сундук, тут выручка за месяц, не меньше. Достав свой кошелёк, я зачерпнул им приятно звенящих золотников. Набив его золотом доверху и взвесив приятную тяжесть на ладони — явно больше чем четыре сотни золотых, я приготовился к самой весёлой части — побегу. Снова пробравшись на кухню, я быстро проник под прилавок, около которого ходили множество поваров и покупателей. Под прилавком меня ждал небольшой сюрприз — надпись, которая меня просто несказанно обрадовала. Она гласила: «Это заведение грабили», — и дальше следовал довольно большой список. Обожаю такие маленькие летописи рядовых свершений и неприметных геройств! Я не смог удержаться и, выудив из браслета нож, размашисто нацарапал в конце списка: «Ренар. Я вам ещё оставил!», став девятым в списке воров. Внеся свою лепту в летопись, я быстро перекатился к другому концу прилавка, отряхнул шерсть и поднялся прямо перед носом у изумлённого лося-продавца. — Тебя здесь не было! — заявил он мне, как только увидел. — Как это не было? Я же здесь стою, перед тобой, — тут же нашёлся я. — Нет, нет, нет! Ты не входил сюда, я тебя не видел! — Ну, все мы не идеальны, — развёл я лапами. — Я уронил монету, искал её под ногами — вот ты меня и не видел. Бывает, не беспокойся. Мне вон то пирожное, пожалуйста, — показал я на то же самое, что брал в начале. С пятью пирожными в свёртке я вышел из магазина и направился к своим друзьям. — Ренар? Так быстро? — удивилась Флёр. — Я никуда не торопился, не стоит беспокоиться, — я раздал каждому по кексу и вручил барсуку его плату. Там бы хватило на ещё одну пару таких сапог, но это всё равно были не мои деньги. — Это было сложно? — спросил он меня, слепо щупая мешочек. — Я был девятым. — Значит, он всё врал? — Естественно. — Отлично! Ну что ж, лисица, сапоги твои. Забирайте. Флёр, треская принесённую мною сладость, в знак уважения поклонилась мне, приложив лапу к груди. — У тебя сегодня будет ещё одна радость, — заявил ей Фарр. Лисица промямлила что-то невразумительное. Все подождали, пока она прожуёт. — Спасибо, ребята, вы устроили мне настоящий праздник. — Пойдём, продолжим наш карнавал? — предложил гиен, с чем все сразу согласились. Теперь я уже меньше удивлялся красотам и благосостоянию этого города. Зная, как и где можно поживиться, теперь я смотрел на него скорее взглядом собственника. Флёр громко цокала подкованными каблуками новых сапог, то и дело подпрыгивая от удовольствия. Даже походка её стала более лёгкой и быстрой, а на мордочке сияла лучезарная улыбка: лисица была просто в восторге от этого дня, что делало её ещё привлекательней. На неё обращали внимание практически все встречные самцы. Некоторые даже присвистывали, но лисице было всё нипочём: она шла снимать ошейник. Фарр тоже повеселел, а я, поддавшись настроению, начал насвистывать привязчивый мотивчик гимна нашего королевства. Только Арен не особо разделял наше беспечное настроение. Дойдя почти до окраины города, мы наконец пришли в район кузнецов. Здания здесь были шире, но гораздо ниже. Над каждым торчала коптящая труба, а звон молотков был слышен даже на улице. Вокруг ходили воины в помятых доспехах, но часто с явно новыми мечами на поясе. В воздухе висела странная смесь запахов всевозможных металлов, которые сливались в один, и этот резкий аромат заползал в нос, вызывая неистовое желание чихать. Похоже, в этом желании я был не одинок: у всех моих товарищей явно зачесались носы. Все ускорили шаг, начав поторапливать гиена, который либо устал, либо просто забыл, куда мы идём. Но в конце концов он остановился у потрясающе красивой кованой таблички с надписью «Энзо Феручо». — Пришли, — провозгласил гиен. И трое лис налетели на резко остановившегося Фарра. — Ух… Не тормози так резко. Мы пришли? — весело и даже слегка игриво спросила у него Флёр. — Да. Пойдём, — он поманил всех за собой и уверенно вошёл внутрь. Интерьер кузницы меня приятно удивил. Стены были обиты красным бархатом, на котором висело всевозможное оружие: от метательных ножей и игл до огромных секир и стальных арбалетов. Сам кузнец важно сидел за гигантским, идеально чистым письменным столом и с важным видом крутил в лапах какую-то деталь. Это был молодой человек с великолепной шевелюрой, модно одетый и приятно пахнувший. На нас он не обращал никакого внимания, уделив его без остатка своей железке. Сразу было видно: это мастер своего дела. Наша пушистая компания встала рядом со столом, ожидая, когда он обратит на нас внимание. — Я вообще-то занят, но если вы быстро, то я к вашим услугам, — буркнул он, не отрываясь от своей заветной детали. Фарр тактично кашлянул: — А что, всё что угодно можно починить, если вертеть в лапах достаточно долго? Кузнец вскинул голову и наконец увидел, кто к нему пришёл. Широченная улыбка расплылась по его лицу, и деталь сразу же исчезла в ящике стола. — Фарр! Дружище, вырвался-таки! Мне тебя не хватало, ты надолго? — Навсегда… — он глянул на Флёр. — Наверно. — Неужто вырвался? — Ну, не совсем… но, думаю, они про меня забыли. — Наконец-то! Оставайся, работу я тебе всегда найду! — Сначала давай сделаем одно дельце, и я стану совершено свободен. — Что за дело? — Надо оказать услугу одному моему другу… Кузнец словно только что заметил нас. Это явно не привело его в абсолютный восторг, но улыбаться он не перестал: — О, какие шкуры! Лисы! Давненько я не видел таких. Что привело вас сюда? — Одному другу надо оказать услугу, — повторил Фарр. Я и Арен отошли от Флёр, оставив её наедине с ним. — Другу? — Ей. Лицо человека тут же преобразилось. Улыбка с простой и доброй сменилась на хитрую и подлую; человек сразу весь напыжился и важно встал перед лисицей. — А в чём, собственно, проблема? — деликатно и важно спросил он у неё. Лисица откинула волосы и продемонстрировала Энзо ошейник. Тот обошёл её вокруг, внимательно осмотрел и постучал пальцем по металлическому обручу: — Мирфил? Гиен кивнул. — Это будет стоить дорого. Даже очень дорого. — Чего ты хочешь? Я заплачу тебе столько, сколько пожелаешь! — воскликнула Флёр. — Дело не в деньгах. Для этого придётся использовать редкий и дорогой инструмент… А ведь ты очень хочешь его снять, судя по царапинам на твоей шее? — Догадливый. Чего ты хочешь? — Тебя, лисичка. На одну ночь, — человек глумливо улыбнулся, спрятав руки в карманы. — Энзо, ты чего?! — рявкнул Фарр, но Флёр снова остановила его. — Согласна. Но только после того, как снимешь ошейник. — Не думаю, что с этим будут какие-либо проблемы… — он снова начал осматривать ошейник, на этот раз поднося свой нос прямо к шее лисицы. — Энзо, перестань! Ты не ведаешь, чего творишь! — гиен оттолкнул человека от Флёр и схватил её за плечи. — Я же знаю, что ты пережила! Почему ты соглашаешься на это? — Потому что вы сделали из меня шлюху. И теперь мне от ночи с незнакомым человеком ни тепло, ни холодно. Гиен молча сглотнул и оставил её в покое. Гиен сознавал свою вину и больше не стал её отговаривать. — Одно условие, — снова повернулась к кузнецу Флёр. — Даже два. Ничего больше — это раз. И сделаешь мне другой ошейник, похожий, — это два. — Как пожелаешь, лисичка. Идите пока прогуляйтесь, а я инструмент приготовлю. Арен резко повернулся и вышел из кузницы на улицу. Фарр ушёл куда-то в подсобку; он явно был тут не первый раз. Я остался наедине с лисицей. — Зачем ты согласилась? Почему? — Это не я согласилась, Ренар, а мой хозяин. Я отдам всё, лишь бы избавиться от него. — А если бы Энзо сказал тебе убить меня, ты бы это сделала? — напрямую спросил я. Лисица тихо повернулась ко мне, и я увидел слёзы в уголках её зелёных бездонных глаз. Она долго и внимательно смотрела на меня. — Скорее бы я сама покончила с жизнью, — наконец выдавила она. — Флёр, тебе не стоило соглашаться на такое. Это же мерзко, и мне просто будет неприятно это знать… — Неприятно знать? Интересно: а тебе приятно знать, что меня за четыре месяца опробовали пять десятков и ещё двадцать гиен? Возможно, если я бы не рассказывала вам всё это, ваше отношение ко мне было бы куда более уважительным. — Флёр, я тебя уважаю и как воина, и как лисицу. Мало кто бы смог пережить то, что пережила ты. Тогда я тебя простил именно за это. — Только из-за этого? — она вдруг расстроилась, чуть не заплакала. — Ну… Никогда ещё мне не было так трудно решить: врать мне или сказать правду. И то и то будет звучать искренне, но вот последствия… — Ты знаешь, я не умею воровать. Я просто не думаю о последствиях. Наверно, только потому и стал великим вором… Несмотря на то, что я ужасно неуклюже ушёл ответа, она поняла. Лисица молча обняла меня — почти так, как это делала моя жена. — Спасибо тебе, Ренар. Ты мне очень помог. Ты не представляешь, как ты мне помог… Она уткнулась мне в грудь, и вдруг разрыдалась. Сквозь шерсть я чувствовал её горячие слёзы, даже чувствовал их соль. Никогда ещё так ко мне не обращались, никто ещё не прижимался к моей груди так неистово, и не рыдал так, как это делала она. Слёзы Флёр были словно маленькими капельками горячего воска, который застывал в шерсти, заставлял сердце биться чаще и сильнее… — Жаль, что ты женат, Ренар… Для меня ты бы был идеальным мужем… но я не люблю тебя… Есть только один… — Тот, которого ты… — Арен, — она посмотрела мне в глаза, и я сразу понял — не врёт. — Что? — Я люблю его, Ренар. Прости. — За что прощать? Это же прекрасно! — Это ужасно, лис. Он никогда не полюбит меня такую. После того, что я сделала с Динго, меня боятся все лисы клана, и… и, наверное, он тоже… — Нет-нет-нет! Я хочу тебе сказать пару вещей. Первое: на самом деле ты не такая, я это знаю. Вся твоя жестокость — это лишь оболочка, хрупкая скорлупа, которую ты поддерживаешь. Мы от неё очень легко избавимся, достаточно только избавить тебя от лишней тяжести на шее… — я взял кончиками когтей её ошейник и чуть его приподнял. — Это уже скоро. А во-вторых, Арен… — Эй, у меня всё готово! — вынырнувший из подсобки Энзо разрушил нам всю идиллию. Флёр быстро уткнулась в моё плечо, поспешно вытирая слёзы. Я обнял её покрепче и укоризненно посмотрел на кузнеца. Тот показал через плечо в подсобку и ушёл туда готовиться к операции. Через несколько секунд лисица уже привела себя в достойный вид. — Позови Арена. Мне нужно, чтобы он был при этом. — Конечно, — я не сразу решился выпустить лапу Флёр. Наконец я отошел от неё и вышел на улицу — искать лиса в белом плаще. Он сидел на лавочке напротив. И такая грусть была в его позе, что хоть в граните его вытачивай. Решив не торопить события, я присел рядом. — Она не полюбит меня… — Ты о чём? — О Флёр… — Почему? — Она же воин… Свирепый, беспощадный воин, который не ведает тихой жизни… Уговаривать его я не стал. Ни времени, ни настроения. Я встал, хлопнул лиса по плечу и пригласил на операцию. — Пошли. Будем делать из воина домашнюю лисичку. Провожаемый недоуменным взглядом Арена, я прошёл в кузницу и направился прямо в подсобку. Там уже всё было готово: на большом столе с хитрыми тисками лежала Флёр с зажатым в тисках ошейником. По её мордочке блуждала улыбка, но она чувствовала, как ошейник держит её, и улыбка была натянутой, неестественной… — Давайте быстрее, мне уже надоело ждать! — то и дело поторапливала она кузнеца. Энзо подтягивал свою странную пилу; Фарр сидел, молча наблюдая за всем. Вошёл Арен и взял лисицу за лапу. Та сразу успокоилась и благодарно посмотрела на лиса. Тот только бледно улыбнулся и пообещал, что останется с ней. — Вот, — наконец Энзо подошёл к Флёр и с гордостью показал ей свой инструмент. — Алмазная пила! Если она не сможет справиться с этой штукой, то ничто не справится. — То есть как это, «не сможет справиться»? — тревожно скосила глаза Флёр, дёрнувшись в ошейнике. — Может и не справиться… — кузнец вздохнул. — Мирфил — самый прочный металл и почти не поддаётся разрушению. Очень дорогой, кстати говоря… Он коснулся лезвием пилы к ошейнику. Лисица вздрогнула, а Арен сжал зубы: так сильно она сжала его лапу. — Приступим! — беззаботно и легко провозгласил Энзо и двинул пилу вперёд. Послышался противный звук, посыпалась мелкая пыль. Флёр расслабилась и обмякла в металлическом кольце, которое доживало свои последние минуты в качестве единого целого. За первым движением пилы последовало второе, за ним третье, четвёртое… Пыль, обильно осыпавшаяся с её полотна в начале, перестала сыпаться совсем, и человек начал подозрительно легко возить своей чудо-пилой. Флёр заволновалась и освободила свою лапу из лап Арена. — Что-то не так? — робко поинтересовалась она дрожащим голосом. Энзо, руки которого дрожали, как у пьяного, убрал пилу. Но этот предмет уже нельзя было назвать пилой. Вместо сверкающей мельчайшими алмазами поверхности её полотно белело гладкой сталью… — Алмазная пила!.. — кузнец грязно выругался и бросил её на пол. Никакая броня жестокости и эгоизма не смогла выдержать такого. Прямо при всех Флёр в голос разрыдалась, давая волю своим чувствам. Она ещё ничего не видела, но уже всё поняла. На ошейнике не осталось ни единой царапины…